«На районе играть было жестко: нет крови – нет фола». Павел Сатыров – человек, который продвигает белорусский стритбол
Мир белорусского стритбола, о котором вы не знаете.
Если вы не знаете, кто такой Павел Сатыров, то вы очень плохо знакомы с белорусским стритболом. Не пугайтесь! После прочтения этого материала вы проникнитесь не только симпатией к этому виду спорта, но и узнаете, что стритбол (или как сейчас говорят, баскетбол 3х3) не в новинку для Беларуси. Стритбол жил в 90-х настоящей уличной жизнью, когда сломанный нос не был поводом для окончания игры. Стритбол – это настоящая культура, которая была не чужда для белорусов 20 лет назад и в настоящее время. Павел Сатыров был одним из тех, кто проникся той стритбольной тусовкой 90-х, а сейчас он делает белорусский баскетбол 3х3.
Я пообщалась с Пашей про то, как он пришел в спорт, каким был тот аутентичный баскет в «лихие девяностые», и чем сейчас живёт наш стритбол.
* * *
– Твой отец был профессиональным баскетболистом. Как проходила жизнь ребенка, чей папа был спортсменом?
– Мой отец Александр Никитович Сатыров – мастер спорта по баскетболу, привлекался в сборную Советского Союза, чемпион молодежного чемпионата Европы в 1979 году. Уже было понятно при рождении, с чем у меня будет связана судьба. Когда мне было 9 месяцев, меня посадили на колени к массажисту РТИ Анатолию Шавейко в самолет, и я полетел к отцу на сборы в Пинск. Благодаря отцу осуществил пару поездок по ближнему зарубежью : отец подписывал контракты в Болгарии, Польше, Литве. Приходилось учиться в польской школе на польском языке. В первый класс пошёл при посольстве РСФСР в Болгарии, еще и в Литве в русской школе учился. В общем, получилось так, что за одиннадцать классов я поменял одиннадцать школ, прямо как ребенок военного. Я постоянно был с мячом. Мы всегда приходили с матерью к отцу на игры, так всё и началось.
– А мама вообще не в спорте?
– Не в спорте. Мама вообще никакого отношения к нему не имеет. Наверное, она больше его не любит абсолютно, потому что приходилось очень много путешествовать.
– Когда ты стал заниматься баскетболом?
– Первый раз пошёл в 1994 году к Робертасу Гидрайтису. Он сейчас второй тренер в «Шяуляе». Я тренировался у него в Литве, а когда переехали в Беларусь, то пошёл на тренировки к Герману Геннадьевичу Радюку, затем в Республиканском училище олимпийского резерва на Филимонова. Там я отучился два класса – восьмой и девятый. Десятый и одиннадцатый класс заканчивал в спортклассе в школе №187 в Минске у Радюка. Но у меня было с ним маленькое недопонимание, потому что я был такой ярый пацан, амбиций было много, но я и играл неплохо. После одиннадцатого класса моя любовь к баскету резко поубавилась, о чём сейчас глубоко жалею.
– Ты завязал с баскетболом?
– Я не видел жизни, которую описывали люди не связанные со спортом. Знаешь, когда по молодости у тебя всегда тренировки, ты ничего не видишь. И тут в мирской жизни где-то можно расслабиться, можно с девочками погулять. Ведь когда ты постоянно в спортрежиме, ты где-то обособленно живёшь, узкий круг общения и интересует только спорт. На районе типа Масюковщины у молодёжи интересы другие. Я открыто об этом говорю, потому что от этого никакой человек не застрахован. И я после районного опыта пошёл работать на ТД Ждановичи. Чем торговал? Бытовой техникой. Пошёл заработок, в баскетболе на то время мы его не видели толком, когда молодые были, а на рынке можно было заработать неплохо. Можно было «кутить», излишествами пользоваться, и не только… Молодо-зелено. Хорошо, что я прошёл этот этап. Я вообще не сожалею, сейчас готов делиться этим опытом с молодёжью. До 2006 года я проработал на Ждановичах, поигрывал немного в баскетбол.
– Ты рассказал про тренера Радюка, с которым у тебя был конфликт в то время. Говорят, что, он жёсткий, но в то же время был очень хорошим тренером…
– Его многие ценят. И многие хорошие баскетбольные парни вышли после его школы. Он был специфический тренер. У него была психология Советского Союза, он не хотел переключаться. Например, у него первый номер должен был быть метр девяносто минимум. Он маленьких игроков вообще не ценил. А когда его начали «поправлять» в отношении к детскому баскетболу, он просто не захотел меняться под изменчивый мир. Это лично моё мнение. Ну, и как был конфликт… Недопонимание больше. Столкнулись две разные школы и два разных человека со своим взглядом. Сейчас я этому человеку желаю только хорошего! Прекрасный жизненный опыт для меня.
Павел Сатыров с Сергеем Стреха на Palova. Snowball 3x3. Минск, 2018 год
– Окей, как ты влился в стритбольную жизнь Беларуси?
– В 1996 году я пришёл на «резину»–площадку института физкультуры. Там собирались стритбольные топ-банды Минска, просто нереальные команды. В 1996 году проводили Adidas Streetball Challenge, обычные пацаны с «резины» сыграли в финале, да, они проиграли, конечно же, но всё равно это был уровень. В 12 лет я впервые пришёл на ту площадку. Вдоль сетки сидели команды, ждали своей очереди, была сумасшедшая субкультура. Всего было четыре кольца: на одном играла «элита», на втором «драфт», а на третьем и четвертом рубились совсем дети. На втором кольце обкатывались перспективные ребята, это был своего рода «драфт» и их просматривали игроки из «элиты». Летом я там тусовался с обеда до девяти или десяти вечера. Там была «движуха», что мама не горюй, было интересно смотреть и играть. Тогда только «Сега Мега Драйв» набирала свои обороты, и все дети играли в живые игры. Многие парни из Непрофессиональной баскетбольной лиги старшего поколения помнят это, порой приятно вспомнить с ними эти моменты. Как-то раз я возвращался домой после «резины», уже темнело, отец вышел с мамой меня искать, где это ребёнок в смутные 90-е пропал. И тут я навстречу, чёрный весь после площадки, а мне в ответочку ремнем по заднице! Они думали, что я где-то в неправильных местах находился, а я просто рубился на «резине».
– На «резине»?
– Да, все называли эту площадку «резиной». Там стритбол процветал так, что слабые игроки туда даже не приезжали, потому что знали, что уровень и жёсткость того «плацдарма баскетбольной улицы» зашкаливает. Туда приходили только игроки с характером, которые могут проиграть, отсидеть девять игр, попробовать еще раз. Это был незабываемый опыт, туда со всех окраин приезжали. Ехали из Серебрянки, из Уручья, из разных районов Минска. «Резина» была, так сказать, Меккой.
– А как на «резине» формировались команды?
– Все катали своими тусовками. Бывало, что придет сильный игрок, а кому-то как раз и не хватало одного человека. Еще работал «драфт». Смотрели, кто на втором кольце нормально бегает, звали к себе. Все рвались поиграть на первом кольце. Раньше там был частный сектор и колонка, куда проигравшие ходили за водой, были яблоки и сливы. Летом было раздолье. Вот так я начинал в 3х3. Там я рос, там я полюбил стритбол и почувствовал себя в своей тарелке.
– Ты уже упомянул про Adidas Street Challenge. Это было масштабное стритбольное мероприятие в Минске в 1996-м и 1997-м. Участвовал в нём?
– Да, участвовал. Там такая история интересная. У моей матери две сестры родные. Так получилось, что в один год они родили трёх мальчиков – меня и двух братьев. И мы все вместе в 96-м сыграли на «адике». Нам пошили майки «Чикаго Буллз», мы назвались «Чикаго Бульсята» – что-то такое. Мы проиграли, потому что мои пацаны же не занимались баскетболом. В 1997 году мы тоже играли в Adidas Challenge. Мы выступали во всех турнирах, которые проводили в Минске. Просто информации о них сейчас нет.
– Я согласна с тобой. Сейчас мало про это говорят, мало вспоминают про то, что уже в те годы у нас уже что-то стритбольное было.
– Было! Я серьезно говорю, что «резина» по уровню была топ. Там играли звёзды, туда приезжали хорошие игроки и отгребали по полной. Это был кайф, когда обычные пацаны с района приходили играть. Да, было жёстко: нет крови – нет фола. Там было всё по-настоящему. Было много всяких ситуаций. Там была настоящая жизнь. Я знаю легенд белорусского стритбола – это те пацаны, которые прошли «резину».
– Там кто-нибудь играл, кто потом в сборную ушёл? Те, кто стал профессионалом?
– Нет, никого там не было. Это была чисто улица.
– И долго просуществовала «резина»?
– До 2001 года. Тогда ИФК сказал: «Платите деньги», но никакой инфраструктуры: не заделывали дыры, были кривые щиты. Мы сетки сами приносили. Андрей Балясный сам из рыбацких сетей их делал, но всё чисто на фанатизме. Это – субкультура.
– В 2001 году, когда вам сказали платить, вы все перестали туда ходить?
– Да, рассыпался этот карточный домик. Все знали, что была «резина», а потом её закрыли и все разбрелись по другим местам. Были движухи, но того драйва уже не было. Каждый начал придумывать свои правила, а на «резине» было жёстко и по-настоящему.
– Насколько жёстко?
– Штрафные не пробивались, в конце было такое рубилово: толкали, валили, чтобы только не забил последний мяч. Играли по правилам таким: средний – 2 очка, 3-очковый – три (как в классическом баскетболе). Играли три на три до шестнадцати очков, а когда было много команд – до девяти. Три трюльника попал и всё, до свидания. Это была улица, никто никого не жалел. Ты шёл домой в синяках и получал от этого кайф. А после 2001 «резина» умерла.И это тогда было маленькой трагедией.
Павел Сатыров с командой на Streekoza. Дзержинск, 2009 год
– В 2000-х проводили какие-нибудь стритбольные турниры в Беларуси?
– Нет, там была пропасть до «Стрекозы». Играли какие-то турниры с «деревянными медалями» на площади возле Дворца Спорта. У меня с моим другом Егором Морозовым их много, включая хрустальные вазы в качестве призовых. Но это так слабо освещали информационно, что иногда проходя и видя какой-то праздник возле Дворца Спорта и случайно узнав, что сегодня стритбол через 15 минут, приходилось срочно искать третьего игрока, благо тогда были таксофоны, и нас всегда выручал Коля Антоник живущий не так далеко на Веснянке, за что ему огромное спасибо! И за этот опыт я тоже всем благодарен. Настоящее время. Так мы подходим к самому главному. Женя Соболевский участвовал со своей командой из Дзержинска на Adidas Streetball Challenge. Его этот праздник стритбола так порадовал и оставил столько положительных эмоций, что он через 10 лет осуществил свою мечту баскетбольного праздника в Дзержинске.
– А почему именно в Дзержинске?
– Он сам из Дзержинска. Там было проще всё организовать, минимальные затраты, он всех там знал, а город пошёл навстречу. В 2009 году он сделал свой первый турнир. Женя ездил в Минск по площадкам, зазывал пацанов на «Стрекозу».
– Он сам ходил по площадкам и звал людей?
– Да, приезжал в Минск, искал здесь площадки, рассказывал про турнир и давал парням флаеры. Мне про этот турнир рассказал Виталик Войшевич, предложил приехать. Я взял с собой банду, мы откатали этот турнир, а я получил MVP. Так мы познакомились с Женей Соболевским. С 2010 года еще Паша Статкевич начал делать стритбольные турниры в Минске. Потихоньку баскетбол 3х3 начал у нас развиваться, но я считаю, что мы никак не интегрировались в мир 3х3 тогда. Мы не смотрели на то, что происходит за границей. Мы же сидели здесь как в инкубаторе. Все ждали лета, чтобы по большей части поездить и потусоваться. Если бы я знал в 2009-м, что это можно сделать на профессиональном уровне, я бы уже тогда начал бы этим заниматься. Просто до нас информация очень поздно дошла. По сути, прошлый год стал масштабным толчком, когда меня пригласили помочь проекту Palova 3x3 .
– Ты сейчас спортивный-менеджер Palova 3x3, расскажи про этот проект: как он появился и что в нём происходит сейчас?
– В 2015 году проводили чемпионат Европы U18 по баскетболу 3х3, так и появился проект «Паловы». В том году я играл с Софанюком, Вашкевичем и Салеником в одной команде на этом турнире. Уровень турнира был шикарен, прямо не верилось, что это возможно у нас. Мы тогда проиграли в финале команде Whippers. В 2016 году «Палова» немножко просела, после ухода Игоря Селюна и его команды. В итоге прошлой весной нас с Женей Соболевским позвали заново возродить проект, а возможно и помочь создать какой-то новый вектор в развитии 3х3 в Беларуси. Мы и сейчас не можем осуществить всё задуманное, потому что финансовая составляющая сильно влияет.
– Вы делали социальный проект «Боллерный малыш» в рамках «Паловы» и «Стрекозы».
– У малыша была болезнь «Вискотта-Олдрича». Если до трёх лет не сделать операцию, то ребенок умирает. Артём Козлов, игрок «No Names» и «Серебрянки», сделал репост в соцсети и попросил как-то помочь, распространить информацию на «Стрекозе». Мы, обсудив это с нашей командой, решили, что будем делать это и на «Палове». Надеюсь, нам получилось как-то помочь Кирюше, назвали его «Боллерный малыш». Весь мир, который знал про проблему, пытался как-то помочь, мы одни из звеньев цепи. Но мы будем продолжать подобные социальные проекты и дальше. Хорошо, что этот момент мы можем обсудить после того как всё решилось. У кого-то шанса поговорить после уже и не будет.
– Сейчас у «Паловы» есть спонсор?
– Конечно они планируются, сейчас всё в рамках переговоров. Но чтобы мы росли, надо чтобы сюда приезжали иностранные команды. Иностранные команды сюда поедут только на призовой фонд, либо за поездку на какой-нибудь Challenger. Без поездки или кэша, уговорить команду приехать сюда будет очень тяжело. Если только ты не Паша Сатыров или Женя Соболевский! К нам, Слава Богу, команды готовы ездить и на дружеских началах.
– Challenger – это категория турнира, верно? Какие категории ФИБА предусматривает для турниров по баскетболу 3х3?
– Здесь в двух словах не опишешь. Лучше всего про это рассказал Макс Зимарин. А турниров реально много.
– Почему ФИБА сделала столько турниров с разными категориями?
– Они всё это поставили на финансовую платформу. ФИБА зарабатывает на этом деньги. Ты не имеешь право использовать их бренд – 3х3. Но по факту этот бренд вообще принадлежит Nike, но у ФИБА контракт с ними на лет десять. ФИБА – это финансово структурированная организация. Они просят тысячу за координацию Satellite, за Challenger – три тысячи. Но когда ты делаешь Challenger, ты даешь трёшечку ФИБА, двушечку на дорогу победителю, десять тысяч отдаешь первому месту, шесть тысяч второму месту, четыре – третьему месту и одну тысячу даешь четвертому месту. Всего выходит 26 тысяч долларов + организатор предоставляет гостиницу и питание – и в итоге 30 косарей.
Система турниров ФИБА 3х3
– Как так получилось, что ты стал менеджером одной из двух команд по баскетболу 3х3, которые есть в Беларуси?
– К нам приезжали парни из Питера в прошлом году, потом мы съездили в Москву с Женей Соболевским на Tinkoff Open. Так завязалось общение с россиянами. Они рассказали нам, что в октябре 2017 году будет стритбольный турнир. Я решил, что надо было собирать команду и приезжать, но нужно было как-то оплатить билеты и проживание. Пришёл к Владимиру Михайловичу Медведеву, он поддержал мою инициативу. Так и началась история ViM Union. В общем, мы съездили на турнир и заняли пятое место, понравились организаторам. Первый состав команды: Макс Радчук, Юра Черепанов, Женя Костюкевич, Саня Матвеев. Мы должны были ехать еще на один турнир в ноябре, но Черепанова с работы не отпустили. Максим Радчук приболел, а Костюкевич вообще с травмой голеностопа.
– Значит, не поехали?
– Поехали, я предложил поиграть еще и другим парням. Этими поездками очень хорошо понимаешь людей. Максим Зимарин, экс-тренер сборной России, сказал мне: «Берешь пять человек на выкатку в Азию. Один по любому отвалится, по погоде поплывет. Значит, надо искать другого человека». Это испытание. Кто-то пошёл по девочкам, кто-то пошёл по пивку. Мне всё равно, хоть ящик водки в себя залей, но после турнира. По таким ситуациям мы выявляем парней. Нужны фанаты.
– У тебя были похожие ситуации, когда игроки запили, а ты потом их отсеивал?
– Не так, чтобы запили, но уходили тусоваться в ночные клубы.
– Перед поездкой обговариваются моменты, что вы едете туда играть, а не тусоваться?
– Конечно, постоянно об этом разговариваем. Видно, что не доходило, но это тоже опыт. Они думают: «Почему меня больше не берут?» Это же не просто так. Это должно быть мотивацией. Если у пацана есть яйца, то он будет доказывать, что он на что-то способен. «Ай, вот не взяли, пойду на завод», – так каждый может сказать. Просто многие говорят про сильных игроков, которых сломали тренеры. Я думаю, что каждому человеку даётся маленький этап в жизни, который надо пройти. Если ты сломался – ты слабый. Я прошёл такой этот этап, я сломался, я оказался слабым. Но сейчас я вижу, что с жизненным опытом я стал сильнее, в 3х3 я никогда не сломаюсь. Никогда.
– Что входит в обязанности спортивного менеджера стритбольной команды?
– Я делаю всё. Я общаюсь со спонсорами, ищу поездки для команды как можно более значимые. Пытаюсь организовывать тренировочный процесс, но это больше обязанности Ричардаса Прибыльского.
ViM Union на 3x3 Promo Euro Cup. Санкт-Петербург, 2018 год
– Как ты познакомился с Ричардасом?
– В прошлом году перед «Паловой» мне он написал на английском, предложил встретиться. Я подумал, что вообще на русском не разговаривает. Оказывается, что он русский знает.
– То есть в ViM Union тренером является Ричардас?
– Да, я сейчас больше менеджер, занимаюсь социальными и финансовыми вопросами. Ричардас тренирует, всё идёт через него, но все ребята также втянуты в процесс, это общее дело. Например, я хочу что-нибудь новое внести, а они мне говорят, что мы с чем-то другим уже работаем. С этой командой у нас было уже четыре турнира и уже виден стиль ViM Union.
– В будущем можно ли создать какой-нибудь стритбольный коллектив из 20 человек, разделить их на команды и возить по разным турнирам?
– Идеально было бы собрать восемь человек, устроить мясорубку, чтобы они тренировались и создавали конкуренцию. Но у нас все пацаны хотят играть. Сейчас ФИБА новые ужесточения ввела с 1 мая, что у тебя максимум в команде может быть шесть человек. Если заиграно больше шести, то они начинают рубить баллы после каждого турнира. Но всегда предупреждают игрока либо менеджера. Тяжело у нас в стране найти шесть человек, которые понимали бы, что им нужно работать с одной командой, за которую они не смогут выступать каждый турнир, и в то же время согласились бы остаться в процессе и не уйти играть за другие команды.
– ViM Union ездили на Satellite в Нидерланды. Как тебе турнир с точки зрения организации?
– Голландцы никогда не делают трансляции, чтобы, наверное, ФИБА не трогала их за косяки. Нас поставили в группу с пятью командами, из этой группы в плей-офф выходит четыре команды, а в плей-офф мы опять между собой играем. Мне голландцы сказали, что так ФИБА расставила. Бред. В итоге, всё изменили, потому что одна из команд не приехала. ViM Union вышел из группы со второго места, и мы попадаем на Ghetto Basket. Мы всегда попадаем на Ghetto Basket! Но это большой опыт. В итоге заняли пятое место, а команда из Амстердама – шестое место. Потом организаторы забирают нашу победу в группе над той командой, которая не приехала. Нас обгоняет Амстердам, получается, что они едут на Challenger в Гаагу, а мы – нет. Голландцы–они такие.
– Как такое вообще могло произойти?
– Да это вообще нонсенс! Нас все предупреждали, что голландцы именно такие. В Беларуси и России стремятся, чтобы всё было честно, чтобы не было никакой предвзятости. А там мы видим, что они своих тянут за уши. Вот такая ментальность! Жилье там не предоставляют, мы сами размещались, платили взносы. Они провели Satellite такого уровня, что…
– У нас можно лучше сделать?
– Конечно, у нас можно вообще шикарно сделать. У нас инфраструктура вся есть, людей хватает. Вся проблема в финансах. Где найти фаната баскетбола, который готов тратить на это деньги? Мы не хотим больших денег, пусть у нас будет Satellite, но на топ-уровне. Мы недавно были в Питере, нас встречали люди, когда мы прилетели, кормили три раза в день, забирали из гостиницы на автобусе и отвозили в торговый центр, привозили обратно. Романтика... Этим людям из Питера большой привет и Большая благодарность!
– В какой стране провели турнир 3х3 на очень высоком уровне?
– В Латвии. Отличная организация, на высшем уровне. Спасибо Статкевичу, за то, что договорился с Раймондом, мы о такой поездке и мечтать не могли, потому что не знали, что такое вообще возможно. Владимиру Михайловичу Медведеву за ту поездку тоже огромная благодарность от всех нас.
– В этом феврале ты вместе с Женей Соболевским организовывал Snowball. Как пришла идея сделать такой движ?
– Идея пришла Ермашову, он нам её озвучил ещё летом. Предположительное место дислокации было ТЦ «Столица». У нас с Женей глаза горели, такое мероприятие бомбануть в Минске казалось космосом! Мы решили делать. Наша Настя Громова написала письмо в Мингорисполком, нам пошли на встречу и дали разрешение на проведение турнира в торговом центре. И тут начинается: нужно найти партнёров, пригласить команды, оговорить все нюансы – это были незабываемые дни. Часть денег дал основной спонсор, а часть денег мы изыскивали с мира по нитке. Я не спал ночами, жена такими глазами на меня смотрела! За 16 дней всё сделали. Нашли гостиницу, владелец Willing Hotel сделал скидку с помощью Сани Матвеева, за что им большая благодарность. Антону Старому за всю его помощь из Москвы отдельное с поклоном спасибо!
– То есть вы занимались вообще всеми вопросами?
– Да. Например, команда из Латвии присылает свои данные, я их отправляю Насте Громовой, она делает запрос через посольство. Настя закрыла нам все юридические вопросы, за что ей огромное спасибо.
– Какой был призовой фонд турнира?
– Полторы тысячи долларов. Еще все команды платили взнос по 50 евро, но это нормальная практика, так делают на всех турнирах. Эти деньги ушли на работу судей, секретарей, трансляции, сборки покрытия, разборки и т.д. и т.п. Мы с Snowball ничего не заработали.
– Вы разыгрывали только призовые, а почему не путёвки?
– Я разговаривал с ФИБА, они попросили за Satellite тысячу евро за координацию и еще мы должны были бы оплатить поездку команде-победительнице на Challenger. Они лояльно выбирали, т.е. Challenger был бы где-нибудь рядышком, но, к сожалению, у нас этих средств не нашлось.
Команда Ghetto Basket из Латвии выиграла Snowball. На фото: Павел Сатыров и Евгений Соболевский вместе с победителями
– Выходит, что Snowball – это одно из самых крутейших событий в белорусском стритболе за последние годы?
– Да, если не считать чемпионат Европы U-18. Но что такое этот U-18? Ту команду нужно было обкатывать уже давно, чтобы она сейчас уже заходила. Боллер – это крепкая валюта. Почему? А кто мы без игроков? Какие бы мы турниры проводили? Я как бывший игрок всегда отстаиваю позицию игрока, потому что я сам прошёл через это. Чем лучше мы отнесемся к игроку, тем больше мы получим фидбэк. Они будут говорить, что в Минске круто, звать других боллеров. Не было бы боллеров – не было бы турниров. Нужно игроков заинтересовывать, нужно их заинтриговывать, но у нас всё упирается в финансы, а по сути можно делать продукт и на партнёрских отношениях.
– Почему в стране нет полноценного чемпионата Беларуси по 3х3?
– Потому что нужно его создавать. «Палова» не оправдывает себя как чемпионат. Многие не приезжают, информации о ней по нулям. Если люди увидят, что есть призовой фонд в четыре тысячи, то ажиотаж начнётся, но мы пока что не можем себе позволить это. Весь стритбол Беларуси едет на фанатизме. Нужно привлекать области, чтобы делать чемпионат. Нужно привлекать Гомель, это очень интересный регион, Гродно и Витебск. У нас есть идейные люди, которые готовы участвовать и работать, но у нас нет структуры. Вся основная проблема, что у нас нет команды: ты занимаешься регламентом, ты занимаешься поиском инвесторов, ты занимаешься привлечением и популяризацией.
– Мы поговорили про мужские команды, что происходит с женскими турнирами?
– Женские турниры есть, сейчас идет большая интеграция. Скоро будет Moscow Open с девчонками впервые. Скажу тебе честно, я женский баскетбол фиксирую слабо. Если следить за мужским баскетбол входит в мой план, то про женский вообще ничего не могу сказать. Я туда даже не суюсь.
– Тогда давай про мужские команды. Сейчас очень сильные команды и их сборные у Сербии, почему они так «выстрелили»?
– Все сербы, которые сейчас в топе, бывшие игроки из баскетбола 5х5. С 2011 года они начали интегрироваться в стритбол, у них неплохо начало получаться. Они доросли до того, что нашли себе спонсора из Арабских Эмиратов. Им платят деньги за поездки, выстраивают тренировочный процесс, парни неплохо зарабатывают. Душан Булут построил свою академию, зал у себя в городе. В Нови-Сад совсем скоро будет Challenger. Просто один маленький человек на своём фанатизме собрал команду и дошёл до больших высот.
– Скоро ли мы увидим белорусские команды в топовых турнирах по баскетболу 3х3?
– У нас большой потенциал в баскетболе 3х3. У нас есть маленькая сумасшедшая цель, чтобы наша сборная в 2024 году попала на Олимпийские игры. У нас есть время, есть шесть лет и мы выстраиваем стратегию. Опять же, почему мы ездим на все эти турниры? Мы обкатываем игроков. Под 2024 год мы сделаем четверку бойцов, которая будет шуметь на весь мир. Но всё-таки я считаю, что надо делать сильный клуб. ФИБА же это разрешает. Нужно, чтобы пацаны ездили и набивали шишки. ViM Union и Mr.Magic – молодые команды, а расцвет стритбола, как говорят, с 28 до 36 лет. У нас как раз пацаны молодые к 2024 году будут готовы.
– Тройка сильнейших боллеров в Беларуси и Европе прямо сейчас?
– Ричардас Прибыльский, Евгений Сугоняко и Сергей Козлов сейчас лучшие стритболисты Беларуси. В Европе тяжело выделять игроков, потому что очень много классных стритболистов. Стритбол ценен тем, что очень много классных игроков, но в определенный игре у тебя может полететь, а в следующей нет. В стритболе никогда нет явных фаворитов.
Фото: из личного архива Павла Сатырова, mk.by, 3x3 Promo Euro Cup