Хоккеист о том, как ушел в IT: «Наткнувшись на стену, я решил сменить курс – пойти в IТ. Некоторые ребята, с которыми я когда-то играл в хоккей, стали разработчиками – и у них все складывалось неплохо»

Хоккеист, пожелавший остаться неназванным, рассказал о том, как ушел из спорта в IT.

«Я спортсмен, 16 лет играл в хоккей – на лед встал еще пятилетним мальчишкой. Завязать со спортом пришлось из-за проблем со здоровьем.

Моя спортивная карьера складывалась неплохо, пока не получил травму. Во время разминки я оступился – когда встал, почувствовал резкую боль, словно мне по пояснице прошлись здоровой кувалдой. Я упал на колени, встать уже не смог. Ребята подхватили меня под мышки и унесли со льда.

У меня вылетели 6 позвонков в поясничном отделе – 1,5 месяца я лежал, не двигался. Врачи говорили, если буду ходить, позвонки сместятся еще больше.

Родители возили меня по больницам – итог всегда был один и тот же: очередной врач говорил, что нужна операция, но он за нее не возьмется. «Рискованно, вас может парализовать».

А потом знакомые посоветовали нам мануального терапевта, который работал в команде «Керамин». Бывший военный врач, прошел Афган. Я пришел к нему скрюченный, протянул снимки – он посмотрел и сказал: «Обойдемся без операции». В этот же день он вправил мне все позвонки.

Если честно, это было адски больно – как будто все 2 часа меня били битами. У меня слезы текли ручьем. Врач скрутил маленькое полотенце – чтобы я мог зажать его зубами. А сам мял мою спину, как тесто: я прямо чувствовал, как его пальцы берут позвонки и двигают влево-вправо. Еще через час отдыха я встал и впервые смог выпрямиться.

Врач обещал, что я смогу не только ходить, но и играть в хоккей. Только с условием: мне нужно постоянно качать спину. Я до сих пор это делаю – не пропускаю ни дня.

К тренировкам я приступил где-то через 3 месяца. Постепенно вернул форму, сменил клуб, а потом еще один, уже готовился войти в состав сборной – но не прошел медкомиссию. Обследование выявило смещение створок митрального клапана больше, чем на 6 мм. «Это из-за нагрузок», – сказал доктор. Меня на год отстранили от тренировок.

Но через год я не вернулся в клуб. Почему – потому понял за это время, что можно зарабатывать деньги, не подвергая себя риску получить травму и стать инвалидом в любой момент. И что в хоккее можно оставаться, даже не будучи игроком профессиональной команды –– тренировать.

Но это пришло не сразу. Сначала мне было непросто: я болтался «ни там, ни здесь». Я ведь ничего не умел, кроме как играть в хоккей – с 5 лет только и делал, что тренировался. И тут я оказался один, и с кучей свободного времени.

Человеку без опыта проще всего было устроиться продавцом, и я нанялся в компанию, которая занималась фильтрами для очистки воды. Что требовалось делать – обзванивать людей из «холодной базы», совершать до сотни звонков в день. У нас было 5 шаблонов в зависимости от того, в каком русле пойдёт беседа. Но я ими не пользовался, а говорил от себя – мне казалось, вдруг кто-то из моих коллег уже звонил этим абонентам, плохо будет, если я протараторю тот же текст.

Я ушел из компании спустя 4 месяца работы, потому что мой труд не окупался. Я ведь не только звонил, но и ходил по домам, демонстрируя фильтры, причем не только в Минске. В итоге на бензин тратил о-го-го сколько, а получал крохи – обычно из 100 человек только один по итогам презентации соглашался на покупку.

Я работал и на рынке в Ждановичах, и в магазинах «Связной» и Adidas. Параллельно подрабатывал тренером.

Ребята из моей команды получали по 200-300 долларов, а я только по выходным на рынке в 2 раза больше, а для души по будням оставалась тренерская работа – меня это устраивало.

В какой-то момент в моей жизни остался только хоккей — я вел детские группы, а помимо этого как ИП тренировал на разных ледовых площадках подростков и взрослых. Но дворец, в котором я работал тренером, вдруг «без объявления войны» урезал нам зарплаты.

Я ушел и открыл вместе с еще с тремя тренерами свою школу. Мы снимали лед, причем оплачивали его без льгот и черных схем — все было официально через договор аренды. Тренировали детишек. Но через 4 месяца наш бизнес накрылся — арендаторы все разом отказали нам: просто позвонили и сказали, что льда у нас больше нет.

Ответ на мое: «Почему?» — был по меньшей мере странным: мы якобы мешали школам «Динамо» и «Юность», переманивали их ребят. Но это неправда! Когда ко мне на занятия приходили воспитанники из других школ, я всегда звонил их тренерам и предупреждал — чтобы было все по-честному.

Мы не были конкурентами спортшколам и не собирались растить профессионалов, наоборот, делали упор на любительский спорт: тренировки 2 раза в неделю вместо 5. Я полгода еще потом обивал пороги ледовых дворцов, чтобы позволили работать, как раньше, — но безрезультатно.

Наткнувшись на стену, я решил сменить курс – пойти в ИТ. Некоторые ребята, с которыми я когда-то играл в хоккей, стали разработчиками – и у них все складывалось неплохо. Они с такой теплотой рассказывали о своих командах, об отношениях внутри — когда все «держатся друг за дружку».

Я к тому моменту успел поработать в нескольких госконторах – и всегда сталкивался с противоположным: «ты никто и звать никак».

Я командный игрок, и мне хочется, чтобы меня ценили, уважали, чтобы я был кому-то нужен, поэтому мне показалось, что ИТ – как раз то, что нужно.

На хайпе в тот момент были два языка — Java и JS. Я промониторил вакансии, где больше возможностей для новичка, и понял, что в Java. Ровно 2 года назад в Беларуси было около 900 вакансий на Java для джуниоров. На JS — на порядок меньше.

Я нашел всего 2 курса по Java — в «ШАГе» группу уже набрали, следующий курс стартовал только через 3 месяца, а на курсах при ПВТ предлагали присоединиться к группе уже через месяц. Так что выбора у меня и не было.

Сказать, что учиться было тяжело, – ничего не сказать. Это просто уровень «ад». Среди нас было много выпускников техвузов, они схватывали все быстрее, чем я. Со многим мне приходилось разбираться самостоятельно дома: пока освоишь одну тему и выполнишь «домашку», уже две других задают — после двадцатого занятия я отставал от группы где-то на 6 домашних работ.

При поступлении нам обещали, что на защиту проекта придут эйчары компаний — я очень ждал этого момента. Но не пришел вообще никто. Даже из администрации курсов. Были только преподаватель и мои одногруппники. И нам было до безумия обидно.

Я закончил курсы в декабре 2018. Еще полгода я поддерживал связь со своими однокурсниками: к лету к работе приступили всего двое из нас.

Спустя год многие, особенно те, у кого есть семьи, сдались — вернулись туда, откуда пришли», – сказал хоккеист.