Футболисты в Беларуси боятся подписать письмо спортсменов, но ходят на митинги. Вот в чем их логика
Многие с народом, но сказываются обстоятельства.
Призывают не равнять молчание с преступлением и предательством.
Фото носит иллюстративный характер
Вот уже больше двух месяцев белорусы бьются за свои права, свободу и новые выборы. Активно себя ведут и спортсмены. Они создали объединение SOS BY, дали ход открытому письму за честные выборы и против насилия, которое подписало уже почти 1000 человек, и постоянно открыто высказываются о ситуации в стране, несмотря на пресс.
В основном активничают в интервью представители индивидуальных видов спорта. Из игровиков респект летит некоторым баскетболистам, более массово – в гандбол. А вот футболисты и хоккеисты почти ничего не говорят и никак себя не обозначают. Впрочем, что касается клюшки и шайбы, тут все понятно.
Поговорим о футболе. И там внешне все очень печально. Среди выступивших за честные выборы нет сколь-либо звучных имен действующих футболистов. Игроки не дают интервью и ничего толком не рассказывают о своем отношении к тому, что происходит на улицах. Открыто свою позицию обозначили перволиговые «Крумкачы»: футболисты «воронов» высказываются прямо и устраивают акции, показывающие, что они с народом. А что остальные? Да ничего. Редкие и очень аккуратные посты в соцсетях, раскритикованное Свободным объединением спортсменов видео против насилия и регулярные отказы от интервью.
На единение не сподвиг даже момент, когда Станислава Драгуна после нескольких постов в инстаграм (в частности, в поддержку Елены Левченко) не вызвали в сборную. Сборники ничего не сделали, чтобы показать, что они не согласны с этим решением: промолчали, полетели в Грузию и там проиграли важнейший матч в истории. Но большинству болельщиков было абсолютно все равно. Своим молчанием игроки сделали так, что за них перестали переживать. А более радикальные болельщики даже были рады такому исходу. Что-то изменить могло бы интервью одного сборника, но все закончилось тривиально.
Но несмотря на то, что публично игроки молчат, многие из них тоже против системы. О желании новых выборов они говорят на своих «кухнях»: в автобусе по дороге на тренировки, в раздевалках перед выходом на поле и даже во время тренировок и матчей. Есть даже история о том, что в одном из матчей, пока над травмированным игроком колдовали врачи, судья и другой футболист успели душевно поговорить о том, где они оба были в прошедшее воскресенье. Только никто в открытую эту историю не расскажет.
У нас получилось поговорить с тремя представителями белфутбола. Они согласились на это на условиях анонимности и попытались объяснить, почему они публично молчат о событиях в стране, несмотря на то, что участвуют в акциях против действующей власти.
Футбольный функционер: «Футболисты ничего другого не умеют, во многом из-за этого и молчат публично»
– Следить за предвыборной кампанией стал в Telegram. Читал новости и видел, какой начинался трэшачок: людей хватают, кандидатов подставляют, не дают собираться. Все это во мне копилось. 9 августа после выборов пошел к участку - так получилось, что мы стояли на крыльце школы, и окно участка как раз на него выходило. Штора была задернута неплотно, и через щель все было прекрасно видно.
Своими глазами увидел, как большую стопку бюллетеней с галочками напротив фамилии Тихановская положили в стопку за Лукашенко и завернули в пакет. Даже на видео, которое удалось заснять, были видны галочки в пользу Тихановской. Стопка с бюллетенями лежала на школьном стуле, а на спинке висел лист с фамилией Лукашенко. Я это видел своими глазами.
И это стало триггером к моему пониманию того, что я буду ходить на какие-то акции. В тот же вечер поехал к гостинице «Юбилейной». Сперва люди просто стояли, а потом из-за Дворца спорта выехали автозаки. Одна шеренга ОМОНа выстроилась около гостиницы и перекрыла проспект, другая – сделала то же самое около моста на площадь Свободы. При этом люди просто стояли. Ничего не кричали. Вокруг были люди разного возраста, разного социального статуса. Ну и они нас начали выжимать и хватать. Убегал через «Галерею» по парковкам. Людей хватали прямо на глазах. Хватали и били. Метрах в 50 от меня пятеро повалили на землю парня. Во мне боролись двое: бежать ему помогать, понимая, что мне хана, или спасать себя. Было сложно, но я убежал.
А потом случился первый массовый митинг. Был определенный страх, но я понимал, что не могу быть дома. Я и семье сказал: не могу не пойти. И признаюсь, что после рождения детей это были самые невероятные ощущения. Просто вау! Меня распирало от потрясения, от количества людей. С тех пор я пропустил лишь три массовые акции.
Поначалу все было в лайт-режиме, такие карнавалы, праздники. Но сейчас перед тем, как выйти из дома, складываю в карман бумажку с номером телефона, чтобы, если меня возьмут, через кого-то ее передать. Есть страх и понимание того, что в любую секунду нас могут схватить. Но сидеть дома по-прежнему не могу. У нас и двор активный. Выходим с колонкой, поем песенки, пьем чай, общаемся. К нам приходят ребята-историки, читают лекции.
– Как много ваших коллег ходит на марши?
– Если говорить о минчанах примерно моего возраста, то процентов 70-80 тоже гуляют по воскресеньям. Со многими из них мы ходим вместе.
Вообще едва ли не все против режима. Но хождение на акции – это индивидуально. У кого-то дела, у кого-то страх. А граница страха у каждого человека разная. Кто-то с трудом в эти дни может выйти из подъезда, а кто-то, наоборот, идет в первых рядах.
В нашем кругу мы много говорим о ситуации в стране. Мы максимально шатаем режим: ходим [на акции], используем приложение «Крама», не платим коммуналку (кто снимает квартиры, договаривается с хозяевами, чтобы не платить). Я, например, отключил сервисы «Белтелекома», МТИС. Из всей этой фигни остался домашний телефон. За коммуналку плачу пять рублей в месяц, чтобы чисто «подать воду». С августа пеня набежала всего два рубля – это даже смешно.
– Есть кто-то, кто не одобряет протесты и все остальное?
– Я не знаю ни одного такого человека.
– Почему никто из вас не высказывает свою позицию открыто?
– Насчет открытого письма мы как-то ни разу с коллегами не разговаривали, как и насчет каких-то публичных заявлений. Кроме того, многие зависят от АБФФ. А это грозящая потеря финансов. Этого ли я боюсь? В моей скрытности есть другая объективная причина, о которой пока сказать не могу.
Что касается футболистов и их молчания, то мне кажется, Константин Яковлев лучше всего сказал: «Они на зарплате, привыкли». По-хорошему, лишь игроки из топ-4 могут устроиться где-то за пределами Беларуси – Казахстан там, Польша. Они могут высказаться и уехать. Но это человек 40-50. А остальным придется заканчивать и идти на работу? И появляются мысли: «Я выскажусь, лишусь… А чем буду заниматься? Ведь я ничего не умею». Это ведь правда. Футболисты ничего другого не умеют, во многом из-за этого и молчат публично. Возможно, и это тоже к вопросу о страхе и его пороге: не каждый сможет открыться и высказаться. Но многие футболисты ходят на акции, так или иначе что-то делают.
Если хоккей окончательно потерял своего зрителя (по крайней мере, «кузьмичей»), то футболисты, хоть и травоядно, но высказались. Лично знаю многих людей, которые начали ходить на «Крумкачоў» из-за их позиции. Да и сам планирую прийти, как только работа позволит. Ведь народная любовь во многом приходит не из-за спорта, а из-за поступков.
Футболист второй лиги: «Если сказал все открыто, как Левченко, то ты герой, а если молчишь – предатель? Это неправильно»
– До недавнего момента был далек от всего такого, и это несмотря на то, что живу недалеко от Окрестина. Какой-то резонанс по части выборов пошел с лета. Впервые за мою сознательную жизнь выборы были подогреты информационно. Я следил за тем, как власть убирала кандидатов. Только человек получал поддержку народа, его сразу придавливали непонятными делами, деньгами за диванами и так далее. Может быть, это было и раньше, но сейчас, в век интернета, сложно все делать тайно. Информация разлетается моментально.
С каждым днем я становился все больше в теме. И не знал ни одного человека в своем окружении, кто собирался голосовать за Лукашенко. Все хотели другого. 9 августа у людей был праздник. Все сходили и проголосовали, а потом началась ерунда: отрубили интернет, начались жесткие задержания, вспышки, взрывы. От всего этого было как-то не по себе. А когда стала появляться информация, что было на самом деле, становилось жутко. Меня распирала ненависть. Ну как такое может быть у нас в стране?!
Я раньше подписывался под словами Лукашенко о том, что у нас безопасно. Я спокойно мог вечером отправить на улицу жену с ребенком. Но теперь я даже днем стараюсь их одних не отпускать. А если мне в выходные по делам нужно ехать в сторону центра, жена волнуется и просит связаться, когда доеду. Вообще все общество стало тревожно.
На первый массовый марш я пошел вместе с друзьями – они тоже были далеки от политики, но сплотились. И был впечатлен тем, сколько знакомых встретил. Даже соседей своих. Это было очень неожиданно – они имеют хороший достаток, здорово живут. Но они вышли.
Ситуация для меня была прикольная: вроде идешь один в толпе в двухмиллионном городе, но за несколько часов умудряешься встретить 10-20 знакомых. Я тогда впервые почувствовал, что такое Беларусь и кто такие белорусы. Это нация и народ. Я пришел домой, рассказывал жене о прогулке, и меня просто распирало от гордости. С тех пор старался не пропускать ни одного воскресенья. Если только матчи не выпадали.
– Как много футболистов ходит на протестные акции?
– Достаточно. Самое интересное, что я даже судей встречал. Надеюсь, много футболистов поддерживает людей. Странно не поддерживать остановку насилия и произвола. Трудно закрыться в раковине и думать: «Платите деньги и отстаньте от меня». Ведь рано или поздно это насилие может коснуться и тебя.
Среди моих знакомых с десяток человек, которые были избиты или попали на сутки. Они рассказывали совершенно дикие истории. Например, один из ребят видел, как силовики паковали отца, а на дороге оставалась коляска с маленьким ребенком, представляешь?!
– Почему футболисты не говорят об этом публично? Даже мы с тобой анонимно общаемся.
– Думаю, виной тому страх и семья. Не думаю, что ребята молчат из-за того, что они получают деньги и их все устраивает. По крайней мере, я не слышал ни в одной команде, чтобы пацаны говорили так.
Скорее, это внутренний страх. Я за себя скажу: на улице мне страшно не за себя, а за семью. Я понимаю, что если со мной что-нибудь случится, то о жене и детях никто не позаботится. Поэтому надо быть более осторожным.
У каждого человека свои причины. Нельзя обобщать и вешать ярлыки. Если сказал все открыто, как Левченко, то ты герой, а если молчишь – предатель? Это неправильно.
Если же говорить о молчании сборной, то, считаю, если говорить, то всем, а не поодиночке. Должно быть решение всех игроков. Эта история схожа с теми, когда команда бойкотирует игры или тренировки, когда не платят зарплату. Решение принимается совместно. И тут тоже подписаться и выступить надо всем, вместе с тренерами.
– Почему ты не подписал открытое письмо спортсменов за честные выборы?
– Интересный вопрос... Я как-то полагал, что эта история для больших спортсменов. Казалось, в первую очередь должны подписываться громкие имена, выступающие на международной арене. И если страна готова и их потерять, сажать по тюрьмам и отстранять от сборных, то, что говорить о рядовом футболисте.
Есть хорошая книга «Атлант расправил плечи». В ней люди начали жить за счет успешных предпринимателей, работать никто не хотел, можно было подать жалобу, что ты нуждающийся, и тебе сразу находили богатого человека. Но в какой-то момент все богатые объединились и просто пропали. Начался хаос, и остальные люди не смогли выжить. И то же самое может быть у нас в спорте. Не останется достойных спортсменов. Будут только те, кто угоден режиму, и я не думаю, что они будут показывать серьезные результаты на соревнованиях.
Что касается письма, то я подумаю над тем, чтобы его подписать. Важен ведь каждый голос.
Футболист высшей лиги: «Не стоит приравнивать наше молчание к преступлению, их совершают другие»
– Плохо к власти я отношусь давно, еще с тех времен, когда мне нельзя было голосовать. Отец работал на заводе, и я помню, как он приходил домой и говорил, что их под угрозой увольнения заставляют голосовать за Лукашенко. Ну и потом были все эти истории с политиками, публичные выступления. Я не экономист, не политолог, но я вижу, что у нас в стране происходит. Все потихонечку отмирает. Но если честно, чего-то такого от этих выборов не ожидал. Я на них даже не попал, но от друзей знаю, что творилось на моем участке – мой голос все равно был бы подсчитан неправильно.
До выборов я никуда не ходил, но после первой ночи, когда много людей попало под раздачу, понял, что не могу оставаться дома. Ну и начал потихонечку появляться на разных акциях. Участвовал минимально, но хотя бы видел, что народ есть. Выходил на выходных, становился в цепочки солидарности по будням, сдавал деньги в Фонд солидарности. Близкие только просили, чтобы я подальше от щитов ходил, но мне наоборот хотелось. Смотрел на «силовиков» и не понимал: кого они охраняют у этого Дворца Независимости?! Безжизненное здание. Неужели боялись, что захватят? Наш народ вряд ли ломанулся бы туда.
– Обсуждаете ли в команде происходящее в стране?
– Мы об этом старались не говорить. Были сконцентрированы на спорте. Хотя первое время я вообще не понимал, как можно играть. Предприятия и заводы бастуют, людей на улицах бьют, а мы играем спокойно.
Если сейчас все сделать согласованно, и если все команды не выйдут, можно останавливать чемпионат. Я только за. Но, например, если из нашей команды только 5-7 человек откажутся играть, то матч все равно проведут. Нет консолидации. Считаю, что инициатива должна идти от руководства клубов. Да, можно уволиться, но я и так как гражданин хожу и высказываю свою позицию, просто не кричу об этом в социальных сетях.
– Почему футболисты опасаются высказываться публично и не подписывают письмо за честные выборы?
– Я думал над тем, подписывать или нет. Когда письмо только появилось, там было очень мало действующих спортсменов. Ребята, которые подписывались, или уволились, или уже закончили карьеру. Я весь список не изучал, но что-то мне подсказывает, что действующих футболистов из «вышки» там нет (на самом деле есть, письмо подписал Дмитрий Байдук из «Городеи» – прим.).
Подпись под этим письмом – конец карьеры. Я же очень люблю футбол. У меня нет возможности уехать в ту же Литву и заниматься там футболом. А я хочу в него играть. Многие будут говорить: «Какой футбол, когда такое дело»! Но сейчас я наибольшую пользу приношу как действующий спортсмен. Да, можно переквалифицироваться, но я хочу быть в футболе. Это смысл моей жизни.
Кроме того, когда люди кричат на весь интернет, что футболисты такие гады… Скажу, что большинство других видов спорта всегда ревностно относились к футболу: и из-за финансирования, и из-за внимания болельщиков. Посмотрите на реакцию ребят из объединения спортсменов на футбольное видео против насилия – сразу заявили, что эти слова может сказать и Караев. Зачем они это сделали? Я всегда переживал за все виды спорта, а они всегда говорили: «Мы медали завоевываем, а футболисты зарплаты получают». Я бы с радостью вышел футболистами – объединились бы все, остановили бы чемпионат. А если отдельные люди подпишут письмо, то ничего не поменяется.
В какой-то степени понимаю болельщиков, которые негативно относятся к нам из-за молчания, но должна быть грань разумного. Не стоит винить нас в преступлениях, которые совершают другие, и приравнивать наше молчание к этому.
Фото: АБФФ, Наша Нiва, dailymaverick.co.za, tut.by
