Георгий Кондратьев: «Конечно, готов, что на меня могут вылить ушат грязи»

Главный тренер сборной Беларуси Георгий Кондратьев признался, что не скоро посмотрит  запись поединка с испанцами на молодежном Евро, поведал о своем отношении к журналистам, критике, а также рассказал, почему не подаст руки некоторым людям.— А как вы относитесь к тому, что зарубежные спортсмены стали принимать белорусское гражданство?— В принципе, такое практикуется во всем мире. За ту же сборную Германии выступают и турки, и поляки...Это нормально, но все должно иметь свои пределы. Массовая натурализация спортсменов, на мой взгляд, не нужна. На пользу белорусскому спорту это точно не идет.— Если говорить о выступлении национальной сборной, были ли у нас шансы выйти хотя бы в плей-офф чемпионата Европы?— Конечно, были. Мы у фаворитов — французов — четыре очка взяли, остальное должно было стать делом техники. Но, видимо, где-то недоработали и футболисты, и тренерский штаб.Ответственность должны разделить пятьдесят на пятьдесят, хотя все шишки в основном посыпались на Бернда Штанге. Извините, ребята, но это не Штанге на поле бегал. От тренера далеко не все зависит. Он может дать направление, настроить на игру, но, если у человека нет внутренней ответственности, ни один тренер его не заведет.— Несмотря на то что олимпийская сборная под вашим руководством попала на Игры-2012, завоевала «бронзу» на первенстве Европы, вам тоже за игру команды досталось от журналистов...— Да ради Бога, пускай критикуют! Каждый человек по-разному относится ко мне — кто-то с симпатией, кто-то терпеть Кондратьева не может. Я спокойно к этому отношусь и ни на кого не обижаюсь.Другое дело, что иногда что-то читаешь, и просто становится смешно. А иногда — грустно. Помните, какая началась травля Юрия Курненина после того, как его «молодежка», по мнению некоторых «специалистов», неудачно выступила на чемпионате Европы? Вот за Юру мне обидно до слез! Этот негатив, скажу честно, и спровоцировал то, что человека не стало.Юра очень болезненно воспринимал критику, сильно переживал, мне звонил несколько раз. Я ему: «Да не слушай ты никого, успокойся...» Не успокоился.И, знаете, некоторым людям после тех событий я никогда руки не подам. Для меня они просто перестали существовать. Не то, что я им буду мстить, просто они мне неприятны.— А сами вы вспоминаете чемпионат Европы?— Почти все забыл, кроме полуфинального матча с испанцами. Я его буду помнить, наверное, до конца своих дней. Умирать буду — вспомню. Обидно проиграли, что-то я не так сделал...Но даже пересмотреть видеозапись матча не решаюсь — может быть, через год это сделаю. Да и сейчас голова занята уже будущими планами. Прошлое — это история.— Готовы к тому, что в случае неудачи сборных на вас могут вылить ушат грязи?— Конечно, готов. Но надо сделать все, чтобы этого не допустить, нужно сыграть удачно.Не стану скрывать, что на той же Олимпиаде фаворитами мы не будем. Есть сильные команды Англии, Испании, Бразилии... Но при удачном стечении обстоятельств все может сложиться в нашу пользу. Если подфартит с жеребьевкой, не будет травм... Как карта ляжет. Но надо стремиться к максимальному результату.— А что, на ваш взгляд, для футболиста больший стимул — патриотизм или материальная сторона?— Во всяком случае на чемпионате Европы о деньгах думали меньше всего. Я видел это по ребятам, хотя, конечно, каждому в душу не заглянешь. Но никто не задавал вопросов типа: «Сколько я получу, если мы победим?».Правда, накануне игры с испанцами заместитель председателя Федерации футбола Сергей Сафарьян сам объявил команде сумму призовых. Но хочу уточнить, что ребята получили не бюджетные деньги, а именно Федерации, заработанные. Только за участие в финале чемпионата дали 300 тысяч евро.— На вашей семье кризис сказался?— Сказался, конечно, посмотрите, какие цены. Сам я машину не вожу, у нас жена — автомобилист, но бензин же дорожает постоянно.Другое дело, что не сказал бы, что в кризис мы стали сильно себе в чем-то отказывать. Зарплата у меня не заоблачная, но, скажем так, нормальная. Может быть, жена что-то стала в магазине меньше покупать, но кушать от этого я хуже не стал, — цитирует Кондратьева «Народная воля».