Александр Шагойко: «В белорусском футболе быть честным легко, но невыгодно»
Один из самых авторитетных игроков ЧБ рубит правду-матку.
Один из самых авторитетных футболистов чемпионата делится мудростью..
35-летний Александр Шагойко никогда не спешит. Он всегда спокоен и последователен. После некрасивого расставания с «Белшиной» экс-капитан несколько дней думал над тем, где продолжить карьеру. В столь почтенном возрасте он все еще востребован в «элите». После глубокого анализа деф решил выбрать «Ислочь». Правда, говорили мы не о смене клубной прописки. Александр рассуждал на более глобальные темы.
– У вас совершенно не белорусская внешность…
– Да, меня часто причисляют к лицам кавказской национальности. Когда играли с молодежной сборной в Ереване, местные жители подходили ко мне на улице и спрашивали: «Как сыграла наша сборная?» Они имели в виду команду Армении. Нормально к этому отношусь. Как-то ездил в Москву, там одна армянская диаспора переделала мою фамилию на свой лад. Называли меня Саша Шагонян.
– Сейчас, когда отправляетесь за границу, рассказываете о белорусском футболе?
– Им особо никто не интересуется, хотя белорусских футболистов очень уважают за границей. Нашему чемпионату не хватает пиара. За ним следят только сами игроки и специалисты. Что тогда говорить о людях из других стран. Посмотрите, сколько зрителей ходит на матчи чемпионата Беларуси? Например, в России строят арены на 50-70 тысяч. Они заполняются минимум наполовину. У нас в лучшем случае так обстоят дела со стадионами на десять тысяч человек. Доходило до смешного. В прошлом сезоне, пока играл гимн на «Спартаке», можно было посчитать всех зрителей на трибунах. При этом команда шла в лидирующей группе. Это ненормально.
– Сколько человек насчитали?
– 88 или 86. Хотя в протокол вписали цифру в 600 зрителей.
– Почему раньше люди ходили на футбол?
– В век информационных технологий люди стали болбше лениться – жизнь упростилась. Если освоил интернет, не нужно прилагать никаких усилий, чтобы включить трансляцию любого матча. Имея такие возможности, кто захочет в дождь или снег идти на стадион? На мой взгляд, проблема еще в том, что чемпионат Беларуси никто не пиарит. Об этом уже говорили много раз. Людей нужно чем-то завлекать на трибуны. Например, на «Борисов-Арену» хочется идти. Нужно как-то облагораживать стадионы, чтобы на них хотелось идти даже тем, кто не очень разбирается в футболе. Когда играл за пределами Беларуси, замечал, что люди приходят на матчи семьями. Не думаю, что там все так любят саму игру. Многие приходят, чтобы просто отдохнуть и развлечься.
– В скольких акциях по популяризации футбола вы приняли участие?
– Наверное, в «Ислочи» уже поучаствовал в большем количестве акций, чем за всю свою карьеру. Когда начинал играть в футбол, это совсем не практиковалась. В «Белшине» никто не занимался подобными делами. Нынешние руководители бобруйского клуба перед началом сезона сделали презентацию команды и видеоролик. Это стало чем-то сверхъестественным для жителей Бобруйска, но в этом нет ничего выдающегося. Такие презентации должны быть у всех команд. После шести лет в «Белшине» для меня стала неожиданностью акция «Ислочи» к 8 марта. Фотосессии, вопросы… Мне это интересно. Самое забавное, что какая-то медийность началась только в конце карьеры.
***
– Как-то вы сказали, что некоторые вещи могут происходить только в чемпионате Беларуси. Чего вы не понимаете в нашем футболе?
– Если бы рядом сидела еще парочка игроков, можно было вспомнить многое. К сожалению, в нашем чемпионате много минусов. Приведу один: тренер команды, которая заняла четвертое место в высшей лиге, в новом сезоне отправляется работать с клубой первой лиги. Конечно, я не знаю всех подробностей, которые повлияли на решение Александра Сергеевича Седнева, но это, мягко говоря, ненормально. Не должно так быть. Команда заняла высокое для себя место, почему не дать ей развиваться дальше? Это далеко не единственный случай в белорусском футболе, который не поддается логике.
– Поддается логике то, что с момента вашего первого прихода в «Белшину» в 1999 году в клубе к 2016 году практически ничего не изменилось?
– Я уходил из «Белшины» в 2002 году. Единственное, что поменялось с тех пор – команда стала жить не на базе, а в гостинице. Больше никаких перемен. «Спартак» остался тем же стадионом с не очень качественным полем. Автобус в плачевном состоянии. Хотя при Геннадии Вараксе купили новый, но потом пришлось отдать его за долги. Клуб просто топчется на месте. Если кто-то и хочет, чтобы было какое-то развитие, тут же находится какая-то потусторонняя сила, которая мешает этому. И вообще мне кажется, что в Бобруйске нет человека, который бы болел за команду и пытался вывести ее на более высокий уровень. Она никому не нужна. Вылетели бы в первую лигу, никто из руководства не расстроился бы.
– Тогда почему вы столько лет подряд играли в Бобруйске?
– Много раз задавал себе вопрос: «Что меня здесь держит?» В первый-второй год после возвращения в Бобруйск, меня более-менее все устраивало. Была надежда на лучшее – что-то пытались делать. Получалось или нет – это уже другой вопрос. Ну, а потом пошло-поехало: невыплаты, судебные разбирательства, бесконечные жалобы… Раздумывал над сменой обстановки, но каждый раз находился человек, которому удавалось убедить меня остаться: «Без тебя никак! Оставайся, будем формировать новую команду, все будет хорошо». Тот же Седнев постоянно звонил с уговорами: «Пожалуйста, останься».
Я ощущал какой-то долг перед командой, не мог ее бросить. В какой-то степени «Белшина» стала для меня родной. Просто не хотел подводить людей, которые в меня верили. В деньгах, конечно, много потерял. В какой-то момент решил, что буду с командой до конца, что бы ни случилось. Ну, а то, что команда сама от меня откажется, даже в страшном сне не мог представить.
– Как вас обманывали в «Белшине»?
– Эти вопросы касаются денег, выполнения определенных обязательств. Например, в 2014 году нам весь сезон не платили зарплату. Отдавали только ее бюджетную составляющую. Тогда клубом руководил Михаил Бондаренко. Он просто заморозил выплаты – не знаю, какие на это были основания. В итоге люди, которые покинули клуб, подали в суд и забрали свои деньги. Учитывая финансовую ситуацию у нас в стране, каждый день какая-то сумма в долларах теряется. Руководство говорило: «Не волнуйтесь, потом все компенсируем – все будет в порядке». В итоге нам отдали эти деньги недели полторы назад. Несложно посчитать, как изменилась та сумма за полтора года.
– Вы много раз говорили журналистам о финансовых проблемах клуба. Как руководство реагировало на ваши выступления?
– Нормально. Я же говорил правду, не раздувая какого-то пожара. Я же ничего не придумывал. Тем более, о проблемах «Белшины» знало достаточно людей. В клубе особо ничего не скрывали. Как капитан команды считал, что нужно было озвучивать проблемные ситуации. В своих комментариях я никого не оскорблял и не обращался с негативом к директору. Просто озвучивал факт.
– Вам часто приходилось решать финансовые вопросы?
– По этому вопросу даже не ходил к тренеру, обращался сразу к директору, а с 2013-го – напрямую к мэру. Мэром в Бобруйске в то время был Дмитрий Бонохов. В 2014 году его сменил Андрей Викторович Коваленко. За финансы клуба отвечал непосредственно мэр, поэтому к нему и обращались, если были задержки по зарплате.
Нынешний мэр вначале был далек от футбола. Мне кажется, ему было не сильно интересно происходящее в клубе. Со временем ситуация изменилась в лучшую сторону. Например, прошлый год у нас был без задержек по зарплатам, но некоторым чиновникам приходилось объяснять элементарные вещи. Например, то, что команде нужна новая форма. С экипировкой были проблемы.Тренировочные костюмы изнашиваются быстро – их нужно менять хотя бы раз в год. В «Белшине» мы тренировались в одном и том же костюме с 2013-го. Приходилось все эти мелочи выпрашивать. Никто даже не заикался о вопросах покупки автобуса или ремонте стадиона.
– Вы верите в клубный патриотизм?
– Если человека что-то не устраивает в родном клубе, и ему предложат контракт с хорошими условиями и перспективой, он с удовольствием сменит клубную прописку. Для этого найдется тысяча причин. Клубный патриотизм – это слова. Уверен, для кого-то он существует, но наверняка таких патриотов очень мало. Допустим, человек играет в БАТЭ. Какой смысл куда-то уходить в рамках чемпионата Беларуси? В Борисове шикарные условия, команда играет в еврокубках, зарплаты платятся вовремя. Не думаю, если бы Виталию Родионову предложили перейти в минское «Динамо» на лучшие условия, что он согласился бы.
– Вас можно назвать клубным патриотом?
– Не знаю. Скорее да, чем нет. Не так много клубов я сменил за свою карьеру.
– Говорят, вы очень долго раздумываете перед сменой команды.
– Наверное, где-то на подсознательном уровне боюсь перемен. С возрастом это проявляется сильнее. Когда возвращался в чемпионат Беларуси из «Кривбасса» в 2009 году, решил перейти в не чужой для меня «Гомель», хотя предлагали перебраться в «Шахтер». Просто не мог отказать людям из «Гомеля» – очень хотел помочь клубу. Реально думал, что мне это по силам. Только потом пришло осознание, что я не из тех игроков, которые могут обыграть троих и забить важный мяч. Стоит признать, я стабильный футболист среднего уровня. Могу качественно выполнять свои обязанности, но не являюсь стилеобразующим игроком.
– При этом в 2007 году вас хотели видеть в БАТЭ и минском «Динамо»…
– Признаюсь, тогда переговоры с «Динамо» вел только из уважения к человеку, который приглашал меня в клуб. БАТЭ? Мне звонили и Гончаренко, и Капский, но хотелось попробовать свои силы за границей. Меня ждали в БАТЭ, но я решил перебраться в «Кривбасс».
***
– В Беларуси престижно быть футболистом?
– Уже, наверное, нет. Если, конечно, ты не играешь в БАТЭ, минском «Динамо» или «Шахтере». Сейчас футболистам стали больше завидовать. Тем более, появилось много хейтеров, которым интересно, сколько получают игроки. Кроме команд из первой тройки, нигде не платят серьезных зарплат. В белорусском футболе уже нет денег, которые были раньше. Насколько заслуженно игроки получали эти финансы – другой вопрос. Престиж профессии футболиста отходит на второй план. Сейчас для молодежи более привлекательны IT-технологии. В свое время такой же популярностью пользовались профессии бухгалтеров-экономистов. При этом не скажу, что программисты в нашей стране живут хуже футболистов. Профессиональные игроки получают не такие большие деньги – суммы не сильно отличаются от средних зарплат по Минску. Сейчас люди прочитают и начнут писать в комментариях: «Что ты рассказываешь? У меня мама получает три-четыре миллиона». Конечно, есть и такие случаи, но в целом люди зарабатывают неплохо, особенно в столице.
Хочется отметить тот факт, что футболисты не очень защищены в правовом плане. Если в контракте прописана определенная сумма, то не факт, что будешь ее получать. Руководители могут сказать «извини, сейчас всем тяжело». Таковы правила игры. Ты их любо принимаешь, либо нет. В футболе были времена, когда получали совсем малые деньги. Например, в 2002 году мне отдали только мартовскую зарплату. В ноябре подал жалобу в КДК на расторжение контракта. Девять месяцев не получал ни копейки. Тогда мне был 21 год. Своей семьи не было – что-то занимал у родителей. Не знаю, что делал бы, если бы такая ситуация произошла сейчас. Очень жаль, но все к этому идет.
– В 2002 году родители не вели разговоров в стиле «зачем тебе этот футбол?»
– Я играл в молодежной сборной, имелись какие-то перспективы. «Белшина» пыталась меня продать, ездил на просмотры. Родители не говорили: «Зачем ты этим занимаешься?» Конечно, если бы был посредственным игроком по меркам высшей лиги, то такая мысль могла появиться. Олег Аркадьевич Гуща все пытался меня продать, но ничего не получалось. Все упиралось в решение этого человека.
В 2002 году с «Белшиной» поехали на кипрский сбор. Там же базировался новороссийский «Черноморец», куда я отправился на просмотр. Сыграл тайм. Тренер сказал: «Все, мы тебя берем. Переезжай жить к нам в гостиницу». Я переехал, живу с командой, сыграл товарищеский матч с «Балтикой». Все отлично. Тут в переговоры вступил Олег Аркадьевич. В итоге раза три переезжал из гостиницы в гостиницу. Естественно, контракт так и не подписал.
В мае поехал на просмотр в «Шинник». Отправился в Россию в начале недели – обещал к выходным вернуться в «Белшину», чтобы сыграть матч чемпионата. Приехал в Ярославль, сыграл товарищескую встречу. Понравился. Тренер и руководство «Шинника» говорят: «Все супер! Оставайся у нас, не стоит ехать в Бобруйск. Решим все вопросы с твоим клубом». Ну, как я могу не поехать на матч «Белшины», если пообещал? Ведь на меня рассчитывали в Бобруйске. Руководители «Шинника» сказали, что приедут на этот матч и все решат. В итоге переговоры опять затянулись на неопределенный срок. Хотя мной очень интересовались. Люди из Ярославля звонили: «Не волнуйся, мы скоро тебя заберем». Они интересовались, должны ли мне. Как раз в этот момент в «Белшине» со мной провели воспитательную беседу: «Только не говори, что у нас перед тобой долги. Продадим тебя – поможем ребятам. Погасим долги перед всеми». Мне хотелось сделать все по-честному.
– Легко ли быть честным в белорусском футболе?
– Легко, но, скорее, быть честным невыгодно. Справедливые и честные люди страдают больше других. Когда пытаешься сделать что-то более-менее правильно, приходится чем-то жертвовать.
– После двух сезонов в украинском «Кривбассе» вы вернулись в Беларусь, но «Гомель», а затем «Белшина» не решали серьезных задач…
– Тяжело играть без задач, когда всегда стремился к высоким результатам. Со временем перестраиваешься на более приземленные цели. В любом случае нужно оставаться профессионалом. У «Белшины» были сезоны, когда совсем немного не хватало, чтобы зацепиться за пьедестал. Конечно, нет особой разницы между восьмым местом или десятым. Особенно тяжело было, когда происходило деление на шестерки. Играть первую часть чемпионата было очень интересно. Все бросалось на то, чтобы оказаться в первой шестерке. Дальше что? «Гомель» занял место в шестерке, а в следующем сезоне вылетел в первую лигу.
– Когда перед командой не ставят больших задач, футбол воспринимается как…
– Работа. Конечно, бывают моменты, когда работа приносит тебе огромное удовольствие. Например, приезжаешь играть на «Борисов-Арену» – душа радуется. В такие моменты появляется ощущение футбола. Чаще понимаешь, что футбол – это необходимость. Нужно выйти, где-то перебороть себя. Понимаешь, что ты обязан клубу и не можешь никого подвести. Твоя профессия – футболист. Например, парень с шести лет занимался футболом, подавал какие-то надежды. Затем, в силу неважно каких обстоятельств, оказался в команде первой лиги, где зарплаты невысокого уровня. Особых задач перед клубом не стоит. Что делать? Знаний, чтобы сменить профессию не хватает – нужно заниматься футболом. Повторюсь: если бы антураж вокруг футбола становился лучше, престиж профессии был бы выше. В нашей стране развиваются несколько клубов – стальные просто выживают. Сейчас такая финансовая ситуация – все упирается в деньги.
–За время, что вы играете в Беларуси, уровень чемпионата изменился?
– Он не растет и не деградирует. Поддерживается на одном уровне. Пусть даже где-то искусственно. Проблема нашего чемпионата, что в нем практически нет интриги. В принципе, каждый год все идет по одному сценарию. Спроси любого человека в этом кафе: «Кто займет три первых места в этом году?» Все ответят БАТЭ, «Динамо» и «Шахтер». Может, в эти разборки вклинятся одна-две команды. В прошлом году какую-то борьбу навязали «Белшина» и «Гранит» – это уже хоть что-то.
– Вас удивляет, что в чемпионате на ведущих ролях находятся футболисты старше 30 лет?
– Сейчас в чемпионате появилось много молодежи. Но среди них мало талантливых игроков, которые могут составить конкуренцию предыдущим поколениям. Раньше попасть в команду мастеров было огромным достижением. Из-за финансовой ситуации многие клубы делают ставку на собственных воспитанников. Взять хотя бы пример «Немана»: в начале прошлого сезона клуб сделал ставку на молодых ребят. Команда еле-еле плелась в конце турнирной таблицы. Летом в Гродно пригласили опытных парней, подняли тех, кого якобы списали – получился боеспособный коллектив, против которого тяжело играть.
– Если бы у вас был сын, отдали бы его в футбол?
– Тяжело рассуждать об этом, потому что у меня две дочки, но, думаю, сказал бы: «Родной, давай-ка без футбола». Прекрасно понимаю, что это за работа. Постоянные травмы и нервы! Парень должен гореть игрой, а для этого необходимо создать определенные условия. У нас же в детском футболе пока ничего не изменилось. Ничего не стало хуже, но и не улучшилось. К сожалению, все стабильно плохо. Надеюсь, в ближайшем будущем что-то изменится. Нужно жить будущим. Руководителям не стоит вспоминать времена: «Вот у нас играли старым рваным мячом, а какие результаты были»...
Фото: Анатолий Редин, babruysk.by
