«На книгу о Беларуси меня не хватит»

Бернд Штанге определил путь для сборной Беларуси, который в итоге никуда не привел... Понедельник получился насыщенным для Бернда Штанге. На дорожку он провел совещание с отечественными тренерами, а потом пообщался с журналистами. Немецкий специалист вспомнил сенсационный старт прошедшей квалификации, посетовал на травмы и ненужные карточки футболистов. Рассказал, как познавал культуру и ментальность белорусов. — Всем спасибо за четыре с половиной года помощи и поддержки. К сожалению, за это время нам не удалось выполнить цели, поставленные федерацией. Это были цели и тренерского штаба, и каждого отдельного игрока. Ведь многие по итогу упустили последний шанс принять участие в большом турнире. Мы разочарованы тем. Тем не менее движение вперед было. Нам удалось придать импульс молодой, 20-летней федерации. Время было тяжелое, но хорошее. Здесь мы завели много отличных друзей, и в нашей памяти останутся самые позитивные воспоминания о вашей стране. Сегодня, в последний день своей работы, с белорусскими специалистами я провел анализ нашей работы. Мы пригласили не только тренеров высшей лиги, но и тех, кто временно пребывает без клуба. Мы рассказали, что удалось и что было плохо. Поговорили и о том, что важно сделать для будущего. С чистой совестью мы можем ехать домой. — Что было самым сложным за эти четыре года? — Трудно сразу ответить. Вся работа была трудной. Возможно, самым сложным стало то обстоятельно, что я должен был работать не только со сборной, но и решать многие задачи, которые выходили за рамки взаимодействия с командой. Но я хотел заниматься подобной работой, потому как чувствовал, что это очень важно и обязательно для развития. В больших федерациях, как, например, немецкой, есть Маттиас Заммер, другие специалисты, которые занимаются вопросами развития. А тут все было на моих плечах. Возможно, если бы в федерации трудилось больше работников, на плечи которых эти дела можно было бы возложить, у меня появилось бы больше времени на работу с клубами, тренерскими штабами в областных городах. — В федерации говорят, что следующим тренером будет белорус. На ваш взгляд, сможет ли отечественный тренер качественно и эффективно руководить сборной? — В Беларуси есть много молодых талантливых специалистов. Принимать решение работникам федерации. Я не могу что-то рекомендовать. Единственное: Беларуси нужен тренер, который имеет огонь в сердце и харизму. Он должен верить, что можно добиться невозможного. А обойти Испанию и Францию — действительно практически невозможно. — Решение больше не продолжать работу в Беларуси, изначально было инициировано с вашей стороны или со стороны федерации? — В принципе, это решение федерации. Хотя с другой стороны — никто особо ничего не решал — у меня просто закончился контракт. Четыре с половиной года — солидный срок. Сколько тренеров в Европе проработали такое время? Не так уж и много. У нас была единственная цель — квалифицировать на чемпионат Европы в Польше и Украине. Мы верили, что мы сможем это сделать. Старт был сенсационно хорошим. В конце 2010 года мы занимали 36 место в рейтинге ФИФА. Но потом начались катастрофические игры, травмы. Некоторые игроки перешли в большие клубы, где только сидели на скамейке запасных. У нас были ненужные желтые и красные карточки. В итоге мы не смогли выполнить задачу. Да, дисциплинированно и качественно играли в обороне. Пропустили лишь семь мячей за все квалификационные матчи. Но и забили всего лишь восемь. Где наши нападающие? Корниленко стал лучшим бомбардиром команды в квалификации, забив пару мячей, причем, один — с пенальти. Мы рассчитывали на таких игроков, как Родионов, Кутузов, Александр Глеб. Но их не было: то травмы, то карточки. Кому забивать? Это наша проблема. Сегодня на встрече с тренерами я сказал, что, возможно, нам надо было взять футболистов из нашей лиги, у которых есть постоянная игровая практика. Мы бы это сделали, если бы наши клубы имели хотя бы небольшой международный опыт. И все равно вопрос остается открытым: смогли бы футболисты из высшей лиги сыграть лучше? — В чем были ваши ошибки в отборочном цикле? — Конечно, каждый человек допускает ошибки. Это делаем и мы, и вы. Нам нужно принимать решение до игры, потом смотреть, как она будет протекать, и только потом мы видим ошибки. Было много деталей. В каждой игре можно вспомнить вещи, которые можно было бы сделать лучше. Но важно, что мы выбрали свою линию, и придерживались ее. По отдельным деталям можно всегда спорить… Не знаю, какие мне перечислить собственные просчеты. Серьезных ошибок мы не делали. Не было такого, чтобы мы раскачивались в разные стороны, как листик на ветру. Мы шли по своей линии, и это было правильно. — Вас нередко упрекали в том, что вы работали в странах, которые были далеки от принципов демократии. В ответ вы говорили, мол, думаете только о футболе и не лезете в политические дела. Согласны ли с поговоркой, что деньги не пахнут? — Офсайд и в Африке офсайд. Кроме того, я должен сказать, что работал в странах, которые являются постоянными членами ФИФА и УЕФА. Я работал по согласованию с посольствами тех стран, где пребывал, и немецкого футбольного союза. Все нормы были выполнены. — После работы со сборной Ирака вы написали книгу. Если планы написать о пребывании в Беларуси? — Да, я написал объемную книгу о работе в Ираке. Это было успешное время. Мы квалифицировались на Олимпиаду. Но на вторую книгу меня не хватит. Конечно, про четыре года можно было бы что-то написать. Думаю, я бы это сделал в случае успеха. — Если ли планы на следующий год относительно своего трудоустройства? — Пока вернусь домой, отдохну. Но в следующем году я буду работать. Возможно, где-нибудь мы еще встретимся. — В последние девять месяцев в нашей стране экономический кризис. Прочувствовали ли вы его, например, посещая магазины? — Когда меня спрашивали, что тут было самое тяжелое за последнее время, то я могу сказать, что это постоянно растущие курсы валюты и цены. Я ведь здесь живу. Не могу сказать, что ничего не вижу, не слышу и не говорю. — До конца лета курсы валют в банках и у валютчиков значительно расходились. Где вы меняли деньги на белорусские рубли? — Только в официальных местах). — Знаете ли вы, что в белорусском Правительстве курсообразованием в первую очередь занимался Сергей Румас? — Я был рад, что Сергей Румас, как специалист по финансовым делам, возглавил АБФФ. Думал, он принесет собой деньги для развития, а потом еще и приведет специалистов. Тогда футбол сможет подняться вверх. Возможно, это ему еще удастся. Надо, чтобы в плане господдержки футбол был как минимум на одном уровне с хоккеем. Это важно для развития. Вы этого, конечно, не напишете, вырезав про сопоставление футбола и хоккея))… — Что помешало вам выучить русский язык, чтобы общаться с прессой? — (Говорит на русском языке) Я нормально говорю на русском языке на улице или в магазине. Если встречаю кого-то из тренеров, общаемся на русском. Также и с футболистами на поле. Когда я отвечаю на вопросы журналистов, лучше работать с переводчиком, потому что это очень опасно: одно неверное слово и потом… На пресс-конференции каждое слово должно быть аккуратным, точным. Я читаю газеты, смотрю новости. Языкового барьера не было: ни в городе, нигде. Хорошо, вы поняли все? (смех в зале). — Откуда вы черпали новости: Euronews, белорусские каналы? — Всегда смотрел наши новости. Также, у меня есть все мировые каналы: SkyTV, BBC, CNN. Правда, я не такой большой фанат телевидения, чтобы постоянно смотреть новости. — Какой след в вашей душе отставила белорусская культура? — Я старался познакомиться с максимально большим количеством городов. Если игра проходила в Витебске, с утра шел в музей Марка Шагала. Если в Бресте — в Брестскую Крепость. Я хотел понять культуру, ментальность, изучить историю. Книги не читал, так как это трудно. Но старался познакомиться с изначально чужой страной. Я был впечатлен и вдохновлен тем, что увидел. Особенно мне понравилась природа. Часто ездили на рыбалку в Вилейку. Здесь у меня останется много друзей. Начиная с высокопоставленных чиновников, заканчивая детьми из санатория «Надежда» для жертв Чернобыльской аварии. Там мы были много раз, всегда старались помочь материально. Я не могу сказать, что было что-то горькое, неприятное в Беларуси. Неприятным был только результат. — Не встречали ли вы враждебные проявление по отношению к себе, с точки зрения Второй мировой войны? — Я, кстати, боялся подписывать контракт, думая, как после истории войны здесь будет работать немец. Все официальные лица, включая Геннадия Невыгласа, заверили, что проявлений какой-то нетерпимости не будет. Я ведь и родился уже после войны, в 1948 году. И ни единого подобного случая в Беларуси не было — относились ко мне уважительно. А на Украине был один. Когда играли во Львове, кто-то крикнул «Хайль Гитлер!». — Вы знаете ситуацию, нашу группу. Какие рекомендации можете дать следующему главкому сборной? — Трудно давать рекомендации. Все известно. Испания — чемпион мира и Европы. Франция вернула былую силу. Надо учитывать и Грузию с Финляндией. Надо четко выбрать путь, по которому идти и его придерживаться. Когда ты чувствуешь, что тот, кто ведет тебя, сам не знает пути, за ним не пойдешь. Я старался определить свой путь четко и понятно. Я хотел донести это до всех. Я стремился приглашать таких известных людей, как Хиддинк, Улье, которые бы объяснили, что так надо делать. В общем, мы кое-что чего добились, если говорить о футболе в целом. Молодежная сборная дважды выходила в финальную стадию чемпионата Европы. БАТЭ играет на среднем европейском уровне. Это база. Сейчас надо развиваться дальше. Федерация должна сделать следующий шаг. — При вас новички сборной начали исполнять песни. А какую бы вы исполнили. Что-то из репертуара Rammstein, Scorpions, RollingStones…? — Я не пел. Какую бы спел? «Мальчик видит розочку». Есть такая детская песенка. Из репертуара Rammstein или других групп? Нет. Такие вещи делаются для сближения игроков команды. Перед каждой квалификацией мы должны определять круг кандидатов из 35 игроков, и отдавать этот список в министерство спорта. В итоге были задействованы 34 игрока их списка, учитывая товарищеские матчи. Больше половины пели песню. Традиция неплохая. Возможно, новый тренер возьмет ее на вооружение. А может, и нет. Или игроки будут это делать сами. — Если говорить абстрактно, не называя фамилий, совмещение постов тренера национальной и олимпийской сборной — это хорошо или нет? — Сборные играют товарищеские матчи в одни и те же дни, определенные ФИФА. Говорить о чем-то тут сложно. Я не в курсе этих дел. Спрашивайте по отборочному циклу. (…) Вчера я получил газету из Германии. Они вспомнили, что 11.11.1981 я провел первую игру, будучи тренером. Сборная ГДР сыграла с Мальтой. Я и забыл, что прошло ровно 30 лет с момента первой моей игры в качества тренера национальной сборной. — Самый неприятный, острый вопрос, который был вам задан за 4 года. — Неприятным было поражение от Люксембурга. Я чувствовал, что тем самым мы нанесли урон национальной гордости. Серпом прошлись по команде, много новичков… После этого критические вопросы были правильными. Тогда задавалось много неприятных вопросов. Точные формулировки я уже не помню. — Меняли ли вы место жительства в Минске? Кто были ваши соседи, как вы с ними общались? — Я жил в одной квартире и мало общался с соседями. Меня это удивило. Моя ментальность позволяет сказать «Привет! Как дела?», «Доброе утро!». А на меня смотрели так, как будто какой-то сумасшедший пришел. А если заходили в лифт, то сразу отводили взгляд… Разные менталитеты. В Беларуси проводил более 300 дней в году. Я придерживаюсь такого мнения: если ты работаешь в стране, то нельзя приезжать только на игры — надо изучать людей. Я могу честно сказать, что я отдал все, что мог. Но этого не хватило. Очень жаль.