Кирилл Савостиков: «Нынешние игроки пива бутылку выпьют, так их потом надо месяц восстанавливать»

Один из самых брутальных игроков в истории высшей лиги рассказывает Никите Мелкозерову о первом суверенном чемпионате Беларуси, бобруйском общежитии, путешествиях на протекающих военных самолетах и бесконтактном баскетболе с Юрием Чижом.

Высоцкий, гравейка, Удо

– Вы росли в интересном дворе.

– Семьей жили на Немиге. Шестой дом. Белый такой. Там дали квартиры чуть ли не половине состава «Динамо-82». Чемпионы СССР. В первом подъезде жил Пудышев. Во втором – мы с Румбутисом. Потом – Янушевский, Шалимо. Дальше – Гоцманов, Сокол, Жекю и Зыгмантович. После сезона всегда собирались. 31-го декабря запускали фейерверки. Первого января вместе жарили шашлыки. Во дворе было углубление для въезда в гараж. Вон там мы и ставили мангал. Сперва игралась пуля, потом все шли мыться, а жены начинали организовывать полянки.

Сейчас что-то подобное сложно представить. Шашлык? Во дворе? В центре города? Никто такого не практикует. Я малой совсем был. Но хорошо помню наши гуляния. Плюс ко всему многие динамовцы жили на улице Танка. В длинном красном доме. Это недалеко. Курненин, Кондратьев, другие игроки – все они приходили к нам в гости на Немигу. Хорошо праздновали. Дружно жили.

Они тогда были молодыми. Все такие яркие. Пудышев уже тогда веселил публику своими горбушками. Он придумал клички всем одноклубникам. Только Боровскому не хватило. Теперь Сергей Владимирович ходит и хвастается этим :). А Юрия Алексеевича называли «бразильцем». Никогда не унывал. Всегда веселился. Жекю примерно такой же. Очень позитивный человек.

Представь, кем они были для меня, совсем малого. Всем динамовцам я смотрел в рот. Мне очень повезло расти рядом с ними.  

– В доме жили не только спортсмены.

– Министров было много, генералов. Григоров и по сей день живет там. Знаменитостей хватало. Мы раньше жили в доме, в котором расположен магазин «Алеся». Видишь, как переехали? Перенесли мебель на 50 метров – и все :). На прежнем месте соседствовали с семьей Янковских. Наши родители хорошо общались. Мой старший брат дружил с сыном Янковских – Володей. Я всех их знаю. Как-то мой отец гулял на одном застолье с Владимиром Высоцким. Правда, меня тогда дома не было. Все детство провел занятым. Футбол-футбол-футбол. Мне очень нравилось.

– Ваш первый стадион тоже находился в 50 метрах от магазина «Алеся».

– «Трудовые резервы». Это уже городская история. Стадиона больше нет. И многие даже не знают, что он вообще был. На месте нынешнего мемориала жертвам Афганской войны возле Свислочи находился стадион. Меня отец стал водить туда года в три. Гравейка, поле старое. Стадион – чистый совдеп. Трибуны тысячи на три. Там проводились матчи по футболу и мотоболу. Зимой заливался каток. На «Трудовых резервах» я и сделал свой первый удар по мячу. Это мое детство. Помню фотографию, на которой отец меня держит за руки, а я бью по мячу.

А потом стадион снесли. Уже и не вспомню, когда именно. Но в то время я, кажется, уже занимался в СДЮШОР «Динамо». С гравейки на асфальт – легкий переход :). Хотя какая разница? У нас столько хороших футболистов выросло на асфальте. Крепкие люди. А нынешняя молодежь… Что ни игрок, то травма.  

– Чего вы не понимаете в нынешней молодежи?

– Они все считаются перспективными. По многу лет. И у них у всех есть агенты. Эти агенты приходят в клуб и говорят: «Сначала дайте нам денег, а после мы будем играть в футбол». Интересно. Раньше такого не было. Люди играли за любовь к футболу. И я так же начинал. Любил не деньги, а футбол. Поэтому наша нынешняя молодежь гнилая и хилая. И на поле мало чего может.

Люди ходят и что-то рассказывают. Они ничего не достигнут в футболе. Они всю жизнь будут считаться перспективными. Человек один раз ударил по мячу – у него получилось. И тут же начинаются претензии: «Дайте мне денег, и я буду играть. Я стою 50-60 тысяч долларов». Такого не будет.

– В «Динамо» вы занимаетесь селекцией, потому общаетесь и с футболистами, и с агентами.

– Да. Есть у нас один футболист… Хотя футболистом называть паренька пока рано. И вот он два раза ударил по мячу, из этого получился один гол. Тут же нарисовался дядя. Дядя мальчика говорит, будто он агент. Звонит и просит сумасшедший контракт для своего племянника, а для себя подъемные. Тоже немаленькие. Мы говорим о мальчике 1997 года рождения. Ты пойми, человек просит для племянника серьезные деньги. Речь не о штуке долларов. Больше. Он типа перспективный, типа за ним гоняются клубы России. Ну, так пожалуйста – уезжайте в Россию. Просто люди не понимают, что в России они никому не нужны. «Динамо» может дать этому пацану больше, может довести его до ума. Дяде я сказал: «Спасибо, до свидания. Можете забирать своего племянника и везти куда угодно».

Но с этими подпольными агентами… Малым от них пользы не будет. Однозначно. И надо понимать, что эти дети пока ничего не сделали ни для клуба, ни для футбола. Я очень жесткий в вопросах переговоров. Корпоративная политика клуба такая. У нас генеральный директор жесткий, спортивный директор жесткий и мы с Игорем Гуриновичем жесткие. Сперва ученики нашей школы дают что-то клубу, потом что-то просят. И никак не иначе.

Я согласен, о своих воспитанниках нужно заботиться. И клуб это делает. У ребят есть все. Но они уже стали типичными футболистами. Привыкли к вниманию, к просьбам. Дай им квартиру, дай им контракт. В 90-е, по моим ощущениям, такого не было. А сейчас… Россия всех испортила деньгами. Вот наши и рвутся. Хотя многие из них посредственные футболисты.

– Какая экипировка была у вас в 90-е?

– Ничего вообще не было. У меня отец работал в минском «Динамо». И даже при таком положении дел я играл в посредственной форме. Помню, трикешка была с пузырями на коленках. Простая майка с буквой «Д». И кеды. За неделю пара уходила. Подошва моментом стиралась. Чтобы у меня было три пары бутс с разными шипами – нет. Мы даже не думали об этом. Ты мог рассчитывать на нормальную кипу только в случае вызова в сборную Минска или Беларуси. А в СДЮШОРах была тишина…

Я многого не понимаю в нынешней молодежи. Музыка – еще ладно. Завестись порой нужно. А кумиры… В нашей первой команде играют модные ребята Удожи и Бангура. Как только Удо сделает себе новую прическу, дети начинают за ним повторять. Ну, я этого не понимаю. И чубы у всех… А по мячу через раз попадают. Плюс не понимают, что Удо хорош не только прической, но и на поле дает результат. Человек заслуживает уважения.

Я часто говорю на клубных совещаниях о ситуации с нашими детьми. Но Юрий Владимирович Шуканов считает, что моя точка зрения неправильная. Типа это их детство, пусть что хотят, то и делают. Нельзя ничего запрещать. Но меня воспитывали по-другому, пусть мы с Юрой и одногодки.

– Вы с Шукановым с детства знакомы?

– Конечно. Играли друг против друга. После учились в интернате вместе. Затем меня отправили в Брест, а его – в Витебск. Юра с детства очень позитивный, очень общительный. Мы с тех пор хорошо ладим. Не помню, чтобы с Шукановым были какие-то конфликты или стычки. Хотя по детству это все нормально. Столько заруб было…

Мы с ребятами из «Смены» однажды сошлись. СДЮШОР-5, в которой играл Шуканов, оторвалась в таблице. «Смена» и наше «Динамо» спорили за второе место. Тренеры завели так, что мы прямо на поле подрались. А детская драка – это очень жестоко. Процесс непредсказуемый. До крови махались. Лет по 15 нам было. Но потом со всеми задружились.

Инкубаторский, вооруженка, формишка

– Первое слово, которым вас характеризуют почти все, – «злой».

– На поле – да. Мне привита психология победителя. Это сейчас воспринимается банальностью, но очень зря. На поле я кричал и на соперников, и на партнеров. Если что-то не получалось, хотел взбодрить своих ребят. Начинал прикрикивать. Но все понимали, что это не оскорбления. После матча мы могли сесть и нормально поговорить.

Да, были ребята, которые на меня обижались. Хорошо, что дня через три отходили. Но я не приветствую людей, которым чуть напихаешь, а они сразу ломаются. Не видно потом ни на поле, ни в жизни. Неправильно это. Надо активничать. Надо двигаться. Надо жить.

– С кем вы еще учились в интернате?

– С Геной Тумиловичем.

– Ох.

– Гена с детства не поменялся. Холерик. Он не мог сидеть на одном месте. Помню, у Гены травма случилась. А мы на уроках сидим. И тут на всю школу звонок. А только 20 минут прошли после перемены. Повыбегали все на коридор. А там Гена идет с палочкой. Специально нажал на звонок, чтобы мы его встретили :).

Гена, конечно, босяком был, но его любили. Добрый, порядочный, никакой низости. Очень его уважаю. Дружим до сих пор.

Интересно вообще было. Вроде минчанин, но учился и все свободное время пропадал в спортинтернате. Меня отец по этому поводу называл «детдомовцем». А мама до сих пор говорит: «Инкубаторский» :). Но я благодарен интернату. Юрий Антонович Пышник и его супруга Регина Игнатьевна дали мне очень многое. Сделали нормальным человеком.

– Вы с Геннадием Анатольевичем после интерната вместе поехали играть в Брест.   

– Гена любил по штрафной бегать. Набегал за матч больше, чем полевые игроки :). Все ругался с кем-то. То с судьей, то с соперниками. Постоянно на карточках висел. А смешнее всего у Тумиловича получалось ругаться с болельщиками. И со своими, и с чужими.

Идет атака, а Гена крутит фиги и пальцы большие показывает трибунам, кричит кому-то: «Я тебя после игры прибью! Выйдем один на один!» :). Страшным был человеком. Очень быстро заводился :). Но в игру погружался полностью. Час-полтора до матча – все, Гены нет. Настраивается. Весь в себе, думает. Это вопрос предпочтений. Кому-то нужно быть в коллективе, общаться с пацанами, кому-то – молчать. Молодые вон сейчас музыку слушают – тоже вариант.

Глядя на Тумиловича перед матчем, никто не мог поверить, что он способен завестись. Но после игр Гену быстро отпускало. Никаких разборок с болельщиками не происходило. Тем более в городе к нам нормально относились. Узнавали. Брест – прекрасное место. Платили молодым хорошо. 250 рублей. За те деньги можно было месяц не вылезать из ресторана. Помню, на первую зарплату купил брату подарок на день рождения. Спортивный костюм Adidas. Такой байковый. Из Польши привезли.

Плюс премиальные. Это нас с Геной и сгубило. Не хватило дисциплины. А Румбутис пытался достучаться. Но мы его не слышали.

– Что случилось?

– Нарушение режима. В кармане водились деньги, девочки, люди хорошие, город-сказка… Румбутис сказал мне: «Иди, послужи, может, мозги на место встанут». Людас Ионович редко включал эмоции. Только если видел, как команда на поле занимается фигней. Когда было заметно, что ребята отдаются полностью, в перерыве старался подбодрить, пошутить. Румбутис сам по себе дисциплинированный и от всех требует того же. И когда мы с Геной начали чудить, Ионович устроил разнос. Вплоть до мата. А ругается Румбутис крайне редко, очень воспитанный человек.   

Нас, бывало, руководители ловили в ресторанах. Грустные истории :). Сидишь с девушкой в ресторане, а тут главный тренер заходит… Ну, понятно – на следующий день пишешь докладную записку. Начальник команды дает бумагу, ты начинаешь творить: «Я, Савостиков Кирилл Иванович, был замечен…» Далее следуют подробное описание, рассмотрение и штраф.

– Каким был футбол в чемпионате СССР?

– Мы играли в первом дивизионе. Нынешняя российская ФНЛ и рядом не стояла. Я говорю не только о футболе. Украинцы по тем временам – просто звери. Шансов взять очки не было. Убивали судейством. Приезжаешь в Армению – то же самое. Люди сразу говорили: «Ребята, не тешьте себя. У вас нет шансов». Но Румбутис обещал хорошие премиальные. Бились, как могли. Ничем не уступали. Правда, судьи все равно убивали страшно.

Нас даже дома душили. В Украине-то денег было больше…

Вот помню в Луганске играли. На третьей минуте получили точку. Судья дал понять, что шансов у нас нет. Горели 0:1, но сравняли. Правда, на последней минуте получили еще одну точку. Красивое убийство. Первая и последняя минуты. Не рыпнешься даже. Времени отыграться вообще не было :).

Хотя советские судьи не то, что белорусские. Раньше судили в основном бывшие футболисты. Я считаю, это важно. Люди знают, что такое футбол. Они чувствуют моменты. Трактуют все верно. А у теперь что? Понасоздавали липовых школ. Ребята в нюансах не разбираются. Может, и не хотят убивать никого, но по дурости своей делают это.

– Какими были первые суверенные чемпионаты в плане судейства?

– Терпимыми. Да, бывало, перед матчем подходил человек и говорил: «Ребята, мы с вами дружим. Но у вас сегодня шансов нет. Вашим соперникам очки нужны больше». А особых убийств при мне не случалось. Я в первые независимые годы кипел из-за судей. Но потом успокоился. Они просто не умеют.

– Вы сказали, Румбутис отправлял вас в армию. Служили?

– Нет. Попал в спортроту. В Бобруйск. Два дня побыл в части, принял присягу – домой. А позже на два дня пришел, чтобы уволиться. Иногда ездил играть на «Вооруженку». Это такой турнир между частями. Наш полк был причастен к Смоленску. Интересно получалось. В частях же служили в основном футболисты. Так что рубились здорово. Выиграть «Вооруженку» было престижно.

Вообще родоначальником бобруйского футбола и хоккея по праву считается Геннадий Осипович Штейнбух. А в те годы, о которых мы говорим, команду «Трактор» курировал Евгений Петрович Шабуня. Мы его очень уважали. Позже над клубом взял шефство мебельный завод «Фандок». Хорошая банда у нас была. Шабуня говорил: «Давайте пошумим». Пошумели, но стали только четвертыми в чемпионате. Брест оказался третьим.

– В Бобруйске вы пережили развал СССР.

– По телевизору сказали, что Союза больше нет. А нам что? Ну, ладно – поехали на тренировку. Нас в то время только футбол интересовал. Можно было зарабатывать. Хотя при мне в Бобруйске особых денег не водилось. Копейки получали. Правда, премиальные были серьезными.

Случай интересный помню. Нас Курнев тренировал. Играли мы в Бобруйске с минским «Динамо». Выходим перед игрой из общаги, а Борисыча машина стоит на четырех кирпичах… Колеса увели. Тот за голову схватился и спрашивает меня: «Что будем делать, Кирюшка?» – «Ну, Борисыч, будем выигрывать». Премиальные тогда были хорошие, на ту сумму можно было купить колеса. Курнев сказал: «Ребята, надо!» Ну, мы «Динамо» и хлопнули 3:2 – на колеса тренеру :). Прибил своих друзей Хацкевича и Белькевича.

– Они сильно поменялись с детства?

– Для меня остались прежними. Саша и Валик очень похожи. К тому же у обоих отчество «Николаевич». Валик был очень щупленьким, хиленьким. Никто не верил, что из него может вырасти футболист. Но голова у человека очень-очень светлая. Плюс Валик настойчивый. Хорошо, что тренеры дубля рассмотрели в нем футболиста. Саня Хацкевич – тоже умница. Передачи – просто сказка. Мог диагональ на 60 метров сделать точно в ноги. Красавец.

– Как вы жили в Бобруйске?

– Общага – это ужас. Ничего веселого. Это сейчас Бобруйск более-менее разросся, похорошел. А тогда – вообще серые будни. Один центральный кинотеатр на весь город. Сходишь в кино – и все. Сидишь, смотришь три канала по телевизору, в карты играешь. С ума сходишь. Это сейчас футболисты себе выбивают квартиры, а тогда мы выбивали себе блоки в общаге, чтобы по четыре человека не жить… Сидишь, бывало, кашеваришь на общей кухне… Картошку сварить все умели, яичницу пожарить – тоже. Сало привозили. Формишку сами себе стирали. Помню, начинали играть вообще в х/б. Если вымазал такую футболку в грязи, то все – ее ничто не спасет, сколько ни стирай.   

– «Белшину» ведь называли «вагоном-рестораном».

– Да. Но уже позже. В лучшие бобруйские годы. Я уехал к тому моменту. Ребята были очень сплоченными. Могли где-то посидеть, но знали, что затем надо выходить на поле и отрабатывать. И отрабатывали. Молодцы.   

– Что вы помните о первом суверенном чемпионате Беларуси?

– Один круг. Неразбериха. Никто ничего не понимал. Календарь странный. Скомканное ощущение. Ничего праздничного. Серость. Очень тяжело было первое время.

Котик, тиран, баскетбол

– Позже встретились с Людасом Румбутисом в «Молодечно».

– Футбол в городе держался на мэре Молодечно – Геннадии Карпенко. Хороший человек. Плюс команде помогал ныне покойный Сергей Викторович Корнеев, тогда – бизнесмен, а впоследствии генеральный директор минского «Динамо». Оба они много сделали для команды. Не стало Карпенко – и в Молодечно пропал футбол. Сейчас вспоминаешь и не веришь, что в городе была нормальная команда.

Состав тогда подобрался хороший. Леонид Кучук, Олег Дулуб – бойцы, лидеры, профессионалы. Таких в команде было мало. Но рубились мы до конца. Никому не уступали в плане морально-волевых.

– В чем выражался профессионализм Кучука?

– Он рвал и метал. Злой, неуступчивый защитник.  Был примером для молодых. Относился к себе очень щепетильно. Для него остаться после тренировки, чтобы поработать с мячом, или пробежать кроссик в выходной не было проблемой. Мог подсказать, мог серьезно пихануть. Так и надо. Я Брест прошел, там наслушался, поэтому научился воспринимать информацию. И знаешь, когда сейчас говорят, что нынешней молодежи ничего не объяснишь, я соглашаюсь. Став постарше, пытался что-то рассказать пацанам. А в ответ: «Что вы мне пихаете?»

Понимаешь, а я на своих ошибках старался им объяснить, как делать не надо: «Я был таким же, как ты. Но горячее говно быстро остывает. Послушай меня. И не повторяй моих ошибок». Кто-то понимал. Кто-то – нет. Но вообще молодых надо поддерживать. Не отдалять от себя, а то будет беда.     

– Молодечно сменилось Мозырем.

– Я поехал в Сочи. Проходил сбор в составе «Ротора». Вроде меня собирались подписывать. Но тут на горизонте появился Шабуня. Е-мое! «Петрович, какими судьбами?» А Мозырь в Туапсе сбор проводил. Шабуня: «Тебя хочет видеть Юревич. Ты как?» – «Я позитивно. Но надо обсудить детали»…

Зря, в общем, согласился. Надо было рискнуть и попробовать закрепиться в Волгограде. За годик бы оббился… А я не рискнул, хотя надо было. Плюс тут в Мозыре предложили хорошие условия. По тем временам мог сразу купить квартиру за подъемные.

– Купили?

– Купил.

– Квартира стоила работы с Анатолием Юревичем.

– Я был в шоке. Но за такие деньги приходилось терпеть… Что мне тебе рассказать?.. Понимаешь, если ныне покойный Гомонов, заслуженный человек, после тренировок Юревича плакал… Мы отрабатывали удар головой в падении. Один набрасывает, второй летит руками вперед и бьет головой. На асфальте. Маразм. Маразм! Шли с Гомоновым после тренировки, и он говорил мне: «Кирилл, за что?» Мы с Саней Кульчием отвечали: «Серега, а что делать? Терпи. Мы приехали сюда работать».   

Очень много бегали. Эти кроссы ненужные по десять километров… Однажды после такого Черепнев чуть не умер. Юревич вывел нас на построение, сказал: «Тому, кто обгонит Кульчия, минус два кросса». А у Кульчия, если кто-то не знает, четыре сердца. Мы работали в Туапсе, там серпантин горный, 10 км. Кульчий в итоге прибежал. Спустя пять минут показался Череп. Еле живой. На финише потерял сознание. Едва откачали. Мы Олегу говорили: «Смысл насиловать организм, если не дано?»

И хорошо, что откачали. Наши медики знали особенности Юревича, потому всегда были готовы к работе.

– Черепнев – хороший судья?

– Добротный. В хорошего еще не вырос, но добротный :).

– Каким был молодой Кульчий?

– Позитивным-позитивным. Кличка – Котик :). Или Сынок. Все за Сашу волновались. Следили, чтобы он нигде не заблудился, чтобы все было с ним хорошо. Кульчий производил впечатление человека, о котором нужно заботиться. Скромный, порядочный. Мы дружим до сих пор. У Саши прекрасная семья. Футболист колоссальный. Он бы в Беларуси мог  еще до 45 играть. Серьезно.

– Чудили с Кульчием?

– У Юревича? Ты что! Иногда могли пива выпить, и то чуть-чуть. Хотя все были крепкие. Это сейчас пацаны пива бутылку выпьют, так их надо месяц восстанавливать. А раньше люди выпивали, наутро надевали болонечку – и все выходило. Попробуй теперь надень на парня болонечку после веселого вечера, он же умрет. Все – хана. За малыми сейчас следить надо постоянно. Каждые 15 минут пульс мерить.

– Обладатель самого серьезного здоровья в вашей карьере, кроме Кульчия?

– У Кучука было лошадиное здоровье. У Дулуба. Боря Горовой вспоминается. Он мог спиной бегать. Бросать мяч и по бровке оббегать соперника. Скоростина сумасшедшая.

– В итоге вы провели в Мозыре полтора года.

– Сначала был позитив. Но Юревич – тиран. У нас не сложились отношения. Вроде и команда была хорошая, и «серебро» взяла. Но Юревич повел себя неправильно. Начал говорить: «Это я сделал из вас футболистов! Это я выиграл «серебро». То есть не команда, а он. Для меня это не приемлемо.

Анатолий Иванович убрал с капитанства Гомонова, за которого мы все голосовали. Назначил Яромко. Просто потому, что хотел сломать Гомонова… Решил уйти, но за меня просили сто тысяч долларов. Сто тысяч! И сейчас никто таких денег за белорусского футболиста не даст, что уж говорить о 90-х! В общем, уехал я из Мозыря в Минск через Смоленск.

– Снова к Румбутису.

– Да, в «Динамо-93». Хвастович все кормил нас обещаниями. А Румбутис, несмотря на всю ерунду, создал боевой коллектив. Это его особенность. Способность организовать хороший микроклимат в команде без нормального финансирования. И моя особенность – почти всю карьеру провел без денег. Нормальные условия были только в Мозыре и Смоленске. И ничего, терпел. Я, конечно, буду болваном, если скажу, что мы не пытались заработать, но футбол все равно находился в приоритете. 

В общем, простая история. Союз распался. Денег особо не было. Объявился Хвастович. Купил «Динамо». Создал «Динамо-93», «Молодечно». Но не потянул эту ношу. Отказался от всего. Мы с ним виделись только во время подписания контракта. Слава Богу, потом появился Юрий Чиж и спас «Динамо».   

– А что Смоленск?

– Поехал в аренду. После контракт закончился с Мозырем. Подписался со Смоленском. Я там дважды играл. Во второй раз работали с Курбаном Бердыевым. Очень замкнутый человек. Очень. Но если вывести из себя… Сумасшествие – орет, бесится! А так слова не услышишь. От разговоров вне тренировок уходил. Вообще зацепиться не за что. Вялик. А в футбольном плане жестокий. Но свое право на жестокость человек заслужил. Все-таки поиграл на приличном уровне.

Фантастический тактик. За три года в Смоленске была сделала хорошая команда с классным коллективом. Жаль только, что деньги закончились.

– Как молчун мог создать хороший коллектив?

– Вот так. Я сам удивлялся. Удивлялся и тому, как такой тихий человек становится буйным во время тренировок. Спрашивал у Сереги Кисляка. Он говорил, что Бердыев с тех пор не поменялся. Как только ушел с поля – человека нет.

– Когда вы в первый раз поехали в Смоленск, команда выступала в ДЗ.

– Это беда. Представляешь, мы летали в другие города на военном самолете! Для парашютистов. Никаких сидений, только скамейки. Экстрим. Пока долетишь в Самару, можно с ума сойти. Четыре пропеллера, скамейки – больше ничего. Уши закладывает так, что не слышишь соседа. Меня в первый раз колотило страшно. Я вышел из самолета потным. Не мог полсуток отойти. Мне никакого футбола не хотелось. Когда такая консерва попадает в воздушную яму, находиться в салоне становится очень неприятно. А если идет дождь, самолет течет. Это просто сумасшествие. В Смоленске находилась военная часть. Там служили летчики. Вот они и делились транспортом.

– И как вы решили заканчивать?

– Болел ахилл. Саша Хацкевич посоветовал съездить в Киев. Провел там месяц. Меня под микроскопом изучили, но в ахилле ничего не нашли. Имелась возможность поехать в Финляндию лечиться, но в те годы проблемы с визами были не те, что сейчас. А тут в Минске нашелся доктор, который как раз ассистировал финскому врачу, к которому я собирался.

Чистое совпадение. Он взялся за меня: «Не знаю, восстановишься ты или нет. Но я проведу операцию». Сделали все по уму. Но время уже было потеряно. Из-за ахилла я почти полтора года не играл. Ездить куда-то, мучать футбол и себя не хотелось. Решил, что все… Теперь если играю на жестком покрытии, ахилл ноет. Но в остальном все нормально.

– Довольны своей карьерой?

– Хотелось поиграть побольше. Но сам виноват. Из-за травмы, головы и характера рано закончил… Долгое время не мог перестроиться после футбола. Полгода мучился. Вставал по утрам, собирался на тренировку… Женя говорила: «Чего ты подорвался?» – «А, е-мое, забыл…» Все время находился в движении. Кроссики, бассейн, пулечки с друзьями. Каждую ночь во сне играл в футбол. А потом понял: «Ну, куда уже?» Хорошо, семья и друзья помогли – занялся бизнесом.

Но по футболу скучал. А тут как раз Юрий Саныч сказал: «Хватит заниматься фигней, иди к нам на работу». Мы давно знакомы. Чиж – амбициозный человек. Спорт очень любит. Мы иногда играем в баскетбол. Так на площадке заметно, как он хочет победить. Но никто никого не бьет – у нас бесконтактный баскетбол :).

Именно Чиж выработал нынешнюю жесткую линию поведения руководителей клуба. Мы стараемся не повторить ошибок наших предшественников и мотивировать молодежь. Сейчас весь клуб работает на школу и главную команду. Цель одна – быть первыми. Лучшая детская школа в стране и победа в чемпионате высшей лиги.

Фото:dinamo-minsk.by, Надежда Бужан, Андрей Яроцкий