«За полгода вложил в «Партизан» 100 тысяч долларов». Владимир Гревцов – о попытке сделать из белфутбола бизнес

Фото: grevtsov.by

Бизнесмен Владимир Гревцов рассказал Андрею Масловскому, почему прекратил сотрудничество с минским «Партизаном», своем видении белфутбола как бизнеса, а также поделился историей создания своего медиахолдинга.

– В низших лигах нашего футбола говорят, что вы решили связать себя со «Смолевичами-СТИ».

– Хм, вы неплохо осведомлены. Я действительно хотел войти в долю клуба. Переговоры длились около месяца. Пытался вникнуть в ситуацию. Но там объективно финансовая дыра. И все мои попытки понять, кто и как будет ее заполнять с учетом, что я выкуплю какую-то неосновную часть активов, успехом не увенчались. Мне говорили: «Давайте начнем, а там посмотрим». Я в проекты с подобным подходом не иду. Должен быть бюджет, сверстанный жестко и железобетонно. Чтобы точно знать, откуда будут приходить деньги, в каком месяце. А когда живется в режиме «бедного студента» – как Бог даст – я в такие игры играть не хочу и уж тем более не хочу портить свою репутацию.

– Какие дальнейшие планы? Попытаетесь найти другой клуб?

– Я не хочу производить впечатление человека, который стоит на улице и кричит: «Кому нужны деньги?» Я же не сумасшедший. Но я набил шишек в одной бизнес-модели, увидел опасности другой. Буду наблюдать за отраслью, изучать ее и продолжать погружаться.

– Слышал, что к вам хотел обратиться «Гомель».

– После отказа от «Партизана» я встречался с шестью или семью представителями от различных клубов, в том числе и нефутбольных, и «Гомеля» среди них не было. Пока мне интересно все. И благодаря футболу я активно посещал хоккей и баскетбол. Сейчас приглашают на гандбол и бейсбол. Оказываются, фанаты этой чисто американской игры есть и в Беларуси. Мне интересно. Я не только ищу то, что найдет какой-то отклик в моей душе, но и, встречаясь с представителями разных видов спорта, узнаю различные бизнес-модели.

Так может статься, что в условиях нашей скромной страны придется какие-то вещи собирать по горсточке отовсюду: брать самое важное из разных моделей. Сейчас идет процесс накопления. Отмечаю интересные ходы и решения. В хоккее это какие-то развлекательные моменты, в баскетболе, в Лиге ВТБ, бонусы за количество зрителей. И так далее. Анализирую. Хотя, может быть, не нужно выдумывать свой «белорусский велосипед»? А просто надо взять за образец какой-то успешный европейский клуб и попытаться адаптировать его бизнес-модель к отечественной почве? Хотя отдаю себе отчет, что некоторые краеугольные основы финансового благополучия – например, доходы от продажи телеправ – здесь не работают. Пока больше вопросов, чем ответов.

***

– Давайте вспомним расставание с минским «Партизаном».

– Хочу остановиться на важном моменте, который прольет свет на всю историю. Через месяц-полтора после нашего знакомства, хотя де-юре у нас были отношения «спонсор – футбольный клуб», но де-факто, выражаясь метафорически, жили уже в гражданском браке. Это значит, что стороны уже жили правами и обязательствами друг друга. Люди получали зарплату, были подключены ко всем нашим делам, пущены в нашу компанию, допущены ко всем технологиям, мероприятиям, обучению. Я относился к этому очень серьезно. Когда узнал, что директор клуба ездит на метро, для меня это был нонсенс. Я оплатил учебу на права и дал ей автомобиль.

За эти полгода «Агентство» потратило на клуб 100 тысяч долларов. И если бы мы продолжили сотрудничество, потратило бы еще столько же. А с учетом некоторых наших идей, может, и больше. Так бы и было, если бы не выбор руководства клуба.

– Какой?

– К тому моменту набирался целый комплекс недовольств. Но это было последней каплей. У нас в планах была организация продажи атрибутики. Это ставилось в задачу директору. Но в силу разных причин дело шло достаточно медленно. И тут я узнаю, что атрибутика продается. Я связываюсь с директором: «Вы в курсе, кто это делает? Может, жулики?» А она отвечает спокойно: «Я в курсе. Это делают болельщики» – «А почему я об этом не знаю?» – «Они делают это на свои деньги. Им надо купить барабаны и другое оборудование». И получалось, что они воровали мои же деньги. Авторские права на бренд – то немногое, чем владеет собственник, что можно монетизировать. И тут вопрос даже не в сумме ущерба, а в принципе, в ответе на вопрос: что может и что не может собственник клуба. И если воруют (а с моей точки зрения капиталиста, это было так), то логичен вопрос: «Вы пойдете со мной в суд?» На что директор ответила: «Как же я пойду? Болельщики – это же моя семья!» И вот как интересно получается: одну семью считает своей, а деньги получает в «другой». И я попросил ее определиться с кем она. Анна выбрала семью под названием «болельщики». Что ж, я действительно уважаю ее решение, но тогда при чем тут я во всей этой истории?

Конечно, я мог нанять других исполнителей и продолжать быть собственником клуба – юридически у меня уже были на это права, – но потом читать на форумах, что «капиталист осуществил рейдерский захват всенародно любимого клуба»... Я посчитал, что мне это не нужно.

– Это правда, что клуб остался должен вам деньги?

– Да. До времени формального юридического оформления мы договорились, что финансовая помощь будет оформляться займами. И эти займы пойдут в счет покупки. Хотя в период знакомства, когда я начал погашать долги, ребята хотели отдать клуб чуть ли не бесплатно. Но я решил, что так будет не совсем правильно. Но я, скорее всего, этих денег с них требовать не буду. Формально, если жизнь прижмет или заставят законы, я, может, и истребую. Но чем они будут отдавать? И, главное, кто? Кроме того, еще ощущаю минус этого взыскания, что это породит очередную волну упреков в мой адрес. Так что пока вряд ли. Но если появится богатый спонсор, который захочет реанимировать клуб, или у ребят появится возможность, то я считаю, что с их стороны было бы красиво рассчитаться со мной.

Мое решение руководители приняли с пониманием, но на следующий день случился интересный эпизод.

– Когда к вам приехал лидер фан-движения?

– Да, назавтра мне позвонил некто, представившийся Андреем, и сказал, что он лидер фанатов. Попросил встретиться. Мы беседовали около двух часов. Я объяснял ему свои взгляды на бизнес, на интеграцию в него клуб и так далее. Он слушал, кивал, а потом говорит: «Так в чем проблема? Позвонили бы мне, мы бы перетерли». Меня даже смех взял. Я не то, что вернулся в начало 90-х, а словно оказался в пародии на то время. Ответил: «Как вы это себе представляете. Я – собственник – буду звонить вам, и мы по каждому вопросу будем что-то обсуждать?»

Вообще за время беседы он произнес фразу, которая все объяснила: «Понимаете, мы, болельщики,–одна семья. И мы будем любить наш клуб вне зависимости от того с каким результатом и в какой лиге он будет играть. Для нас это неважно». Прекрасное чувство! Но в тоже время я, наконец, понял то, чего раньше не понимал: этим ребятам сам футбол не интересен. Это всего лишь повод для формализации и легализации своего движения. Тогда зачем вам футбольный клуб? Зачем его превращать в какое-то движение?

Когда на трибуны ходят много болельщиков, владельцы клубов обычно радуются. Но чему могу радоваться я? Тому, что они пришли болеть за игрока, за красивый футбол и голы? Нет. Больше этого ребятам важнее их «движуха». И я окончательно понял, что нам с ними не по пути.

– Фанаты, кстати, были не против, чтобы вы стали владельцем клуба.

– Мы разговаривали, как слепой с глухим. Суть в том, что, как говорил один киногерой, «вера не вошла в их сердце». Они пребывали и пребывают с таким миропониманием: называйся, кем хочешь, давай деньги, но реально управлять клубом и принимать решения будем мы. И если интересы не сходятся, звони. Они искренне убеждены, что клуб всегда был их собственностью, а ко мне они пришли, потому что нужны деньги и есть дяденька, который не знает, куда их деть.

А с точки зрения капиталиста любой футбольный клуб–это такой же актив, как и фабрика. И покупая ее, оставить право принимать решения трудовому коллективу, неверно.

И иногда себя спрашиваю: может, проще создать клуб с чистого листа и собирать вокруг себя тех болельщиков, которые будут принимать мои правила игры? И я не исключаю такую ситуацию с нового сезона.

– Интересно!

– Покупка клуба чем-то похожа на покупку журнала. Что покупается на самом деле: два стула, бренд и что-то еще. И выясняется, что проще все создать с нуля, чем покупать бренд, который тянет за собой свою историю.

– Чем?

– Если мы говорим о футболе как бизнесе, то главный вопрос: что я покупаю вместе с клубом второй лиги? Игроков? Я их могу набрать со стороны. Тренеров? Их много. А учитывая нашу страсть к белой бухгалтерии, которой мы в компании очень гордимся, мы боимся покупать что-то со шлейфом непонятных историй.

Для того, чтобы монетизировать что-то, продавая пирожки или рекламные баннеры, мне нужна большая аудитория. И мне интересны были бы клубы, у которых болельщиков не 50 человек, а пять тысяч. Но во второй лиге даже у «Партизана» таких цифр нет. Вот и напрашивается вывод, что самый оптимальный вариант–создать все с чистого листа и не слышать потом упреков: «Вот был такой знаменитый клуб, а пришел дядя-капиталист и угробил его».

И в обоих случаях затраты будут почти схожи. Уж простите, я лучше потрачу деньги на вербовку людей под наши знамена, чем буду воевать с теми, кто будет меня ругать, потому что я пригласил тренера, который не их цвета и не их масти.

***

– Вы были учителем и директором школы. Что заставило вас так круто повернуть свою жизнь и пойти в бизнес?

– Я всегда хотел сделать карьеру литератора и шел к этому целенаправленно. Я был участником всесоюзного семинара драматургов. И в 24 года имел поставленную пьесу в профессиональном театре. А через два года – уже две. Меня звали в детскую редакцию на БТ. Директор школы плюс автор пьес для детей – то, что надо для той же детской редакции. Но отсутствие минской прописки помешало, и я пошел работать в ТЮЗ – поехал покорять столицу другим путем. И если бы не перестройка, если бы не слом советской власти, то я бы вступил в союз писателей, театральных деятелей и смог бы перевезти из деревни семью. Получить прописку и даже квартиру. Одна поставленная пьеса в год позволяла прокормить семью.

Но все развалилось. ТЮЗ, Союз писателей престали обеспечивать. И я два года жил Бог знает где – приходилось даже месяц спать в столярном цеху театра. А семья – жена и маленькая дочка – продолжали жить в деревне, где я был директором школы, и надо было ее содержать. И все эти два года каждые выходные я мотался домой. В какой-то момент все устали от этого. Пьесы престали приносить доход. Тогда мне предложили попробовать себя в банке. И я себе сказал: «Неужели, твоего интеллекта не хватит, чтобы заработать на квартиру и машину?» Наверное, могу сказать теперь, что хватило. При этом 10 лет запрещал себе ходить в театр. Переворачивал в себе сознание. Разрабатывал умение мыслить по-другому. Наблюдая жизнь, учился видеть в ней не сюжеты и образы, а «маркетинговые потребности целевой аудитории».

– Первое образование у вас театральное?

– Нет. Я окончил филфак БГУ.

– И пошли учиться по новой?

– 21 год назад учиться этому было негде. В ходу была только одна книжка: «Семь нот менеджмента». И все. Старался получать знания, где только возможно. Россияне возили заграницу группы на конгрессы, семинары. По количеству посещений таких конгрессов я был лидером. А когда появились первые деньги, тратил их на то, что сам для себя заказывал международные стажировки в западных медиа-компаниях.

– Я гуманитарий, и мне экономические, маркетинговые и менеджментовские штучки иногда доходят далеко не с первого раза.

– Я тоже их не воспринимал. Покупал единственную бизнес-газету – российский «Коммерсант». Читал, не понимал, плевался, шел курить (тогда еще у меня была эта привычка), и потом заново заставлял себя читать. У Гоголя есть персонаж, который читал книжки вверх ногами, и хозяин ходил и периодически их переворачивал. Вот примерно так и я начинал погружение в бизнес-литературу. Порой приходилось перечитывать по пять-шесть раз. Заставлял себя. У меня ведь вариантов не было. Семью сорвал в Минск, снял квартиру и жил без подстраховки. Я не имел права проиграть. Я должен был победить. Должен был научиться зарабатывать деньги.

– Как вас в банк взяли без соответствующего образования?

– А я мог в него и не попасть. Банкир, проводивший собеседование в «Минск Комплекс банке», спрашивает: «Компьютером владеете»? – «Нет» – «Экономику знаете?» – «Нет». – «Что ж с вами делать?» – «Может, в рекламный отдел? Дайте мне шанс на три месяца». Дал. Через три месяца меня взяли в штат, а дальше я уже создал свою маленькую компанию.

История ее создания интересная. Мне нужно было делать операцию на сердце. Такие вмешательства делали в Литве. Требовалось гарантийное письмо. Театр не давал, Союз писателей не давал, банк тоже. Что оставалось делать? Одолжил денег, зарегистрировал фирму и в письме написал: «Агентство Владимира Гревцова» гарантирует оплату операции Владимира Марковича Гревцова». При этом сам себя успокаивал: выживу–рассчитаюсь.

– Чем занималась ваше «Агентство» на первых порах?

– Курсами валют. Тогда по стране только начали создаваться отдельные пункты обмена. И по «Радио BA» в 10:15 выходили «Курсы валют Агентства Гревцова». Тогда я увидел, что значит информация. В офис банка, где я все еще работал, с самого утра выстраивалась очередь валютчиков. Все норовили урвать распечатку, в каком банке какой курс. Тогда существовал большой разброс. И это не сильно регулировалась. Например, в районе Академии наук можно было в одном пункте купить валюту за одну сумму, а затем пройти 100 метров и продать за другую. И за пять минут заработать значительные деньги.

Забавно, мечтаешь войти в историю как автор пьес, а входишь как «автор курсов валют». Люди постарше до сих пор, слыша фамилию Гревцов, говорят: «А-а-а, это курсы валют». Такая вот эволюция: учитель, драматург, курсы валют, журнал «Главный бухгалтер». А теперь знакомые при встрече еще и футболом подначивают. Хотя, конечно же, я прекрасно отдаю себе отчет, что ничего созидательного в футболе еще не сделал. И внимание вашего ресурса к моей скромной персоне мне кажется неоправданным.

– Футбол и спорт были как-то с вами в жизни?

– Нет. Я в детстве был неспортивным пареньком. Хотя, как все деревенские мальчишки, проводил большую часть времени на улице, играя в футбол, волейбол, лапту. Но без фанатизма. Фанатизм был по отношению к книгам. Когда я начал заниматься медиа, многие люди считали, что на этом нельзя зарабатывать. Но я смог. И я пошел преподавать на факультет журналистики БГУ в том числе и потому, чтобы рассказать студентам, что это реально. Это был для меня вызов. Так вот футбол для меня–новый вызов доказать себе и другим, что и футбол вопреки всеобщему суждению тоже может быть бизнесом, а не игрушкой. Хотя, может быть, я и ошибаюсь.

– Вы знакомы с Юрием Чижом и Анатолием Капским?

– Нет.