Андрей Островский: «Вася Баранов мог пить перед игрой, а потом выходить на поле и носиться, как лось»

Накануне Суперкубка один из самых знаменитый уроженцев Пинска рассказывает Никите Мелкозерову о спидвее, игре в «руби-коси», Эдуарде Малофееве на белом коне и дичи провинциального футбола.

– В родном для вас Пинске скоро проведут матч за Суперкубок.

– Скажи мне такое в детстве, я бы, конечно, не поверил. Когда был маленьким, на стадионе «Волна» играла наша мотобольная команда «Автомобилист». А это союзный уровень. Первая лига чемпионата СССР. Именно поэтому мотобол в Пинске был спортом номер один. Отец водил меня на матчи. Самое яркое воспоминание – это улица на подходе к стадиону. Идешь по ней, а мотоболисты – джих-джих-джих – едут на матч. А ты смотришь этот парад восхищенно. Люди вокруг кричат, радуются, потом забивают все трибуны – тысяч пять стабильно. Футбольный «Машиностроитель» собирал такую аудиторию в единичных случаях. Допустим, когда минское «Динамо» приезжало на товарищеский матч.

Правда, несмотря на всю популярность мотобола, дети в Пинске, конечно, больше любили футбол. Этот вид спорта доступнее. И не надо ждать 18 лет, чтобы получить права на управление мотоциклом. Фраза «ДЮСШ по мотоболу» даже звучит как-то странно :). Плюс это очень опасное занятие. Для нашей мотобольной команды с течением времени построили специальный комплекс. Там даже чемпионат Европы проводился. Вокруг игрового поля сделали гаревые дорожки, чтобы гонки устраивать. Спидвей называется. И как-то так получилось, что на два года к нам переехала гоночная команда из Владивостока. Кажется, еще в союзные времена. Помню, проводились соревнования. Один парень изо Львова набрал скорость на дистанции, но не вписался в поворот. Вылетел с трассы и врезался прямо в столб. Насмерть. Неприятные, конечно, воспоминания.

Ранний старт полезен для карьеры. Закаляет

При этом Пинск всегда был спортивным городом. Футбол, теннис, волейбол, мотобол. И вот теперь матч за Суперкубок. По этому поводу могу сказать комплимент федерации футбола. Матчи вроде Суперкубка и финала Кубка Минску совсем не нужны. В столице на них никто не ходит. То же самое можно сказать даже о некоторых областных центрах. Так что футбол нужно везти в регионы. Это, как мне кажется, лучший способ популяризации. Ведь в Пинске сейчас серьезный ажиотаж. Билетов уже не достать. Стадион вмещает около трех с половиной тысяч, а посетить матч хочет десять.

Получается, сейчас многие команды по различным видам спорта проводят сборы в Пинске, город примет Суперкубок, плюс надо учитывать построенную футбольную Академию. Александру Михайловичу Зарибко, который ее придумал и создал за свои деньги, нужно пожелать доброго здоровья.

Серьезно, когда первый раз прогуливался по территории спорткомплекса, все время думал, что нахожусь не в Беларуси, а где то в Австрии или Швейцарии. Это значимый объект для города. Академия должна развиваться и плодотворно работать. Ведь когда-то в основном составе сборной одновременно на поле выходили трое пинчан: я, Кутузов и Яскович. Школа у нас всегда была хорошей. Надо ее возродить. Надеюсь, появление академии этому поспособствует.

Хотя, знаешь, раньше мы жили по совершенно другому принципу: чем хуже, тем лучше. Посмотри на сборную Малофеева. Ее состав максимум только на половину состоял из уроженцев Минска, где все всегда было здорово с условиями подготовки. Остальные же – провинциалы. Я, Кутузов, Яскович – Пинск, Лаврик – Червень, Качуро – Орша и т.д. Раньше, как мне кажется, ребята с окраин проявляли большее желание. Теперь все не так. У меня сыну 18 лет, так что я знаю, о чем говорю. Не осуждаю ни в коему случае, просто констатирую: наши поколения сильно отличаются.

– В нынешнем возрасте сына вы уже активно играли во взрослый футбол.

– С 16 лет. Мне кажется, ранний старт полезен для карьеры. Закаляет. Я поиграл полгодика за «Коммунальник» из Пинска, а потом поехал в Брест. На первых порах сплошные эмоции, а не футбол. Учился в десятом классе, когда меня пригласил Румбустис. Ноябрь. Две спаренные домашние игры. Принимали «Кремень» из Кременчуга. Вышел на 15-20 минут. Глаза на пол-лица, ничего не понимаю, на эмоциях принялся играть в «руби-коси». Ребята посмотрели на меня и стали успокаивать: «Малы, тише-тише». А у меня паника неимоверная. Но вроде все спокойно прошло.

Мой нормальный дебют состоялся летом. «Динамо» поехало во Львов. И перед матчем сломался основной защитник команды. Меня в срочном порядке вызвали на замену. На поезде ехал. Прибытие утром. Игра – вечером. Тренировал нас Курненин – светлая ему память. И меня сразу же ставят в основу. Левым защитником. Как раз позиция Курненина. Перед матчем он мне все разложил: «В бровку не пускай, там подача – сразу проиграл эпизод. Уводи нападающего в центр, там, чуть что, подстрахует партнер».

91-й год. Последний чемпионат Союза. Когда вышли на построение, увидел на трибунах биток под десять тысяч. И вдруг все они поднялись и запели «Ще не вмерла Україна» – серьезно, у меня мурашки по всему телу забегали. Очень сильное впечатление. Тот матч мы проиграли 1:2. За три минуты до конца получили пенальти. Знаменитое украинское судейство. Нападающий «Карпат» бежал параллельно с нашим защитникок и за два метра до штрафной рухнул — рефери сразу же свистнул. В Азербайджане происходило то же самое. Беларусь в данном отношении была более-менее честной по сравнению с другими республиками.

Тумиловича всегда прощали. Ведь на тот момент в стране просто не было вратаря его уровня. Все думали: «Куда мы денемся без Гены?»

Вообще же, от Бреста остались только позитивные воспоминания. Молодых в команде никто не душил. У нас играли два нападающих – Омелюсик и Хлебосолов. Очень авторитетные ребята. И вот на одной из своих первых тренировок я жестко подкатился под Омелюсика. Подкатился, зажмурился, подумал: «Сейчас будет плохо». Но нет. Поднимаюсь, а над полем смех и аплодисменты: «Хорош, молодой :)!»

Хотя, ясное дело, самая легендарная моя белорусская команда – «Динамо-Минск». С Геной Тумиловичем и его угоном автобуса ничто не сравнится. Мы поначалу даже не поверили. Сидели себе на заезде перед матчем. База, все спокойно. Легли спать. Проснулись утром, медосмотр, зарядка – Гены нету. Ну, нету и нету, это же Тумилович. Генка потом появился. Но тренеры не стали начинать никакого движения. Не хотели команду беспокоить перед игрой. А уже после нее Геша сам заговорил :). Вся команда смеялась. Тумиловича сторож запалил. Увидел, что ночью автобус с базы уезжает. Так позвонил в милицию. Вот Гену и закрутили омоновцы. Гена – легенда. Сейчас таких нет. И знаешь, Тумиловича всегда прощали. Ведь на тот момент в стране просто не было вратаря его уровня. Все думали: «Куда мы денемся без Гены?» Щекин мог оштрафовать его, побухтеть, отстранить от тренировки – но не более того.

Да, наверное, только Гена и старики не боялись Ивана Григорьевича. А молодых тренер всегда душил. Я-то играл центрального защитника, так что мне было все равно, но все фланговые умоляли капитана выбрать половину поля так, чтобы первый тайм они бегали вдали от Щекина. Иван Григорьевич со старта выходил к бровке и начинал поливать. Он комментировал каждое действие. Просто каждое – ничего не пропускал. Вот принимает крайний защитник мяч, Щекин тут же: «Диагональ! Вперед! Отдай быстрее!» И реально орал. Правда, когда счет становился 2:0, 3:0, а в те годы соперников у «Динамо» не было, так что становился, Иван Григорьевич успокаивался и усаживался на лавку смотреть футбол с лучших мест на стадионе :). Вторые таймы мы всегда играли в свое удовольствие.

С Щекиным мы себе ничего не могли позволить. А в молодежной сборной, которую тренировал Иван Иваныч Савостиков, однажды залетели. Иван Иваныч – полная противоположность Ивану Григорьевичу. Веселый, не кричит, над футболистами может пошутить. И вот поехали мы в какой-то маленький-маленький польский городок на товарищеский матч. Кажется, Союз только-только развалился. Один из первых выездов. Выиграли 1:0. И после матча получили суточные. Как сейчас помню, по 17 долларов. Посидели-подумали – пошли в местное кафе, собрали там все свои деньги в кучу и устроили легкий банкет. Правда, оказалось, заведение не было рассчитано на 18 белорусов. Потому что мы счастливо выпили все запасы пива. Как обычно происходит в таких ситуациях, не хватило. А до ближайшего бара ехать 20 километров. Ну, мы вчетвером нашли себе два электрокара, которые используют гольфисты, и отправились в путь. Хорошо, охранник закрыл ворота и не пустил нас. Расстроились, конечно, но быстро успокоились и пошли спать. А если бы поехали, не знаю, что бы было.

Иван Иваныч, понятное дело, обо всем узнал. Устроил наутро собрание и сообщил, что мы вчетвером отчислены. Правда, по дороге в Минск чуть смягчился: «Дома с вами разберемся». А дома нас четверых условно дисквалифицировали на два года. То есть запретили переходить в иностранные клубы, к чему стремились все... Вот такой подарок нам сделал федерация. До 23 лет в итоге просидел в Беларуси. Пока меня не выкупило московское «Динамо».

Телевизор один, бильярд, теннис – все. В итоге ходишь со скуки вдоль стены. Мы это называли «выгуливать обезьянку»

А там Газзаев, там строгость. Хотя при этом Валерий Георгиевич нас никогда не закрывал на неделю на базе, что практиковалось в других командах. Перед не самой важной игрой – заезд за день. Перед важной – за два. Правда, на второй день заточения делать уже нечего. Телевизор один, бильярд, теннис – все. В итоге ходишь со скуки вдоль стены. Мы это называли «выгуливать обезьянку». В сборной происходило примерно то же самое. Только в бОльших масштабах. Нас закрывали в «Стайках» на неделю. Через два дня игроки просто начинали выть. Отпускали максимум на два часа – с родными повидаться. Но в десять вечера надо было обязательно вернуться. И не убежишь же. Это ведь сборная. Один раз убежишь, больше не вызовут.

– Но Василий Баранов ведь бегал?

– Вася – это Вася. Это легенда. Хотя мы, футболисты поигравшие в сборной, не воспринимали его как какого-то марсианина. Это сейчас из Баранова сделали человека-загадку. А тогда: Вася и Вася. Мы играли кто в «Динамо» из Москвы, кто в «Динамо» из Киева, кто в «Спартаке», кто в «Локомотиве». Уровень. И чтобы ты понимал, Вася никогда не был замкнутым. Мне кажется, он даже был чересчур открытым. Есть такие люди. Хотя каждый выбирает свою жизнь. Васе любовь погулять никак не мешала. Человек столько лет отыграл в «Спартаке», который почти всех побеждал. Да и поколение у нас было сильнее. Как Саня Кульчий когда-то сказал: и пили больше, и играли лучше. Хотя это обычное дело. Представители каждого старшего поколения утверждают, что их гулянки были мощнее отдыха младших... Да, раньше и трава была зеленее, и продукты чище.

Знаешь, я вот думаю, что по здоровью с Васей мог поспорить только Серега Гуренко. Правда, это разговор о разном здоровье. Баранов был одарен природой. Вася мог пить накануне игры, а потом выходить на поле и носиться, как лось. Гуренко же – суперпрофессионал. Он свое здоровье контролировал и оберегал.

При этом в сборной Баранова по большей части прощали. Эдуард Васильевич Малофеев – золотой человек. Правильно Пудышев говорил: «Сидим на базе, слышится стук копыт – и тут Эдуард Васильевич въезжает на базу на белом коне» :). Предыгровые установки Малофеева – это на всю жизнь. Действительно трясло. Правда, ни один футболист тебе не вспомнит дословно, что говорил Эдуард Васильевич. Понимаешь, обычная предыгровая установка – это технические наставления: «Ты бежишь вправо, ты влево, ты страхует того, ты этого». А Эдуард Васильевич вплетал все указания в притчи, легенды, стихи и рассказы. Плюс много образов и смены интонаций. Установки он проводил на базе. Мы собирались в большой комнате за три-четыре минуты до начала. Садились вдоль трех стен. У каждого было свое место. Около четвертой стены стоял стол Эдуарда Васильевича. И вот он приходил. Малофеев редко сидел. В основном стоял. Спич на 20-30 минут. Каждый раз новый. И всегда незабываемые впечатления.

– Впечатления от попытки стать тренером у вас, кажется, так себе.

– Да, не самые положительные, но это опыт. В идеале, конечно, нужно начинать помощником под сильным и заслуженным тренером. Все время быть рядом, наблюдать, запоминать. Два-три-четыре года перекручивать всю полученную информацию. А потом начинать работать самостоятельно. К сожалению, это не моя история. Я со старта стал работать главным. Плюс провел игровую карьеру на весьма серьезном уровне. Так что в первой лиге чемпионата Беларуси многое было для меня в диковинку. Хотя виду я не подавал. И вообще, моя главная ошибка – это согласие работать главным тренером в тандеме с директором Михаилом Антоновичем Шоломицким. Ребята, которые трудились в «Волне» раньше, говорили: «Перед горисполкомом надо ставить конкретное условие. Либо ты, либо Шоломицкий. По-другому никак». Но я не послушал. Себе на голову.

Получилось вот как. До старта работы в «Волне» жил себе в Киеве. Белорусским футболом лишь интересовался. Игроков первой лиги вообще не знал. Команду в итоге комплектовал Шоломицкий. Хотя мои знакомые периодически предлагали варианты. Например, взять в команду вратаря, который сейчас выступает в высшей лиге чемпионата Беларуси и даже считается кандидатом в сборную. Получил такое предложение, пошел советоваться с Михаилом Антоновичем. Тот сказал: «Да не, слабый. У нас есть свой второй вратарь. Он на уровне!» Ну, ладно.

Шоломицкий ждал меня на пару с бухгалтером. Все надеялся, что я опоздаю на тренировку. Тогда мне можно было бы поставить прогул

Команда собиралась с явным расчетом на 11 основных игроков. Пока ребята были здоровы, «Волна» шла на первом месте. Потом стало сказываться искусственное покрытие, на котором проводили домашние матчи. Игроки начали ломаться. Два центральных защитника, вратарь – и понеслась. Вот тогда и понадобилась помощь второго голкипера, которого Шоломицкий активно нахваливал зимой... Начался полный кошмар. Помощник мой рассказывал, как проходя мимо раздевалки соперника, как-то услышал установку: «Ребята, играем с Пинском. У них нет вратаря. Проходите центра поля – бьете по ворота. Больше ничего». Две минуты – вся установка. Смешно, конечно, но так и получалось. Большинство мячей нам забили чуть ли не с центра поля. Цирк. В итоге я обратился к своему другу Паше Куратнику. Человек к тому моменту пять лет как закончил играть и спокойно тренировал детишек. Но я его умолял: «Паша, пожалуйста, помоги. Я просто не могу больше на это смотреть. Стань в ворота, пожалуйста». Кажется, в Слониме играли. Паша что мог, то отбил. Правда, все равно проиграли. В итоге я написал заявление. Хотел заниматься футболом, а пришлось цирком.

У меня же семья в Минске. Так на выходные я рвал сюда. После садился в машину и ехал прямо на стадион, на котором мы начинали недельный цикл. Каждый раз меня встречал Михаил Антонович. Обязательно на пару с бухгалтером. Он все надеялся, что я опоздаю на тренировку. Тогда мне можно было бы поставить прогул. Бухгалтер же исполнял роль свидетеля.

То есть понятно, что у нас не самые теплые отношения. Но это явно не повод поливать меня в СМИ. Прочитал недавно интервью Шоломицкого. Оно вызывало у меня и откровенный гнев, и искренний смех. Михаил Антонович рассказал, как будто, оставшись на какое-то время без футбола, я принялся отжимать у детей деньги. Честно, долго смеялся. Понимаешь, я учился в физико-математическом классе с одними отличниками. В аттестате у меня тройками даже не пахнет. Средний балл после десятого класса – 4,5. Надеюсь, родители не читали бреда Шоломицкого. А то бы расстроились. Потому что я рос в хорошей и крепкой семье, в которой отец уделял серьезное внимание моей дисциплине. И вел я себя хорошо – по детству не знал вкус такого йогурта, который называется «ремнишка». А тут как будто деньги отжимал.

Не знаю, может, у Михаила Антоновича весеннее обострение. Ну, там всякие процессы происходят странные в головном мозге. А может, это сказывается возраст… Других объяснений его поведению у меня нет. Плюс человек говорит, будто я купил свой тренерский диплом. Это вообще край. Надо же понимать, что я его получал в компании заслуженных людей. В частности, Александра Хацкевича, Андрея Гусина, Василия Кардаша. Надо же сначала думать, а потом уже говорить!

Балановича продавали в «Шахтер» за 80 тысяч, а Королюка в «Торпедо-БелАЗ» и Кибука в «Динамо-Брест» – почему-то за 12

Серьезно, Шоломицкий – это пинский Остап Бендер, что касается последних лет десяти его трудовой деятельности. Я понимаю, в каждом городе Беларуси есть местный футбольный бог, который считает, что ему все можно. В Пинске – это Шоломицкий. Действий – ноль. Слов – тысяча. Везде так. В каждом городе хватает умных и трудолюбивых людей, которым, правда, не достает смелости рассказать, как все происходит на самом деле. Слишком интеллигентные. Они спокойно себе работают и дают результат. Но молчат. Вот и пробиваются наверх и становятся популярными люди вроде Шоломицкого. Уверен, в Беларуси по большей части думают, будто бы пинский футбол – это Шоломицкий. Но это не так. Помню, зайдешь раньше в федерацию, упомянешь Михаила Антоныча, так все начинают смеяться. Не знаю, почему, хотя догадываюсь.

Вот тебе пример. Когда Михаил Антонович начал свою работу директором, команда считалась довольно крепкой по меркам первой лиги. Сейчас – выступает во второй. Пока Шоломицкий не касался трансферов, «Волна» успела продать Балановича в «Шахтер». Стоимость сделки примерно 70-80 тысяч долларов. После клуб купил себе автобус и решил некоторые бытовые проблемы. То есть поработал с выгодой. Но затем началась эра Михал Антоныча. И вот однажды игрок «Волны» Юра Королюк сумел себя проявить. Стал лучшим бомбардиром лиги. Одна из команд топ-3 «вышки» прислала запрос на парня. Люди были готовы выложить за трансфер то ли 30, то ли 50 тысяч долларов. Но нет. Прошло два месяца – и Королюка продали в Жодино за сто миллионов рублей. На то время 12 тысяч долларов. Это что? Как это называется? Бизнес по Шоломицкому? Слишком большая разница. Балановича продавали в «Шахтер» за 80, а Королюка в «Торпедо-БелАЗ» и Кибука в «Динамо-Брест» – почему-то за 12...

Да, в регионах очень много людей вроде Шоломицкого. Аж надрываются, когда кричать, как радеют за местный футбол. Хотя только делают ему хуже. Посмотри на Пинск. Раньше – три игрока в стартовом составе национальной сборной. Теперь – вторая лига. И это при наличии классного спорткомплекса, новой академии и хорошего климата. Пинск мог бы стать донором футбольных кадров и зарабатывать на этом. Но в нашем случае все порознь. Систему надо менять в корне. Она до сих пор советская. Отдельно клуб, отдельно школа... Хотя Пинск – не такой большой город, чтобы делиться на какие-то партии и пренебрегать совместной работой.

– Чем вы теперь занимаетесь?

– Люди постарше всегда говорили мне: «Работа тренера – это, конечно, хорошо. Но это приходящее и уходящее. Желательно иметь свой бизнес». Думаю, я правильно провел карьеру. Особо не чудил. После окончания футбола вложил часть заработанного в свое дело. Не буду говорить, в какое именно. Но сейчас планирую развить дополнительное направление, связанное с агротуризмом.

Мне есть чем заняться. Но имеется целая плеяда бывших сборников, которые хотят остаться в футболе, правда, они не особо востребованы. Самый яркий пример – Серега Гуренко. Я этого не понимаю, если честно. Голландия, Германия – в футбольных странах клубы и федерация стараются обеспечить своим заслуженным игрокам плавный переход к тренерству. В нашем же случае бывшие футболисты могут рассчитывать только на себя. Посмотри на чемпионат Беларуси. Руководители любят назначать местных тренеров. Да, дело хозяйское. Но большинство местных тренеров – люди, которые во время карьеры не выезжали дальше Беларуси. У них мало опыта. В итоге начинается варение в собственном соку, которое формирует узость взглядов. Вот и получается ситуация, как в Пинске. А Гуренко, который работал с Семиным и Капелло, не нужен. Почему? Потому что директор какого-нибудь белорусского клуба просто побоится звать Серегу. Ведь масштабы личностей не сопоставимы. Директору это невыгодно. Он потеряется на фоне именитого футбольного человека. Вот и зовут на работу местных тихонь, которые никак не могут возразить. Так я вижу наш футбол со стороны... Так и живем.

Фото: 1927.kiev.ua, Иван Уральский