Директор Свободного театра Халезин – о Домрачевой: «Просто слабость, граничащая с предательством»
Директор Свободного театра Николай Халезин, который занимается санкциями против режима Лукашенко, поделился мнением об представителях беларусского спорта, – Александре Глебе, Максиме Мирном и Дарье Домрачевой – которые промолчали или поддержали власть после насилия в отношении людей после выборов-2020.
- Ты болеешь за лондонский «Арсенал», когда там играл Александр Глеб, – это добавляло тебе какого-то удовольствия?
– Конечно. Но мне очень не понравился его уход в «Барселону» и закат карьеры после этого – это была ошибка стратегическая. Его до сих пор любят лондонские болельщики «Арсенала».
- Они все-таки, наверное, не читают беларусских новостей, в отличие от тебя. Насколько ты разочаровался в Глебе?
– Я хочу оставить Глеба у себя в сознании как очень хорошего игрока «Арсенала», которого любили болельщики. Я не хочу сейчас погружаться в его историю слабостей. Потому что вот это бесконечное растягивание карьеры, попытка еще играть, но играть не получается, и вот это метание и обозначение каких-то взглядов, подмигивание правительству, – мне это не нравится.
Зачем мне это, если я могу оставить тот период у себя в голове, зафиксировать, что это было приятно, что мне приятно было говорить, что я беларус. «Беларус? Кто?» – «Глеб» – «Ага!»
Точно так же, как мне было приятно, когда мне говорили: «О, Беларусь – это где Мирный?» И я говорил, что да, Мирный. Но потом перестал так говорить.
- Ты говоришь, что Беларусь – это Домрачева?
– Нет, конечно. Это просто слабость, граничащая с предательством, что я не люблю.
- Мне кажется, что ты несколько адвокатируешь Глеба, а этих двоих – нет.
– А, нет, для меня победы Домрачевой до сих пор остаются. Куда я от них денусь?! Но я имею в виду, что я не хочу говорить о ней как о персоне. Мне не интересно. Я не люблю таких людей. Зачем мне эти бесконечные проявления слабости. И ты видишь, что это слабость, и все видят, что это слабость, а она не хочет это признать.
Так это не работает. Ты не можешь взять и протянуть ее победы, в том числе и на это [ее молчание о насилии в Беларуси в 2020-м]. Оно не ложится сюда, оно остается в прошлом, где и были ее спортивные победы.
Я могу бесконечно говорить об Игоре Железовском (серебряный призер Олимпийских игр-1994 по конькобежному спорту – прим. Tribuna.com) – мы были друзьями. Он был всегда принципиален. Я помню, он пришел на заседание НОК, когда были выборы. Ему говорят: «У нас сегодня выборы». Он ответил: «Кто кандидат?» И никто не решился засмеяться, потому что кандидат-то всегда был один. И его вот так выжили, выдавили из страны, потому что он вообще никогда не молчал. К сожалению, он умер в прошлом году.
- Объясни, пожалуйста, почему спортсмены, которые на супертяжелых нагрузках проявляли максимальный характер, не могут проявить его в гражданской жизни, которая тоже требует позиции и решений.
– Ситуация в мире очень разнится. Когда в Великобритании спортсмен может высказаться на любую тему. Потому что он самостоятелен, самодостаточен. Он самофинансируем. А если даже на него выделяются деньги государством, он не может понять, если ему скажут, что он не имеет право ругать государство: «Ничего себе, я не могу, тогда засуньте свои деньги себе… Потому что так это не работает, я имею право говорить все, что думаю, а вы мне платите деньги за мои спортивные достижения, а не за гражданскую позицию», – поделился мнением Халезин.
