«Молош продавал грибы, чтобы поехать на тренировку». Человек, от которого отказался БАТЭ ради легенд клуба
Борис Лазарчик дал белфутболу Молоша, Зюлева, Сосновского и многих других.
Борис Лазарчик дал белфутболу Молоша, Зюлева, Сосновского и многих других.
Борис Лазарчик родился в 1948 году в Михановичах. Карьеру футболиста начал в 20 лет в «Строителе» из Уфы. После поиграл за «Нефтянник» из Салавата, «Автомобилист» из Термеза, хабаровский СКА и жодинское «Торпедо», где и закончил после тяжелой травмы. Затем работал детским тренером в столичных «Локомотиве», «Смене», «Атаке» и «Олимпии», периодически «отвлекаясь» на работу во взрослом футболе. В разные годы тренировал «Молодечно», слонимский «Коммунальник» и ЗЛИН из Гомеля. С 2004 по 2013 годы работал в минском филиале детской школы БАТЭ. После увольнения из Борисова оказался в ДЮСШ по Минскому району, один из филиалов которой расположен в Михановичах, а вскоре Лазарчика позвала «Ислочь». Теперь наставник совмещает: в клубе тренирует дубль и руководит всем молодежным футболом, а в ДЮСШ растит новых футбольных звезд.
О карьере игрока
– Заниматься футболом начал в «Динамо». Точнее, тогда это была школа «Спартака». Тренировались мы не там, где знаменитый асфальт, а на гаревом поле, которое было выше – там сейчас стоит здание Минспорта. Внизу же была площадка, где занимались гандболисты, волейболисты и хоккеисты.
Зимой вокруг стадиона древесными стружками «прокладывалась» дорожка, на которой выполняли беговые и прыжковые упражнения. Но больше всего запомнились тренировки на лестнице. Скульптуры с футболистами тогда еще не было, и лестница круто уходила вниз к 21-му сектору. По ней и бегали. Летом еще, бывало, тренировались на старом аэродроме в Слепянке, где был комплекс из пяти полей.
Как оказался в Уфе? Поступил в тамошний нефтяной институт. Вообще-то, собирался в минский технологический, где как раз открывали набор на новую специальность, связанную с полимерами. Но не сумел пройти по конкурсу. Тогда мама сказала, что есть вариант сдать дополнительно математику и уехать в другие города Союза. Сдал и выбрал Одессу с прикидкой, что могу попасть в «Черноморец». Но когда мама узнала, стала возмущаться: «Ну куда ты в такой город! Да там то, да там се…» И переписала заявление в Уфу. Пришлось ехать. Попал в «Строитель», выступавший в Классе А (второй дивизион чемпионата СССР – Tribuna.com).
В принципе, учиться было интересно. Практику проходил на нефтяной платформе. Очень атмосферное место. Рядом населенных пунктов нет – рабочие живут в вагончиках. Меня как молодого послали на самый верх вышки координировать процесс подачи труб в аппарат бурения. Мощно? Это только так звучит. На самом деле надо было обхватывать веревкой трубу и, держась за концы веревки, направлять трубу в аппарат. А наверху ветер, труба ходуном ходит. Страшно! День так поработал – руки отвалились.
Года через три понял, что надо выбирать что-то одно: или футбол, или учебу. В итоге, бросил институт и перешел в «Автомобилист» из Термеза. Поиграл там три года, приехал в отпуск домой и...загремел в армию. Неудачно зашел в военкомат и попал под горячую руку. Там как раз какая-то революция в верхах случилась – все были на взводе. Отправили служить на Дальний Восток. Благо спасли футбольные связи. Перед отъездом написал письмо приятелю, игравшему в хабаровском СКА, чтобы по возможности помогли с армией. На поезде в часть надо было ехать 10 дней, поэтому письмо нас обогнало. Дня через два после приезда сержант строит отделение: «Слушайте, такого никогда не было. Тут Лазарчику какому-то письмо из Хабаровска. Есть такой?» – «Есть». – «Как так-то?! Мы ж только приехали! Когда успел?» А в письме друг рассказал, что за мной приедут сразу после присяги.
С сержантом смешная история случилась. Наше отделение было возрастным – почти все ребята после вузов. А ему лет 19. Ну, ребенок, в общем. Иногда он вечером выпивал с другими сержантами. Те, когда поддавали, принимались гонять свои отделения: подъем, отбой, подъем, отбой. А наш пил тихонечко и никого не трогал. Однажды друзья стали подкалывать: «Чего ты своих не гоняешь?» Парень терпел, а потом психанул: «Ну, иди! Погоняй!» Построили, в общем, нас. Чужой сержант только рот открыл, как получил отпор. У нас служил парень из Ташкента – мастер спорта по борьбе. В общем, он очень доходчиво объяснил, что этому сержанту делать.
Вскоре после присяги за мной, как и обещали, приехали из Хабаровска. Там через какое-то время я поступил в местный институт физкультуры. Потом вернулся в Беларусь и еще два года ездил доучиваться. Заканчивал карьеру в Жодино. Играл до 1980 года. Мог бы и еще пару лет попылить, но разорвал кресты. Год промучился и закончил.
О том, как стал детским тренером
– После футбола пошел работать детским тренером в минский «Локомотив». Вскоре познакомился с Геннадием Неверовским, работавшим в СДЮШОР-5. Мы часто пересекались на различных турнирах. Можно сказать, стали хорошими приятелями. Через какое-то время он оказался причастен к созданию «Смены» и пригласил меня туда методистом.
Мы классно работали, но с развалом СССР начался бардак. Тренеры стали разбегаться. Кто ушел в «Динамо», кто еще куда. Ко мне Яша Шапиро пристал: «Давай в «Атаку». Я и пошел. Это в 92-м было. Клуб только становился на более профессиональные рельсы, и мне даже пришлось стать его учредителем. Кроме меня и Шапиро в числе учредителей были еще Сергей Боровский и Сергей Новиков.
Неплохое было время. Наши детские команды здорово выступали, а мы обрастали инфраструктурой. К примеру, договорились о сотрудничестве с Институтом физкультуры. Тогда кафедра футбола базировалась на теперешнем СОКе, но уже готовилась переезжать в новое здание. И завкафедрой Виктор Шукан сдавал в аренду помещение для офиса и два футбольных поля с футбольными городками по умеренным ценам. В общем, обустроились там, но потом у меня случился конфликт с Шапиро. Яша думал только о главной команде и мало обращал внимания на молодежные команды, которыми занимался я. Недалеко от вокзала построили новую гостиницу, и Яша стал селить туда основу за два дня перед матчами. А в клубе уже несколько месяцев были задержки зарплаты, Шукану были должны тоже прилично.
Решил с Шапиро поговорить: «Яша, елки-палки, зарплаты нет уже не первый месяц, а ты тут гостиницу придумал. Все игроки – минчане, все профессионалы, молодежь адекватная. Зачем?» – «Это лицо команды». – «А что делать с институтом? Мне как жить? Мне на электричку и питание тоже надо. Я так ноги протяну». В общем, выдал какие-то деньги. Я не на себя потратил, а заплатил за полгода аренды полей Шукану. Яша узнал: «Зачем отдал?» – «Как зачем? А как мне людям в глаза смотреть?!» Он вспылил, стал говорить, что это не мое дело. Состоялся разговор на повышенных тонах. Потом он созвал на «Тракторе» совещание, на которое пригласил учредителей и всех тренеров. Стал говорить про бунт и предательство. В общем, устроил какое-то судилище. Я написал заявление и ушел.
Вышел на бизнесмена Валентина Сребненко – родителя одного своего мальчика – и предложил организовать детскую школу. Он согласился, и мы создали «Олимпию». Отремонтировали здание СОКа и забрали себе из «Атаки» ребят с 80-го по 84-й годы рождения. Первое время Шапиро пытался воевать. Требовал заплатить за детей, но я пресек все попытки: «Яша, мы с тобой были равными учредители. Ты забрал своих и уже продаешь». И он отступил.
О воспитанниках
– У ДимыМолоша даже сомнений не было: переходить в «Олимпию» или оставаться. Всегда шел за своим тренером. Семья у Димки трудовая. Отец работал машинистом на железной дороге, а мама была учительницей английского языка. Сами понимаете, что доходы не самые большие. Мы часто вместе ехали на тренировку из Михановичей в Минск. В поселке так устроен вокзал, что местным удобней садиться в два последних вагона. Обычно там с ним и пересекались. Но как-то стал замечать Диму возле первых вагонов. Стоит с какими-то ведрами и немного стесняется подойти. Оказалось, собирал в лесу грибы и ягоды и перед тренировками продавал их по дешевке на Червенском рынке, чтобы были деньги на проезд.
Мощный удар у Димы был с самого детства, но окончательно сам в него поверил после игры с «Трудовыми Резервами». Нам надо бить пенальти, а штатных исполнителей на поле не было. Ну, и Дима за мяч взялся. Окей, говорю, бей. Он спокойно забивает. Ладно, думаю, продолжай. И стал ему доверять. Потом стал пробовать бить издалека. «Динамо» забил, еще кому-то забил – и покатило. Вообще, Димка как-то равномерно прогрессировал. Обычно дети делают это скачками, а он плавненько рос.
Одним из конкурентов в чемпионате города была СДЮШОР «Динамо». А «Динамо» – это Александр Глеб. Саша тогда играл справа, и они часто пересекались на поле. Димка его съедал! Глеб ничего не мог сделать, начинал заводиться, психовать. Следом разваливалась вся команда, и мы побеждали.
Детская команда «Атаки-Ауры». Третий справа сидит Дмитрий Молош. Над ним Алексей Панковец. Борис Лазарчик – слева в спортивном костюме.
–- Эмоции у Молоша всегда били через край. Реактивный холерик с холодной головой. Мало говорил и много слушал. Вот показательная история. В 99-м я работал в «Молодечно» и пригласил Молоша к себе. Во время домашнего матча с «Днепром» Димка идет на верховой мяч, под него подсаживается соперник, и Молош плечом врубается в землю. Поднимается и дальше бегает. Но я вижу, что с рукой что-то не то – постоянно прижимает к себе. Зову доктора: «Смотри!» Тот присмотрелся: «Перелом ключицы». Снимаем с игры и в больницу. Благо она в Молодечно рядом со стадионом. После игры захожу узнать как дела. Выводят в гипсе: «Михалыч, положили вот». Облегченно выдыхаю и вдруг вижу, что рука не та! «Доктор, у него ж левая сломана! Вы… Вы вообще?!» А в больнице выходной был, и доктор, видимо, уже принял. Стал что-то мычать. Запихиваю Димку в машину и в Минск. Там все исправляют и ставят спицу.
А через две недели у юношеской сборной отборочный турнир в Голландии. Дима очень рвался. В итоге гипс сняли, но спица осталась. Тренер рискнул, взял на себя ответственность и повез Молоша. Дима отбегал все матчи, а потом спица начала выходить. Хорошо, что не в сторону сонной артерии. Опасность была смертельная.
***
Дима очень крепко дружил с моим племянником Пашей Евсеенко. Сам Пашка могилевский. И футболом начал заниматься дома, но я его переманил поближе к себе. Жил у бабушки, а на выходных после игр я его сажал в автобус и отправлял в Могилев. Три года так ездил. С Молошем были не разлей вода. Все время вдвоем тусовались. Как-то чуть не устроили пожар в старом клубе. Осенью пробрались на цокольный этаж и решили согреться. Разожгли костер! Хорошо, что рядом магазин, где всегда кто-то есть. Люди заметили дым и выкурили их оттуда. Пацаны рванули в разные стороны. Димку в итоге поймали, но он друга не выдал. На все вопросы отвечал: «Я был один». Молодец! Хоть и получил потом от батьки.
В 2000-м, когда пришло время выпускаться, я собрал ребят и сказал, что есть спрос почти на каждого. Молош безапелляционно заявил: «В БАТЭ хочу!» Вот так прямо и сказал. Переговорил с Пунтусом и отправил на просмотр. Через две недели звонит Иосифович: «Боря, это игрок основного состава».
***
А Порываев с Веремко в «Динамо» засобирались. У «Динамо», кстати, интересная тактика была. Сперва хотели чуть ли не весь возраст под свое крыло забрать. Но Юрий Чиж узнал и наехал на своих: «Раз такое количество берете, будете отвечать, если что не так пойдет». Ну, и в клубе пыл поумерили.
В «Динамо» Веремко заиграть не дали. Мариновали во вторых командах, дубле. Когда спросил у тренеров клуба, почему так, стали рассказывать, что Сергей – лентяй. Я в шоке! Более трудолюбивого футболиста не мог себе представить. За все время ни одной тренировки не пропустил. Он без отца рос, и из-за этого возникали сложности с выездами на международные турниры. Не всегда могли его найти, чтобы разрешение подписать. Но Серега не отчаивался и работал очень серьезно. Спокойный, уверенный, преданный делу, без вредных привычек, а мне тут рассказывают. Скорее всего, «убирали» его из-за того, что были свои воспитанники. Он уехал в Украину, поварился там, а потом его пригласили в «Неман». И Серый доказал, что он – сильнейший голкипер!
При «выборе» команды интересно себя повел Сергей Сосновский. Категорично сказал: «Я из Минска не уеду». Хотя предложения были, и я его долго уговаривал. Сильный же был футболист. Играл центрального полузащитника. Здорово действовал в отборе, хорошо выбирал позицию, хорошо играл головой, обладал неплохой передачей. И очень рассудительный – никогда в ерунду не влезал. В общем, не уговорил его и пристроил в «Трактор». Потом уже Сосновского Румбутис приметил и в Гродно позвал. А там и в БАТЭ удалось перейти. Хотя можно было этот путь пройти быстрее.
***
Игорь Зюлев – наш, михановский, парень. Очень трудолюбивый, но не такой нахальный, как одногодка Жуковский. Поэтому Виталик играл за старших, а Игорь долго, что называется, дозревал.
Во взрослом футболе Зюлев дебютировал у меня в слонимском «Коммунальнике». Помню, играем дома со «Свислочью» из Осиповичей. Выходит один на один, пытается перебросить вратаря, но неудачно – мяч попадает в голкипера. Игорь в расстроенных чувствах перепрыгивает соперника и на эмоциях бежит к лицевой линии. А мяч все-таки перелетел вратаря и покатился за Игорем. Наша скамейка ревет: «Зюля! Игорь!» Стадион на ушах: «Игорь!» А он не реагирует. Выбегает за линию, останавливается и тут ему в пятку стукается мяч. Поворачивается и видит картину: мяч у ног, вратарь лежит, а ворота пустые. Только дернуться, но боковой поднял флажок – от ворот. Схватился за голову, а все вокруг смеются!
***
Виталик Жуковский с детства был таким немного борзеньким. Не каждый пацан в его возрасте отважится со старшими играть. Да не просто играть, а еще и требовать от них передач и внимания. Как сейчас помню картину: ушанка сползла на одно ухо, а он носится и покрикивает: «Дай! Дай пас! Дай!» Не уступал старшим ни в чем. Такой вот бойцовский характер.
Но очень уж любил покушать. На две недели поехали на турнир во Францию. Пришли на первый завтрак: круассаны, большая чашка какао, булочки с маслом и больше ничего. Думали, докармливать парней придется. Благо родители надавали с собой колбас. Но обед успокоил. Еда на любой вкус в больших объемах. К примеру, на второе давали огромную отбивную с гарниром и овощами. В общем, недоглядели мы, и Жуковский поправился на 10 килограммов! Выходит из автобуса, а у родителей глаза на лоб лезут! Он ведь в футбол поехал играть! Сейчас у меня его сын занимается. Характер идентичный. Лидер! Только вот… Едем на турнир в Эстонию. Первый, кто съедает свою ссобойку, – Жуковский. Затем начинает у соседей подъедать. Подзываю: «Арсений, садись рядом». – «Нет». – «Садись, иначе будет, как с батькой!»
Одним из первых Виталика заметил Анатолий Юревич и позвал к себе в минское «Торпедо». Но у Жуковского не сложились отношения в коллективе. Произошел конфликт с футболистом, который сейчас тренирует клуб «вышки». Гнобил он парня прилично. На тренировках прессовал, в раздевалке прессовал (под описание больше всего подходит Сергей Яромко – Tribuna.com). А потом начались юревичские нагрузки, которые молодому выдержать сложно. Дошло до того, что Виталик позвонил чуть ли не в слезах и попросил забрать его обратно. В итоге пристроил в БАТЭ, но там ему все никак не удавалось пробиться в основу. А ведь потенциал был хороший. Под «молодежкой» ходил. Попросил Пунтуса отдать его мне в «Коммунальник». Иосифович сперва согласился, а потом передумал. Стал тренером «молодежки» и вызвал на сбор. И в первом же матче парня ломают – летят кресты и мениск. За отпуск Виталик набрал вес. Когда Капский увидел, сразу скомандовал: «Отчислить!» А Виталик же с характером: «Ну, раз выгнали, то и закончу вообще». И пошел к брату на базар.
О работе в БАТЭ и уходе из клуба
– В БАТЭ пришел после работы в гомельском ЗЛИНе в 2004-м. Николай Мозоль, директор минского филиала клубной школы, которая только-только тогда создавалась, позвал работать с детьми и вообще помочь в организации. Ребят фактически набирали с миру по нитке. К примеру, парни моего 1989 года рождения Гутор и Вискушенко пришли из СДЮШОР «Динамо», а Юра Рыжко из «Торпедо». Искали пацанов везде, где могли.
Также подбирал тренерские кадры, формировал команды и так далее. В общем, вел методическую работу. Это было несложно. Детско-юношеский футбол в Минске я знал очень хорошо. Изучал наставников и приглашал.
Школа полностью держалась на Мозоле. Мы почти ни в чем не нуждались. Понятно, что он тесно сотрудничал с Анатолием Капским, но были и вопросы, которые директор закрывал сам. Условия для работы были нормальными. Тренировались, где могли: на поле МЧС в Степянке, на СОКе. Кстати, натуральное поле комплекса фактически сделали мы. Из Борисова приезжал агроном, который колдовал над газоном. Позже стали работать на БГАТУ и «Домостроителе».
Я считаю, клуб должен иметь что-то вроде академии. Мы предлагали организовать что-то такое в пределах кольцевой дороги, но не сложилось. Это очень важно. Был в пражской «Спарте». Там детскому футболу отдали целый комплекс на 8 или 9 полей. Раздевалки простые – лавки, крючки, душевая и туалет. Никаких суперусловий. Есть кафе, где питаются дети и где родители могут ждать окончания тренировок. Где у нас такое есть? У «Минска», пожалуй, только.
Важно это не только с имиджевой точки зрения, но и здорово работает на рост игроков. Как-то выступал перед детскими тренерами один австриец, работавший в детской школе то ли «Рапида», то ли «Аустрии». Рассказывал, что в их академии был талантливый молодой форвард, который плохо играл головой. В течение определенного времени с ним работали дополнительно над координацией, прыгучестью и ударом. В итоге парень прокачался и теперь основной игрок сборной Австрии. А у нас нет времени и места позаниматься дополнительно. Не останешься после тренировки – тебя сразу гонят с поля другие люди. И где работать дополнительно?
Но мы отвлеклись. Через два года я передал парней 89-го в дубль и взял пацанов 93-го. Их тоже собирали со всех весей. Серьезно так прошерстили «Мотор», «Трактор», «Торпедо» и «Орбиту» в поисках талантливой молодежи. Хорошие были ребята: Богдей, Бугай, Жбанков, Блинец, Талейко, Руденок. В силу различных обстоятельств из них мало кто заиграл. Но в тех же Талейко и Руденка, которые в «Крумкачах» сейчас, вложено было очень много сил. Очень перспективными были, но характеры не самые простые. Может, хоть сейчас мозги станут на место.
Параллельно работал с 98-м годом. Шкурдюк, Маринич, Мухамедов, Бабушкин – теперь эти ребята на подходе к основному составу. Но выпустить их мне не дали – передали Виталию Рогожкину, а мне дали вторую команду ребят 2000 года рождения.
А в 2013-м со мной не продлили контракт. Я тогда не знал, что на мое место придут клубные легенды. Хотя чуть раньше пришли Андрей Дрозд, Александр Баранов, тот же Рогожкин. А потом эта фишка стала идти красной нитью. И теперь почти все тренеры в школе – футболисты, поигравшие в клубе.
Понятно, что так комплектоваться – это право руководства клуба. Это, в принципе, нормальная политика. Но вопрос в другом: можно быть топовым игроком, но не стать таким же тренером. Тем более детским. Время покажет, как говорится.
Фото: fcisloch.by, pressball.by
