Эмпатия Хижинковой, идея набить стадион, засада на пути домой. Как Руто выходил с суток в Барановичах
Выглядит хорошо, сидел рядом с Ивулиным.
Выглядит хорошо, сидел рядом с Ивулиным.
Очень хотелось написать позитивный текст о том, как коллега Дима Руто выходил на свободу после 15 суток административного ареста. И до определенного момента день именно таким был. Дима вышел из СИЗО в Барановичах почти без задержки. Тепло поприветствовал собравшихся друзей, родственников и свободных спортсменов. Было много улыбок, шуток и смеха.
Однако события, которые произошли по дороге из Барановичей в Минск, прилично подпортили настроение всем возвращавшимся. Километров за 50 до столицы сотрудники ГАИ сначала остановили машину, в которой домой возвращался Руто. ДПСник ограничился обычной проверкой документов. Правда, внимательно посмотрел вглубь салона автомобиля, словно ища кого-то в нем. Затем те же ГАИшники тормознули две машины свободных спортсменов, пригласив водителей в свой автомобиль. Пока они там разговаривали, между машинами вдруг возник микроавтобус, из которого выбежали люди в масках и задержали гандбольного тренера Константина Яковлева, с которым Руто тоже когда-то делал интервью.
Других спортсменов (Василия Хомутовского, Ивана Ганина, Ольгу Хижинкову, Андрея Кравченко, Степана Попова и Артура Удриса) отпустили. Они говорят, что гандболист при задержании не сопротивлялся. А представители органов вели себя предельно корректно. Сейчас местонахождение Яковлева неизвестно.
* * *
– В Барановичи приехал, потому что Дима – хороший и честный журналист, – говорил Яковлев за пару часов до своего задержания. – Считаю, что он сидит ни за что. Он показывает людям другое мнение. Так что я не мог не приехать. Было бы неправильно с моей стороны. Сейчас у меня только позитивные эмоции. Дима скоро выйдет и все будет хорошо. Он вернется домой к жене и ребенку. И расскажет нам, что произошло.
Ранним утром хорошее настроение было не только у Яковлева, но и у всех собравшихся у дверей барановичского СИЗО. Встречающие разделились на две группы. Спортсмены кучковались чуть ближе ко входу. Родные и коллеги – чуть дальше. Атмосфера в двух компаниях была разная. Спортсмены были более серьезные, а неспортсмены же были раскованными. И даже шутили.
– Заключенные, когда выходят, «купола» на спину накалывают, а Дима будет стадионы набивать, – пошутил кто-то из друзей.
– Мачты освещения с беларусских стадионов! – мигом прилетела добивка.
* * *
Выйти Дима должен был в 9:05. Поэтому чем ближе было это время, тем чаще все смотрели на часы. И на выезжающие из ворот СИЗО машины. Мы всматривались в окна и пытались разглядеть, кто же там едет. За примером, когда сидельца тайком вывозили подальше от тюрьмы, далеко ходить не надо. Совсем недавно таким образом ЦИП на Окрестина покинул политик Анатолий Лебедько, которого вывезли на другой конец города.
– В Барановичах всех отпускают согласно протоколу, – отмечает кикбоксер Ганин, еще в прошлом году отмотавший свои сутки.
– Представляешь, все детство тут провел, а сейчас езжу в основном к СИЗО, – смеется он же немного погодя.
Ганин рассказывает, что, вероятно, сидел Руто в бывшей конюшне. И даже показал, где она располагается. Позже, когда Дима вышел, он подтвердил это.
– Мы сидели в конюшне фактически. Переполняемости не было, но спать – это жесть просто. Камеры ниже уровня земли – сырость, плесень постоянная, еще и пол бетонный. Запрещали лежать днем, смотрели в глазок постоянно. Правда, с едой было полное разнообразие. Только под конец почему-то одна тушенка пошла. В камере говорили, что это место нужно просто перетерпеть – вот мы каждый день и терпели, считали дни.
Дмитрий Руто: «Мы в Барановичи приехали и подумали, что ЦИП – это рай. Мы жили в конюшне фактически»
* * *
Когда на часах отобразилось 9:10, Павел – брат Димы – направился к дверям СИЗО. Подошел к телефонной будке, набрал номер дежурного и услышал:
– Руто? Так его уже выпустили!
– Не может быть! Мы с 7 утра тут. Никто не проходил.
Дежурный принялся уточнять. В это время Павел услышал через телефон, как в помещение кого-то вводят.
– Фамилия, – спросил дежурный.
– Руто!
– О, Руто! – воскликнул дежурный. – Вот выходит, – продолжил он уже в телефон и повесил трубку.
Через несколько секунд из дверей появился Дима.
– Я знаю, что чувствовал Дима с утра, – признается Ольга Хижинкова. – Смешанные чувства радости и пограничного нервняка от того, что что-то может пойти не по сценарию. Ты же никогда не знаешь, что заготовлено. Я когда выходила [со своих суток], думала, что меня выпустят в три часа дня, а выпустили в 12. И я морально была готова к тому, что даже если никто не встретит, я сяду в такси и поеду домой. Но меня встретили. И друзья ему сейчас очень нужны, чтобы почувствовать поддержку, чтобы понимать что он не один, что мы будем поддерживать друг друга. Пускай все видят, что мы умеем поддерживать друг друга и будем это делать вопреки всему.
Дима был очень удивлен тем, что его встречают. Говорил, что не ожидал и для него это приличный сюрприз.
– А я думал на дно залечь, а тут такое :), – заулыбался он, вынырнув из объятий супруги.
После чего около 15 минут рассказывал о том, что пережил за последние две недели. Вот несколько интересных цитат:
– В очередной раз убедился, что наша самая главная ценность – это люди. Люди, которые были здесь, на Окрестина, – они двигатели страны, двигатели всех идей. Не знаю, какие цели преследуются задержаниями, но, мне кажется, они только укрепляют людей и их веру. И укрепляет людей между собой.
– Как тебя задерживали?
– Блестяще, – вставил кто-то из друзей.
– Да, это была блестящая операция :). Приехал на работу, в машине был шарф красно-белый, без лозунгов, просто футбольный. Он у меня с 1990-х годов еще. Через какое-то время мне позвонили и сказали, что моя машина мешает проезду. Вышел – ну и вот, до сих пор убираю машину. Не знаю, правда, где она.
– Возле дома должна стоять.
– О, хорошо!
* * *
– Ивулин и Писаренко сидели в соседней камере. Мы слышали…
– Сашин писклявый голос?
– Не… Мне рассказывали, что он говорил: «Я сейчас книгу напишу! Поотжимаюсь 30 раз и напишу. Дайте мне ручку!» Все писать хотел :). Вообще, он с Яриком всех на ЗОЖ подсадил. Всех заставляли в камере отжиматься. Будут вторые «Крумкачы».
* * *
– Что помогало держаться?
– Не знаю, Андрей. Наверное, постоянный, в хорошем смысле, галдеж. У каждого всегда была какая-то история. Мы не скатывались на моральную поддержку, чтобы лишний раз не нагнетать.
У нас два историка были, чуть ли не со средних веков лекции читали. У нас был один композитор – иранец Арман. Так он нам 12 симфоний прочитал наизусть. Были музыканты – очень талантливые люди – они нам пели.
– Разрешали петь?
– Ну тихонько всегда можно :). Самое главное – это общение. Классно было, когда мы сидели в крайней камере на Окрестина на третьем этаже. У нас было открыто окошко, которое выходило на дорожку за территорией ЦИПа. Мы смотрели на выходящих людей. Они нам махали. И мы представляли, что тоже как выйдем, помашем. Это тоже помогало.
* * *
– Где шарф, за который задержали?
– Остался в Барановичах. А телефоны в Минске, в РУВД.
– Дима, когда на работу?
– Дай ты сперва отдохнуть :).
