Степан Попов: «Ко мне приехало пять человек, среди которых был Портной. Мне сказали: «Я обычно сначала бью, а потом разговариваю. Но меня попросили быть с тобой максимально деликатным»
Чемпион мира и Европы самбист Степан Попов рассказал о всрече с заместителем министра спорта Михаилом Портным.
— Почему вы решили публично выразить свою позицию?
— Самый главный судья находится внутри каждого человека. Когда я видел, что происходит, причем не только в интернете, но и по рассказам знакомых и близких, негодование накапливалось.В какой-то момент начал публиковать видео жестокости в соцсетях. И люди из министерства стали передавать через тренера вопросы в духе, зачем я это выкладываю, уверен ли, что все так и было, знаю ли, что предшествовало избиению, может, у этого человека в руках был автомат.Но я отвечал, что мне неважно, что было до этого, сотрудник при исполнении в любом случае должен соблюдать нормы закона. После таких видео я просто не мог тренироваться. У меня все переворачивалось наизнанку, понимал: надо что-то делать. А то мы, спортсмены, молчим, пока наших болельщиков бьют.
— И вы начали выходить на акции. А дальше последовала личная встреча с представителями Министерства спорта?
— Действительно, была личная встреча с замминистра Михаилом Портным, но я не хочу выносить сор из избы и разглашать подробности. Скажу так: факты давления были, причем сильного [давления].
— Вас вызывали на встречу или сами к вам пришли?
— Ко мне приехало целых пять человек, среди которых был замминистра спорта Портной. Я, правда, не хочу рассказывать о подробностях той встречи. Но, поскольку Портной сам недавно упомянул обо мне, приведу вам маленький эпизод для общего понимания ситуации.Они изнутри закрыли дверь в тренерской. Мне сказали: «Я обычно сначала бью, а потом разговариваю. Но меня попросили быть с тобой максимально деликатным».
Мы поговорили где-то минут 20−30. Мне напомнили о том, что у меня есть жена и дети, и много чего еще. Грустно, что в век высоких технологий к тебе приходят люди с методами 1990-х.
— После разговора вам стало страшно?
— Страха не было, но было опасение за близких и планы вывезти семью за границу.А вот у меня самого однозначно не было намерения уезжать. В свое время у меня было ножевое ранение бицепса. Я помню, как истекал кровью, терял сознание в такси, бицепс где-то там болтался, а я думал: блин, вот я сейчас усну и ничего страшного не произойдет, но у меня есть мама, папа, брат, они же испытают дикий страх!И в этот раз после встречи внутри у меня была такая пустота… Я даже обращался к знакомому психологу, потому что та неделя после разговора и перед соревнованиями была самой тяжелой в жизни, но я никому не показывал, что у меня на душе, и не стал сниматься со старта.Когда узнал, что с такими визитами эта компания ездит и к другим спортсменам, понял: опасаться нечего, это пустые угрозы и эти люди на самом деле боятся больше, чем я.
— В чем была основная претензия к вам — отозвать подпись из письма спортсменов?
— Нет, их вообще не интересовала подпись. Они хотели, чтобы я не выходил на воскресные марши с плакатами, не махал руками. Как я понял, их задача — найти главного организатора всей этой движухи. Они до сих пор думают, что это организовали один, два или три человека. Но на самом деле все не так. Людям никто не платит из-за рубежа, нами никто не манипулирует.На следующий день после встречи мне снова позвонили узнать, где я, не на марше ли. А я был за городом, ловил рыбу, отмечал день рождения дочери. Но чувствовал себя тошно, противно, мерзко, – рассказал Попов.
