Чемпионка Беларуси украинка Кочубей: «Оказалось, что внутри я самый настоящий нацик, чем очень горжусь»

Чемпионка Беларуси в составе баскетбольного «Горизонта» и ассистентка главного тренера сборной Украины Инна Кочубей рассказала о пережитом во время войны в Украине и об отошедшем в сторону советском поколении.

– Опишите ваше эмоциональное состояние [после вылета из Украины в Канаду].

– Прекрасно понимаю, что моя миссия как мамы, чтобы дети были в безопасности. Но я настолько тяжело внутри себя переносила весь этот ужас… От беспомощности просто тихо выла. Вслух плакать не можешь – дети все время заглядывают тебе в глаза. Хотя полностью все не скроешь. Через пару недель после начала войны старшая дочка, просыпаясь, каждый раз спрашивала: «Мама, кто победил? Украина или Россия?» Это выбивало из колеи еще больше. А рядом и моя мама в возрасте. И главная задача, повторюсь, – обезопасить их.

Я пережила несколько эмоциональных стадий. На одном этапе четко понимала: если бы не дети, то готова была бы взять автомат и идти защищать страну, расстреливать этих нелюдей. Ведь человек не может творить подобное. Отказываюсь верить! У них нет души, сердца… Никогда не думала, что я настолько патриотична. Хотя на международной арене десять лет подряд защищала флаг своей страны, пела гимн. И внутри откликалось – это было волнительно, ответственно и большая честь! Но относилась к Украине спокойно. Оказалось же, что внутри я самый настоящий нацик, чем очень горжусь.

– Когда вы играли в Беларуси, то о вас отзывались, как об очень светлом и позитивном человеке. Война уже сделала вас другой?

– Я действительно добрый человек, а тут стала впервые ненавидеть. Всех этих нелюдей… Это так ужасно, ведь понимаю, что оно съедает меня изнутри, что я не такая. Всегда помогу человеку, даже если знаю, что он не очень честен по отношению ко мне. Меня так воспитали. Не помню, кто сказал: «Если вы хорошо воспитаны, то вы в опасности, потому что верите, что все люди такие же». Так и есть. Но я все равно за все доброе и светлое.

– Самый страшный момент с начала войны?

– В первый день в бомбоубежище еще не было такого страха, как потом. Кушать было невозможно. Я пыталась заставить себя, но не лезло. Каждая тревога в первые три дня выворачивала наизнанку, волной накатывала. Ты вроде контролируешь себя, держишься, но невозможно выдохнуть. Но есть дети, и ты делаешь на автомате многие вещи, которые вроде как отрезвляют.

Потом убили близкого друга… Ирпень, Буча, Гостомель, Мариуполь… Скажите, как это можно спокойно переживать?! И снова сильное горе – убили брата лучшей подруги. Он был в армии… Захлестывает ненависть. Ты понимаешь, что хочешь разорвать всех их в клочья. Всех оккупантов, пришедших на нашу землю, и тех, кто сидит у «зомбоящика» …надцать лет и бесхребетно подчиняется одному старому шизофренику. Они слепо верят. Глупые люди. Их умышлено сделали такими. Так же и в Беларуси. Два оторванных от жизни человека, которые давно потеряли связь с реальностью. Как они могут понимать народ? Все это время делали людей рабами – без мозгов, свободы, своего мнения. Я настолько свободолюбивый человек, что никто, в том числе муж, не может посягать на мои границы. А в Беларуси людям затыкают рты: «Сиди дома и молчи. Не высовывайся. Туда не ходи, еще куда-то». Мы все – личности, а не чья-то собственность.

– Ваше отношение к русскому языку изменилось за последнее время?

– Русский у меня был с детства. Заканчивала русскую школу. В университете физкультуры училась на русском, а во втором, в МАУП (Межрегиональная академия управления персоналом), уже на украинском. С мужем дома говорили на русском. Украинский мне очень нравился, но, как и на английском, боялась на нем говорить, чтобы не совершать ошибки. Но понимаю, как это было неправильно. [Дочь] Злата, когда пошла в школу, буквально сразу сказала, что будет общаться на украинском. Мы были только за. Муж на работе тоже давно перешел на украинский. В общем, раньше я стеснялась говорить на родном языке, но сейчас все иначе.

– Что думаете о происходящем в Беларуси в последние два года?

– Рано или поздно это должно было случиться. Потому что советское поколение уже отошло в сторону, когда они что-то решали. Мы выросли другими, со своим мнением, которое должно учитываться. Но, к сожалению, у вас вообще беда с «дедом». Повторюсь, не может президент быть столько времени у власти. Очень надеюсь, что после нашей победы и у белорусов все резко поменяется. Произойдут изменения, как того хотят люди. Свободные люди. Возмущалась, когда на протестах начали сажать, избивать, даже убивать. Когда Лену Левченко задержали, то это был настоящий шок. Человек, который столько лет прославлял страну, оказался вдруг чуть ли не ее предателем. Даже мирным путем, получается, нельзя высказывать свое мнение, – сказала Кочубей.