Динара Алимбекова: «До операции таких болей не было. А тут вдруг я уже не могу ни одеться, ни раздеться, ни винтовку поднять»
Белорусская биатлонистка Динара Алимбекова рассказала о травме плеча.
– После победы Беларуси в женской эстафете на Олимпиаде в Пхенчхане твоя мама Ирина Александровна рассказала нам, что большего всего переживала из-за того, какую адскую боль ты испытывала, когда у тебя «выскакивало» плечо. Поясни.
– Мама знала об ощущениях с моих слов, хотя она ничего такого не видела: дома, в Чаусах, левое плечо не болело…
Все началось с того, что два с половиной года назад на первом в сезоне этапе Кубка IBU в Швеции я упала, когда съезжала с небольшого спуска. Одна из палок попала между лыжами, и я упала руками вперед. Меня отвезли в местную больницу. Врачи посмотрели снимок плеча и увидели что-то похожее на вывих. Точный диагноз не поставили. Несколько следующих дней я не могла заснуть, а о полноценных тренировках и речи не шло.
– Травма плеча тебя беспокоила постоянно или время от времени?
– На протяжении двух с половиной лет на соревнованиях боли не чувствовала, а вот в ходе тренировок – да. Боль не позволяла закачать плечевой пояс. Я не могла делать силовые упражнения на руки. Даже висеть на перекладине! Левое плечо могло в любой момент «выскочить».
– Адские боли – это что? Муки по ночам?
– Бывало, что после скоростных тренировок просыпалась ночью с криками от того, что просто больно либо неудачно повернулась.
– Операция – твоя инициатива или команда тоже хотела, чтобы ты сделала ее?
– Я боялась, ведь даже хирург, который меня оперировал, говорил: «Не факт, что поможет». Неясно было, как поведет себя организм и как срастутся порванные связки. Но, по мнению хирурга, лучше все же сделать операцию, чем потом не иметь возможности взять ребенка на руки (смеется и вытирает слезы).
Хирург пробовал меня отговорить от операции. Мол, молодая еще! Завязывай-ка ты со спортом! Звучало это в шуточной форме. Я решилась. Тренеры сказали, что дадут мне время залечить плечо. В начале мая я повторно сделала МРТ. Затем простудилась, так что операцию пришлось перенести на середину мая.
– Операция должна была установить, что не так с плечом. И что же?
– Как мне говорили, там был надрыв двух связок: подостной и еще какой-то (рядом располагаются надостная мышца, малая и большая круглые мышцы. – Прим.). Хотя в бумажке после операции написано что-то другое.
– Физически не могла поднять руку или из-за боли?
– Чтобы вы понимали: я «сидела в телефоне» и нашла какую-то картинку. Хотела сделать скриншот, для чего просто нужно нажать на две кнопки телефона одновременно. Плечо не позволило. Не смогла поднять руку. Раньше можно было стерпеть боль. Без нее – ну никак! А тут вдруг я уже не могу ни одеться, ни раздеться, ни винтовку поднять.
– Боль после операции сопоставима с той, что была «до», либо боль – психологическая проблема, страх?
– До операции таких болей не было. Только в случаях, когда плечо «выскакивало», и его нужно было вставить обратно. Боль же после того контрольного забега можно сравнить с ощущениями только-только после операции.
– Этим и закончилось?
– Нет. На следующий день стало лишь больнее. До конца сбора в Италии у меня не было тренировок. По приезде домой только за день до сбора в Раубичах, который начался 4 сентября, я смогла поднять руку вверх без боли, – сказала Алимбекова.
