Tribuna/Футбол/Блоги/На вулiцы маёй/«Кто организовал под 30 «договорняков», просто пойдет домой, а я…» Исповедь Козлова – 2 часа спустя он лишился свободы

«Кто организовал под 30 «договорняков», просто пойдет домой, а я…» Исповедь Козлова – 2 часа спустя он лишился свободы

Защитник раскаивается.

15 июля 2020, 04:00
39
«Кто организовал под 30 «договорняков», просто пойдет домой, а я…» Исповедь Козлова – 2 часа спустя он лишился свободы

Закончил с игровой зависимостью, готовился к заключению.

 

В понедельник завершился суд по второй волне договорных матчей в белорусском футболе. Хуже других фигурантов сейчас дела у экс-защитника олимпийской сборной Алексея Козлова. За свои преступления футболист получил два года лишения свободы в колонии усиленного режима. Он первый в истории Беларуси игрок, угодивший за решетку. Все остальные отделались менее суровыми наказаниями.

Сразу после того, как судья Лидия Телица огласила приговор Козлову, возле него выросли четыре милиционера. Ожидая подобное развитие событий, обвиняемый спокойно поднялся со своего места, взял в руки рюкзак и, опустив голову, в сопровождении «охраны» отошел к окну. Концовку заседания он почти не слушал и не смотрел на судью. Его взгляд метался между полом и кусочком улицы в окне. Теперь уже заключенный Алексей Козлов мало понимал происходящее.

Когда заседание закончилось, он в компании четырех милиционеров отправился в специальное помещение, из которого вскоре его увезла машина. Еще в зале суда к нему попыталась подойти его адвокат, однако Алексей махнул головой – мол, не стоит. Ближайшие недели он проведет в Минске в ожидании вступления приговора в законную силу, чтобы потом отправиться в одну из колоний. По закону на это отведено десять дней, но обычно сроки сдвигаются из-за апелляций. В этом деле 20 фигурантов. Поэтому обжалования могут длиться долго. Сам Козлов, как стало понятно со слов адвоката, об апелляции пока не думал.

* * *

На прошлой неделе Tribuna.com писала материал о крутом карьерном пике футболиста. Вот этот текст.

Вскоре после публикации Алексей Козлов написал автору в один из мессенджеров. Мягко говоря, он был не очень доволен содержанием текста, писал, что сейчас его жизнь изменилась, что со ставками покончено, что долгов почти нет. В общем, он согласился поговорить об этом.

Буквально за пару часов до решающего судебного заседания футболист дал эксклюзивное интервью Андрею Масловскому об отсутствии надежды на хороший для себя приговор, о решении делать «договорняки» в «Нафтане» и «Орше», про ставочную зависимость, которая сейчас в прошлом, и новой жизни после футбола.

О чем подумал, когда на прошлой неделе прокурор заявил, что хочет лишить тебя свободы на два года?

– Не поверил сразу. Казалось, что все это происходит не со мной. Вроде и готовил себя к такому, но совершенно не ожидал, что прокурор это запросит. И я, и все родственники верили, что статью поменяют и свободы лишать не будут. Но получилось так, как получилось.

Адвокат говорила, что если бы выплатил все деньги, которые взял [у Ланько и Боровицкого], был шанс на то, что статью можно было изменить. Понятно, что все зависело бы от решения суда, но шанс был. Кроме того, адвокат попросила исполнить наказание с отсрочкой приговора, но говорила, что шансов на это очень мало. А точнее, их почти не было.

Если честно, никогда бы не подумал, что это вообще мошенничество. Но если следствие решило, что я был один в «Орше» [кто организовывал и участвовал в договорных матчах], значит, был один. Решили так. Пусть будет так. [На следствии] мое дело было рассказать о себе. Я рассказал. А говорить о ком-то другом у меня желания не было. Теперь эта тема закрыта.

А почему не выплатил деньги?

– У меня просто не было (и нет) на руках такой суммы. Я мог бы гасить «долг» по частям, но адвокат сказала, что в этом смысла нет вообще – только полное погашение. Полное до копейки. Иначе судья ничего не изменит.

Как ты провел дни перед последним заседанием?

– 11 июля у меня был день рождения. Отметил его с родными немного. Как в песне получилось: день рождения – грустный праздник. В общем, провел выходные в кругу семьи.

Как родные справляются?

– Тяжелее всех переносит мама. Для нее это вообще катастрофа… Понятно, что и я каждый день об этом думаю. Чем меньше дней до приговора оставалось, тем меньше было сна.

* * *

Первый «договорняк» у тебя был в «Нафтане». Почему согласился на это?

– Когда шесть месяцев не платятся вообще никаких денег, а потом еще и питание прекращается, то очень трудно жить. Руководство же только и делало, что постоянно кормило нас завтраками. В «Белшине», когда с Седневым шли на четвертом месте, нам тоже не платили зарплату. Но мы хотя бы получали те деньги, которые положены по бюджету. Можно было выжить. Но в Новополоцке даже этого не было! Я перевез в город девушку, от которой у меня вскоре появился ребенок, снимал квартиру. Она даже с работы уволилась, а потом такое...

В общем, однажды в нашу с Ярославом Богуновым комнату зашел Миша Горбачев и сказал, что есть возможность немного подзаработать. И обрисовал ситуацию. Сразу мы отказались, а потом… Ладно мы – взрослые мужчины – можем и на «Роллтоне» посидеть, а маленькому ребенку и жене не скажешь: «Подожди еще месяц. Ну, еще месяц. Ну, еще».

Разговаривали с Леонидом Подлипским о невыплатах?

– А что там разговаривать? Как об стену. Каждый день были собрания, на которых он говорил: «Вот сейчас все будет. Все дадим». Ну и так дошло до июля...

Как ты жил без денег?

– Взял кредит в банке. Точнее не кредит, а оформил овердрафт. Деньги на карточку не поступали, но была возможность уходить в минус. Плюс мама помогала, брат. Иногда у ребят одалживал. Вообще крутились всей командой. Некоторые ребята еду из дома приносили и подкармливали остальных. Коллектив был неплохой.

Самое интересное, что по контракту в «Нафтане» я должен был получать 2800 белорусских рублей. Но с течением времени эта сумма превратилась в 500. И никто не ставил нас в известность. Просто в какой-то момент все вдруг стали получать до тысячи рублей. Тренер подписал какой-то документ и все. Звонили в федерацию, спрашивали как быть, просили надавить. Смысл от этих контрактов, если ты не защищен совершенно? Выходит, если Подлипский решил, значит, так и будет все. Дурили людей на ровном месте. А я ведь еще и колени лечил сам. Реабилитация, уколы, дорога в Минск – все за свой счет.

Как долго ты колебался: участвовать или нет?

– Не помню сколько дней прошло. Может, через неделю где-то Миша спросил: «Ну что вы там решили?» Ответили: «Вроде и не хочется, но ситуация вынуждает… Давай».

Сейчас за это стыдно ужасно. Лучше бы в долги большие залез, чем занимался такой ерундой. Очень стыдно… Прошу у всех прощения.

В этот период шли судебные процессы в первой волне «договорняков». Не ужели не научил ничему чужой пример?

– Мы с Яриком первым делом об этом подумали тоже. Все же не дураки. Но нас заверили, что все проставляется в Азии, что никто не узнает и так далее. Было страшно, но ситуация была безвыходная. Впрочем, нас это никак не красит и не оправдывает. Поступили так и сейчас за это отвечаем.

Просто обидно, что тот, кто организовал под 30 матчей, после суда просто пойдет домой, а я… Кого я обманул в итоге, я так и не понял.

Что происходило с тобой после договорного матча?

– Были очень непонятные чувства. Делал расстроенное лицо, а внутри все грызло… Кто-то из ребят старался, рвал жопу ради победы, а я… Стыдно было пацанам в глаза смотреть. Да, они не знали, но все равно было стыдно.

Следствие уверяет, что в «Орше» ты всем заправлял в одиночку. Насколько реально единолично успешно сдать матч?

– По версии следствия, получается, что реально все сделать одному. Два раза по 0:4, из которых в одном матче даже не играл. Стабильно. Наверное, я такой фартовый.

В «Орше» была такая же сложная ситуация с финансами?

– Я туда вообще шел на копейки – зарплата 300 рублей и питание. Правда, обещали хорошие премиальные. Мы вроде неплохо стартовали, все должно было быть более-менее нормально, но потом нам сказали, чтобы мы о премиях забыли. А у меня жена была беременна – роды приближались. Да и вообще [после «Нафтана»] финансовая ситуация была не из лучших.

Совмещал футбол с другой работой?

– Нет. Только футбол. Я жил в Орше и к семье в Минск катался только на выходные. Дома жена накашеварит – на несколько дней в Орше хватало.

Меня удивило, что никто из «Орши», кроме тебя, не проходил по делу даже в качестве свидетелей.

– Мне тоже многое не понятно по части свидетелей и обвиняемых. Почему тот же Холодков, у которого один эпизод, обвиняемый, а Пырх, у которого эпизодов пять, просто свидетель. Не понимаю, как это все распределяется!

Что делал, когда все стало вскрываться?

– Как только узнал, что кого-то задержали в Могилеве, понял, кто это и что скоро начнется. Дней через пять позвонил в милицию и сказал, что хочу все рассказать. А смысл был тянуть? Сидеть, трястись и ждать, когда заберут с работы или из дома? Зачем мне это нужно? Получилось чистосердечное признание, которое в итоге мало на что повлияло.

После того, как все стало известно, как с тобой общались бывшие тренеры и партнеры?

– Никто не звонил. Только как-то Трайдука из «Нафтана» встретил. Но он больше по всей ситуации в целом говорил.

Как изменилось отношение к тебе в белфутболе после всего?

– Ничего такого не произошло. С кем общался, с тем так же и общаюсь. Никто не отвернулся. Понятно, что никто не говорит: «Молодец». Все понимают ситуацию, что мы поступили не правильно. И мне перед ними очень стыдно.

Как жена отреагировала на то, что ты замешан в «договорняках»?

– Тяжело. Но она хоть как-то еще держится. А вот мама очень тяжело переживает. Папа же после инсульта. Мы ему вообще ничего не говорили, чтобы не нервировать лишний раз. Старшей дочке [от первого брака] тоже не говорил всего. Сказал, что уезжаю в Россию на заработки. Это малыш мой еще ничего не понимает, а старшей уже девять. Большая. Сегодня, когда звонил ей прощаться, сказал, что надо уехать на какое-то время. Но, думаю, что все равно узнает… Мама моя проговорится. Она на серьезных эмоциях и стрессе. Мне с ней было очень тяжело говорить.

С дочкой мы постоянно на связи – созваниваемся каждый день. Почти каждые выходные она гостит у нас дома. Моя нынешняя жена ее хорошо приняла.

Супруга знала о природе тех денег, которые ты порой приносил домой?

– Нет. Говорил, что долг отдали, что заплатили за что-то. Не говорил ей, что это договорные матчи. Она бы этого не одобрила, конечно. Хотя ситуацию в командах знала. После того, как все вскрылось, она меня поддержала. Не стала собирать вещи и уходить. Сказала: «Раз случилось, справимся. Переживем». Не бросила.

* * *

Твоя игровая карьера начиналась достаточно хорошо – все юношеские сборные, Олимпиада, хорошие клубы. Обидно, что у нее такой финал?

– Если говорить о футболе, что я уже после «Динамо», после разрыва крестообразной связки, понимал, что заиграть на прежнем уровне не смогу. Колено постоянно опухало, воспалялось. Играть хотелось, удовольствие было, но было очень сложно. Уже тогда подспудно понимал, что скоро придется заканчивать. А когда был в «Орше», окончательно решил, что это мой последний год. Хотелось уже домой: к жене и маленькому сыну. Хотелось чаще видеть семью и что-то реально зарабатывать. А то я больше тратил на еду и дорогу, чем привозил домой.

Давай немного поговорим о твоей зависимости от ставок в букмекерских конторах.

– Ставки были, а вот казино и карточных игр – нет. Никогда. После твоей статьи даже пацаны звонили: «Лысый, ты оказывается правила в «Джокера» знаешь. Давай мы тебя научим нормально играть». В казино был два раза – ради интереса играл в рулетку. Игровые автоматы? Вообще не представляю, что с ними делать.

Как это все началось?

– Когда мне было лет 18-19 один человек предложил сходить и поставить. Раз поставил, два поставил – втянулся. И, конечно, же стал проигрывать деньги. И не маленькие. Молодым, кто это прочитает, урок. Легких денег не бывает. Их можно только заработать трудом.

Ты каждый день пропадал в конторе?

– Я не сидел там часами. Просто шел с тренировки, заглядывал и ставил. Понимал, что меня затягивает. Порой даже не до тренировок было: все на нервах из-за ставок. Появились долги.

На что ставил?

– На все подряд: футбол, теннис, хоккей.

А на матчи со своим участием?

– Никогда.

Максимальная сумма, которую ставил?

– За день могло быть много ставок на небольшие суммы. Так что точно не назову. Выигрыши? Как-то сошелся экспресс с коэффициентом больше сотни – выиграл порядка трех тысяч долларов. Но это не отбило того, что было проиграно ранее.

Как часто просил деньги в долг у партнеров?

– Ну, как проигрывал. Выдумывал всякое… Говорил, что отдам в ближайшее время. Думал, отыграюсь, но не отыгрывался. Тогда приходилось обманывать дальше. Обещал, что отдам через пару дней, но отдавал через месяц или позже.

Сложно было находиться с этими ребятами в одной команде?

– Конечно. Смотреть им в глаза было трудно и стыдно. Старался избегать необязательных встреч. Мне стыдно. Хочу попросить прощения у всех за это... Стыдно перед тренерами, родственниками, обычными людьми за то, что так получилось. Сейчас меня судьба прилично наказала.

Долгов много сейчас у тебя?

– Они есть. Не очень большие, но есть. Некоторые люди, как я понимаю, уже и не ждут… Но и мне тоже должны определенные суммы и эти люди тоже потерялись.

Был период – ты тогда играл в «Торпедо-БелАЗ» – когда ты не ставил.

– Да, вообще не ставил. Просто не было интереса. Почему? Не знаю, может, потому что с деньгами все было хорошо.

Что произошло в Бобруйске? Все, с кем я общался, говорили, что ты резко изменился. Сорвался и снова начал играть.

– Трудно сказать… Дал слабину. Сам был в шоке от себя.

Ты пытался избавиться от этой зависимости?

– Я понимал, что это не очень хорошо, но не осознавал, что это зависимость. Поэтому ни к кому не обращался. Но сейчас ставок в моей жизни нет. Не вижу смысла в них. Может, повзрослел, а может из-за того, что я сейчас реально зарабатываю деньги, перенося тяжести. Прихожу домой весь грязный и потный… Знаешь, сейчас переживаю только об одном: чтобы никогда никто моих детей на это не подсадил.

Про ставки хочу забыть, как страшный сон. Я многое из-за них потерял. И после «Орши» я их вычеркнул из своей жизни. Вдруг понял, что мне это не надо. Все счета заблокировал и все.

В этот период ты потерял брак.

– Давай не будем на эту тему. Пожалуйста.

* * *

«Орша» – твой последний клуб в футболе. Чем занимался потом?

– Колено постоянно беспокоило, играть было сложно. Да и уровень… Всю карьеру провел в высшей лиге. И попав в первую решил, что если не высшая, то все – закончу.

В итоге нашел нормальную работу на таможне. Перегружаю фуры. Приезжают две машины. Одна из Турции забитая грузом, другая – из Беларуси пустая. И нам с ребятами надо перекинуть груз из одной в другую. А это в районе 15-20 тон. В среднем за день четыре-пять машин перебрасываем.

Я думал фуры едут напрямую, без разгрузки.

– Есть и такие, но у нашей компании система такая.

Прилично подкачался?

– Ну, есть немного :).

Зарплата хорошая?

– Да. Только работа очень тяжелая. Всю жизнь ты там не отработаешь. Тяжело.

С футбольным заработком доход сопоставим?

– Если сравнивать с «Оршей», то небо и земля. Но до динамовских зарплат не дотягиваю. Впрочем, на жизнь хватает.

Как на работе отреагировали на твою ситуацию?

– Ребята поддержали. В пятницу собрались с ребятами и начальником, покушали пиццу. Они сложились деньгами и дали немного на «чай и сигареты». Сказали, что будут ждать. Если обойдется, то во вторник, если нет – когда выйду. Так что, надеюсь, работа у меня будет. Ой, уже 13:10. Мне на суд идти уже пора.

Окей. Ты гуглил, что такое колония и как там люди отбывают срок?

– Нет. Только почитал в интернете, какие вещи с собой надо брать. Вообще я так понял, что первые месяцы буду в Минске сидеть. Пока распределение и все такое. А что будет дальше – не представляю даже.

Знаешь, ехал сегодня по городу и был в такой прострации. На людей смотрел, по сторонам и не понимал: реально ли это со мной происходит…

Другие посты блога

Все посты