«В К-1 нужно было «мясо». Менеджер, благодаря которому об Игнашове и других бойцах из Беларуси узнал весь мир

Игорь Юшко – человек, благодаря которому о белорусских кикбоксерах узнали во всем мире. Именно он в начале 1990-х организовал первые поездки наших бойцов на соревнования в Европу, помог тренеру Андрею Гридину наладить связи за рубежом, проложил Алексею Игнашову и другим белорусским бойцам дорогу в К-1.

Юшко родился в Беларуси, но еще в 80-х переехал в Бельгию, где его семья живет до сих пор. Он развивает собственный бизнес, успешно совмещая это с работой спортивного менеджера. Правда, в последние годы ввиду ряда причин спорт перестал занимать все свободное время и перешел в статус хобби. Из бойцов в ведении менеджера остались только подопечные Андрея Гридина: Чингиз Аллазов, Игорь Бугаенко, Юрий Бессмертный и Роман Крыкля. На данный момент Юшко уже два года живет в Шанхае, где развивает сеть кубинских ресторанов.

Ниже – большое интервью лучшего белорусского менеджера из мира боевых искусств о начале сотрудничества с бойцами, безумии К-1 начала 2000-х, сложностях профессии и, конечно, деньгах.

***

– Как вы попали в мир единоборств?

– В свое время по работе много ездил по необъятным просторам бывшего Союза, и иногда для большей безопасности меня ребята сопровождали. В один прекрасный момент просто с ними познакомились поближе. Ребята оказались каратистами. Среди них был Владимир Задиран – это первое поколение.

Помню, что познакомился с группой ребят, которых вел Александр Андриевский. Начало моей деятельности, каким-то образом связанное с этим спортом, имело отношение к Андриевскому и его спортсменам. В свое время у него была крутая команда: Задиран, Степанов, Тоноян. Они рассказали, что занимаются каратэ, а тогда с ним были сложности: оно было запрещено, и все тренировались по подвалам. Ребята с захлебом начали мне говорить, что в кино снимается Ван Дамм, есть такое понятие, как кикбоксинг, но тогда меня это мало интересовало. Все-таки они меня убедили, что им тоже надо это попробовать. Чисто из своих личных интересов, вернувшись в Бельгию, я обратился в местную федерацию, объяснил им ситуацию и попросил в Беларусь послать тренера – в то время было эффективнее отправить туда своего тренера, чем привезти целый клуб в Бельгию. Приехал Жорж Карвелис (его уже нет в живых) и с собой захватил спортсмена очень хорошего, который был спарринг-партнером для ребят. Они находились в Минске где-то неделю. За это время походили в клуб, потренировались, поспаринговались. У белорусских бойцов проявился аппетит. Меня убедили, что надо ехать за границу и там соревноваться, потому что «мы тренированные, мы уже сильные и нам море по колено». Недолго думая, с помощью бельгийской федерации и уже в качестве промоутера я организовал в Брюсселе соревнования, на которые привез семь спортсменов из Беларуси. Почти все проиграли – им в основном поотбивали ноги. Один сделал ничью и один литовец, который даже не знаю каким боком там оказался, выиграл нокаутом. Хорошо помню ту картинку в раздевалке: все сидят и смотрят друг на друга печально, ведь, оказывается, по ногам тоже бьют и это еще и больно. А то они решили, что потренировались и им ничего не страшно, а в итоге – где тонко, там и рвется.

После этого я продолжал заниматься своими делами по бизнесу, и в какой-то момент меня снова запрягли, что это все было неправильно и дело случая – надо ехать опять соревноваться. Меня это тогда сильно не прельщало: еще не заразился вирусом кикбоксинга. Пока дырку в голове не сделали, все не соглашался, но в итоге повез команду из пяти человек на соревнования в Голландию. Там противники были другие и уровень соревнований намного выше, но, к всеобщему удивлению, белорусы выиграли у очень сильных местных соперников. Насколько я помню, со счетом 3:2. Были хорошие бои, очень плотные, абсолютно другой уровень, абсолютно другие ребята. И в технике ног они подтянулись. Сейчас всех вспомнить невозможно, но знаю, что там были Задиран, Степанов, Тоноян, Чемякин Вадим. Было поразительно и абсолютно неожиданно. После этого у меня начали проявляться признаки вируса кикбоксинга, и я втянулся намного более профессионально. И по времени, и по отдаче все стало на совсем другом уровне заинтересованности, то есть чтобы не только сделать кому-то приятное, но и профессионализировать все это. Вот такое предисловие.

– Год, когда вы стали менеджером?

– Еще в пеленках :). Надо рассказать, как было, или рассказать красиво ?

– Как было.

– Это не всегда красиво :). Думаю, где-то в 1992 году. Я в сотрудничестве с местными промоутерами начал организовывать в разных странах Европы турниры. Самой популярной базой служила Чешская Республика, где у меня были партнеры по бизнесу и множество спонсоров. Много соревнований проводили в Венгрии, потом где-то еще – все вспомнить уже невозможно. С тех пор втянулся и фактически занимался на постоянной основе и как главным родом деятельности. Был менеджером, организатором, представлял разные организации. Приглашали меня и супервайзером где-то. C 1992-го это было на профессиональной основе. Но если говорить о том, когда я начал на этом зарабатывать, то получается немного другой разговор. Профессионал – это не значит только зарабатывать, это значит еще и терять. Скажем, инвестировать в дело начал тоже в то время: и здоровье, и время, и финансы. Доставать? Думаю, если брать среднее арифметическое, то у меня получалось достаточно быстро. Кроме первого раза, когда я привез семь человек – помню, что это было очень больно финансово. После соревнований злился и клялся, что больше совратить себя не дам :). Потом это уже было в удовольствие, потому что понимал, что делаю, и все эти риски были осознанны и просчитаны. Понятно, случается по-разному, но, к счастью, возможности расширились довольно быстро и результаты были неплохие: и спортивные, и финансовые. Тем более этот спорт, как и любой другой, на определенном уровне дарит знакомства, контакты и появляются возможности не только узкопрофильно на все смотреть, но и расширять круг своих деловых возможностей. Я ведь не один такой оказался. Есть люди, которые просто болеют этим, сочувствуют, сопутствуют и помогают. Очень многие помогали. Так что вот примерно в то время началась моя карьера менеджера.

Япония, 2017 год. Андрей Гридин, Чингиз Аллазов и Игорь Юшко.

– Вы ведете только белорусских бойцов?

– Наши спортсмены у меня были всегда. Потом мы встретились с Андреем Гридиным, поняли друг друга и начали сотрудничать. Так как ему доказывать свои человеческие и спортивные качества не надо, с тех пор у нас постоянно идет работа и дружба. А в свое время у меня было до 100 спортсменов со всех стран. Не буду смотреть на глобус, но было очень много бойцов из Западной Европы (Бельгии, Голландии), из Марокко, из Центральной Европы.

– Вы сами занимались единоборствами? Насколько знаю, нет.

– Насколько я знаю, тоже нет :). Если вам Гридин рассказал пошлую историю, как я себе сломал руку, то наводку понял :). Мне хочется сказать, что это неправда и выдумка, но, к сожалению, не могу, потому что именно так все и было. Решил потренироваться просто для здоровья. Понятно, что для соревнований я был уже не в том возрасте, не в той кондиции и вообще не с теми интересами. Думал позаниматься в клубе у того же Жоржа Карвелиса, чтобы для себя понять, как это все легко и просто. Одним словом, хотел перейти по ту сторону ширмы – за спортивные кулисы. Остальные кулисы я знал, а спортивные – нет. Пришел на тренировку, стал возле мешка и спрашиваю у Карвелиса что и как. Он говорит: «Ты потихонечку бей левый сбоку». После первого удара очутился в больнице – перелом кисти. Потом себе сказал: «Наверное, надо было бить правой». Но до сих пор уверенности нет, было бы это правильно или нет :).

– Если вы сами не занимались единоборствами, как вам удается отсматривать и анализировать соперников для своих бойцов?

– Думаю, со временем те, у кого есть к этому глаз и тяга, начинают что-то понимать, думать и делать выводы. Как во всем. Лучший пример – это футбольные тренеры. Некоторые из них никогда не играли или были футболистами низкого уровня – и это хорошие тренеры. Поэтому я вообще спортом сильно не занимался. Прыжки в воду – к сожалению, как-то забыли заполнить бассейн, и после этого перестал прыгать :). Но с тех пор и доверчивость прошла тоже, так что не все потеряно :).

***

– Когда вы познакомились с Алексеем Игнашовым?

– Не помню точно, в каком году это было. Пришел в клуб, и Андрей Сергеевич [Гридин] мне тыкнул пальцем в него со словами, что есть такой не очень на то время состоявшийся молодой человек в плане физического формирования, но с большим талантом. Я посмотрел на тренировку, Андрею Сергеевичу, конечно, поверил на слово и сам почувствовал, что что-то в Алексее есть. У него за плечами было на тот момент уже немало пройденных путей. Тогда Андрей Сергеевич абсолютно всех обкатывал в Таиланде, и Алексей был больше тайцем, чем кикбоксером. Фактически он – мой первый значимый спортсмен. Хотя и до него были хорошие бойцы, но первый значимый был Алексей. После этого у нас начались всевозможные виды сотрудничества, включая тренировочные лагеря, поездки. Сейчас сокращаю свой рассказ, так как Игнашову было трудно в самом начале. Ему приходилось встречаться с уже состоявшимися и именитыми бойцами. Спортсменами, которые уже сформированы и более опытны и старше, чем он. Но Алексей всегда показывал, что в любой ситуации может найти какое-то решение, тем более что в углу у него был такой тренер. Думаю, в то время у них был полный симбиоз: они друг друга понимали, уважали, и Игнашов в хорошем смысле слепо верил и следовал советам Гридина. У нас, как я люблю описывать, состоялась чуть ли не идеальная табуретка. Команда – это табуретка с тремя ножками одинаковой длины, одинаковой эффективности, которые дополняют друг друга. У нас тогда существовала хорошая команда и фактически вся международная засветка и все международные дела начались со спортсмена Игнашова, который попал в один прекрасный момент в Японию: были проблемы с визой, с паспортами, с травмами и со всем остальным. Андрей Сергеевич тогда не поехал, и я изображал и тренера тоже – или, точнее, обмахивающего в углу :).

– Помните, как Игнашов попал в К-1?

– Да. Tак как я сотрудничал в Европе со многими промоутерами, у которых c К-1 уже были взаимоотношения (правда, К-1 только зарождалась), мне помогли с контактами. Ввиду того, что всем очень хотелось попасть в К-1, пришлось зачислить Игнашова в тяжи, хотя он тогда весил недостаточно. В связи с этим мне помнится его первый бой – с человеком, который перевешивал его на килограммов 30, а может, и все 40. В то время не существовало К-1 MAX (категории до 70 кг), а были только тяжи, и ими считались все, кто не боялся выходить в ринг. Алексей на тот момент весил 91 и у него были проблемы с тем, чтобы набрать вес. Травмы постоянные, думаю, частично из-за этого тоже. В К-1 попали, так как я задался целью, познакомился по рекомендации и сказал, что у меня есть для них сюрприз. Потом только понял, что им не нужен был сюрприз – нужно было «мясо». На первый бой Алексей поехал, подрался, соперником был Мэтт Скелтон, если не ошибаюсь. Помню, что фактически проиграли по очкам – очень тяжелый был бой. После соревнований хозяин К-1 Кадзуеши Иши, разговаривая с мной, сказал: «Вот этот мальчик нам нужен». Думал, он шутит. Но у него тогда был глаз намного опытнее, и он знал, что ему надо в виде спортсменов. С тех пор мы были у них регулярными гостями.

2004 год, Лас-Вегас, США. Слева направо: промоутер Игорь Юшко, сумоист Акебоно, Рэй Сефо, Сергей Гур, Алексей Игнашов, Андрей Гридин, Александр Устинов

– К-1 первых лет – это правда такое безумие, как говорят?

– Правда. Так как я имел возможность немножко попробовать все, что есть, и хорошее, и плохое, могу сказать, что сегодня рядом такого нет. Если брать нынешний топ – турнир Glory – то это блеклая подделка того, что представляла собой К-1. Это был не только праздник, это была эпоха, когда люди в первую очередь думали о спорте, о соревнованиях и из-за того, что там все бойцы были разношерстные, получалось очень интересно. Задумка состояла в том, чтобы бойцы были с разных горизонтов, из разных школ. Там могли встретиться абсолютно несовместимые стили, но в качестве общего знаменателя выступали правила К-1, которые немного менялись и полировались, но в тот момент были самыми эффективными и интересными для зрителей. Весь этот разношерстный народ выходил в ринг и дрался, можно сказать, в разных стилях. На это гораздо интереснее смотреть, чем на бой двух тайцев, которые абсолютно идентично понимают этот спорт и абсолютно одинаково себя ведут в ринге. А тут вообще стили разные. Да, можно бить руками, ногами и коленями, но все остальное – расстояние, подход и понимание техники – разное. В этом был интерес. Плюс дрались элитные спортсмены, потому что там сразу предложили невиданные непонятные деньги, которые стали определенным стимулом. Сама организация, как и все в Японии, работала как швейцарские часы. Все знаменитые тренеры там были со своими учениками. Это был очаг элиты. Но попасть туда могли избранные – исходя из веса и таланта. На тот момент нехватки спортсменов не было – существовал избыток. Нехватка потом началась, когда все это немного приземлилось в плане спорта и начали думать управляющие головы, куда идти и к кому прибегать. Тогда появились гиганты типа Боба Саппа и всех остальных. Началось больше шоу, чем спорт, и тогда К-1 стала другой организацией в плане содержимого. Если вернуться к вашему вопросу, то на сегодняшний день это полное исключение в хорошем смысле этого слова. Большой вопрос, будет ли еще что-то подобное. Как UFC в MMA. Да, есть еще кто-то, вот сейчас Bellator появился на хорошем уровне, но все равно. Сейчас грустно видеть то, что стало с К-1. Теперь это несравнимые величины.

Так что все, что вам будут говорить за К-1 в те времена, особенно в самом начале, оно так и было. Человек чувствовал себя просто одаренным судьбой при возможности туда попасть. Люди готовы были драться за бесплатно, хотя они были уже профессионалами. Тем более там сулили хорошую премиальную выплату кроме самой базовой ставки – турниры тогда оплачивались очень хорошо.

– Можете подробнее рассказать про гонорары?

– Вы не обижайтесь, но не могу. Давно уже все проето и пропито :). Но величина гонораров не идет ни в какое сравнение с тем, что практикуется сегодня для чемпионов. У многих элитных спортсменов главным доходом были не эти ставки, а рекламные контракты, которые сама К-1 откапывала. Это были совсем другие деньги. Тот же Майк Бернардо, менеджером которого я был последние полтора или два года, рекламировал лезвие «Schick». Там речь шла о сотнях тысяч долларов.

– Сейчас чемпионы топовых организаций типа Glory и Enfusion получают 100 тысяч долларов. Это намного меньше того, что получали чемпионы К-1?

– Если говорить об этих достаточно известных фактах, то в последнее время чемпион К-1 получал 400 тысяч долларов. Если брать покупную способность, то на сегодняшний день это 700-800 тысяч.

– То есть тот же Реми Боньяски, который является трехкратным чемпионом К-1, мог обеспечить себя на всю жизнь еще в эпоху своей карьеры?

– Мог-мог, если бы бандитские менеджеры типа Юшко не забирали 95 процентов гонорара :).

Реми Боньяски

***

– Переговоры по бою. Сколько они могут длиться?

– Могу сформулировать так: в моем понимании функции менеджера – это фактически функции переговорщика. Человек, который своим умением продает талант спортсмена, своим кругозором и, главное, возможностями, которые он накопил и де-факто имеет, на разных уровнях может достигнуть разного результата. Что я имею в виду: в спорте, как в любом коммерческом деле, нужно понимать рынок. Он еще должен соответствовать тому, что вы предлагаете. От этого надо отталкиваться. Все сводится к более-менее деловым, даже коммерческим понятиям и талантам. Поэтому определив ту поляну, на которой все это происходит, вы стараетесь заключить сделку. Она, как и во всем остальном, зависит и от вас, и от вашего визави. Поэтому, имея в голове то, что вы все-таки понимаете, что творится вокруг на рынке, имеете много опций, альтернатив, возможностей выждать или, наоборот, поднажать. Как и в любом другом деле, договор может заключаться моментально, если сошлись все звезды, или это может быть тянучка без временных лимитов. Например, потому что с той стороны есть какая-то заинтересованность, но она что-то выжидает, с вашей стороны тоже есть заинтересованность, но вы что-то выжидаете. Вы разговариваете, но еще не до конца определились и не дали окончательный ответ. Думаете, что это недостаточно интересно. Ждете, когда у вас начнет что-то вырисовываться, но вдруг у вас есть какие-то другие опции и возможности. В боях фактически должна быть какая-то периодичность. Иногда предлагают по три боя, скажем, на один уик-енд или на два-три, но брать бои плотнее, чем через четыре-пять недель вы не можете. Поэтому многое зависит от заполненности календаря, от людей, от состояния. У меня были сделки, когда человек просто звонил или я позвонил, мы клали трубку и образно били по рукам. А бывало, что по полгода вокруг костра танцуем и непонятно, о чем вообще разговор идет. Поэтому сложно сказать, как долго идут переговоры. В зависимости от востребованности и от плотности календаря, который существует. И как ни удивительно, чем выше уровнем становится спортсмен и чем выше становятся его гонорары, тем больше сужается рынок.

– От чего зависит стоимость бойца помимо его профессиональных качеств?

– Уровень его профессиональных качеств – не превалирующий показатель. Главное – спрос. Он зависит от нескольких факторов, и одним из самых важных является смотрибельность, то есть фактически совмещение спорта и какого-то спектакля, шоу. Есть бойцы, которые ведут себя, как роботы, и поэтому никого не интересуют, даже если у них высокий уровень. Или они стереотипны, или, скажем, не красочны. Они могут быть эффективнее и мастеровитее, чем те, кто будет пользоваться бОльшим спросом. Может быть, это неправильное выражение, но стоимость спортсмена зависит от его продаваемости. Спрос на этого спортсмена в свете того, насколько он интересен публике, думаю, стоит на первом месте. Чисто спортивные качества по удельному весу уступают и очень сильно иногда. Есть очень жесткие хорошие спортсмены, но красочности в них нет. У них никогда не будет большой карьеры либо получится в очень исключительных случаях, как, например, у Рико Верховена. Если они уже до того доминантные, что невозможно их игнорировать, то занимают самую высокую ступеньку и никто не может их оттуда скинуть, то приходится с ними считаться.  

– Может зависеть стоимость бойца от страны проживания? То есть европейцы стоят дороже, чем тайцы?

– Это тот же рынок, но наоборот. Раньше говорил о спросе, а здесь речь о предложении. Если тайцы стоят плотными рядами и для них менеджер ищет рынок сбыта, то понятно, что рынок спроса имеет возможность выбирать. Поэтому тайцы да, на определенном спортивном уровне дешевле, чем другие, потому что, во-первых, на них нет спроса, во-вторых, они стереотипичны, в-третьих, тайский бокс сам по себе не дружественен для телевидения. Это не кикбоксинг, где люди понимают, что творится в ринге, так как они очень четко видят, что все летает, крутится и вертится. А в тайском боксе все может быть даже намного сложнее относительно каких-то техник, моментов, но для людей это незрелищно, кроме тех, кто в этом понимает, любит и практикует. Поэтому тайский бокс никогда не будет международным спортом со спросом, никогда не появится тайская коммерческая федерация, как когда-то появилась и еще, может быть, появится в кикбоксинге.

– Самый дорогой боец в кикбоксинге прямо сейчас?

– Думаю, что это тот, кто фактически уже не активен, но его зовут Бадр Хари. Он раз в год или раз в два года может выползти куда-то, но он самый дорогой боец прямо сейчас. Никто даже рядом не стоит. Думаю, что он меньше, чем за 200-400 тысяч долларов не дерется. Он – легенда и не идет, конечно, ни в какое сравнение по ставкам с другими бойцами.

Бадр Хари

– В декабре 2016 года прошел поединок между Бадром Хари и Рико Верховеном. Во сколько раз гонорар Верховена мог быть меньше гонорара Хари?

– Раза в четыре-пять. При этом не обязательно, что вся нагрузка выплаты положенных ему денег лежала на плечах организатора. Бадр Хари – человек, имеющий за собой большое количество симпатизирующих фанатов, которые каким-то образом помогают промоутеру справиться с выплатой таких высоких ставок.

– Профессиональные бойцы вообще могут хорошо зарабатывать только на поединках?

– Давайте сначала разберемся, что такое профессиональный спортсмен в этом виде спорта. Это человек, который в среднем боксирует 4-5 раз в год. Исходя из того, что то есть бой, то нет, то ставка, то не ставка, то травма, то не травма, его доход надо разделить на 12 месяцев, поэтому если сейчас начинаем с чем-то сравнивать, то намечаем общий знаменатель – мы ведь говорим о месячных доходах, поэтому гонорары делим на 2-2,5. Это первый фактор, который влияет на доходы. Во-вторых, нельзя забывать, что не у всех есть возможность привлечь спонсоров и деньги на подготовительный период. Они же тратят не только на то, что едят, спят и иногда развлекаются. Спортсмены расходуют на себя много денег: правильное питание, витамины, лекарства. Если хороший спортсмен за бой зарабатывает условно 20 тысяч долларов, разделите это на 12 и умножьте на количество боев в год. Потом из этого надо выщипать то, что еще обязательно для подготовки и тогда можно понять, нормально или ненормально боец получает. Тяжело, все зависит от спроса. А чем больше зарабатываешь, тем больше не хватает денег – это уже не из спортивного мира, это так везде.

– Получается, что боец может завершить карьеру и остаться ни с чем?

– Это не просто может – это абсолютно стандартная ситуация. Так в большинстве случаев и происходит.

– И чем они занимаются?

– Кто-то тренирует, кто-то еще чем-то занимается. Если у человека есть голова на плечах и ему надо прокормить себя и семью, то он найдет варианты. Но очень многие после карьеры не располагают накопленными средствами или, скажем так, имеют какой-то минимум.

– В боксе чуть ли не сакральное значение имеет нолик в графе поражений. Мне кажется, или в кикбоксинге действительно этому не придают столько значения?

– Вам не кажется. В кикбоксинге это абсолютно по-другому воспринимается. И так как этот вид спорта сам по себе намного более разнообразный, чем бокс, у бойцов меньше возможность контролировать то, что происходит во время поединка. И я уже не говорю о тайском боксе, где летают колени и локти, совсем все по-другому, другие комбинации, поэтому эффект сюрприза намного более распространен, чем в боксе. Если сравнить степень риска того, откуда может прилететь и как, то кикбоксинг опаснее бокса. В этом спорте проигрыши от рассечений, травм локтей, коленей и технические нокауты присутствуют намного чаще. Поэтому нолик абсолютно неактуален, если у человека за плечами определенное количество боев. Это просто невозможно. Везти может кому-то больше, кому-то меньше, но рано или поздно все пересекаются с невезением. Поэтому поражения воспринимаются по-другому. Также не забывайте, что в боксе намного больше ведут спортсмена, чем в кикбоксинге. Здесь случается, что ведут бойца пару поединков, а в боксе могут вести и 20, пока его в ров к волкам не кинут. В кикбоксинге такого не бывает.

***

– Насколько в мировом кикбоксинге ценятся белорусские бойцы?

– У наших огромная репутация еще с тех легендарных времен, когда в Беларуси зарождался тайский бокс. Маленькая страна и маленькая нация, но они всегда были элитными на чемпионатах Европы и мира. Обходили часто Россию и другие большие страны, то есть, фактически, это доказательство того, что сама школа и кузница кадров была всегда высочайшего уровня. То же самое в Голландии, например. Качество отличное, потому что маленькая страна. Этому есть предпосылки, история, талант и работа. И понятно, что все строится только на нескольких индивидуумах, включая Гридина, который внес огромный вклад. Да, Беларусь котируется, здесь всегда были выдающиеся спортсмены, которые боксировали на самом высоком уровне, и мы известны как страна, где качество опережает количество. Тут нужно понимать, что белорусские бойцы хороши, спрос есть, но людей тоже не всегда легко подобрать: Игнашов – это персонаж, Чингиз Аллазов – это персонаж, но не все же такие. 

И еще одна вещь про Беларусь: здесь это установленная традиция. Много спортсменов и кадров крутится, и качество на выхлопе очень хорошее. Это, конечно, в начале дотировалось, и государство тоже помогало немало и до сих пор помогает спортсменам. Знаю, что есть бойцы, имеющие ставки, облегченные условия учебы.

– Но это касается только любительского спорта.

– Чтобы в будущем быть профессионалом, нужно стать хорошим любителем для начала. Они воспитываются сначала как в школе. Для того, чтобы пойти в университет, нужно иметь качественное общее воспитание.

– Насколько успешность карьеры бойца зависит от его менеджера?

– Так же, как от тренера. Очень. Кого-то вышколить – это одно, а кому-то сделать карьеру – это абсолютно другая профессия. Поэтому я и говорил о табуретке. Если сам спортсмен хороший, скульптор (тренер) качественный, то нужен же еще и человек, который устроит выставку, который всеми этими экспонатами сможет заинтересовать публику, и она пойдет на это как в музей. Поэтому когда говорим о профессиональной карьере, то в единоборствах очень и очень важно иметь хорошего менеджера, который вас будет не просто вести, а главное – не заведет в тупик. Потому что количество боев и даже качество еще ничего не значит. Если не суметь правильно выстроить цепочку, а иногда даже где-то в сторону шагнуть, где-то затормозить – ничего не получится. Думаю, менеджер так же важен, как тренер. Чтобы у спортсмена была карьера, они должны друг другу дополнять и, главное, доверять. Потому что люди обязаны иметь доверие не только к таланту и работоспособности, но и к честности тоже. Труд должен быть честным, тогда он принесет плоды.

– Вы можете раскрутить любого бойца?

– Нет, конечно. Не могу. Здесь вопрос в том, как вы относитесь к своей профессии и к спортсмену. Можно поблефовать, можно чего-то где-то, но понимая, что в конце это будет так больно и так неприятно вспоминать – стараюсь этого не делать. Еще есть один очень важный принцип: редко бывало, чтобы я работал со спортсменами напрямую, я всегда работаю с тренерами, потому что для меня контроль и гарантия – это он, а не спортсмен. Раскрутить любого бойца – конечно, нет. И даже с теми, кто раскручен или имеет те качества, которые можно назвать раскручиваемостью, не факт, что все получится, как и в любом другом деле.

– Можно жить на менеджерские деньги?

– Можно. Все же зависит от того, что у вас есть в руках для заработка. Хотя здесь человеческий фактор тоже важен. И это самый тяжелый фактор, поэтому у вас ничего гарантированного – опять возвращаюсь к отношению, к доверию. Конечно, жить на этот заработок можно. Некоторые люди работают на количестве, некоторые – на качестве. Некоторым повезло и они работают и на количестве, и на качестве. Некоторые менеджеры могут со спортсменами 10-15 лет сотрудничать, у других ввиду обстоятельств, включая травмы, ссоры и непонятки, это может быть все красиво до стадии раскручиваемости, а когда доходность начинается, у них все пропадает. Вы же до этого, возможно, пять лет вкладывались временем и деньгами иногда. Стандартных случаев нет. И раскрутить каждого невозможно, но, с другой стороны, заработать относительно хорошо можно на этой профессии.

– Сколько у вас сейчас бойцов?

– Очень мало. Фактически только белорусские бойцы, и бывает еще, что мне позвонят – помогаю. Но так как я безвылазно сижу в Китае уже два года и летаю только на самые важные соревнования, не могу себе позволить иметь, так сказать, большую конюшню. Поэтому остался только Андрей Сергеевич и его спортсмены.

– Если бы у вас не было бизнеса, смогли бы жить на то, что зарабатываете как менеджер?

– Смог. Забирал бы у Гридина и у бойцов все деньги – я не вижу в этом вообще никакой проблемы :). Они бы с большим удовольствием все бы мне отдали :). В данный момент это неактуально, но, думаю, что вполне возможно. Человек я скромный, не завтракаю :). Вписаться в любой бюджет умею. Если серьезно говорить, то да, смог бы.

– Но не шиковать?

– Я такого слова не знаю :).

– Раскройте главный менеджерский секрет.

– Думаю, ключ ко всему – психология. Если выбрать одно качество, которое должно быть, я думаю, это знание психологии.

– Вы этому специально учились либо от природы такой?

– Учился у родителей, но они не психологи. Это банальная людская психология, которая должна быть правильной, определяющей и в некоторых случаях очень быстрой. То есть делать выводы и предпринимать какие-то шаги после того, как понимаешь не что, а как думает твой визави. Это также в спорте очень полезно. Если понять, как человек думает, намного легче обратить это в какие-то позитивные моменты – или негативные, если это требуется.

– Лучший боец в мире?

– Это сложно. Я тут наделаю себе врагов с такими вопросами :). Вы знаете, все-таки я пойду на риск – все равно же любое мнение имеет большую субъективную подоплеку. Сегодня для меня лучший боец в мире – Чингиз Аллазов. Это если исходить из зрелищности.

– Летом Чингиз проиграл Джорджио Петросяну.

– Для меня Петросян – не лучший боец в мире. Он самый стабильный для меня, элитный боец, но для меня смотрибельность все-таки является первым критерием. Петросян – боец высочайшего класса. Но мой критерий смотрибельности не заполняет. Эффективности – да, но для меня она как для профессионального менеджера не первый критерий. Для меня это интригующая смотрибельность, когда не знаешь, что произойдет, как произойдет. Когда человек может фактически без одной руки драться два года подряд и делать хороший результат, так как сегодня уже не секрет, что Чингиз травмирован уже два года, для меня это намного больший критерий качества.

Фото: из личных архивов Игоря Юшко, Чингиза Аллазова, Андрея Гридина и Сергея Гура, pinterest.com, glorykickboxing.com.