Tribuna/Футбол/Блоги/Оршанский вокзал/Сергей Кузнецов: «В Беларуси казалось, что футболист – нахлебник, которому государство платит ни за что»

Сергей Кузнецов: «В Беларуси казалось, что футболист – нахлебник, которому государство платит ни за что»

Гончаренко и «Формула-1», Лошанков и масло, десять тысяч за победу над донецким «Шахтером» или киевским «Динамо» – Сергей Кузнецов рассказал Александру Ивулину самые яркие моменты своей биографии.

11 марта 2015, 16:12
11
Сергей Кузнецов: «В Беларуси казалось, что футболист – нахлебник, которому государство платит ни за что»

Гончаренко и «Формула», Лошанков и масло, Брест и депрессия – Александр Ивулин пообщался с воспитанником «Смены», который не закрепился в БАТЭ, но заиграл на Украине.

Когда БАТЭ только начинал занимать лидирующие позиции в белорусском футболе, в команде появился защитник Сергей Кузнецов. Увы, по-настоящему заиграть в Борисове ему не удалось. Зато через несколько лет он перебрался в чемпионат Украины, где сделал неплохую карьеру. В сезоне-2006/07 белорус вместе с харьковским «Металлистом» завоевал бронзовые медали. После шести лет на чужбине Кузнецов совершил камбек в родное первенство («Гранит», брестское «Динамо»). Правда, через два года завершил карьеру и уехал в Киев. Мы встречаемся в одной из кафешек столицы Украины, чтобы поговорить о Беларуси. 

– Что собой представлял БАТЭ в 1999 году?

– После окончания «Смены» в 1997 году почти вся команда моего возраста переехала в Борисов. Тогда БАТЭ играл в первой лиге. Сразу же отправились на недельный сбор в Стайки. Три тренировки в день. Сложновато было переносить эти нагрузки в 18 лет. Зато получил хорошую школу. Играл за дубль. В 1999 году Пунтус позвал работать с основой. Это случилось неожиданно. Мы только-только выиграли «Хрустальный мяч». Сразу после заключительной игры турнира мне сказали о переводе в первую команду. Даже не было времени, чтобы отпраздновать выигрыш трофея. Пунтус здорово опустил с небес на землю. Точно не помню его слов, но он сказал что-то из разряда: «Это только начало. Предстоит много-много работать». Первое время было тяжеловато. Это не месяц-два… Рыгать в прямом смысле слова не приходилось, но иногда что-то к горлу подкатывало. Бегали фартлеки. Любимое упражнение Пунтуса на первом сборе–бег восемь по четыреста. Нужно было вложиться в определенное время. Кроме этого носились по холмам. Холодно, снег. Вроде бы адекватные нагрузки, но все равно трудно переносились.

– Где тогда жила команда?

– В гостинице. Она располагалась в центре Борисова. В отеле было два этажа: первый и подвал. В подвале находилась парочка номеров. Понятно, там жили молодые. Условия, конечно, не самые лучшие. Маленькие комнатки, окошки под потолком. Ощущение, будто находишься в подземелье. Поэтому выходили в свет на первый этаж. Там в коридоре стоял телевизор. Возле него собиралась вся команда. Витя Гончаренко очень любил «Формулу-1». Трансляции шли ранним утром. Он вставал раньше всех и смотрел гонки. Все удивлялись, но Гончаренко было все равно. Тихонечко включал телевизор и все.

Уже тогда в БАТЭ все было очень душевно. Вспомнил историю по этому поводу. Первый сбор в Стайках. Я и Женя Лошанков в столовой оказались за одним столом с аксакалами команды: Мирошкиным, Арзамасцевым, Федоровичем. Посреди стола стояла тарелка с маслом, как в армии. Каждому было по одному кусочку. Женя съел два. Мирошкин обычно кушал не спеша. Уже все расходятся, а он решил взять себе кусочек масла. Придвигает тарелку – пусто. Сергей как рявкнет своим басом: «Так! А где мое масло?» Лошанков сидит, побледнел и своим голоском так негромко: «Я». Все упали со смеху. Потом Женю частенько в шутку прихватывали по поводу этого масла.

В БАТЭ до сих пор отличный микроклимат, потому что его заложили эти старики: Федорович, Ермакович, Лисовский, Мирошкин, Арзамасцев. Ветераны хорошо относились к молодежи. Они разговаривали с нами на равных. Не могу вспомнить ни одного момента, чтобы старики кого-то обидели. Все праздники – вместе. На банкетах после окончания сезона главным заводилой был Лисовский. Он брал микрофон и исполнял песни Юрия Лозы. Постоянно во второй части мероприятия были танцы под каверы Сани. Лисовский поет, а мы заряжаем всякие «Аяксы». Больше всего запомнился банкет в 1999 году. У меня день рождения 3 декабря. В суете из-за игры ребята забыли меня поздравить. На банкете Федорович взял слово: «Я хочу поздравить Сергея Кузнцева. У него сегодня день рождения». Было очень приятно. Я даже покраснел. Все-таки был совсем молодым. Рядом сидит руководство, а меня поздравляют…

Младшие уважали старших и наоборот. Например, меня многому научил Саня Федорович. По дороге из Минска в Борисов он часто подсаживался ко мне. Говорили обо всем. Он на правах старшего товарища что-то подсказывал, чему-то учил. Я на равных общался с человеком, который старше меня на семь лет. Еще всех постоянно веселил Пудышев. Все знают о его умении давать клички. Меня он называл Железнодорожником. Только это прозвище не приклеилось. Наверное, Алексеевич считал, что я бегал по бровке, как по рельсам. Мне оставалось верить в лучшее. Иногда думал, что Пудышев так называет меня, потому что я игрок уровня московского «Локомотива»:). Хотя это вряд ли.

– Каким в то время был Анатолий Капский?

– Он очень хорошо к нам относился. Помню, приехали на один из первых сборов команды. Старших ребят поселили в гостиницу, о которой я уже говорил. Молодежь отправили в общежитие, которое находилось рядом. Там были просто жуткие условия. Ужас! Обычная общага советского типа. Все грязное, неухоженное, со специфическим запахом и тараканами. Мы побыли там минут 15.Сидим в шоке. Тут приезжает Капский. Посмотрел на эту картину: «Ребята, извините, что мы вообще вас сюда привели». Нас в этот же день поселили в другом месте. Показательный момент. Анатолий Анатольевич видел нас второй раз в жизни, а уже просил прощения. Кто мы, а кто он. Сильно!

В 1999 году я был жутко перспективным. Через год стало получаться играть чуть хуже. У нас же какое отношение к футболистам? Играешь – к тебе хорошо относятся. Нет – все отношение куда-то улетучивается. Будут думать, общаться ли с тобой. В БАТЭ меня подбадривали все, начиная от Капского и Пунтуса, заканчивая ребятами и докторами.

Надо сказать несколько слов о Пунтусе. Он ко всем относился справедливо. Никого не выделял. Его установки – особая история. Пунтус – тренер-мотиватор. Когда он начинает говорить перед матчем – все замолкают. Он говорит с таким запалом, с таким огнем в глазах... Тренер переживает за общее дело. Хочешь не хочешь, а ты пропитываешься его энергией. Кажется, за время установки он теряет несколько килограммов. После выходишь на поле и стараешься не подвести этого человека. Может, поэтому в 1999 году проиграли всего один матч. 

Столовая в Новополоцке в народе называлась «Бастилия». Когда брали лишний компот, нам говорили: «Э-э-э-э, нельзя».

– Почему вы покинули БАТЭ?

– Все просто. Я перестал попадать в состав. Мы с Юрием Иосифовичем договорились, что если я буду мало играть, могу уйти из команды. Наверное, был молодым, амбициозным. Решил уйти. Может, чуть снизил к себе требования. Не знаю. Ведь по-настоящему я не заиграл в БАТЭ. Чуть больше 20 матчей за три года – это маловато. Сейчас думаю, что уход из БАТЭ сделал меня сильнее. Поиграл в «Дариде», потом в Новополоцк. Посмотрел, в каких условиях работают там. Сравнивать их с БАТЭ просто невозможно. Быстро понял, где оказался. Начал серьезно к себе относится. Профессионализм зашкаливал. Был внимателен ко всем мелочам. Соблюдал режим дня. Все время вставал в одно и то же время, правильно питался. Хотя в Новополоцке с этим было не очень. Нас кормили в специфической столовой. Когда брали лишний компот, нам говорили: «Э-э-э-э, нельзя». В народе эта столовая называлась «Бастилия». Наверное, ее до сих пор так зовут.

– Почему после БАТЭ вы решили отправиться в «Дариду»?

– Молодые в такой ситуации не выбирают команду. Тебе просто звонят и все. Мне сказали: «Ты идешь в аренду в «Дариду». Тогда команда играла в первой лиге. Клуб находился в состоянии зародыша. В ту пору я вообще получал копейки. Даже их умудрялись недоплачивать. Зарплату нам выдавали в автобусе. Сидели в нем по два часа. На первом сидении кто-то из руководства выдавал деньги четырьмя частями. Ребята пересчитывали и понимали, что не додали. Человек, который отвечал за деньги, тут же убегал из автобуса. Его догоняли: «Что за дела? Объясните!» Начинались какие-то разговоры. Одним словом, бред. Последнюю зарплату в «Дариде» мне серьезно недодали. Сказали: «Так ты же в аренде, а сейчас уходишь. Что ты от нас хочешь?» После такого хотелось быстрее уехать оттуда. Провел в «Дариде» два или три месяца. Никогда бы не подумал, что этот клуб будет играть в высшей лиге.

После возвращения из «Дариды» БАТЭ начал искать мне новый клуб. Как-то вечером позвонил Пунтус. У тебя завтра тренировка в Новополоцке. Долго не разговаривал. Собрал вещи и уехал. Тогда «Нафтан» играл в первой лиге. Не хотелось отправляться в Новополоцк. Тем более ходили разговоры о вариантах в высшей лиге. Хотя, наверное, этот переезд пошел на пользу. Я стал много работать, а через два года из середняка «вышки» уехал в чемпионат Украины. Каких-то особых воспоминаний о первой лиге у меня не осталось. Просто был молодым парнем, который не очень хорошо играл в футбол.

– Как-то скептически вы к себе относитесь…

– Играл бы хорошо – закрепился в БАТЭ. После года в первой лиге за «Нафтан» сезон в высшей получился очень хорошим. Хотелось стать легионером. Уехать в Украину мне помог уже покойный Сергей Корнеев. Он поверил в меня. Хотя к тому времени многие думали, что я не очень перспективен. Корнеев повез меня в Харьков. Кажется, даже он не верил, что я смогу там остаться. До сих пор помню его слова: «Ну, съезди, посмотри, как там люди в футбол играют и возвращайся домой». Может, он специально так сказал, чтобы подстегнуть меня. Я ехал с конкретной целью: нужно остаться. Наверное, мне повезло. Есть моменты, когда не получается ничего, а есть, когда все идет просто отлично. Все-таки это нужно заслужить. Я приехал в Харьков после отпуска и у меня все пошло. Сыграл двухсторонку. Смотрелся очень хорошо. После тренировки ко мне подошел Корнеев и удивленно сказал: «Если продолжишь так играть дальше, все будет супер». В итоге подписал контракт. Моя зарплата увеличилась раз в пять. Хотя в Новополоцке в случае чего обещали хорошие по белорусским меркам деньги. В Харькове мне сказали: «У тебя будут такие-то условия». Не раздумывая подписал все бумаги.

– В те годы в чемпионате Украины не скрывалось стимулирование команд от киевского «Динамо» и «Шахтера».

– Все знали об этом. В матчах против этих команд можно было хорошо заработать. Мы и зарабатывали. Это не было запрещено законом. Не думаю, что стимулирование третьей стороной как-то влияло на мою игру. В любом случае, выходил на поле и полностью выкладывался. Выше головы не прыгнешь. Хоть за миллион долларов. Суммы роли не играют.

– Как вы узнавали о дополнительных премиальных в случае победы?

– Тренеры говорили или перед матчем, или после игры. Мы же не побеждали в каждой встрече против «Шахтера» и «Динамо». Конечно, случалось отбирать очки. Можно было заработать по пять-десять тысяч долларов. Потом все это умерло. Команды стали ровнее. Выигрыш у лидеров не воспринимался как чудо. Тем более подрос уровень зарплат. Руководители клубов и так давали серьезные премиальные за выигрыши в этих матчах.

– Ваше самое яркое воспоминание о выступлении в чемпионате Украины?

– Когда после «Атланта» выходишь на переполненный стадион в Харькове – у тебя бегут мурашки по телу. Огромный стадион. 30 тысяч зрителей! Атмосфера нереальная. «Металлист» развивался. Я вместе с ним. Вместе дошли до «бронзы», но самое главное – это зрители. На стадионе ни разу не собиралось меньше десяти тысяч человек. Один раз я пришел на трибуны в качестве зрителя. Получил эмоции, сравнимые с посещением матчей сборной на минском «Динамо». Просто что-то нереальное.

– Каково после этого оказаться в Микашевичах?

– Понятно, что это просто шок. Резкий контраст. В «Гранит» меня позвал Женя Лошанков. Он сказал братьям Бохно, что у меня закончился контракт с «Арсеналом». К тому моменту я уже шесть лет играл в Украине. Потянуло домой. Наверное, совершил ошибку. Рановато вернулся в Беларусь. Нужно было еще поиграть в Украине. Тем более были варианты. Пусть внизу турнирной таблицы, но все же. Позвонили Бохно. Нахлынули какие-то эмоции. Поехал в «Гранит». Там были хорошие зарплаты, собралась приличная команда. Увы, у нас не получилось. Даже не знаю почему. Многие говорят о братьях Бохно после того, как уходят из команды. Не говорят, а даже поливают их грязью. Недавно читал интервью молодого парня, который сейчас уехал в Хорватию.

Парень, когда переходил в «Гранит», знал на что идет. Зачем после ухода рассказывать какие-то непонятные вещи? По-моему, братья Бохно – настоящие фанаты футбола. Если бы в Беларуси хотя бы половина людей относились к игре, как они, наш футбол стал бы гораздо сильнее. Взять хотя бы Валеру Бохно. Он прекрасно понимает, что не имеет какой-то школы. Он не раз говорил мне об этом в частных беседах. Этот тренер постоянно повторял: «Нам не хватает навыков. Мы хотим учиться». Бохно – адекватный человек. Он все понимает.

– Как проявлялась фанатичность братьев Бохно?

– Они горели футболом. Валера постоянно играл с нами двухсторонку, бегал кроссы.

– Владимир Маковский , как братья кинули его на деньги…

– Я этого не знаю. Со мной рассчитались до копеечки. Все давали вовремя. Зарплата была день в день. Когда я находился в команде, все было спокойно. Никто ни за кем не следил. Везде была полная свобода. Делай, что хочешь. Может, кто-то этим злоупотреблял. Не буду называть фамилий. Наверное, это тоже сказалось на результате. Было очень неприятно вылетать из высшей лиги. Когда стало понятно, что не сможем остаться, не хотелось выходить на матчи. Такой позор! Было одно желание: быстрее бы все это закончилось. Кошмар.

Для чего играть в Беларуси? Чтобы с трибун кричали: «Что ты делаешь, одноногий?»

– Тогда рассказывайте про Брест…

– После «Гранита» позвонил Юрий Иосифович. Позвал в команду. Заключил контракт на три года. Правда, не прошло и шести месяцев, пришлось уйти. Во многом из-за неспортивного руководства. Что будет, если я сейчас пойду командовать танковыми войсками? Нужно время, чтобы хоть немного освоиться, что-то понять. Директор клуба заходил в раздевалку и говорил: «Ребята, все вперед!» Какие-то военные лозунги. Как на них реагировать? Все это не нравилось и Юрию Иосифовичу. Когда команда шла на пятом месте, начался какой-то прессинг. Руководство, как бы случайно, встречало меня возле стадиона. Я всегда говорил: «Если вас что-то не устраивает – скажите об этом в глаза». Этого не происходило. На следующий же день у меня за спиной слышалось: «Кузнецов ни о чем. Такой слабый. Зачем мы его взяли?» Конечно, я бы мог не обращать на это внимание и спокойно сидеть на скамейке. При этом получал бы неплохую зарплату. Мне это было ненужно. Не хотелось держаться за деньги. Хотя они были неплохие.

Брестские болельщики любят футбол, но у них есть плохая привычка. Им нужно обсудить достаток игрока, его машину. Болельщики писали на форумах о моем авто. Мол, играет плохо, а ездит на хорошей машине. Во-первых, ее я купил задолго до переезда в Брест. Явно не за деньги, заработанные в «Динамо». Тогда у меня был «Infinity».Весь этот негатив просто убивал. Поддержите вы ребят. Будет больше пользы. За шесть лет в Украине я не слышал ни одного упрека от болельщиков по поводу больших зарплат. Людей в Беларуси, наверное, интересует только этот вопрос. Складывается ощущение, что в нашей стране футболист – это нахлебник, которому государство платит ни за что. Я этого не понимаю. Благодарен судьбе, что свои лучшие годы провел в Украине. Там нашу профессию действительно уважают. Ты понимаешь, ради чего играешь. Для чего играть в Беларуси? Чтобы с трибун кричали: «Что ты делаешь, одноногий?»

– Ваша карьера закончилась после Бреста…

– Мы нормально расстались с Юрием Иосифовичем. Я все прекрасно понимал. Все-таки мы не смогли выполнить поставленную задачу. Считаю, подвел тренера. В Бресте я не показал даже 50% своих возможностей. Одна из причин плохой игры – проблемы с кишечником. Организм был жутко истощен. Я похудел. Тогда мне было 30 лет. Убегал из Бреста от этой действительности. Депрессия, нервы. Подкосило то, что не мог показать, на что я способен. Быстро собрал вещи и уехал в Киев. Даже не стал искать себе команду. Думал о здоровье. За год не провел ни одной тренировки. Ничего не хотелось. Прошло время – снова потянуло играть. Только уже не смог найти что-то подходящее. Играть в первой украинской или белорусской лиге не хотелось. Решил закончить карьеру. Это далось не так тяжело. Я не тот человек, который будет до последнего бегать на стертых коленях. Решил, что какого-то ощутимого прогресса ждать не стоит.

– Чем занимаетесь сейчас?

– Бегаю за любительскую команду на чемпионате Киевской области. Получаю от этого удовольствие. Сейчас вышли на более-менее профессиональный уровень. Тренируемся. Уверен, наша команда не затерялась бы в первой лиге чемпионата Беларуси. Нам платят зарплату, налажен тренировочный процесс. Оклад где-то по 500 долларов плюс какие-то премиальные. Моя команда собирается в этом году заявляться во вторую лигу. Не собираюсь возобновлять карьеру в 35 лет. Может, займу какую-нибудь тренерскую должность. Сейчас учусь на курсах категории «С». Придет лето – посмотрим, что будет…

Фото: fcbate.by, Иван Уральский

Другие посты блога

Все посты