Tribuna/Бокс/Блоги/Пойди поставь сторожа/Делал акцию у кордона силовиков 9 августа, хочет битву с MMA-чемпионом ради искусства, подготовлен к тюрьме боевыми практиками. Художник Кузьмич – о спорте и ЗОЖ

Делал акцию у кордона силовиков 9 августа, хочет битву с MMA-чемпионом ради искусства, подготовлен к тюрьме боевыми практиками. Художник Кузьмич – о спорте и ЗОЖ

Алексей Кузьмич разрывает шаблоны.

24 мая 2021, 13:30
Делал акцию у кордона силовиков 9 августа, хочет битву с MMA-чемпионом ради искусства, подготовлен к тюрьме боевыми практиками. Художник Кузьмич – о спорте и ЗОЖ

Снова говорим с известными беларусами об их отношении к спорту и здоровому образу жизни. Нынешний герой – художник Алексей Кузьмич.

Его отец, Алексей Кузьмич-старший, тоже был художником, и в советские времена имел проблемы с выставками. Известен он в первую очередь портретами женщин-матерей (Мадонн), которых создал несколько сотен. Младший Кузьмич же стал художником-акционистом. Вы могли слышать о том, как в 2019 году он на открытии собственного проекта скинул плащ, под которым была лишь удерживаемая с помощью виагры на половом органе табличка «Министерство культуры». А 9 августа прошлого года Кузьмич снова протестовал – в набедренной повязке и с листком с фаллоподобным рисунком на груди появился сначала на избирательном участке, а затем в первых рядах протеста напротив щитов силовиков.

Как и многим активным беларусам, Алексею пришлось покинуть страну. Несколько месяцев 33-летний художник прожил в Париже и даже успел устроить там очередную акцию – попытался проникнуть в Елисейский дворец с бутылкой и подожженным куском ткани. Теперь же он покинул Францию, заявив о преследовании со стороны работника беларусского посольства и давлении местной полиции.

По словам Кузьмича, проводить смелые акции ему помогает спорт. Как это работает? Что за спорт привлек внимание самого радикального художника Беларуси и как к этому относился его отец? Об этом, а также о планах объединить искусство и спорт в смелой акции, Алексей рассказал «Трибуне».

– Вы долгое время занимались единоборствами, не так ли?

– Да. В основном занимался MMA, также тайским боксом, рукопашным боем, классическим боксом. Много тренировался с профессиональными атлетами, но сам не испытывал амбиций к выступлениям на таком уровне. Мне неинтересно выходить на ринг и кого-то этим развлекать, при этом теряя здоровье. Скорее, спорт для меня – это физическая и эмоциональная закалка. А профессиональный спорт не идет на пользу ни здоровью, ни здравому смыслу.

– Как попали в спорт?

– Еще до школы любил физическую активность – бегал, занимался на турниках, брусьях. Недалеко от дома был большой стадион, и я там постоянно кувыркался, подтягивался. Лет в семь пересекся с ребятами, которые занимались рукопашным боем, и они меня взяли в свою команду. Целое лето с ними тренировался, разучивал приемы из армейского рукопашного боя – удушающие, болевые захваты, освобождение от захвата.

Родители решили, что мне стоит заниматься чем-то менее травмоопасным и более развивающим в интеллектуальном плане. Так что пришлось сделать перерыв в занятиях лет до шестнадцати. Тогда я снова занялся рукопашным боем, позже перешел в ММА, тайский и классический бокс, тренировался в этих видах более десяти лет.

Сейчас время от времени тренируюсь сам, могу тренировать друзей – мне хватает для этого опыта и навыков. Если раньше у меня был жесткий тренировочный график, иногда по шесть занятий в неделю, а бывало и две тренировки в день, то сейчас моя модель физической активности больше похожа на физкультуру, я просто поддерживаю свою форму.

– Читала, что отец не одобрял ваши занятия.

– Да, ему не нравилось, что я ходил в тренажерный зал, занимался железом, набирал мышечную массу и в итоге выглядел не очень эстетично. Отец утверждал, что мне стоит бросить занятия, потому что в этом виде спорта настоящие звери, а мне нужно развивать голову, а не тело. Отвечал ему, что я бы предпочел быть развитым и в интеллектуальном, и в физическом плане, одно должно дополнять другое. Наверное, плохо быть худеньким ботаником-интеллектуалом. Тем более, если спорт интересен и есть данные, то почему бы их не развивать? Даже в истории искусств есть примеры, когда знаковые личности серьезно занимались спортом.

Часто арт-сообщество реагирует на это с непониманием. Люди считают, что это необычно, когда ты боксер или боец ММА и при этом еще и художник. Но я в этом не вижу ничего странного.

– Можете привести примеры таких людей искусства, о которых рассказываете?

– Тот же Артюр Краван – поэт, боксер, художник, предвестник дадаизма. Еще Джек Лондон, Сергей Довлатов, Александр Пушкин.

– Ваши с отцом разногласия из-за занятий были серьезными?

– Нет, просто он не хотел, чтобы я делал большой упор на занятия. Я как раз тогда налегал на тренировки и плюс к этому занимался в тренажерном зале, чтобы становиться сильнее, повышать выносливость и мышечную массу, что необходимо в единоборствах. Это вступало в противоречие с идеалами отца – он прежде всего видел в человеке духовное существо.

Хотя, когда отец был помоложе и служил в армии, он получил разряд по вольной борьбе, тяжелой атлетике, занимался гиревым спортом. У него в мастерской в Троицком предместье даже постоянно лежали гантели, то есть отец всегда поддерживал физическую форму. Мне он говорил, что профессиональные боевые искусства – это не мое, что у меня тонкие черты лица, а в этом спорте, зверином, как он говорил, обычно присутствуют конкретные дуболомы.

– Сейчас, как вы сказали, вы тренируетесь не особо интенсивно.

– Да. Пока не уехал из Беларуси, много катался на велосипеде, использовал его как транспорт. Последние пару лет моя физическая активность, кроме этого, сводилась к пятнадцати-двадцати минутам занятий на турниках и брусьях в день. Например, делал подтягивания, отжимания, упражнения на пресс.

Просто в какой-то момент понял, что не хочу тратить много времени на спорт, на дорогу в зал и само занятие. Если не стремлюсь на соревнования, то зачем мне это? Естественно, хочу иметь красивое тело и поддерживать форму, но для этого достаточно минимальных затрат. Можно просто остановиться по дороге у спортплощадки, которых в Минске тьма, и потренироваться.

В Париже я не катаюсь на велосипеде, но хожу подтягиваться, могу где-то побоксировать. Здесь очень сложно найти воркаут-площадку, в основном тут все занимаются бегом. Так что я порой прихожу на обычную детскую площадку :). Пытаюсь креативить и приспособить то, что там есть, под турники и брусья.

– В единоборствах вас интересует философия?

– В случае с боевыми искусствами мне важны прикладные вещи. Мой спортивный опыт мне очень помогает в производстве того достаточно радикального искусства, которым я сейчас занят. Оно сопряжено с немалым эмоциональным стрессом, и спортивная закалка помогает с этим стрессом совладать.

Среди художников есть стереотип, что художник – это изнеженное, очень ранимое существо, которое всеми силами старается уйти от открытого противостояния. Мне не близко такое мнение. Для меня художник – это скорее современный воин, нежели аморфное существо, которое все должны жалеть и в попу целовать. Художественное сообщество привыкло жаловаться, вечно искать какие-то проблемы. Я же выхожу из закрытого, галерейного арт-пространства и несу свое искусство в массы. Поэтому я и выбрал акционизм, чтобы общаться напрямую со зрителем, минуя всю бюрократическую цепочку аппарата, воздействующего на работу художника – менеджеров, кураторов и так далее.

Акционизм – наиболее свободная форма искусства, но он требует радикальных решений, которые не укладываются в рамки классической художественной среды. В их воплощении мне как раз очень помогает спорт, которым продолжаю заниматься до сих пор.

– Как именно спорт вам помогает в акциях?

– Жесткая боевая практика не помогает развиваться духовно, в религиозном плане, но в то же время она очень способствует ментальному развитию. Те системы боя, которые я практиковал, помогают мне справляться с трудностями на моем жизненном пути. А последние пару лет в связи с тем видом искусства, которое я избрал – политический акционизм, – они случаются довольно часто.

Например, после своей недавней акции я провел 36 часов в парижской тюрьме. Это был не простой отдел полиции, а криминальный, мной там занималась бригада по борьбе с терроризмом. Это серьезнее, чем беларусская милиция, которая занимается, например, участниками протестов. Здесь работают с конкретными преступлениями – ограблениями, убийствами, изнасилованиями.

Я оказался в таком месте, но при этом совсем не испытывал стресса. Считаю, я не впал в панику именно из-за той ментальной закалки, которую получил во время занятий спортом. Когда ты выходишь против человека, который настроен тебя избивать, надо как-то уметь совладать с таким уровнем стресса. Переношу этот опыт на сложные жизненные ситуации и, мне кажется, успешно с ними справляюсь.

– Вы понимаете людей, которые занимаются спортом профессионально?

– Все зависит от стремлений человека. Если ты хочешь добиться каких-то профессиональных высот и чувствуешь, что способен к этому, тогда профессиональный спорт имеет смысл. Но в Беларуси большинство ребят выступают в ММА, потешая зрителя в ресторанах или клубах и калеча друг друга, бесплатно или за 100-200 долларов за бой. Для такого надо или быть суперфанатичным человеком, к которым я себя не отношу, или не обладать какой-то частью мозга.

Профессиональный спорт имеет смысл, например, в случае Конора Макгрегора. Это один из топовых спортсменов, который зарабатывает огромные по спортивным меркам деньги. Его риск выхода в клетку оправдан.

– Не все способны дойти до уровня Конора Макгрегора.

– Большинство на этом пути могут стать инвалидами. В своем виде спорта видел много атлетов, которые приобретали сильные увечья вроде разрывов связок, серьезных переломов, черепно-мозговых травм. Но есть и примеры успешных спортсменов. Становясь на эту стезю, следует подумать, нужно ли тебе это.

– Вас это никогда не привлекало?

– Нет, не отношу себя к фанатикам. Но в то же время понимаю, что мой уровень владения единоборствами, наверное, позволил бы мне попробовать конкурировать с профессионалами из этой среды. Поэтому мне было бы интересно провести реальный бой с чемпионом по какому-то из боевых видов спорта. Причем это было бы любопытно и с точки зрения искусства.

Современная арт-среда – это очень мягкотелое сообщество, и я себя в ней немного чувствую чужаком. В ней не принято заниматься спортом, и я в свой адрес слышу утверждения, что раз у меня есть мышцы, то я склонен к агрессии и насилию. В то же время думаю, что спорт и, в частности, ММА в каких-то моментах может быть сильнее современного искусства. Поэтому хотел бы провести поединок против чемпиона из этой среды, представив его как концептуальный проект, чтобы показать настоящую силу искусства в его способности разрушать стену с повседневностью.

Современное искусство сплетается со всеми сферами жизни – политика, спорт, мода и так далее. Хотел бы интегрировать искусство дальше в жизнь, а не замыкаться на арт-мирке, который решает свои вопросы, никому не интересные за его рамками. Искусство и так уже вышло в жизнь, но, как мне кажется, не все представители арт-сообщества это поняли. Поэтому мне было бы интересно на время совершить акт трансгрессии – перейти из художника в спортсмены и побороться за былую великую статусность искусства.

– Следите за питанием?

– Не сказал бы, что для меня жизненно важно здоровое питание, да и фанатичность здорового образа жизни мне не близка. Естественно, я не ем фаст-фуд и не пью кока-колу. Но не вижу ничего зазорного в том, чтобы прийти иногда к кому-то в гости, заказать пиццу и устроить праздник живота. Я, например, очень люблю сладкое, могу на ночь съесть несколько шоколадок :). От природы повезло с генетикой, я не полнею.

Сейчас пошла какая-то массовая истерия как в отношении систем духовного совершенствования вроде йоги и медитации, так и в отношении здорового питания. Мне это чуждо, как и любой другой вид моды. Так что придерживаюсь классического здорового питания – не ем никакую дрянь, выбираю для себя только органические продукты с минимальной тепловой обработкой, стараюсь есть больше овощей и фруктов. В идеале еда для меня – это сбалансированный набор белков, жиров и углеводов, а не какие-то кулинарные изыски. В Париже люди едят много и долго, еще и разговаривают об этом, но мне это не очень интересно.

 – Что не так с фанатичным ЗОЖ?

 – Мне чужд любой вид фанатизма. Если человек одержим какой-то идеей и не способен к ней подойти трезво, значит, наверное, он пытается что-то кому-то доказать, или это проявление какой-то неполноценности. Зачастую люди, которые фанатично чем-то занимаются, в том числе и ЗОЖ, имеют психологические проблемы. Думаю, лучше гармонично развиваться во всех областях, а не уходить с головой в ЗОЖ, не видя за ним полноту мира.

– Как насчет вредных привычек?

– Я себя не ограничиваю – могу покурить, выпить. Это происходит достаточно редко, но все же мне не чуждо ничто человеческое. Раньше курил обычные сигареты, сейчас перешел на электронную. Алкоголь мне в целом неинтересен – могу выпить, но не испытываю от этого удовольствия. Скорее, для меня алкоголь имеет социальное значение – например, помогает поддержать общение в компании.

– Почему выбрали для себя такое отношение к вредным привычкам?

– А зачем себе отказывать в удовольствии? Если хочется иногда покурить, то можно это сделать, а не ограничивать себя из-за того, что кто-то назвал сигареты страшным злом. То же самое с алкоголем – в одиночестве никогда его не пью, но если я, допустим, встретился с друзьями, которых не видел год, и они настроены на тусовку и поход по увеселительным заведениям, не вижу в этом ничего плохого. Как для тела, так и для духа это будет полезнее, нежели сутками медитировать и кушать только морковку с капустой.

– Для духа полезен баланс?

– Конечно. Любое жесткое ограничение будет, как маятник, тебя потом откатывать назад. Нужно дружить со своим организмом и слушать его.

Фото: «Наша Нiва»Instagram Алексея Кузьмича

Другие посты блога

Все посты