Валерий Жуковский: «За победу в кубке Ковалевич обещал спрыгнуть с моста»

Хавбек «Нафтана» рассказал Александру Ивулину о жизни в Новополоцке, попытке разогнать драку с помощью луковицы, безбашенных выходках Виталия Володенкова и многом другом.

– Лучшие моменты вашей футбольной биографии связаны с «Нафтаном»…

– Наверное. В 2009 году мы с Зюлей перешли в «Нафтан». Все было просто: позвонил Ковалевич. Мы договорились почти сразу. Тем более, тогда в Солигорске произошла некрасивая история с Букаткиным и Сучковым. Команда шла не очень хорошо. Никто из руководителей не хотел брать ответственность на себя. Поэтому нашли крайних. В коллективе появилась нервозность. Начались какие-то непонятки. Стало неясно, кто будет тренером… Поэтому решил уехать в Новополоцк. Меня приглашали под Лигу Европы. Правда, так и не смогли заявить на матч с «Гентом». На эту игру было только одно лишнее место. В тот момент у «Нафтана» сломался кто-то из крайних полузащитников, поэтому заявили Зюлева. Если бы смогли пройти дальше, сыграл бы с «Ромой». Не получилось, что поделать.

Хотя в «Шахтере» было интересное время. Играл практически во всех матчах. Правда, чаще всего выходил на замену. В 2007 году взяли третье место. В последнем матче выиграли у Бреста, а я забил победный «бронзовый» мяч. В том сезоне у нас было одинаковое количество очков с «Гомелем». Только благодаря голу Стрипейкиса, команда выиграла у «Немана» и стала второй. Если бы в том году не переписали регламент чемпионата, «Шахтер» взял бы «серебро». По личным встречам мы были выше, но тогда в первую очередь учитывалась разница забитых и пропущенных. Причем правила переписали только летом. До сих пор спорим с Римантасовичем, что он несправедливо выиграл «серебро» в том сезоне. Стрипейкис всегда улыбается: «Все по-честному». Хотя, на его месте я бы говорил то же самое:).

Вообще, меня  забавно продавали из «Белшины» в Солигорск. Сначала повезли в Брест. Вроде бы договорились. Правда, там просили рассчитаться по безналичному расчету. В итоге все сорвалось. Говорят, «Шахтеру» я обошелся в сто тысяч долларов. Там все вопросы решали Вергейчик и Гуща. Я должен был менять команду зимой. В итоге переехал в Солигорск только летом.

– Кто такой Олег Аркадьевич Гуща?

– О! Это легенда «Белшины» 90-х годов. Даже не знаю, с кем его сравнить. Этот человек мог хорошенько кинуть на деньги. Римантасович рассказывал забавную историю. Команда поехала играть квалификацию Лиги чемпионов. В тот период футболистам долго не платили зарплату. Игроки стали возмущаться: «Не полетим на выезд. Сначала заплатите». Гуща приходит в раздевалку и показывает деньги: «Ребят, все тут. Получите, когда приедете на Кипр». Ладно. Отправились на выезд. Прошли регистрацию в аэропорту. Человек все время находился рядом с командой. Прилетели, а его нет. Испарился! Футболистам уже делать было нечего. Пришлось играть.

Такой человек невидимка. Родом из Бобруйска. Сам знаешь, кем этот город славится :). Если Гуща появлялся на тренировке – это к деньгам. Жаль, он делал это редко. Плюс мы тогда играли не очень хорошо – только пробились в высшую лигу. Побед было мало, вот он и пропадал. Возле гостиницы, где мы жили, постоянно стояла машина Гущи. Только  найти директора никто не мог. Хотя у меня с ним проблем не было: зарплату платил вовремя, по подъемным тоже рассчитался. Я же тогда совсем молодым был. Заплатили за меня двадцатку «Лиде» и нормально :).

– Где жить было более трешово: в Солигорске или Бобруйске?

– О! Тогда база в Солигорске только строилась. Помню, зашел в свою комнату. Там лежал только черный матрас, а на него с потолка сыпалась побелка. Испытал небольшой шок. Хотя потом быстро ко всему привык. В Бобруйске жил в гостинице. Там свои причуды. На первом этаже находится ресторан. Столько драк увидел! Шесть утра. Спишь, а на улице начинается месиво. В номере все слышно. Раньше стеклопакеты в комнатах не стояли. Под утро начиналась веселуха! Девушки выясняли отношения друг с другом. Если свадьба, то бывали драки стенка на стенку. Раз не выдержал – вышел на балкон. Там лежали какие-то луковицы. Начал кидаться ими в дерущихся: «Да вы достали уже!» Вроде бы удалось погасить конфликт. Короче, в Солигорске спокойнее. Меня больше тянет к природе. Поближе к воде, к озеру.

– Вы подсели на рыбалку в Солигорске?

– Ходил ловить, но тогда так сильно не увлекался. Чаще всего рыбачили с Риосом и Гукайло. Никифоренко не особо хотел показывать свои места. Юрий Вергейчик тоже заядлый рыбак. Часто ходил ловить вместе с женой и сыном. По рассказам Юрия Васильевича он каждый раз вытаскивал что-то большое. У меня все намного скромнее. Самая крупная рыба, которую поймал – щука на пять килограммов. Так что особо нечем хвастаться.

По-настоящему увлекся рыбалкой, когда перешел в «Нафтан». Романюк подсадил. Купили с ним лодку, мотор… Начал приобретать спиннинги, катушки. Не самые навороченные штуки – средненькие. Потом еще себе лодку взял. Стал читать книжки, смотреть программы про рыбалку. Интересно. Особенно, когда показывают, как ловят в России. Там похожий климат. Морская рыбалка не сильно доставляет. Это экзотика какая-то.

В Новополоцке я знал все рыбные места. Часто выбирались к воде с Романюком. Приедем с рыбалки на базу, привезем улов. Шкабара посмотрит на рыбу, замаринует красиво. Он – молодец. А что еще делать? В баре все быстро приедалось. Меню одинаковое каждый день: котлеты, чебуреки… Так хоть рыбки пожарить можно. Все ребята заходили к нам покушать. Кто-то пытался пошутить: «Какая-то мелкая у вас рыба». Ответ на этот подкол был один: «Если маленькая, то больше не заходи».

***

– Как вы веселились в Новополоцке?

– А что там делать? Наверное, поэтому рыбалкой и увлекся :). Старались как-то поднимать настроение на тренировках. Настрой постоянно задавал Ковалевич. Например, во время вечернего занятия поставит Романюка в ворота: «Возьмешь от меня пенальти – завтра утренней тренировки не будет». Коля тащит, подходит к Николаевичу: «Мужик сказал – мужик сделал». Николаевичу ничего не оставалось – отменить занятие.

Весело было в Новополоцке. Мы часто собирались, чтобы поиграть в пейнтбол. Пожарили шашлыки и побежали убивать друг друга. Как-то Рудик буквально с метра начал расстреливать Буку. Обычно в человека попадает один шарик, и он уходит с площадки. Никита лежал в засаде. К нему сзади подкрался Фил и спустил половину обоймы. Прикинь, как больно было Буке. На попе-то защиты нет :). Еще прикольно играл Зюля. Попадешь в него: «Игорь, ты убит». Он быстренько вытрет краску: «Где? Тебе показалось! Я в игре». Федьке Черных порой доставалось на таких мероприятиях. Он же слащавый – всегда модно выглядел, зализанный такой… Правда, Федя никогда не говорил какое слово к кличке «Слащавый» добавлял Ковалевич :).

Самыми трешовыми в команде были Белоусов и Володенков. Вроде взрослые дядьки, а вели себя как дети малые. Бывало, поймают Буку, надают ему щелбанов: «Все, ты наш раб. Беги за мячом, неси с тренировки наши бутсы». Никита пробовал возмущаться – ему опять прилетали щелбаны. Володенков мог достать из носа «козла» и кинуть в кого-нибудь. Как-то я приехал на базу на машине и не закрыл люк. Так он мне с Белым столько соломы в салон накидал! Не знал потом, как все это отпылесосить… Правда, когда к нему приезжала жена, Виталик становился совершенно другим человеком. Такой воспитанный, интеллигентный. Часто перед началом тренировки мы держали мяч в воздухе. Если он падал на землю, то последний, кто его касался, всю тренировку назывался матерным словом. Нельзя такие слова писать на «Трибуне». Если ты назовешь парня по имени, то эта кличка переходит к тебе. Это тоже ноу-хау Володенкова.

Кстати, на предыгровой тренировке у Ковалевича было одно упражнение. С центра поля идет подача на сегмент штрафной. Нужно в одно касание слета переправить мяч в ворота. Николаевич обещал личные деньги тому, кто забьет. Обычно они были виртуальными. Однажды тренер положил у ворот реальные. Сто евро. Я забил, подошел и забрал. Николаевич кричит: «Эй, только-только забил, куда тебе?» Отвечаю: «Так денег же не платят, а кушать за что-то надо. Хоть ребят покормлю». Вообще Ковалевич любил спорить. Правда, до сих пор не выполнил одно обещание. Он говорил: «Если выиграем Кубок, постригусь на лысо и прыгну с моста». Наверное, до сих пор с мыслями собирается.

Когда Ковалевич уехал на Олимпиаду, я травмировал колено. Перед какой-то игрой Гасюто позвонил Николаевичу: «Вот, Жуковский сломался». Примерно в то время пацаны из команды подарили мне игрушечную жабу. Им кажется, что у меня большие глаза. Ковалевич разозлился: «Так, кто сломал жабу?» Самое смешное, что тогда у моей игрушечной жабы тоже сломалась лапа. Когда Ковалевич вернулся из Лондона, зашел в раздевалку и увидел игрушку, снова выдал: «Так, пацаны, это не шутки! Кто сломал жабу?»

– Какие еще игрушки лежали в раздевалке «Нафтана»?

– Верховцову дарили коня. Понятно, почему. У Дегтерева лежала свинка. Ничего не скажу по поводу этого подарка. В этом году уже почти не обменивались игрушками. Хотя я презентовал Лехе Сучкову оленя. Он всем доказывает, что гродненский, хотя сам из Лиды. Ну раз говоришь, что из Оленеграда – получай подарок. По моему заказу жена Зюлева привезла из Италии Пиноккио. Подарил ему потому, что у Игоря большой нос. Он мне купил игрушечного человечка. Когда на него нажимаешь, у него выпучиваются глаза.

– С «Гентом» вам сыграть не удалось. Зато были памятные матчи против «Црвены Звезды».

– Жаль, не отыграл их целиком. Выходил на замену. Тогда нас даже не нужно было настраивать – все хотели пошуметь. Вышли на поле в Витебске, но перегорели. После первого тайма проигрывали 0:3. Тогда на Ковалевича была страшно смотреть. Казалось, он был готов всех разорвать. Конечно, ведь собрался целый стадион, а такой результат. Мы, наверное, просто испугались. Чуть недооценили себя. Не знаю, что делал в раздевалке Ковалевич. Я в этот момент разминался, но он может завести команду. Бывало, по раздевалке бутылки летали. Не в игроков – в стены. Николаевич умел завести ребят, выплеснуть эмоции. Порой стоял серьезный ор! Ковалевич делал какие-то подсказки, после чего оставлял нас минут на пять. Дальше уже самостоятельно думали, как играть, как убирать какие-то шероховатости. 

На ответный матч в Белград мы добирались достаточно весело. Поехали на автобусе в Москву, Оттуда полетели в Сербию. Точно не на чартере. Какой-то страшноватый самолет. Только приземлились – почти сразу на предыгровую тренировку. Самое интересное, что сыграли достойно. Вернулись в Москву и начались приключения. Попали в жуткую пробку, приходилось останавливаться в «McDonald’s». Добирались часов 12. Хотя ехать километров 600 всего. Жесть!

Правда, самым жутким переездом в моей карьере стала дорога из Гомеля в Минск. На четвертьфинал Кубка ехали, наверное, сутки. Все замело. Мы стали за Бобруйском: ни туда, ни сюда. По трассе ездили только военные. Помню, они забрали мать с грудным ребенком, которые оказались в этой пробке. Сидели-сидели… Уже становилось холодно. Стали экономить солярку, достали одеяла. Все-таки на нас были только кроссовки и спортивные костюмы. Телефоны уже начинали садиться – экономили батарейку. Я говорю: «Что делать? Пойдем прогуляемся». Оказалось, в двух километрах от нас была деревня. Там находился магазин. Взяли что-то покушать, попросили у дальнобойщика, который стоял недалеко, кипяточку. В этом магазине встретили человека, который довез нас до железнодорожной станции. Оттуда добирались до Минска на дизелях. Обидно, что проиграли. Вели 2:0. Ничего не предвещало беды. Пара ошибок – и уже 2:3…

***

– Кстати, какие воспоминания у вас о «Гомеле»?

– Там все делали для футболистов. Много болельщиков, другие руководители, хорошие поля. После газона в Новополоцке – настоящий бильярдный стол. У Меркулова классный тренировочный процесс. Первое время он старался быть более спокойным, контролировал себя. Тренер редко что-то говорил на эмоциях.

– Что можете сказать об Евгении Поболовце?

– Что тут говорить: есть деньги – все хорошо, если нет – плохо. Он хочет, чтобы футболистам было комфортно. Не всегда получается. Вообще, моя карьера в «Гомеле» пошла под откос после матча с «Белшиной». На 92-й минуте принимал мяч в прыжке. Приземлился и услышал, как в колене что-то щелкнуло. Думал, разбегаюсь. Зашел в раздевалку – боль не пропадала. Понял, случилось что-то серьезное. Затем врачи две недели не могли определиться, что у меня с коленом. Один говорил одно, второй другое. Ничего непонятно. Пошел на прием к еще одному доктору. Он сказал: «По-моему, тебе нужна операция». Мне стали предлагать оперироваться в Гомеле. Я отказался. Ложиться на стол в Минске тоже не хотелось. Пацаны помогли: «Есть выходы в Германию». Отослал диски МРТ. Сказали, чтобы приезжал. Отправился в немецкую клинику – там меня еще раз осмотрели. На следующий день прооперировали. Думал, у меня проблемы с мениском. Это недели три восстановления. Мне полностью почистили колено плюс там были какие-то проблемы с крестообразной. Сказали, нельзя ничего делать шесть недель.

В «Гомеле» пообещали включить в следующий контракт сумму, которую я потрачу на операцию и реабилитацию. Вышло где-то 15 тысяч долларов. Часть этой суммы мне отдали. Правда, долги все равно остались. Когда уходил из клуба, мне не выплатили премиальные. Поболовец сказал: «Потом отдадим». До сих пор жду. Мне должны еще пять тысяч. Правда, уже не надеюсь на них. Все простил :).

– Как расставались с «Гомелем»?

– В первый же день, когда команда вышла из отпуска, Меркулов вызвал к себе. Сказал: «Я не вижу тебя в основном составе. Такому игроку в таком возрасте нет смысла сидеть на замене». Еще до этого разговора понимал, к чему все идет. Хотя все равно обидно. Приехал, а в раздевалке на шкафчике написана моя фамилия. Понадеялся, что хоть сборы отработаю, а там… Хотя было приятно, когда после этой новости пацаны подходили к Меркулову, чтобы поговорить на счет моего ухода. Правда, Саныч, если что-то решит, то не будет идти на компромисс.

Сразу после разговора с Меркуловым созвонился со Стрипейкисом: «Можно я приеду?» Вечером сел в машину и отправился в Новополоцк. Хотя думал, что никогда не вернусь в «Нафтан». Честно говоря, все надоело: плохие поля, финансовая нестабильность. Раньше все говорили: «В Новополоцк едут доигрывать. Там всегда есть деньги». В последнее время стабильность исчезла.

– Тогда почему вы все-таки вернулись в Новополоцк?

– Еще в отпуске мне звонил Римантасович. Шел в команду ради него. Давно знали друг друга. Мне с ним очень комфортно. Стрипейкис добротный тренер. Он держит руку на пульсе команды. Например, когда кто-то не добегает, работает не на максимуме, он здорово пихает. Бывают ситуации, когда на тренировках кто-то заводится, начинаются зарубы. Ведь чаще всего игра идет на жопу. Никто не хочет подставляться. Когда доходит до крайностей Римантасович свистит. После этого начинаем наматывать круги. Если парочка не помогает, то бегаем минут двадцать. Кстати, Стрипейкис практически не заходит в квадрат, не играет в «пульках». Уже подшучиваю: «Римантасович, что-то вы засиделись. Уже пора».

Вообще в этом году было много поводов для радости. Жаль, нас не хватило на матчи в первой шестерке. Там каждая игра очень важна. Попалось бы пару команд слабее классом из второй половины таблицы… Тогда, на мой взгляд, «Нафтан» железно был бы в тройке. Плюс ближе к концу сезона у многих повылазили болячки. Ведь мы практически весь чемпионат играли обоймой из 13-14 человек. Нам часто приходилось думать, где взять денег, чтобы прокормить семью, выплатить кредит. Не хочется все списывать на финансы. Правда, от этого никуда не деться. Конечно, каждый сейчас может найти отмазку: игроки со своей стороны, руководство – со своей. Главное всем нащупать компромисс. Правильно . Дайте более скромные условия, и крайних не будет. Руководство перестанет считать футболистов плохими, а они станут уважать начальство.

Фото: Мария Амелина, Никита Иванчиков, Яков Терешенков