1990. Жизнь общажная, жизнь кабацкая на фоне СССР – Голландия 2:1

Девятнадцатая статья рубрики «Молодость на фоне матчей сборной СССР чемпионата мира-1990»

28 марта 1990 года. Киев. Республиканский стадион. 85 000 зрителей. Сборная СССР перед матчем со сборной Голландии (слева направо): Геннадий Литовченко («Динамо» Киев), Фёдор Черенков («Спартак» Москва), Сергей Горлукович («Боруссия» Дортмунд. ФРГ), Василий Рац («Динамо» Киев), Сергей Родионов («Спартак» Москва), Олег Кузнецов («Динамо» Киев), Александр Бородюк («Шальке-04» Гельзенкирхен. ФРГ), Сергей Алейников («Ювентус» Турин. Италия), Олег Протасов («Динамо» Киев), Вагиз Хидиятуллин («Тулуза» Франция), Ринат Дасаев («Севилья» Испания). По ходу матча вместо Родионова вышел Павел Яковенко («Динамо» Киев, 46 минута), вместо Алейникова – Андрей Зыгмантович («Динамо» Минск, 46), вместо Протасова – Владимир Лютый («Шальке-04» Гельзенкирхен. ФРГ)

После скандала с хозяином частного дома, где я квартировал, у меня опять кардинально поменялась жизнь. Уже третий раз за два месяца 1990 года. В пятницу, 24 февраля я мотнулся домой. А когда 27-го, в понедельник, вернулся в Херсон, то сразу же отправился в отдел кадров завода имени Петровского, чтобы мне предоставили комнату в общежитии, так как та, куда я был определен в конце января, была уже полностью укомплектована жильцами. Поселился со мной хлопец 19 лет, которого родители отправили из родного села подальше от дурной компании. Ему грозил тюремный срок за то, что зверски избил свою бывшую одноклассницу. Суд, когда вник во все детали произошедшего, выяснил, что да, удар по фейсу девушки был. Но только один. Парень получил условный срок, и папа с мамой решили отправить своего отпрыска подальше из глаз долой. Так он оказался в учениках сварщика. И я, как более опытный товарищ, как никак, месяц уже учился и работал одновременно, оказался в роли наставника новоприбывшего хлопца. За день мы с ним сдружились, и вечером оба вселялись в одну комнату мужского общежития завода имени Петровского, которое находилось рядом с парком Ленинского комсомола.

Вообще-то общаг у завода было целых три. Два мужских и одно женское. Хотя, вроде бы еще и для женатиков общежитие присутствовало. Так вот только женская общага располагалась рядом с заводом, в нескольких минутах ходьбы от проходной со стороны железнодорожного вокзала. Та, где я обитал, находилась минутах в двадцати быстрого передвижения от третьей проходной. А если идти в развалочку, то дорога занимала все полчаса. Еще одно здание находилось невдалеке от автовокзала, вернее, в паре остановок от него. То есть километрах так трех, а то и больше от завода. Нужно было не только проехать несколько остановок на маршрутном автобусе, или вот троллейбусе, но и еще пешкарусом идти к мосту, который пролегал над железнодорожными путями, и транзитом через ж/д вокзал прямиком к первой проходной, где находился отдел кадров.

В общаге жизнь бурлила каждый день. Скучать никогда не приходилось. Мы с моим напарником по комнате быстро раззнакомились с соседями по блоку нашей девятиэтажки, а обитали на шестом этаже, и окно нашей комнаты располагалось аккурат сверху козырька внизу. Потом, чем дальше в лес, тем больше дров. Среди наших хороших знакомых значилось уже едва не половина общаги, в основном молодежь. Вечерами пили пиво, резались на деньги в самые разнообразные карточные игры, или вот смотрели телевизор в холле общаги. Он стоял в ленинском уголке, где было очень уютно. Такая себе комната, где вместо дверей широкий проём. Столик для распития чая, мягкие кресла. И когда комендантша общаги уходила домой (а её кабинет был как раз напротив ленинского уголка и она всё видела), то мы часто с пивасом оккупировали кресла и наслаждались этим хмельным напитком под соленую тараньку, смотря фильмы и передачи по телику. Телевидение к 1990 году стало сплошь коммерческим, появилось много рекламы, которую запускали даже во время прямых футбольных трансляций. Вот когда стоял мат перемат от болельщиков. Запомнилось, как днепропетровский «Днепр» принимал в ответном четвертьфинальном поединке Кубка европейских чемпионов португальскую «Бенфику». Первый матч в Лиссабоне подопечные Евгения Кучеревского проиграли минимально – 0:1. Да и то гол с пенальти пропустили. Так что была огромная надежда, что днепрянам удастся отыграться и выйти в полуфинал. И первый тайм дарил всем нам, советским поклонникам игры миллионов, на это огромную надежду. Ведь у хозяев поля было парочка прекрасных моментов для взятия ворот. Только вот Вадима Тищенко, который выскакивал один на один с голкипером «Бенфики», португальский защитник остановил ценой предупреждения. Хотя, сейчас бы за такой вот фол последней надежды игрока удалили бы с поля. А потом уже Андрей Юдин с линии вратарской площадки поцелил точнёхонько в перекладину. Ударь немного ниже, и гол.

Так вот реклама пускалась телевезионщиками во время прямой трансляции матча, что вызывало огромное недовольство десятков болельщиков общаги. Телевизор заранее перенесли в зрительский зал мест так на 150, и он был почти весь заполнен. Но все эти недовольства ничто по сравнению с тем, что произошло во втором тайме. Когда закончился очередной трехминутный блок рекламы, и снова включился футбол, то все мы увидели, что счет уже 0:1 в пользу «Бенфики». Громогласный трехэтажный мат под повтор гола Лимы дальним ударом, потряс общагу до девятого этажа.

«Днепр» проиграл – 0:3. Что не особо удивляло, хотя и было очень обидно. Ведь забей гол Юдин, и всё бы пошло по другому сценарию. Команде Кучеревского не пришлось бы атаковать, сломя голову, и обнажая свои тылы. А можно было уйти в оборону и уповать на резкие контрвыпады. Да и состав «Бенфики» был мощным. В составе «Орлов» под руководством шведского тренера Свена-Горана Эрикссона играли представители сборных Португалии, Бразилии, Швеции и Анголы. А «Днепр» наоборот. После выхода в четвертьфинал Кубка чемпионов и блестящей игры, которую демонстрировали питомцы Кучеревского осенью 1989 года, Днепропетровск покинули лидеры коллектива, который действовал слаженно, как часовой механизм. Алексей Чередник уехал в Англию, где стал защищать цвета «Саутгемптона». А Владимир Лютый и Евгений Шахов рванули в Западную Германию, где играли в «Шальке-04» и «Кайзерслаутерне» соответственно.

Кроме зрительского зала, где можно было проводить концерты, показывать кино и проводить дискотеки, в общаге имелась еще и столовая, а так же просторная душевая на первом этаже. Причем горячая вода была всегда. Мы с напарником никогда не замерзали в своей комнате.

Вскоре я стал жить один. Мой девятнадцатилетний подопечный быстро связался с местной гопотой, и стал ночевать где-то по квартирам, лишь изредка наведываясь в общагу. То своих друзей-гопников приведёт ночевать. И когда я  за полночь приходил из кабака, где играл, то мне не находилось места в своей комнате. То подруг залетных приведет, и мы с ними «шпарились» пять дней, меняясь каждую ночь девахами. Да и днем тоже с этими тёлками зажигали. В душевой, например. Под напором горячей воды.

Только вот мне быстро надоели все эти гости моего напарника по комнате (а она была рассчитана на троих обитателей), и я ему в резкой форме выразил претензии по этому поводу. Мол, не фиг мою постель занимать. Если уже привел кого-то из своей блататы, то пускай на линолеуме спят. Парень, конечно же, обиделся, и мы с ним рассорились навсегда. Позже он меня попытался подставить. Повел хлопцев, которые недавно приехали на завод имени Петровского аж из Барнаула и Самарканда, и вселились в две комнаты нашего блока, в зрительский зал, где часто дельцы крутили видеомагнитофон, на «Рокки 4». Там еще Сильвестр Сталлоне дерется на ринге с «русским» Дольфом Лундгреном. Я же в это время отдыхал перед выходом на работу в кабак. Удар по дверям в коридоре я слышал сквозь сон, но в облом было открывать глаза и пониматься, чтобы посмотреть, в чем дело. Подумал еще, что рано вернулись хлопцы. А когда они действительно пришли, то оказалось, что их комнаты обворовали. Унесли все деньги и ценные вещи. Так они меня целый месяц доставали, мол, отдай наш мафон (двухкассетный магнитофон). И все мои слова, что я не в курсе, кто их обворовал, пацанами не принимались до тех пор, пока я не психанул, и «убил» их своей логикой:

- Вы же на идиотов не похожи, хотя и лохи, - возмутился я после очередного наезда, - Вас кинул ваш дружок. Вы что, не в курсе, он же с местной гопотой связался. Вот и увёл вас смотреть видео за свой счет, а в это время его дружки и обнесли ваши комнаты.

- А и точно, - хлопцы все дружно почесали затылки, - Ведь правильно Саня говорит.

- Пацаны, я же вас сразу по приезду предупреждал, чтобы с моим напарником по комнате были осторожнее и не доверяли ему.

- А он сказал, чтобы мы остерегались тебя.

- Вот казёл…

После того случая я больше не видел своего напарника, который в добавок ко всему оказался еще и наркоманом. Ни в общаге, ни на работе. Зато милиция зачастила ко мне в гости, почти каждую неделю наведываясь в мою комнату. Прописан то мой бывший напарник по комнате был в общаге.

 Кстати, о прописке. Чтобы работать на заводе имени Петровского, совсем не обязательно было иметь херсонскую прописку. Её делали по желанию «клиента». И я сразу, живя у Деда на квартире, не пожелал прописываться в Херсоне, потому что это была лишняя беганина по всей улице Суворова. Когда же я перешел в общагу, то стал задумываться над херсонской пропиской. А ускорения мне придала наша доблестная областная милиция. Пришел раз на репетиции группы в кабак участковый. Увидел меня и потребовал паспорт. Пришлось ехать в общагу за документом. Когда же мент узрел, что у меня отсутствует херсонская прописка, то у него аж глаза заблестели от перевозбуждения таким себе хищным взглядом. Он сказал, что я без местной прописки не имею права играть в ресторане, и что он сейчас меня прикроет за тунеядство. Когда же до мозгов стража порядка достучались мои слова, что я работаю сварщиком в УПЦ завода имени Петровского, то милиционер явно расстроился. Но ненадолго. Он потребовал, чтобы я покинул кабак. Только парочка бутылок армянского коньяка убедили его не предпринимать никаких резких движений в отношении автора этих строчек. Но участковый потребовал, чтобы я в течение трех дней прописался в Херсоне. Что я с успехом и сделал. Наш ударник быстро отвез меня на личных «Жигулях» в родное село, где меня выписали, и уже после обеда я стал полноправным жителем Херсона.

В кабаке, как и в общаге, было весело. Ресторан считался блатным. То есть там собиралась в основном зэканы, воры, бандюки и иная публика подобного пошиба. Фраера кабак почти не посещали. Разве что, живущие рядом. И репертуар группы был соответствующим. Упор делался на блатные песни и шансон. А их играть очень легко. Свои партии на клавишнике я выучил за два дня, пока мой бывший сослуживец еще не лег на профилактику в тубдиспансер. Были в репертуаре и популярные песни 1970-1980-х годов. На входе в зал вывешивался список из песен и композиций, которые входили в наш репертуар, и посетители могли выбрать из парочки сотен «блатняков» и шлягеров тот, который им по душе. Хотя, список почти никто не читал. Посетители, все в наколках, и с огромным гонором, подходили к группе и заказывали песни, которые им нравятся. Бывало, что музыканты не знали той, или иной песни, а я их переиграл за годы, проведенные в разных группах, пачками. Поэтому быстренько писал слова первого куплета и припева, на ходу говоря аккорды заказанной песни и напевая мотив, если он был незнаком вокалисту. Так и играли с листа, под мои крики, когда переходить с аккорда на аккорд.

Получал я за игру в кабаке 150 рублей. Из тех денег, что нам набросали посетители за исполнение копозиций, 30 процентов отдавали директрисе, остальные делили между собой, пятью музыкантами. Бывало, доходило до 200 рублей на рыло за смену. Правда, всего пару раз. А так я имел от полтинника до сотни почти каждый день. Выходной был понедельник. Домой я ездил на поезде ночью с воскресения на первый рабочий день недели. Приезжал к родным пенатам утром. Привозил с собой дефицитные продукты, которые теперь покупал за деньги. Уезжал во вторник под вечер, чтобы успеть к 19.00 в кабак. А как же работа сварщиком, спросите. Да никак. Договорился я с мастаком и начальником нашего цеха, что буду им каждую неделю приносить по бутылке армянского коньяка, которого в кабаке было завались, а они не будут ставить мне прогулы. Потому как тяжеловато было, играть за полночь в ресторане, а с самого утра уже переться в первую смену на завод.

Как раз в кабаке я познакомился с одним хлопцем, щипачём. Он нигде не работал, зато карманы приезжих на ж/д вокзале очищал от денежных знаков знатно. Так вот просыпаюсь я в какой-то неизвестной квартире. Последнее, что помню с вечера, это как после окончания музыкальной программы, когда все музыканты разошлись по домам, я начал кутяжить с парнем и его друзьями, которые решили меня угостить за то, что я знаю много песен, которые они заказывали нашей группе. Всё. Дальше полный провал в памяти. Смотрю, на диване рядом спит еще один хлопец, так же, как и я, при полном параде, даже в верхней одежде. А на небольшом столике записка, мол, подождите, гости дорогие, пошел «на работу» (так и было написано, в кавычках), через час приду и опохмелку принесу, а пока что смотрите видео. И тут я обратил внимание, что на стеллажах румынской стенки стояло в ряд множество видеокассет, которые я спросонья воспринял за книги. Включил я видак, и давай ржать под «Полицейскую академию 4» с проделок выдумщика Махоуни, темнокожего имитатора Джонса и боевитого Тэклберри. Конечно же, понравилась очередная подруга Махоуни-Стива Гуттенберга, роль которой сыграла молодая и пока малоизвестная Шэрон Стоун.

А тут и хозяин нагрянул с тремя трехлитровыми бутлями разливного пива, двумя пузырями водки и разнообразными продуктами в авоське. Я, отхлебнув одним махом литр пива, принялся строгать салатики, а хлопец взялся за супец. На похмелье горячий суп, да с лапшичкой, да под водочку с пивасом – самое то. Когда я поинтересовался, где мой новый знакомый работает, то он со своим другом только улыбнулись в ответ. Позже я узнал, что он вор-щипач. Мы с ним сдружились и очень долго поддерживали отношения. Мне понравилось одно высказывание нового знакомого: «Только дураки из воров хвастаются тем, что сидели в тюрьме. Умные молчат о том, что они ни разу не попадались ментам». Он приезжал в гости ко мне, но жил исключительно в палатках на берегу речки. Как он сам аргументировал: «Я приехал к тебе, чтобы расслабиться на природе». Как оказалось, мой новый знакомый очень любит футбол. Вот не этой почве и сдружились. Товарищеский матч СССР – Голландия мы смотрели у него на квартире по цветному импортному телику.

Про товарняки между собой советская и голландская стороны договорились сразу же после финального матча Евро-1988, который выиграли «летучие» - 2:0. Сразу проводилась игра спустя год, 22 марта 1989 года в Эйндховене, которую опять выиграли голландцы с теми же 2:0. А уже 28 марта 1990-го «оранжевые» пожаловали в Киев. Не приехал травмированный Рууд Гуллит и его партнеры по «Милану», Марко ван Бастен и Франк Райкаард, которых на матч с Союзом не отпустило руководство клуба. Что очень огорчало. Ведь так хотелось увидеть в деле лидеров сборной Голландии. Хотя, и без того состав у гостей был достаточно мощным: Рональд Куман из «Барселоны», Джон Босман, представлявший бельгийский «Мехелен» (тогда европейский топ-клуб, а Босман не тот, который прославился своим «делом»), Ханс ван Брёкелен и Вим Кифт из ПСВ Эйндховен, плюс целая колонна из амстердамского «Аякса» (оба эти голландских клуба тоже были европейскими топами) в лице Рихарда Витчге, Яна Ваутерса, Джона ван’Т Схипа…

Хотя, сборная СССР по именам выглядела мощнее своих нидерландских оппонентов: Ринат Дасаев, Вагиз Хидиятуллин, Сергей Алейников, Сергей Горлукович, Александр Бородюк. Эти футболисты своей игрой на футбольных полях «старого света» заставили себя уважать весь футбольный мир. Что интересно, никогда еще в истории советского футбола в составе сборной Союза не было одновременно сколько легионеров. Добавьте сюда еще и Владимира Лютого, который вышел на замену во втором тайме и забил победный мяч голландцам. А киевляне Олег Кузнецов, Василий Рац, Геннадий Литовченко и вышедший на замену Павел Яковенко. Их желали заполучить в свой состав сильнейшие клубы Европы. Рац, кстати, в 1989 году три месяца поиграл в аренде за испанский «Эспаньол» из Барселоны. Федор Черенков и Сергей Родионов тоже блистали как в чемпионате страны, так и на международной арене. А ведь были еще травмированные Алексей Михайличенко из киевского «Динамо» и Игорь Добровольский из московского. Плюс Александр Заваров прибыл на сборы с ушибом большого пальца, который получил в матче последнего тура итальянского чемпионата его «Ювентуса» с «Наполи» после жесткого стыка с Диего Марадоной. Так что по составу сборная СССР выглядела гораздо мощнее своих голландских оппонентов. Но не по игре. И это притом, что у гостей как раз пошла тренерская чехарда. Многие игроки голландской команды, недовольные тренером Тийсом Либрехтсом, требовали его отставки. Так что в Киеве «оранжевыми» руководил Нол де Руйтер. Он уже привозил в столицу Украинской ССР «Утрехт» на ответный матч 1/16 финала Кубка обладателей кубков осенью 1985 года, и был бит – 1:4. Теперь вот новая встреча с городом красавцем Киевом, и Республиканским стадионом, которая опять не сулила подопечным Руйтера ничего хорошего. Был в составе делегации гостей и Ринус Михелс, приведший Голландию к «серебру» немецкого Мундиаля-1974, и «золоту» Евро-1988. Но он в тренировочный процесс своей бывшей команды не вмешивался. И на все вопросы советских журналистов своим голландским коллегам: «Повезет ли Михелс «оранжевых» на чемпионат мира-1990 в Италию?», те отвечали, что, скорее всего, нет. А старшим тренером, по всем раскладам, станет Лео Беенхакер, что позже и произошло.

Со стартовым свистком обозначилось преимущество голландцев. Они создавали опасные моменты, вынуждая Дасаева часто вступать в игру. Наши хлопцы отвечали резкими контратаками. И во время одной из них выбежавший на угол своей штрафной площади Ван Брёкелен сбил Бородюка. Когда Федя Черенков выдал изумительный по точности пас на ход бывшему московскому динамовцу, мой хороший знакомый вскочил с кресла, и выдал монолог: «Давай, Саша, давай. Пенальти! Не-е-ет, только не Протасов, он пенали пробивать не может. Го-о-о-оллл!!!».

В середине первого тайма унесли с поля на носилках Марсела Пеепера из голландского «Твенте». Он со всей дури ударил голеностопом по подошве бутсы Горлуковича, когда защитник выносил мяч в аут, и тут же упал, корчась от невыносимой боли – двойной перелом голени, это вам не шутки. Вышедший на замену Рене Эйкельпамп из ПСВ доставил нашей обороне много хлопот, и вполне мог отличиться в воротах Дасаева после удара головой в противоход голкиперу сборной СССР. Уже привычно опасно пробивал штрафные Рональд Куман. Советская команда огрызалась. А во втором тайме заиграла так, как того все мы, болельщики той великой страны, хотели. Размашисто, агрессивно, с выдумкой и долей импровизации. Видать, Лобановский в перерыве сделал своим «птенцам» немелкий втык и придал ускорение, мол, почему свои крылья не используем? Так воспарите же над чемпионами Европы на недосягаемую для них высоту.

И вот парадокс. Первый тайм сборная СССР выиграла, играя невнятно. А второй едва не проиграла, имея преимущество над соперниками. С началом второго тайма Лобановский заменил уставшего Сергея Алейникова, который вместе с Александром Заваровым, двое суток (!) добирался из Турина в Киев, на его бывшего одноклубника Андрея Зыгмантовича из минского «Динамо». А инертного Родионова сменил Павел Яковенко. Смотря, как Протасов не использует свои выхода один на один, Валерий Васильевич заменил и его на Владимира Лютого. И не прогадал с заменой.

Когда Рональд Куман на 69 минуте реализовал очень спорное пенальти, то, казалось, что матч так и завершится вничью. Советская команда немного сникла после пропущенного мяча, а голландцы всем своим видом показывали, что мирный исход их вполне удовлетворит. И тут своё веское слово снова сказал Куман. Только на сей раз в негативном плане для своей команды. За десять минут до конца матча он, последним находясь перед своей штрафной площадью, вздумал обводить Лютого. Но бывший нападающий «Днепра» «отжал» мяч у защитника «Барселоны», стремительно пошел вперед и уверенно перебросил круглого через выскочившего к нему навстречу Ван Брёкелена – 2:1. После чего я со своим другом подхватились на ноги и с громогласными выкриками: «Го-о-оллл! Даёшь чемпионский титул в Италии!!!», выдали дикие танцы возле телевизора. И хоть победа была достигнута в товарищеском матче. Но, всё же, было приятно. Наконец-то мы обыграли этих клятых голландцев.

После матча Лобановский излучал саму уверенность и полное спокойствие: «Результатом, разумеется, доволен. Качеством же игры в целом и действиями отдельных игроков наша тренерская группа недовольна. На большее мы и не надеялись. Март. Подготовка продолжается.

В этом матче мы проверили еще одну большую группу кандидатов в сборную СССР, в том числе практически всех, кто играет за рубежом. Наверное, по одной игре сложно определить, кто из них на что в настоящий момент способен, но, на мой взгляд, прошла хорошая психологическая проверка футболистов в матче с достаточно сильным соперником.

Понятно, что он был бы еще сильнее, если бы в его составе выступали голландцы, играющие в настоящее время в Италии. Но, наверное, и наш состав усилится после того, как войдут в строй Демьяненко, Михайличенко, Добровольский, Бессонов и Заваров. На мой взгляд, неважным было судейство в этой встрече, Я не говорю о пенальти, назначенном в наши ворота. Дело не в каких-либо конкретных эпизодах, а речь идет об уровне судейства, которым, мне думается, недовольны и голландцы».

Нол де Руйтер был более краток: «Поздравляю с победой Лобановского и его команду. На мой взгляд, сборная СССР весьма сильная в настоящее время команда, играет на высоких скоростях, особенно впечатлил второй тайм.

Мне думается, исход матча мог бы быть иным, если бы не две досадные ошибки наших игроков. Но дело даже не в результате: мы получили хороший опыт.

Жаль, что мы потеряли - и, видимо, на длительный период - Пеепера».

После футбола автор этих строчек со своим другом поехали на такси в кабак. Я и так отпросился у начальства на пару часиков, чтобы посмотреть футбол. А когда после полуночи вернулся в общагу, то понял, как же мне повезло, что я пошел смотреть игру к другу, а не остался болеть за сборную СССР в общежитии. Как оказалось, в зрительском зале возникла драка между пьяными работягами, которая быстро переросла в поножовщину. Одни хватались за заточки и финаки, другие орудовали розочками из разбитых бутылок. В общем, скорая помощь увезла в больницу больше десяти подрезанных клиентов. Хорошо, хоть без летальных исходов обошлось. А милиция упаковала больше трех десятков распоясавшихся мужиков и парней.

Здесь нужно дополнить, что во время авансов и зарплат возле общежитий завода Петровского постоянно дежурили наряды милиции и смены скорой помощи. Что и неудивительно. Ведь после получения денег многие работяги ужирались до синевы и потери всякого контроля над своими действиями. Возникали пьяные разборки, и с окон общаги летел всякий нэпотриб, от стеклянной тары и ваз до проигрывателей с телевизорами. Были и такие штемпы, которые набухаются и пытались выпрыгнуть в окно. Лично одного такого недоумка с подоконника успел снять. Так что работы в те горячие деньки нашим доблестным правоохранителям и медикам хватало.

А у меня снова кардинально менялась жизнь. Я встретил ЕЁ, единственную и неповторимую. О чём в следующей части данного цикла.