На Кубок мира вернется середняком, санкции больше влияют на кошелек чиновников. Как живет белбиатлон под баном
Сборная разбита на группки, но это не особо мешает.
С 1 марта биатлон Беларуси (как и России) живет в международном бане – IBU наложил его в ответ на войну, которую с 24 февраля продолжает Россия в Украине с использованием территории Беларуси (а в середине сентября продлил). Впрочем, еще до его введения сборную нашей страны отозвали с соревнований усилиями Минспорта, которому не понравилась тогда еще существовавшая перспектива выступать, но без госсимволики.
Насколько невозможность соревноваться с топами мирового биатлона влияет на форму спортсменов? Что покажут представители Беларуси после возвращения в Кубок мира? Думают ли биатлонисты о репрессиях в Беларуси и войне в Украине, и если да, то что? Об этом «Трибуна» на условиях анонимности поговорила со специалистом из беларусского биатлона, который осведомлен о ситуации в сборной.
– В середине сентября конгресс IBU продлил отстранение беларусских и российских спортсменов от международных соревнований. Это было ожидаемое решение?
– Конечно. И не только ожидаемое, но и правильное. За молчание надо платить. Если бы биатлонисты сборной выступили единым коллективом, заявили о том, что против насилия в Беларуси, против войны в Украине, то вряд ли чиновники им что-то сделали бы. Всю команду точно не распустили бы, всех бы не поувольняли. Но спортсмены предпочли промолчать. Так что все санкции справедливы.
– Почему спортсмены не захотели высказаться все вместе?
– У всех разный статус, разные зарплаты, бонусы. Грубо говоря, какой смысл Алимбековой подвергать себя риску, если у нее квартира, [государственная] стипендия, рекламные контракты и так далее?
– То есть те, кто имеет много, будут молчать, а те, кто практически ничего не имеет, готов высказаться, но понимает, что остальные не поддержат?
– Именно. И в итоге получается, что нет единого коллектива, который способен выступить, высказать свое мнение. Хотя если один биатлон выскажется на публику, это вряд ли глобально поменяет ситуацию, ведь бан наложен практически на все виды спорта, на всю страну.
– Но ситуация хоть немного поменялась бы?
– Если бы все высказались, то, думаю, что-то поменялось бы. По крайней мере, люди смотрели бы на спортсменов немного по-другому. Но если уж высказываться, то всем, не только атлетам, но и тренерам.
Я знаю, что после начала войны в Украине в команде проводилось собрание. У спортсменов спрашивали их мнение, поедут ли они в такой обстановке на соревнования в Россию. Вроде изначально все высказались против. Однако мы прекрасно помним, как все в итоге обернулось. Кто-то поехал, а кого-то, как, например, Воробья, убрали из сборной.
– Однако его вернули же в сборную. Почему?
– Его не вернули. Его лишили ставки в Минспорта, отправили тренироваться к личному тренеру. Летом на сборы [с нацкомандой] Воробей ездил как за свой счет, так и за счет РЦОП «Раубичи». Нынешней зимой ему также помогает финансами РЦОП, но ставку Максиму так и не вернули. И Воробей, таким образом, до сих пор не считается членом основной команды.
– Вернемся к санкциям. Насколько продолжение бана стало ощутимым ударом по сборной?
– Не скажу точно, как отреагировали ребята, лично ни у кого не спрашивал об этом. Но точно, что все эти санкции в спортивном плане на команде особо не отразились. Спортсмены как тренировались, так и продолжили тренироваться. Бегают, чтобы показать то, на что способны, при этом не важно, где ты – в России, Австрии или Канаде. Да, когда рядом бегут сильные соперники, можно зацепиться, посмотреть на себя на уровне топов, но, по большому счету, отсутствие такой возможности на тренировочный процесс не влияет.
Более болезненный для беларусского биатлона момент – это то, что карманы чиновников и функционеров пустеют. За каждого спортсмена на каждом этапе Кубка мира федерации от IBU полагается 1500 долларов – по сути, покрытие расходов на переезды, какие-то затраты. За этапы Кубка IBU – по 750 долларов за спортсмена. В конце сезона каждой стране IBU выплачивает единую компенсацию. За прошлый сезон Беларусь получила в районе 300 тысяч евро. Куда эти деньги потом пошли – не знаю.
– А сами спортсмены получали какую-то часть денег от IBU?
– Нет, ничего. У атлетов есть ставка от Минспорта, стипендия, призовые от этапов Кубка мира – и все, в принципе. Так что санкции – это больше наказание для федерации, потому что деньги туда больше не поступают. А спортсмены как получали свою тысячу рублей от министерства спорта, так и получают. Правда, хоть какие-то призовые для беларусских биатлонистов теперь есть лишь на Кубке Содружества, так что, можно сказать, что бан бьет по кошельку и атлетов.
– В чем их мотивация выступать, учитывая, что нет призовых, нет рядом топовых соперников?
– У тех, у кого ничего нет, кто многого еще не добился, мотивация – это стараться прогрессировать даже в таких условиях и надеяться, что в скором времени бан снимут, что снова можно будет ездить на чемпионат мира и Европы.
– А что касается мотивации тех, кто уже многого добился до санкций?
– По сути, они в сборной лишь для того, чтобы продолжать получать свои зарплаты, стипендии. Плывут по течению, и, судя по всему, всех все устраивает. Тренируются, ездят на соревнования, живут нынешним днем.
– Как сказывается отсутствие международных соревнований на форме спортсменов?
– Эта форма остается на месте. О развитии спортсменов говорить вообще не стоит, потому что нет возможности очно сравнивать себя с топами, меряться силами с ними на трассе. То есть ты не понимаешь, на каком ты уровне по сравнению с ведущими биатлонистами мира. В России тоже есть хорошие спортсмены, но все же это далеко не те, что выступают в Кубке мира. Да, ты можешь пробежать контрольную тренировку, какой-то старт в России, показать свое лучшее время, и оно даже может быть близким к тому, что показывают победители на этапах Кубка мира. Но сможешь ли ты показать такой же уровень после снятия санкций, после возвращения в Кубок мира? Может, ты выйдешь с топами и финишируешь в конце.
– То есть соревнования в России похожи на тренировку, но чуть более ответственную, так как можно взять медаль?
– Да, очень похоже. Беларусские биатлонисты бегают на соревнованиях, где нет топов биатлона, да и нет призовых.
– Беларусские биатлонисты не соревнуются в высокогорье, бегают только на равнине. Это как-то отражается на их форме?
– Если спустя год ты выйдешь на горную местность, то вряд ли сходу что-то хорошее покажешь. Так что потом будут бежать в горах явно слабее, чем внизу – слишком большой перерыв.
– Влияет ли как-то на форму спортсменов отсутствие возможности бегать по европейским трассам?
– Что в Европе, что в СНГ – отличия только в рельефах. Снег везде одинаковый, укатывают его одинаковые трактора. Поэтому я бы не говорил, что где-то трасса лучше, а где-то хуже. Тут вопрос только в возможности сравнивать себя с топами именно в соревновательном процессе, а не в теории.
– Если предположить, что представители Беларуси смогут участвовать в международных соревнованиях в следующем сезоне, на что смогут рассчитывать?
– В первом сезоне, думаю, в целом ни на что. Нужно будет вкатываться, привыкать заново. В общем, понадобится время, чтобы полноценно вернуться в Кубок мира. Но и о тотальном провале я бы не говорил. Так, скорее всего, будут в серединке.
При этом не исключаю, что кто-то может выстрелить. Например, Антон Смольский в последние годы очень стабилен в стрельбе. А за счет чистой стрельбы даже середняки, которые не отличаются быстрым ходом по дистанции, могут попадать в призы или быть близко к пьедесталу.
Плюс я думаю, что Воробей может показать достойный результат. Его выкинули из сборной, он тренировался за свои деньги. Максим сейчас максимально заряжен, чтобы показывать, что, несмотря на все проблемы, способен быть в топах. Да и ход по дистанции у него хорош.
Лазовский? Он еще молод, ему нужно поумнеть во многих смыслах. Да и ноги у него уже не те, что были раньше. На соревнованиях в России заметно, что по скорости он сдал.
– А Алимбекова, которая сейчас берет медали в России?
– Сложно сказать, потому что я не знаю, насколько она выкладывается сейчас на соревнованиях, на тренировках – на 10 из 10, как было раньше, или на 7 из 10, потому что этого достаточно, чтобы брать медали в России. Если второй сценарий, то, конечно, после возвращения на международные трассы у нее ничего не получится.
– А вы как думаете, она выкладывается на полную?
– Я бы не выкладывался :). Не тот уровень конкуренции, хотя и есть достаточно сильные соперницы. Динара получше их, но не скажу, что на две головы. Однако этого все равно хватает для попадания на пьедестал. Вот отсюда и вопрос, как она тренируется – возможно, не на 100 процентов просто из-за понимания, что и так будет достаточно.
– Спортсмены смирились с тем, что они под санкциями и вынуждены наблюдать за соревнованиями со стороны?
– Да. Никто друг с другом это не обсуждает. Вообще в коллективе нет единения сейчас. Сборная разбита на определенные группки спортсменов: одни – в одной комнате, другие – в другой. Все вместе уже не собираются. При этом атлеты плюс-минус одного возраста, но у людей совершенно разные интересы, взгляды на жизнь. Да и не секрет, что определенные разногласия есть у некоторых спортсменов друг с другом, что также не может не влиять на общую атмосферу в коллективе. Но это не такие серьезные разногласия, чтобы не приглашать многих из команды на свадьбу :). Ну и не скажу, что все это так уж сильно отражается на результатах на соревнованиях. Просто атмосфера не совсем дружеская.
– Спортсменов как-то волнуют репрессии в Беларуси?
– При личном общении люди говорят, что им неприятно за всем этим наблюдать, они переживают. Плюс у спортсменов кто-то из друзей или знакомых тоже был задержан. Так что людей волнует ситуация. Однако они все равно не готовы говорить открыто, чтобы не потерять то, что есть. Ну и еще мне кажется, что если бы Дарья Домрачева высказалась, все бы посмотрели на нее и тоже что-то сделали. Но она поступила как предательница. Хотя Скардино высказывалась, но все равно это не привело к тому, чтобы другие биатлонисты заговорили.
Сола тоже поступила смело, не подписав провластное письмо. Остальные боятся сделать что-то смелое. Во-первых, как мы говорили в начале, боятся потерять то, что есть. Во-вторых, боятся, что пойдут угрозы или давление на родных. Биатлон же кто курирует – КГБ. Возьмет майор и пообщается с тобой так, что ты больше вообще ничего не захочешь. В итоге люди боятся последствий.
– Людей беспокоит война в Украине?
– Вот на эту тему я ни с кем не общался. Но, думаю, никто равнодушно на это не смотрит. Просто все равно будут молчать.
– Невозможность высказаться морально давит на биатлонистов, может сказываться на их выступлениях?
– В какой-то мере да, но не так, чтобы колоссально. Мне кажется, что люди все равно стараются на все забивать и живут по принципу: «Наше дело – спорт, а остальное уже нас не касается».
Фото: biathlon.by
