«Новицкий мог полгода не здороваться»
Николай Петропавловский сам пришел в журналистику Известный в прошлом комментатор, ныне находящийся на покое, рассказал Goals.by, как бойко в молодости заявил о себе на телецентре, как получил по голове клюшкой от Харламова и как Машеров уговорил его остаться в Беларуси. О том, как складываются отношения с коллегами, и о телеканале, который лучше других показывает белорусский спорт. О нелюбви к «Битве титанов» и о принципе «перед работой — ни-ни». «Сам я родом из Краснодара. Войну пережил в Сочи, где мать работала с госпитале. Потом семья переехала в Вильнюс. Там окончил школу, после чего поступил в Минский мединститут. Комментировать начал на 3-м курсе. До этого писал в университетской газете, поэтому с журналистикой был знаком. Однажды слушал комментарий какого-то матча по радио, и мне он показался таким плохим, что я не выдержал и поехал на телерадиокомпанию — жил от нее всего в двух остановках. Приезжаю, нахожу людей, которые комментариями занимались, и открыто им заявляю — работаете вы плохо. А меня спрашивают — может, ты лучше прокомментируешь? Меня пригласили в студию и предложили прокомментировать отрезок любого матча по памяти. Думали, будет им сейчас потеха — студент устроит спектакль. Но я в то время болел за московский «Спартак», вспомнил какой-то из его матчей и начал комментировать. При этом не волновался ни капли. Меня с открытыми ртами слушали. В общем, проговорил я так минут 20, а потом в студии слышу голос из колонок, который меня пригласил в кабинет заведующего. Руководству понравилась моя работа, и через пару недель меня пригласили комментировать футбольный матч на стадионе «Динамо». А дальше пошло-поехало». «После университета меня оставил работать на Минской студии сам Петр Миронович Машеров. Он так и сказал: «Врачей у нас много, а комментатор ты один». Когда такой человек предлагает, отказаться невозможно. Тем более Машеров заметил, что я единственный из сотрудников студии говорил на чистом русском языке. Петр Миронович вообще очень спорт любил, был знаком со многими тренерами, спортсменами, журналистами. Часто приходил на «Динамо», разговаривал со всеми. Очень хороший был человек. Хоть уже много лет живу в Беларуси, белорусский язык так и не выучил. Хотя, когда проходил практику в сельской больнице, то в местной библиотеке прочитал на белорусском все собрание сочинений Владимира Короткевича. Он пишет очень красиво. Да и были у меня белорусскоязычные друзья, и я их прекрасно понимал. Мне очень нравится белорусский язык, он красив и мелодичен. Просто чтобы комментировать по-белорусски, нужно на этом языке думать». «Моим кумиром и примером для подражания в свое время был Синявский. Он не просто комментировал матч, а жил им. При этом был отличнейшим рассказчиком, умевшим заинтересовать любого слушателя. В его время еще не было телетрансляций. Только радиорепортажи. Так люди брали радиоприемники на стадион, чтобы смотреть матч и одновременно слушать комментарий Синявского. Это о многом говорит. Мне повезло быть знакомым и с ним, и с Озеровым». «Даже во время того, как учился в институте, меня отправляли в командировки. Первая была в Ригу, где я комментировал футбольный матч «Беларуси» против местной «Даугавы». А потом где только не был — и в Баку, и в Алма-Ате, и в Ташкенте. Но больше всего мне запомнился комментарий из Владикавказа. Приезжаю на стадион, захожу в комментаторскую кабину и диву даюсь: она шириной где-то полтора метра и длиной метров семь. В дальнем конце — окошко размером где-то 70 на 50 сантиметров. Короче говоря, скворечник. И тут мне еще местное руководство заявляет, что провода в кабину не проведены. Начинают укладывать провода, а их не хватает. В итоге микрофон стоял в дальнем от окошка конце комментаторской. И я весь матч, как заяц, носился из одного конца кабины в другой. Не знаю, какой там репортаж получился, но в ходе его ведения я объяснил слушателям, в каких условия нахожусь, так что обиду на меня вряд ли кто-то держал». «Один раз мне досталось во время матча от моего любимого хоккеиста Харламова. Я вел комментарий, находясь прямо у бортика. В то время такая мода только пошла. И прямо возле меня шла борьба, в пылу которой Харламов случайно заехал мне клюшкой прямо по затылку. Будучи очень увлеченным матчем, я даже не сообразил, что произошло, только потом догадался. Но комментарий продолжил, как ни в чем не бывало. Позже Харламов ко мне подъехал, похлопал по плечу и принес извинения. «Больше всего нравилось работать на Минской студии телевидения, ставшей впоследствии тем, что мы называем БТ. Наверное, лет 15 комментировал там «Спортландию». А вот ОНТ меня невзлюбило, видать, за то, что я отказался комментировать «Битву титанов». Большей ерунды, чем эта передача, в жизни не видел. Я организаторам говорю: «Ребята, и за это вы платите огромные деньги? Это же сколько нужно средств, чтобы все это организовать и потом такое несъедобное дерьмо показывать телезрителям?» Да та же самая «Спортландия» была наголову выше, чем все эти «Битвы титанов»! Абсолютно идиотская программа, какими бы знаменитостями ее не украшали. Выпускать такой винегрет — это надо уметь и не иметь при этом никакого вкуса». «В советское время, чтобы выбить для своей трансляции место в эфире, приходилось днями бегать по кабинетам начальства. Ведь раньше был только один телевизионный канал, состоящий наполовину из общесоюзных программ. Остальная половина — это уже наши, местные, передачи. Приходилось добиваться, чтобы футбол показывали по телевидению. За каждую «пробитую» трансляцию мне надо было если не Звезду Героя, то как минимум медаль «За отвагу» вешать. Приходилось постоянно рассказывать, убеждать. Не все же люди увлекаются спортом». «В годы моей работы много сталкивался с Сережей Новиковым и Володей Новицким. С Сережей у меня до сих пор отличные отношения. Он замечательный специалист, досконально знает гандбол, разбирается в футболе, с ним всегда приятно общаться. Что касается Володи, то не скажу, что он мой враг. Он себя считает великим народным комментатором. Ну, пусть считает. Просто, помню, как-то высказывал ему замечания по работе, давал советы, как лучше сделать. Он, конечно, благодарил, а потом после таких разговоров тет-а-тет мог полгода не здороваться». «Курить начал в 20 лет. И до 65 лет выкуривал где-то по пачке в день. А когда попал в пульмонологическую клинику, то мне там заявили, что я уже все легкие прокурил. Сказали, что, если еще год покурю, то не смогу смотреть ни на дым, ни на сигареты, ни вообще на этот белый свет. Пока две недели лежал в больнице, то от курения воздерживался. И вот, когда меня выписали, я шел домой, в кармане была пачка сигарет и зажигалка. Думаю, надо бы покурить. А потом вдруг пришла следующая мысль: если в больнице две недели не курил, то чего я должен дома курить? Вот так у меня до сих пор лежит эта пачка сигарет как символ моего отказа от вредной привычки». «После соревнований мог в хорошей компании немного выпить, сходить куда-нибудь — все бывало. Но вот перед работой — ни в коем случае. Был у меня такой железный принцип, и ни разу за всю карьеру я его не нарушил. Помню, в горбачевские времена, когда велась борьба с алкоголизмом, был я редактором журнала «Игротека». 31 декабря, часа в два дня, когда работа уже закончилась, в редакцию зашел Михаил Кац — заслуженный тренер СССР по стоклеточным шашкам. Мы решили прогуляться по проспекту, ведь времени до начала праздника оставалось много, а идти домой готовить салаты не хотелось. Да и погода была солнечная. Заглянули в кафе «Минск», что было на проспекте, а там Пудышев сидит. А мы все друг друга прекрасно знали. Короче говоря, мы так провели старый год, что я только к 10 вечера дома оказался. Жена мне тогда сказала: «По-моему, ты уже живешь в новом году, тебе его и встречать не надо :)». «Сейчас для телевизионщика выход в прямой эфир — чуть ли не предмет гордости. А когда я начинал работать, почти все было в прямом эфире. К примеру, каждый понедельник вел передачу «Спортивный дневник» — 15 минут живьем. Сегодня все проще: смонтировали, просмотрели, если что не так — вырезали. Люди обленились до того, что, бывает, в передаче говорят о недавних событиях, а показывают устаревшие кадры. Но те, кто разбирается в спорте, такие несоответствия сразу же видит! Нельзя так делать. Среди белорусских каналов лучше всех в спортивном плане выглядит СТВ. Там всегда проходит оперативная информация, в каком бы виде спорта наши не выступали. Что касается трансляций футбольных матчей, то это, по большей части, вопрос того, в каком положении находится наш футбол вообще». «Чтобы поднять уровень нашего футбола хотя бы до среднего европейского, потребуется как минимум 5-8 лет. И начинать нужно с детских школ. Главное — хорошие детские тренеры. Но откуда они возьмутся, если их никто не учит? Получается так, что ребятам кинули мяч, и они его гоняют. А с 12 лет начинается потогонная система — из детей негритят делают, требуя от них сиюминутного результата. Хотя наши тренера бывают в заграничных школах и видят, что погони за очками там нет». «Мне всегда нравился английский футбол. Потому что это и есть — футбол. Может быть, прямолинейный, но там люди именно играют. Никто не жалуется, что у него нету сил, никто не валяется на поле без причины. А среди английских команд мне уже давно симпатичен «Манчестер Юнайтед». «Никогда не боялся задавать вопросы. Если чего-то не понимал, то подходил к тренерам, игрокам. И на мои вопросы они с удовольствием отвечали. К сожалению, в современной журналистике меняются подходы. Я — сторонник честной журналистики. Не люблю «желтуху», когда из мухи делают слона. Спокойно принимаю конструктивную критику. Если у кого-то были претензии к моей работе, я всегда был готов их выслушать, обсудить, выяснить, кто прав. Но, когда на форумах в интернете начинают просто поливать матом других людей, то это противно читать. И самое главное, эти комментаторы знают, что до них никто не доберется».
О начале творческого пути
«Машерову отказать не мог»
Машеров заметил, что я единственный из сотрудников студии говорил на чистом русском языке.
О примерах для подражания
«Комментарий из скворечника»
«Получил по шее клюшкой»
Прямо возле меня шла борьба, в пылу которой Харламов случайно заехал мне клюшкой прямо по затылку. Я даже не сообразил, что произошло.
«Абсолютно идиотская программа»
«Приходилось выбивать каждую трансляцию»
В советское время, чтобы выбить для своей трансляции место в эфире, приходилось днями бегать по кабинетам начальства.
«Новицкий считает себя великим народным комментатором»
«Чего я должен курить?»
Курить начал в 20 лет. И до 65 лет выкуривал где-то по пачке в день.
«Перед работой — ни-ни»
«Лучше всех выглядит СТВ»
Сейчас для телевизионщика выход в прямой эфир — чуть ли не предмет гордости. А когда я начинал работать, почти все было в прямом эфире.
«Из детей делают негритят»
«Английский футбол — это футбол»
«Не люблю «желтуху»
Никогда не боялся задавать вопросы. Если чего-то не понимал, то подходил к тренерам, игрокам. И на мои вопросы они с удовольствием отвечали.