«Я не зарабатываю столько, чтобы бояться»

Николай Ходасевич уверен, что «в спорте от журналистики работают какие-то фанатики». Табу на обсуждение любой работы. Олимпийские игры без внимания единственного футбольного спецпроекта страны. Отсутствие конкуренции в спортивной журналистике. Заработные платы, которые компрометируют профессию. Топ-персонажи, способные сделать эфир. Аудитория чемпионата Беларуси, состоящая из садистов или мазохистов… Goals.by публикует продолжение большого интервью автора и ведущего программы «Время футбола». — Ты дал четко понять, что футбольная попса в Беларуси не зайдет. То есть аналог российского «Удара головой» — это не про нас? — Для «Удара головой» в нынешней версии здесь нет людей. Нет личностей. Условно говоря, в Беларуси можно насобирать десять человек для эфира. То есть для разовой акции. Но опять же мы возвращаемся к нашему менталитету. Такое консервированное, состоятельное общество, в котором все разговаривают словами между строк. — И после эфира говорят намного интереснее? — Или после того как диктофон заканчивает свою работу. Сам знаешь. Люди боятся… Я не знаю, чего. Потери работы, возможно. Семьи-то нужно кормить. Наверное, это единственный страх, который существует. Но у нас есть еще одна проблема — в Беларуси вообще не говорят о работе. Какое-то странное табу. Вернее, отношение к подобного рода диалогам. Если мне намекают, что программа была плохой, пусть даже я и сам это понимаю, то хочу услышать аргументацию. И не воспринимаю последующие слова собеседника как попытку меня обидеть. Но в основном люди интерпретируют любые обсуждения их работы как личное оскорбление. Вот почему я сейчас не пишу заметки на Goals.by? — Почему? — Первое — недостаточное количество событий для анализа. Второе — отсутствие желания повторяться. Ничего не меняется! Писать об одном и том же из года в год совсем не в кайф. А если уже и решиться писать, то вновь придется излагать негатив. А в условиях, когда каждую неделю нужно приглашать кого-то в студию или записывать интервью, это нежелательно. — Многих интересует, почему у «Времени футбола» слабая гостевая ротация? — Давай объясню. Ты готовишь программу. У нас и так очень ограниченный круг людей с именем, которые могут сделать эфир. Так что журналисты, которые приходят на программу, — это армия спасения. Потому что невозможно выйти в прямой эфир с голой задницей и сказать: «Простите, сегодня у нас нет собеседников — все разъехались». Вообще, мне кажется, что с журналистами выпуски получаются даже более динамичными. Поэтому они и появляются. — Можешь обозначить топ-персонажей, которые способны сделать эфир? — Сергей Юрьевич Новиков. Вот это глыба белорусской спортивной журналистики. Да и белорусского футбола — тоже. Человек, до которого по подходу к материалу, по структуре мысли, по анализу просто нереально дорасти. Мы — детский сад на выгуле в дурдоме по сравнению с Новиковым. Потом Капский. В эфир он всегда приходит подготовленным. Человеку всегда есть, что сказать. Байдачный. Декабрьский эфир с Анатолием Николаевичем оказался самым рейтинговым в прошлом году. Как ни странно. Еще Алексей Вергеенко. Навскидку мне вспоминаются эти люди. А вообще, их, конечно, чуточку больше. Просто существует эффект новизны. Когда ты впервые приходишь в студию — софиты начинают бить, обстановка непривычная. Вот человек и теряется, потому и не может раскрыться полностью. Со временем наверняка станет привычнее.   — К вопросу об «Ударе головой»… Ты сказал, что 2010-й в плане освещения ЧМ получился не совсем удачным. Желания вновь позвать в студию женщину у вашей творческой группы не возникало? — 2010-й не удался, потому что не подготовились. Мы могли удачно обыграть чемпионат мира. В нынешнем году знали, что будем делать 26 минут. На групповом этапе в студии работали только комментаторы. 26 минут — это очень быстро. Буквально — оп, и все закончилось… А по поводу женщины, так у нас стол в студии. — Ну, да — половина женщины в экране никому не нужна… — Никому. В том же «Ударе головой» девушка сидит в кресле, и ее проезжают камерой снизу вверх — всем мужикам нравится. Причем она вписана в программу органично. За время эфира девушка задает два житейских вопроса, придает нужные оттенки обсуждению. И все остаются довольны. — Не все остались довольны освещением последних игровых дней группового этапа Евро, когда один матч выбирался для прямой трансляции, а другой показывался в записи. Насколько это правильно? — Не считаю, что это оптимальный вариант. Но я ни на что не влияю. Думаю, два матча должны были идти параллельно на двух телеканалах. Но мне сказали, что с первой кнопки спорт ушел полностью. Если бы я был руководителем, то мог бы тебе что-то объяснить, а так я никто. Потому ничего сказать не могу. — Как «Время футбола» будет работать во время Олимпиады? — Никак. Мы закрываемся. У нас не сезон. — ? — Ну, видишь, какая интересная ситуация. Белорусский чемпионат в частности и белорусский футбол в целом находится в таком слабом положении, что на них можно закрывать глаза в течение месяца, который играется Евро. Никого не интересует низкая посещаемость стадионов. Никого вообще не интересует зритель как таковой. Никого серьезно не интересуют трансляции: будет осуществляться показ или нет? Это не должно интересовать тебя или меня. Это должно интересовать людей, которые управляют федерацией и клубами. Мне не понятны слова «жара», фразы вроде «кому-то светит в лицо». Ну, если вы живете для себя… 300 человек наблюдали за матчем «Минска» и «Немана», а футбол мог понравиться. Но это не наши с тобой проблемы. Мы с тобой лишь можем констатировать, что в комфорте болельщиков никто не заинтересован. Возникает такое чувство, что зритель уже давно должен был сказать: «Пошли вы в жопу со своим футболом!» Вот та группа людей, которая составляет нынешнюю аудиторию чемпионата, настолько демонически предана культу похода на стадион или этим вот командам, что, кажется, состоит из садистов или мазохистов. О людей ведь вытирают ноги на каждом шагу — на чем ты сидишь, что ты смотришь, что тебе говорят после матча, как себя ведет милиция на входе. И ты все равно идешь и говоришь: «Это наше, родное». Какое, к черту, родное?! Люди смотрят футбол, они зрители, они главные! А у нас куча перевертышей, которая сформировалась еще в Советском Союзе. Журналистам о футболе говорить нельзя. Ну, мы ж с тобой его с самолета видели. Болельщикам — тем более нельзя. Кто они такие, они вообще ничего не понимают. То есть о футболе можно говорить только тренерам. Так их же десять человек в стране. Футболисты тоже почти не говорят о футболе, потому что они не тренеры. — А тренеры если порой и говорят, то отделываются общими местами. — Да. Давай будем адекватно воспринимать, что такое чемпионат Беларуси по футболу в сравнении с чемпионатом Европы по футболу и чемпионатом мира по хоккею. Хочется обратиться к нашим специалистам… Дорогой друг, допустим, Вадим Викторович Скрипченко, которого я считаю прекрасным тренером и коммуникабельным человеком, что является огромным позитивом. Если вы не понимаете, почему кубковый финал играется в 13:30, задавайте вопросы не журналистам, а работникам федерации, которые могли бы перенести матч на вечер пятницы. Вписываться в систему координат мира у нас получается плохо. Аудитория топ-турниров (того же чемпионата мира по хоккею) большая, нежели аудитория белорусского футбола. Мы должны подстраиваться, а не под нас. Вот конкретный пример. В Донецке люто дождит, игра прерывается. Тут же в течение двух часов начало следующего матча с учетом всех прав на показ и рекламы переносится на 15 минут вверх. У нас же есть недели на то, чтобы переиграть календарь. Но это невозможно. Потому как у всех команд такие этапы подготовки, что мне становится смешно. Мне также смешно, когда я слышу в телефонной трубке слова: «На тренировку к нам приехать нельзя, потому что можно нарушить микроклимат». Так вот микроклимат можно нарушить, если кто-то из ваших фотографов сходит в какой-нибудь клуб после тура и сделает пару кадров, а ты потом напишешь репортаж. И когда фото будут опубликованы, вот тогда нарушится микроклимат в совершенно любом коллективе. Это к вопросу о лояльности белорусской журналистики. — Ты не считаешь ее чрезмерной? — Мне вообще печально и больно от всего этого. Я каждый день живу в белорусском футболе. Вот в АБФФ сменилась власть, у меня изначально не было восторга по этому поводу. В федерации нет команды — это главная проблема, но она и не создается. Румас занимается страной, а Сафарьян — путешествиями. Он пришел на прямой эфир, на котором проявил себя не особо убедительно, сказав, что не знает, как привлечь болельщиков на трибуны… Это человек, который в ближайшие четыре года собирается управлять футболом. И мне хочется задать вопрос, что он делает во всех командировках. Если на тебе в федерации все завязано, значит, на время твоего отсутствия в Доме футбола стопорится работа. Потому что команды нет — многие из тех, кто профессионально решал вопросы, уже уволены. Это время потеряно для белорусского футбола. А нам в уши вливают какую-то ерунду в интервью и официальных релизах. — Давай чуть вернемся. Ты же понимаешь, если я или кто-то другой сходит в условное Dozari и сделает репортаж, это будет последний текст о белорусском футболе в моем или чьем-то другом исполнении. — Есть такой момент. Получается, пока журналисты находятся с футболом заодно. Настолько, что отказ молодежной или олимпийской сборной общаться выглядит для меня просто издевательством. Ребята, вы что?! Мы про вас пишем, мы вас снимаем, мы вас поддерживаем… Goals.by вообще надо поставить памятник. Потому что, во-первых, портал функционирует не за государственный счет. А, во-вторых, работает во благо всего белорусского спорта. А нам ставят запреты всякие… В моем понимании спортсмен — это самодостаточная личность, которая за счет своих таланта, способностей и работы добивается успеха. Но если люди обижаются на 15 гневных комментариев или на один-единственный авторский текст, то речи о самодостаточности уже не ведется. Ребята, в таком случае нужно пойти куда-нибудь и подлечиться… Хочется, чтобы было больше уверенных в себе людей, самодостаточных, самостоятельных. Вроде Валерия Карпина. Понятно, что и для России гендиректор «Спартака» — личность фантастическая, но все же... Вообще, мы можем перейти на совершенно иную форму отношений. И похоронить все приличия. Я расскажу тебе одну историю. Перед Евро в Украине открылось огромное количество новых футбольных проектов. Понятно, что у соседей совершенно другого уровня футбол. Но и отношение другое. Мы ездили на матч «Арсенал» — «Шахтер». — Делать интервью со старшим Кучуком? — Да. Стоим и ждем. Идет игрок украинской сборной, тянет сумку за собой. Два оператора подходят к нему: «Говори». Он: «Не буду ничего комментировать». — «Чего вдруг?» — «Вы переврали мои слова». Все это в движении. И тут один из корреспондентов: «Ты чего, о***л?!» И тыкает ему микрофоном в лицо… Мы можем и до этого дойти, до провокаций. Этого очень не хочется. Наши футбольные представители должны понять, что мы никому не хотим вреда, мы просто смотрим и говорим о футболе. И при этом я даже не вспоминаю о пресловутом сравнении зарплат футболистов и тех же врачей. Ребята получают хорошие деньги за очень тяжелый труд. Да, меньше, чем в других странах. Но при этом надо понимать, что и журналисты имеют в Беларуси совершенно другие зарплаты. И врачи, кстати, — тоже. — По-твоему, в белорусской спортивной журналистике есть конкуренция? — Нет. У нас четко разделены платформы. Даже со «Столичным футболом» мы не конкурировали. Наша профессия не интересна с точки зрения материальной базы. Надо быть объективным, конкуренция существует там, где хорошо платят. А в журналистике зарплаты такие, что любой человек может себе найти работу в другом месте и получать нормальные деньги. По большому счету, в спорте от журналистики работают какие-то фанатики. Те, кто может мазохистски отсмотреть и весь чемпионат Европы, и чемпионат Беларуси, и, наверняка, несколько раз заглянет на первую лигу. Видно, путь у нас такой — быть немножко умалишенными. — Найдутся люди, которые подытожат твои ответы следующим образом: «Все вокруг как бы говно, а вот журналисты — красавцы»… — Мы во многом тоже не красавцы. О себе могу сказать — порой просто не дорабатываю. Но это опять же вопрос конкуренции. Без внешнего давления где-то можешь дать себе слабинку. Просто попытки развиваться должны быть совместными. Когда, к примеру, вы пытаетесь продвигать свой сайт, а люди выходят и по умолчанию «гоняют гусей по полю» на глазах 300 болельщиков… — Чуть оффтопа. Говорят, ребята из газеты «Беларусь сегодня» приехали на БГТРК готовить текст про комментаторов и хотели сделать общую фотографию. Но Владимир Новицкий отказался от этой затеи. Правда? — Ну, я знаю, почему он не фотографировался с нами. — Почему? — У него были какие-то определенные причины… Но у меня, к примеру, с Владимиром Николаевичем нет никаких отношений. Мы просто работаем. Был один случай в жизни дирекции, когда два года назад на страницах «Спортивной панорамы» в адрес нашей руководительницы Зинаиды Александровны Рунц появилась какая-то кляуза, причем плохо исполненная. С заголовком «Куда пропал Новицкий?» Он на тот момент никуда не пропадал, привычно работал на топовых матчах. Все мы немного понимаем, как устроена жизнь. Но та история показала Владимира Николаевича как человека… То есть, что-то внутри у него не так. Да, заслуженный человек, я уважаю его за пройденный путь, за профессионализм, но каждый выбирает свою дорогу. Так что его отказом от совместного снимка не удивлен. — Чуть выше ты говорил о страхе потерять работу. Тебя это тоже касается? — Я не зарабатываю столько, чтобы бояться. — Допустим, уволят тебя завтра с БГТРК, и куда ты пойдешь? — За что уволят, подожди? Вообще, я не думаю об этом, но знаю, что у меня есть две руки, две ноги, голова на плечах и высшее образование. Думаю, найду, чем заняться. По большому счету, что я потеряю? Любимую работу… Это неприятность, конечно. Но, черт подери, это же не значит, что ради сохранения места стоит бояться и молчать в тряпочку, стругая серые программки. — Некоторые считают, что журналисты получают от десяти миллионов. — Бред. Наши заработные платы компрометируют профессию. Ты можешь пойти с телевидения на рынок и успешно торговать, зарабатывая больше. В этом весь бардак.