«В сезоне у меня было очень критично с коленом, спиной». Антон Кушнир – о цене олимпийского золота

Фристайлист Антон Кушнир рассказал Tribuna.com об олимпийском чемпионстве, обмане страховщиков, моменте, когда собирался бросить спорт, и желании иметь семерых детей.

-- Вы победили в Сочи с невероятной суммой баллов – 134,50.

–- Здорово, что так получилось. Читал, что установил олимпийский рекорд. Кстати, при старой системе розыгрыша, когда в финале выполняли два прыжка, мне тоже удалось задать планку. Это случилось в американском Дир Велли, сумма составила 254,05 балла. Приятно осознавать, что она навсегда останется в истории, ведь формат изменился.

Я невероятно горд даже не из-за олимпийского рекорда, не из-за медали, а потому что мы сумели заявить о стране, порадовать белорусских людей. Хочется поблагодарить всех, кто болел, поддерживал, был рядом. Александр Григорьевич Лукашенко – большой молодец! Тоже спасибо ему.

-- За что?

–- За отношение, руководство. За многое, на самом деле. И еще хотел бы выразить респект нашим девушкам – Даше Домрачевой, Наде Скардино, Алле Цупер. Их достижения – просто класс! Умницы!

-- Как изменилась ваша жизнь после олимпийского «золота»?

–- Если честно, начал осознавать произошедшее только спустя несколько дней. Да, сразу после победы была эйфория, но впоследствии мысли все равно крутились вокруг работы, прыжков. Теперь же чувствую большую радость от понимания, что вместе с командой добились поставленной цели.

-- Заметили перемены в вашем окружении?

–- Нет. А вот мне после победы хочется, как бы это сказать... Не просто радостью делиться, а быть добрее по отношению к людям.

-- То есть, медаль сделала вас лучше?

–- Надеюсь :).

-- Слышали, что после «золота» люди обещали называть сыновей Антонами?

–- Нет, не слышал.

-- Верите?

–- Почему бы и нет? Думаю, Антон – не самое плохое имя :). Буду только рад!

-- Вы как-то говорили, что после победы в Кубке мира схватили «звезднячок».

–- Может, что-то такое и было. Со стороны виднее – внутри ведь оно не чувствуется. Наверное, такие этапы случаются в жизни многих людей. Через них нужно перешагнуть, сделать выводы.

-- Какие сделали вы?

–- Когда приходит известность, нужно становиться примером, поддерживать уровень – хорошо себя вести, хорошо выглядеть, хорошо разговаривать. Стараюсь соответствовать, хотя, может, и не всегда получается.

-- После 17 февраля фристайлисты практически в полном составе остались в Сочи, и только Алексей Гришин покинул команду. Обсуждали его отъезд?

–- Да. Сразу после соревнований, в тот же вечер Леша написал сообщение с поздравлением и предупредил, что улетает домой. Поблагодарил его, передал привет родным и близким – мы хорошо общаемся, дружим.

-- Как смотрите на решение Гришина?

–- Знаете, можно долго рассуждать, но это личное дело Леши. Он поступил так, как посчитал нужным.

-- Вы ведь попали в похожую ситуацию четыре года назад.

–- Помню, тогда тоже хотел поменять билеты и улететь раньше.

-- Не улетели?

–- Нет. Тренер и бывший вице-президент НОК Геннадий Алексеенко попросили... Посоветовали и настояли на том, чтобы я остался. Так бы точно уехал. Но мне сказали, что горечь поражения лучше переживать вместе с товарищами – будет легче. Леша более опытный, чем был в те времена я, у него в карьере уже очень многое произошло. Считаю, наши случаи нельзя сравнивать. Он решил поступить так – его право.

-- Какие у вас отношения с партнерами по команде?

–- Хорошие.

-- Даже когда все претендуют на медали?

–- Знаете, в Сочи хотел, чтобы из нас четверых все попали в суперфинал. Если бы такое произошло, и я занял бы, например, третье место, порадовался бы двум другим медалям ничуть не меньше, чем своей, и никакого расстройства не испытал бы. Конкуренцию тоже нужно правильно понимать. Партнеров и соотечественников я не считаю соперниками. Потому что они тоже белорусы. Всегда радуюсь успехам парней, как своим.

-- Можете назвать их друзьями?

–- Мы очень много времени проводим вместе, постоянно общаемся, делимся проблемами, поддерживаем друг друга, что-то советуем. Поэтому да, могу. Хотя друзей много не бывает. У меня их всего несколько.

***

-- Всех сейчас интересует: в чем секрет Николая Козеко?

–- В мудрости. И этим все сказано.

-- Николай Иванович недавно заявил, что будущее во фристайле за теми, кто первым освоит технику тройного сальто с шестью пируэтами. Это вообще реально?

–- Думаю, да. Но нужно понимать, что это немалый риск. Совсем немалый. Наверное, менее рисковым будет разрешить четверные сальто. Однако и они очень-очень опасны.

-- Ваш прыжок был близок к человеческому максимуму?

–- Четверные сальто тоже прыгали на снег, «три с шестью» пытались на воду. Но это единичные случаи.

-- Выходит, фристайл достиг потолка?

–- Не сказал бы. Да, есть какие-то рамки, но мы сами устанавливаем пределы. И когда-то получается за них выходить.

-- Что для вас самое сложное во фристайле?

–- Переносить травмы. Всем известно, что в нашем спорте без них никуда. Хотя я не стал бы обосабливать фристайл, везде тяжело. Спортсмены между собой общаются, и некоторые ребята говорят: «Ой, у вас такой вид спорта!» Я спрашиваю: «А у вас что? Не думаю, что легче в плане работы и тренировок». У каждого свои трудности, нагрузки, травмы. Просто когда занимаешься чем-то с детства, знаешь и понимаешь, как все должно быть, оно воспринимается по-другому, не так, как со стороны. За одним прыжком стоит много лет работы. Впрочем, другим спортсменам нужно трудиться ничуть не меньше.

-- Помните свою первую травму?

–- Ох, столько их было! А первая... Помню, как в 1994 году, когда готовились к юношеским соревнованиями в Карпатах, неудачно приземлился. Там был очень короткий выкат, за ним – обрыв, речка, камни. Катались кубарем :). На одном из приземлений отстегнулась лыжа и разрезала мне губу – шрам до сих пор остался. Ну, а вывернутые колени и голенстопы – это в порядке вещей. В те времена амуниция была совсем другой – и лыжи, и ботинки. Иногда сложно было найти подходящий размер – не нужно рассказывать, какие из-за этого возникали проблемы. А юношеские соревнования, кстати, я тогда выиграл. Та медаль для меня – одна из самых значимых в карьере.

-- Самое страшное, что доводилось видеть на склоне?

–- Любая травма страшна по своей сути. Хотя со стороны иногда кажется, что ничего особенного – палец, нога, рука. Не так все понимается, как человеку, который травмировался.

-- Алексей Гришин признавался, что чуть ли не каждый день испытывает боли в спине.

–- В нашем виде спорта от этого никто не застрахован. Думаю, большинство фристайлистов с подобным сталкиваются. С годами просто начинаешь привыкать к боли, она становится не такой критичной для понимания, не такой резкой, как поначалу. Впоследствии, конечно, трудностей не избежать, но сейчас помогают восстановление, медицинская поддержка. Боль заглушается. Хотя с годами будет обостряться.

-- Каково это – жить с постоянными болями?

–- В спорте высших достижений всегда приходится жертвовать здоровьем. Но знаете, когда я выхожу из тренажерного зала после подкачки, чувствую себя легче. Мышцы укрепляются, берут на себя часть нагрузки. Боль в позвонках, костях, суставах становится меньше, потому что нагрузка распределяется. В дальнейшем тело всегда нужно будет поддерживать в тонусе, чтобы мышцы оставались крепкими, и меньше болело все остальное.

-- С одной стороны – отличная карьера, олимпийское «золото». С другой – вот такие проблемы. Когда-нибудь возникали мысли вроде «зачем я сюда полез»?

–- Уверен: если что-то делаешь, нужно идти до конца. В любой профессии есть издержки. У нас они вот такие. Есть физкультура, есть спорт, а есть топовые вершины, которых не достичь без какой-то жертвы. Люди, прошедшие начальные уровни подготовки, уже осознают, на что идут и чем это чревато.

-- После соревнований спортсменов уводят на допинг-контроль. Всегда было интересно, какой допинг можно принимать во фристайле?

–- Хм, не знаю. Если какой-то и есть, то он скорее навредит. Мозги могут перегрузиться. Однажды перед чемпионатом мира я даже перестал пить витамины, которые нам выдают. Просто хотел сравнить и понять, дают ли они какую-то пользу.

-- И как?

–- Взял медаль. Оказалось, что можно обходиться без них. Хотя в итоге продолжил прием – организму все-таки нужны полезные вещества, витамины.

-- Выходит, реально помочь улучшить результаты никакой препарат не способен?

–- Я такого просто-напросто не знаю. Мы, в принципе, и без допинга показали, что способны работать на все сто. Понимаете, здесь все завязано на состоянии здоровья. В олимпийском сезоне у меня было очень критично с коленом, со спиной. Пару раз не смог допрыгать тренировку. Бывало, после поездки в машине жутко болела спина, появлялись трудности с передвижением. А мы еще работали над сложными и разными программами, нагрузки были колоссальными. Тут бы полечиться, но на носу Олимпиада, нужно трудиться, чтобы вся подготовка не пошла насмарку. Приходилось поддерживать себя в нормальном состоянии при помощи медикаментов. Но ничего особенного и сверхъестественного – обычный уровень лекарств, без чего-то заграничного и, тем более, запрещенного.

-- Есть ведь какой-то «блэк лист»?

–- Конечно. Но я принимаю лишь то, что дают доктора, следящие за здоровьем. В ином случае могу только навредить – себе, репутации команды, страны. Так что вариантов нет.

***

-- Как сейчас поживают ваши колени?

–- Бывало и хуже...

-- В вашей карьере был случай, когда страховка отказалась оплачивать операцию.

–- Обиды как таковой не осталось. Не хочу сейчас никого корить, пускай и понимаю, что случай очень неприятный. Ну, произошло и произошло, я-то пережил. Но хочется, чтобы люди не попадали в подобные ситуации.

-- Расскажите, чтобы у них был пример.

–- Случилась травма. Если можно так выразиться, «на производстве» – конкретно на склоне, в присутствии работников трамплина. Меня отвезли в госпиталь, показали специалистам. Они подробно рассказали, какую нужно делать операцию и когда. Страховка должна была помочь. В компании поначалу вроде как согласилась оплатить лечение, но потом дали задний ход. Команда должна была улетать из США в Канаду на соревнования. Пока ребята оставались на месте, не было никаких вопросов. Но потом все улетели. Хорошо еще, что у Леши Гришина в Америке был друг, который очень помогал. Мы с ним постоянно контактировали. Он-то мне и сообщил новости из клиники: белорусы отказались оплачивать операцию. «Ты свяжись, – говорит. – Уточни». Я, к тому же, остался без всяких средств на проживание и пропитание.

-- Ваши чувства?

–- Испытал настоящий шок. Деньги-то для страховой компании были относительно небольшие – порядка 20 тысяч долларов, если не ошибаюсь.

Начал связываться с людьми, пытался решить проблему... Знаете, уверен, что ее можно было решить, если бы определенные люди проявили заинтересованность, настойчивость. Страховая компания всегда будет упираться, пока на нее чуть-чуть не надавишь, пока не скажешь, что нужно помочь. Но никто не шевелился, и это бездействие меня больше всего поражало.

-- О ком речь?

–- Да что уже вспоминать...

-- Чиновников имеете в виду?

–- Ну, да... Просто вспоминаю почти идентичный случай. Еще во времена замминистра спорта Дмитрия Шичко в той же Америке травму получила Алла Цупер. Страховая компания тогда тоже упиралась, они по-другому не могут, но Дмитрий Яковлевич был категоричен: «Вперед, делайте, оплачивайте!» Не знаю, почему тогда столкнулся с таким безразличием, но оно меня просто поразило.

-- Что было дальше?

–- Супруга говорила: «Антон, давай позвоню человеку, он поможет». Но я отказал. Даже мысли не допускал, что все так сложится. Был уверен: решат вопрос, разберутся. Все-таки мы ведь ради таких случаев и страхуемся. Как это не оплатят? Зачем тогда все это?! Но ничего в итоге не решилось...

-- Как выбирались?

–- Мне начали трезвонить из страховой компании, просили подтвердить транспортировку в Беларусь. Причем с каждым часом были все настойчивее и настойчивее, чуть ли не ультиматум ставили. Я позвонил в команду, Николаю Ивановичу Козеко. Ребята тоже держали связь с Минском. Но вопрос к тому моменту стоял только о доставке меня в Беларусь. Мол, вы согласны на транспортировку или не согласны? Переговорил с тренером, с врачом команды. Посоветовали соглашаться. Согласился.

А у меня нога распухла, стала раза в два шире. Ходить не могу, само собой. Ну, ладно – дали гарантии, что довезут, встретят в Минске. Добираюсь до аэропорта. Там оказывается, что мне взяли билеты не в бизнес-класс, где хотя бы ногу можно вытянуть, а три в экономе...

-- Ха!

–- Одна женщина сказала, что экономия в итоге составила порядка 100-150 долларов. У меня просто в голове не укладывалось! Летел к тому же с пересадками – в Нью-Йорке, в Москве. Постоянно что-то не стыковывалось, люди подходили, садились. Объяснял: «Встаньте, пожалуйста, я тут на три места лечу...» Так стыдно и обидно было из-за всей этой ситуации!

-- У меня что-то тоже в голове не укладывается. Чем все-таки мотивировали отказ оплачивать операцию?

–- Ничем. Просто отказались. Вот так у нас бывает. После того случая реально хотел заканчивать со спортом. Ну как можно так относиться? Понимаю, что после побед к спортсменам со всей душой, а когда идут поражения и травмы, о нас забывают. Но ведь я был еще молод, полон сил и желания заниматься любимым делом. И вот так относиться? Руки сразу опустились.

-- Когда был самый критический момент?

–- Да я сразу сказал: «Все, хватит!». И повторял это на протяжении месяца. Супруга пыталась переубедить, но я ее не слушал.

-- Почему в итоге вернулись?

–- В глубине души понимал, что еще не сказал последнего слова, что желание еще есть. Наверное, просто ждал, когда эта искра вновь разгорится, несмотря на весь случившийся негатив. В жизни всякого хватает, разных нехороших вещей. Если на них зацикливаешься, делаешь хуже самому себе.

Хочется, чтобы люди никогда не проходили через подобное. Отношение должно поменяться, должны появиться гарантии, что спортсмена не бросят в тяжелой ситуации.

***

-- Ваше отношение к чиновникам после того случая сильно изменилось?

–- Не хочу никого винить и судить, это бессмысленно. И уж тем более чесать всех под одну гребенку. Просто надеюсь, что ситуация послужит примером, и что-то изменится.

-- Вас ведь потом еще стипендии лишали.

–- Было дело. Пережил. Думаю, должна быть какая-то программа, защищающая спортсмена, когда он недееспособен, не может показывать приличные результаты. Хотя не так все просто. Нам вот кажется, что чиновники все и всегда делают неправильно. Это заблуждение. Они тоже стараются, работают, но найти оптимальное решение, которое устроило бы всех, не так-то просто.

-- Реально ли спортсмену не зависеть от государства? Зарабатывать на рекламных контрактах, например.

–- Реально.

-- А в Беларуси?

–- Думаю, тоже. Пускай у нас это пока не сильно развито. Но все реально. В принципе, какое-то движение есть.

-- В вашей карьере случались достойные рекламные предложения?

–- Случались. Но надеюсь, что крупные еще впереди :).

-- Помню, когда вас лишали стипендии, говорили, мол, «она дается спортсмену для подготовки, а не для оплаты кредитов и покупки машины». Было обидно слышать?

–- Не хочется копаться в прошлом. Да, неприятно, можно было отнестись по-другому, но понимаю, что и с моей стороны не все было правильно. Надо просто проанализировать произошедшее и двигаться дальше.

-- Вычитал, что после фристайла вы собираетесь добиться успеха в «Формуле-1». Серьезно, что ли?

–- Ха, были мысли. Мне очень нравится этот вид спорта. Очень. Но понимаю, что люди посвящают ему всю жизнь. В моем возрасте начинать будет поздновато :). Обязательно попробую как-нибудь, если представится возможность. Но уже так, для себя.

-- Самый отчаянный поступок в вашей жизни?

–- Уф, сложный вопрос... Не смогу выбрать. То ли их не было, то ли было настолько много :).

-- С мечтой завоевать медали в разных видах спорта распрощались?

–- Я еще с фристайлом не завязал. Хочется и здесь попрыгать. Вот только здоровье поправлю немного.

-- На сколько можете выпасть из спорта?

–- Думаю, лечение не затянется надолго. Впрочем, не могу рассуждать с медицинской точки зрения. Сроки сейчас сложно называть. Вначале нужно сделать операцию на колене, восстановиться. После – походить в Беларуси на процедуры, заняться спиной.

-- Курс лечения спланировали?

–- Разговоры с тренерами и докторами уже идут. Есть смысл сделать операцию в Барселоне, достать болт из правого колена и там же пройти реабилитационный курс. Но и у нас в Беларуси специалисты тоже очень хорошие, здорово прооперировали мне связку. В тот момент я даже не думал возвращаться. Кстати, мне могли поставить рассасывающийся болт, чтобы потом не доставать, но сделали по старинке. Тем не менее, все прошло отлично, схватилось. Помню, доктор тогда заявил: «Операция успешная, будешь прыгать!» :) А у меня в тот момент и мысли не проскакивало о спорте. Только и ответил: «Ну, посмотрим». Видите, чем все закончилось.

--- У вас уже есть ребенок, ждете второго, а хотите семерых. Опять же, вы серьезно?

–- Почему бы и нет? Но здесь многое зависит от супруги. Сейчас действительно ждем второго ребенка, я очень этому рад. Будем двигаться постепенно. Если жене позволит здоровье, задумаемся еще об одном. Вообще, хочется много детей.

-- Какие качества особенно цените в своей супруге?

–- Их много. Можно долго перечислять: добрая, хорошая, внимательная, заботливая. Несмотря на молодость, она, в моем понимании, еще и очень мудрая. Знаете, я ведь долго сомневался, присматривался, но когда определился, окончательно понял, что именно Наташа станет матерью моих детей. Она – лучшее, что у меня есть и будет, нужно за нее держаться. Мне сердце так подсказало. Любовь – понятие растяжимое, не одного слова. Но я уверен, что у нас она взаимная.

Фото: Reuters, kp.by, sb.by, noc.by