Гандболист из Гродно до выборов ушел в российский клуб: не пожмет руку знакомым из ОМОН, партнеры удивлены, что протест не выдыхается

Максим Несвадьба играет в России, но за Беларусью следит пристально.

Гандбольный «Кронон» известен не только воспитанником Артемом Корольком, но и своим бывшим капитаном Максимом Несвадьбой. 36-летний левый полусредний почти всю карьеру провел в Гродно и неоднократно становился лучшим бомбардиром чемпионата. В сезоне 2018/19 он помог «Кронону» впервые в истории добраться до медалей – команда финишировала третьей. Повторить успех в прошлом сезоне не удалось. Однако Несвадьба снова выиграл гонку бомбардиров и летом уехал в клуб российской «вышки» «Донские казаки»-ЮФУ.

С середины лета Максим живет в Таганроге, но за событиями на Родине продолжает следить. В интервью Андрею Масловскому Несвадьба рассказал о своем отношении к послевыборным протестам, знакомых из ОМОН и реакции на все партнеров по команде.

– С этого сезона вы играете в чемпионате России. Во время выборов президента были уже там?

– Я уехал в начале июля, поэтому выборы прошли без меня. Хотел проголосовать, но рядом с Таганрогом не было участка, на котором мог бы это сделать. Насколько знаю, в России участки были только в Москве, Питере и вроде бы в Краснодаре. А возможности ехать так далеко у меня не было.

– Насколько пристально следили за ходом выборов?

– С начала лета наблюдаю, а после выборов постоянно слежу за событиями дома. И днем, и ночью. С одной стороны, у меня чувство гордости за собственный народ и страну. Столько людей выходят сейчас на улицы, чтобы показать, что они не согласны с тем, как прошли выборы, не согласны с официальными результатами. Люди не боятся, зная, с чем они могут столкнуться. И люди настроены абсолютно мирно. Акции и протесты носят исключительно мирный характер. А с другой стороны, мне не нравится то, с какой жестокостью наши силовые структуры пытаются все это остановить и подавить. Мне кажется, что должен быть какой-то другой путь.

Скажу честно, в первые три дня после выборов толком не спал. Следил за всеми событиями настолько, насколько это было возможно – читал новости до трех-четырех утра. Не мог заставить себя отдыхать. Понимал, что утром надо на тренировку, но было сложно засыпать. И в какой-то степени тренировки помогали отвлечься от событий. Дома я был один на один с собой, постоянно варился в этих событиях, думал о них. Поход на тренировку – способ отвлечься от мыслей. Мне тренировки помогали отдохнуть. Мы считаемся профессионалами и перед работой должны все проблемы, насколько это возможно, оставить за пределами спортивного зала.

Сейчас события, слава Богу, перешли немного в другое русло. Но все равно ситуация в стране останется достаточно напряженной. Это ненормально, когда среди бела дня подъезжают бусики без номеров, из которых выходят люди в масках и без опознавательных знаков и задерживают людей, которые стоят или сидят на лавочках. Или когда милиционеры подходят для каких-то разбирательств к семье с коляской, на которой привязан белый воздушный шарик. Это ненормально.

Знакомые говорят, что когда видят сотрудников милиции где-то на улице, то не чувствуют себя в безопасности в их присутствии. Ты ничего не делаешь плохого, ничего не нарушаешь и не совершаешь никаких неправомерных действий, но у тебя ощущение, что ты находишься под надзором. Особенно, когда они на тебя обращают внимание. Становится не по себе.

– Ваша семья с вами?

– Нет, она осталась в Гродно.

– Что супруга рассказывала о первых днях после выборов?

– Она не участвовала в протестных акциях, но говорила, что в первые дни после выборов в квартире было слышно, как люди кричали на улицах, как сигналили машины, поддерживающие их.

Вообще, я бы хотел отметить, что в белорусском обществе появилась невероятная солидарность. Читаю о том, как люди друг друга поддерживают, и это вызывает невероятное чувства подъема. Люди сплотились. Есть национальный импульс.

А что касается выборов, то никто не питал иллюзий о том, что все пройдет честно, что посчитают правильно, но после того, как были объявлены официальные цифры... Люди же видели, сколько людей приходило на предвыборные пикеты, сколько стояло в очередях, чтобы подписаться за кандидатов. И когда были объявлены результаты, люди не поверили этим цифрам.

А потом, после трех жестоких дней, жестоких попыток [власти] остановить протесты, произошло сплочение. И последующие массовые выходы людей на улицы – реакция на фальсификации и избиения.

– Кто-то из ваших знакомых оказался на «сутках»?

– Может быть, кто-то и попал, но друзья об этом не говорили. Честно, я не знаю, остались ли в Минске семьи, которых это не коснулось. Задерживали же даже людей, голосовавших за Лукашенко.

Я не политик и не знаю, как в этой ситуации надо поступать и что делать. Точка невозврата пройдена. Такой жизни, какой мы жили раньше, уже не будет. Белорусы уже изменились. И Беларусь тоже должна измениться.

Но мне кажется, если этот мирный протест не добьется своей цели, если люди по каким-то причинам перестанут отстаивать свое право быть белорусами, то, скорее всего, мы получим государство строгого режима. И я не знаю, как мы будем жить в такой стране. Думаю, все будет очень жестко.

– Вы думали, чем может закончится это противостояние?

– Вчера думал, и мне на ум пришла сцена из «Царствия небесного», когда король Иерусалима призывает к себе одного подданного. Тот говорит: «Что ни прикажете, я готов». А король ему в ответ: «Король требует повиновения, отец – послушания, но только ты один в ответе за свою душу. И когда Господь призовет тебя, ты не сможешь сказать, что ты слепо выполнял приказ, не задумываясь о последствиях, о доблести и о чести». И я думаю, я надеюсь... У меня есть знакомые, которые служат в вооруженных силах, в ОМОН. И я надеюсь, они будут думать о том, что делают и какие после этого могут быть последствия. Думаю, еще не поздно все изменить.

– Насколько это близкие знакомые?

– С кем-то учился когда-то, с кем-то играл в гандбол. В силу каких-то причин они завязали со спортом и занялись другими делами. Но я точно знаю, что некоторые из них служат в ОМОН. Мы не общаемся близко, я не думал, что могу их увидеть. И у меня нет понимания того, почему они так себя вели.

– У вас поменялось отношение к ним после этих событий?

– Да.

– Они знают об этом?

– Нет. Хотел связаться с одним из них, но не смог этого сделать. Номера телефона нет, а через социальные сети оказалось невозможно. Пользователь ограничил доступ к страничкам, и я не смог написать и позвонить.

– Думали над тем, как будете себя вести с такими знакомыми при встрече?

– Я не могу говорить за всех моих знакомых [из силовых структур], потому что не знаю, кто конкретно был в этом замешан. Но про двоих людей знаю точно. Один служит в ОМОН в Гродно, второй – в Могилеве. Им двоим при встрече я бы руку не пожал.

* * *

– Как на ситуацию в Беларуси реагируют партнеры по команде?

– Честно говоря, они удивлены, что это до сих пор у нас так массово проходит. Они же видят задержания и силу, которая применяется сотрудниками правоохранительных органов к мирным гражданам при этом. А ведь люди просто выходят на улицу, чтобы выразить свое несогласие. Другого способа у них нет. Хотя поначалу партнеры говорили, что это все ненадолго, но теперь, когда видят, что все продолжается, не могу сказать, что прямо поддержку выражают, но удивление есть.

– Спрашивали, с чем народ не согласен?

– Конечно, но скорее в шутку: «А что вас не устраивает? Все же красиво и чистенько». Отвечал: да, у нас чистые города и все красиво, но ведь это не самое главное. Это хорошее дополнение для качественной жизни народа. Но это не определяющие моменты. Есть много других вещей, которые не устраивают людей.

И партнеры понимают. Они согласны с тем, что результаты были сфальсифицированы.

– Есть разговоры о том, что Россия поглотит Беларусь?

– Такого нет. Да и мы в команде о политике всерьез не разговариваем. Пару раз такая тема мелькала, но все сводилось к шутке.

– Показывали в команде фотографии Лукашенко с автоматом?

– Ребята сами это все видели. Реагировали на это с улыбкой. Я же вообще этого посыла не понял. Для чего это было? Зачем?

* * *

– Белорусские спортсмены активно подписывают петицию против насилия и за честные выборы.

– Я пока не сделал этого, но хочу. Ситуация в Беларуси не оставляет равнодушным никого. И если у тебя есть гражданская позиция, то ее надо высказывать. Надо поддерживать людей, которые мыслят и думают также. И если мы, спортсмены, хотим, чтобы нас в будущем поддерживал народ, сейчас самое время поддержать народ. Если хотим, чтобы люди приходили к нам на стадионы, надо выходить к людям.

– Как относитесь к давлению на спортсменов со стороны министерства спорта?

– Негативно. Но я не состою в списках сборных и никуда не вызываюсь. Не знаю, какое на меня могут оказать давление. Вообще же решение всех вопросов с позиции силы означает, что люди не умеют вести какой-то диалог, не слышат другую точку зрения. Позиция простая: если думаешь не так, как я, это неправильно.

Фото: hc-taganrog.ru