Tribuna/Футбол/Блоги/На вулiцы маёй/«В «Динамо» узнали, что ухожу в БАТЭ, только когда Борисов перевел 100 тысяч евро». Николич – о Капском, Рашовиче и себе

«В «Динамо» узнали, что ухожу в БАТЭ, только когда Борисов перевел 100 тысяч евро». Николич – о Капском, Рашовиче и себе

Некоторые подробности шумного перехода летом 2015-го.

23 апреля 2019, 23:30
28
«В «Динамо» узнали, что ухожу в БАТЭ, только когда Борисов перевел 100 тысяч евро». Николич – о Капском, Рашовиче и себе

 

Трансфер полузащитника летом 2015-го наделал шума. Мы узнали подробности.

Неманья Николич приехал в Беларусь летом 2013 года. За пару сезонов в «Динамо» полузащитник провел 73 матча, в которых забил 9 мячей и отдал 7 голевых передач. Неожиданно для многих летом 2015-го серб расторг контракт с «бело-голубыми». Причиной стал конфликт с тренером-соотечественников Вуком Рашовичем. А спустя пару дней после ухода из «Динамо» Неманья стал игроком БАТЭ. Вместе с «желто-синими» Николич выиграл чемпионат страны и попал в группу Лиги чемпионов. Перед сезоном 2016 года черногорец за 450 тысяч евро был продан в «Хапоэль» из Тель-Авива, где получил годовую зарплату в районе 300 тысяч евро.

Спустя три года Николич, сменивший за это время один «Хапоэль» на другой, вернулся в Беларусь и подписал годичный контракт с «Минском». В интервью Андрею Масловскому полузащитник рассказал о возвращении, а также вспомнил шумный переход из «Динамо» в БАТЭ, а также заявил, что Анатолий Капский – лучший менеджер, с которым ему приходилось работать (и подкрепил заявление потрясающим примером).

– Как так случилось, что ты вернулся в Беларусь?

– Пришлось расторгнуть контракт с «Хапоэлем». А к тому моменту европейское трансферное окно было закрыто. Оставалось три или четыре варианта. И тут появилось предложение «Минска». Я знаю страну, знаю футболистов и тренеров. Подумал: «А почему бы и нет?» Поиграю годик, форму наберу и потом подумаю, что делать: оставаться или двигаться дальше.

По телефону переговорил с Андреем Разиным. Мне понравилось, что он хочет от команды и футболистов. Позвонил и Алексе Видичу. Мы с ним не были знакомы, но он рассказал много хорошего о тренере и команде. И я долго не думал.

Надеюсь, у клуба есть амбиции. Потому что я всегда играл в командах, которые или борются за чемпионство, или за высокие места. Я люблю выигрывать. Нам, конечно, говорили, что мы должны не вылететь, но, думаю, у Разина как тренера есть и другая цель. Я же для себя решил, что очень хочу попасть в восьмерку.

– Почему в Израиле пришлось расторгать контракт?

– Израиль – такая страна… У моего «Хапоэля» была цель – не вылететь. И после того, как мы набрали достаточно очков, президент клуба сказал, что моя зарплата для него сейчас слишком затратна, и он не готов платить столько. И предложил расторгнуть контракт. И так он сказал трем или четырем игрокам. Я подумал, что для меня это приемлемо. Тем более семья была в Сербии. Вот если бы жена и дети жили со мной – не согласился бы и доигрывал до конца. А так…

Мне очень нравилось в Израиле. Там совсем другая жизнь: море, солнце, хорошие стадионы, много легионеров. Качество футбола там чуть лучше, чем здесь. Мне нравилось. Я жил в доме у моря и все выходные проводил на пляже. А выходных там много – по два в неделю. Это обязательно.

В общем, когда о моих сложностях узнал агент Виталий Леденев, он вышел на связь и предложил перейти в «Минск». Я его хорошо знаю: мы периодически встречались в Израиле, где у него есть игроки.

– Ты подписал контракт 23 марта, а уже 29-го провел первый матч за «Минск». Был готов?

– В Сербии поддерживал форму с «Земуном», но не был готов на 100 процентов. Сейчас потихонечку набираю кондиции. Думаю, к игре с БАТЭ (26 апреля – Tribuna.com) буду готов полностью.

Спасибо пацанам за то, что помогают быстрее адаптироваться. Хоть команда для меня и новая, есть ребята, с которыми пересекался раньше. С Алексиевичем играли в БАТЭ, с Яроцким – в «Динамо», а с Веремко и Климовичем пересекались на поле.

– В четырех матчах «Минск» забил всего лишь раз. Что происходит с вашей атакой?

– Не знаю. На тренировках мы много работаем над атакой, но в играх не получается. В первом туре против «Витебска» было три-четыре хороших момента, но не сумели забить. С «Динамо» уже поменьше, а с Жодино вообще не было стопроцентных. Но там такая игра была… Поле оказалось очень твердое. Играть в футбол было невозможно. Все свелось к одному: отобрал, забросил за спину и ждешь – убежит нападающий или нет. Было очень много борьбы. И я доволен тем, что с «Торпедо-БелАЗ» смогли отыграться за счет характера.

– Ты признавался, что матч с «Динамо» вызвал у тебя сильную эмоцию. Что чувствовал перед игрой?

– Я люблю играть против команд, в которых был раньше. Люблю показать себя фанатам. И тот матч был для меня большим стимулом. Да и настраиваться благодаря эмоциям было легче. Если не будет эмоций, цели или стимула, мне будет сложнее. Я в каждом матче стараюсь находить для себя раздражителя, ставить задание, как-то мотивировать. С «Динамо», например, хотел показать себя. В Жодино, зная, какое будет поле, поставил себе задание делать подборы, хорошо прыгать, двигаться без мяча и «бросать» его за спину. С «Дняпро» – показать, что мы будем катать мяч и вести игру, что мы фавориты и будем давить.

Я вообще люблю на поле поговорить. И всегда стараюсь подсказывать партнерам, немного учу молодых. Если рядом играет такой молодой, как Ваня Бахар, я его буду обучать каждую игру. В «Минске» собрана очень талантливая молодежь. И мне нравится, как парни играют и думают на поле. Тот же Бахар понимает, что нужно для развития, и слушает все, что ему скажут. И он уже начал двигаться вперед: играет в два касания, бежит за спину. И уже забил мяч. Надеюсь, Ваня будет развиваться. Также мне нравятся и Шевченко, и Яроцкий. Ярик уже не такой молодой, каким был в «Динамо». Я его люблю. Честно. У него отличный характер.

– Мы немного отвлеклись от игры с «Динамо». Был готов к «теплому» приему болельщиков?

– Конечно. Но я их не особо слышал, потому что концентрировался на происходящем на поле. Но если бы я в «Динамо» играл никак, думаю, на меня бы не реагировали свистом. А раз так – значит, я что-то показал в Минске. Значит, фанам нравилось, как я играл и относился к команде. И после моего перехода они чувствовали себя слегка обманутыми. Мне кажется, на игре против БАТЭ болельщики свистеть не будут. Но я все равно хочу себя показать.

– Вернемся в 2015 год. Когда стал понимать, что в «Динамо» у тебя начинаются проблемы?

– Когда тренером стал Вук Рашович. Прошло четыре года, но я до сих пор не понимаю, почему он так себя вел. Что он думал? Что делал? Понимаешь, мы никогда не говорили один на один и не обсуждали наши проблемы. Он ничего не говорил и не пояснял некоторые свои решения.

Однажды он заменил меня спустя 20-30 секунд после начала второго тайма (в игре со «Слуцком» в 10-м туре чемпионата-2015 Николича заменили на 51-й минуте – Tribuna.com). Хотя в перерыве говорил, что нужно делать, что он от меня хочет дальше видеть в матче. Но, по сути, так и не дал выполнить задание. 20 секунд прошло, и он скомандовал: «Замена». И затем никак не объяснил решение. После этого понял, что есть проблема. Но не стал сам идти на разговор.

– Почему?

– Может быть, стоило, но это не в моих правилах. Тем более я увидел, что что-то происходит, что с Вуком что-то случилось. Расскажу историю, в которую я никак не могу поверить. Он заявил руководителю клуба, будто я сказал в его сторону что-то нецензурное. И попросил оштрафовать меня на 20 процентов зарплаты. Я поехал к Алиму Селимову на разговор. Уверял, что ничего такого не говорил, что мы вообще не разговариваем, и что это могут подтвердить остальные игроки команды. В итоге они и подтвердили. Через несколько дней Селимов подошел ко мне и сказал: «Все нормально. Ничего урезать не будут». Тогда я сказал: «Давайте тогда с тренером поговорим и узнаем, почему он так поступил». Но Селимов ответил, что Рашович не хочет об этом говорить. Для меня все стало понятно.

– Слышал, что ты все-таки жаловался партнерам на Рашовича. Кто-то из тренеров это услышал и ему рассказал.

– Может быть, но из-за слов, сказанных в разговоре, так поступать... В любом случае объясни, из-за чего такое отношение. Я бы понял.

Вук Рашович и его помощник Любо Ранкович говорили, что ты перестал нормально тренироваться и не работал с должной самоотдачей.

– Хорошо, допустим, у них сложилось такое мнение обо мне. Это нормально. Но, согласись, они должны были мне об этом сказать. Послушай, мне 26-27 лет тогда было. Мы ведь говорим на одном языке. Подойди и скажи: «Мы тобой не довольны». Хорошо? Я или включаюсь, или ищу новую команду. Но делать так, как он – нельзя. Я не понимаю, как такое возможно! Он тренер, и должен разговаривать с игроками.

– А ты работал в полную силу?

– Тренировался, как всегда. И в карьере не было случаев, чтобы мне кто-то предъявлял претензии на этот счет. Это был первый раз. Точнее, и тогда никто ничего не сказал.

Но для «Динамо» это нормально. Помнишь, была история с Симовичем, когда с ним не продлили контракт? Или Вук, или кто-то сказал, что у него нет достаточных качеств, чтобы играть в «Динамо». У Адамовича тоже были проблемы. Меня же убрали быстро...

– При этом твоя игра в 2015-м поблекла по сравнению с 2014-м. Почему?

– Не знаю, что случилось. Может быть, не та позиция на поле или не то задание тренера. Журавель просил бегать вперед с мячом, активно двигаться без мяча, бить по воротам. У Вука задания были немного другие. Я их понял, но играть так же продуктивно не получалось. Играть, как в «Динамо», начал только в БАТЭ.

– Рашович говорил, что ты отказался ехать в Мозырь на игру против «Славии», когда понял, что не проходишь в основу.

– Да, это правда.

– Почему ты отказывался?

– На тренировках по ходу недели понял, что не буду играть в основе. Я тренировался нормально, но на предыгровой тренировке Рашович определил меня не в основной состав. Вук вообще на меня всю неделю не обращал внимания. А после тренировки даже не он, а его помощник подошел и сказал: «Завтра поедем в Мозырь, но ты не будешь играть в основе». Я в ответ: «Хорошо, а почему сам Вук мне об этом не говорит?» Помощник сказал, что не знает, и я тогда заявил, что не поеду. Если ты принял решение оставить игрока в запасе, то скажи ему об этом сам, пожалуйста. Это несложно.

– Твой поступок – это непрофессионально.

– Может быть… Согласен. Но я знал, что на поле Вук меня не выпустит. Я просто просидел бы время на скамейке.

– Как Вук отреагировал на это?

– Никто ничего не сказал. Никаких разговоров не было.

– Не оштрафовали?

– Нет. Я просто остался в Минске. И тренировался с…

– …дублем?

– Нет. С юношеской командой, которая тренировалась даже не в «Стайках», а на «Динамо-Юни». Я это принял и решил искать новую команду. Знаю, что был прав. Может, кто-то считает, что я поступил непрофессионально, но я уверен, что прав. И время показало, что так и есть.

Помню игру за БАТЭ против «Динамо». В конце первого тайма получил травму – игрок из Армении сделал подкат и попал мне в ногу. Когда лежал на поле, слышал, как Вук сказал арбитру: «Это не фол. Он актер!» Я даже попробовал подняться, когда это услышал. Да, ты тренер команды-противника, но ведь ты видел, что фол бы. Зачем ты такое говоришь? Я не люблю Вука и никогда с ним больше работать не буду.

– В перерыве матча с «Гомелем» у тебя с агентом состоялся разговор с Юрием Чижом. О чем?

– О моем будущем. Я сказал, что недоволен ситуацией и хочу уйти из команды. Попросил сказать, сколько нужно заплатить компенсации. Чиж выслушал и спросил: «Чем ты не доволен? У тебя есть зарплата, которую ты получаешь вовремя». Я признался, что не буду работать с Рашовичем, а ждать полгода, пока сменится тренер, было бы слишком. В итоге Чиж согласился на 100 тысяч евро компенсации. Вскоре мне выдали бумагу за подписями Селимова и Чижа, а потом БАТЭ все оплатил.

– БАТЭ?!

– Да. Не знаю, как все было по документам – покупали меня или я переходил как свободный агент, но 100 тысяч евро за меня перечислял БАТЭ. Эту бумагу я получил не сразу, а через какое-то время. К тому моменту я уже знал, что БАТЭ заплатит.

– Почему тогда в интервью ты говорил, что до последнего не знал об интересе БАТЭ, и что борисовчане на тебя вышли только после твоего расставания с «Динамо»?

– Так было профессионально.

– После какого матча с тобой связались представители Борисова?

– Сразу после того, как я не поехал в Мозырь, мне позвонил Младенович: «К тебе есть интерес со стороны БАТЭ. Поговори. У нас будет хорошая команда». Потом мы дважды встретились с Анатолием Капским и все решили. Вскоре после этого я приехал в клуб и еще раз напомнил про бумагу – мне написали, и БАТЭ оплатил.

– Когда в «Динамо» узнали, что ты уходишь в БАТЭ?

– Когда борисовчане перечислили деньги.

– Ненад Адамович сказал, что никогда не поступил бы так, как ты. Он тебе об этом говорил?

– Да, конечно. Но он говорил, что именно так не сделал бы. Может быть, подождал бы какое-то время, а не переходил вот так сразу.

– Анатолий Капский часто был решающим фактором в переходе футболистов в БАТЭ. Например, трансфер Станислава Драгуна стал возможен только благодаря ему.

– Я тоже только с Капским и разговаривал. Контракт, выплата компенсации – все только с ним. И после совместной работы скажу, что это самый лучший человек, который работал в вашем футболе. Я не встречал еще человека, который так любил бы каждого игрока, каждого сотрудника клуба. И если он пообещал что-то, если ты с ним о чем-то договорился, то это будет выполнено на 100 процентов и больше. Меньше – никогда. И я каждому игроку из Сербии говорил, что если звонят из БАТЭ – соглашайтесь. Так было с Филиповичем. Говорил ему: «Как скажет Капский, так и будет. И если будет предложение – сразу в БАТЭ. И не важно, что денег может быть чуть меньше, чем где-то. БАТЭ для футболиста – отличная команда». Мне очень жалко, что с ним такое случилось…

– Вы много общались?

– Пока играл в БАТЭ, да. Он всегда был с командой, и с ним можно было поговорит на любую тему. Он обычный человек и отличный президент.

– Капский был не очень доволен тем, что ты, имея контракт на три года, через шесть месяцев стал проситься в другой клуб.

– Знаю. Он мне об этом говорил. Сказал, что я должен остаться на год-полтора и стать лидером команды. А предложения обязательно будут. Очень просил подождать, но у меня появилось предложение о контракте, которое в жизни футболиста случается один раз. К тому же я уже два с половиной года прожил в Беларуси, и мне хотелось сменить обстановку. И новый вызов, новая страна, новый футбол мне были необходимы.

Сказал Капскому, что хочу уехать в Израиль. Он ответил: «Хорошо. У них есть деньги. Пускай заплатят». В итоге мы сошлись на 500 тысяч евро. Думаю, этого было достаточно. Я доволен тем, как все произошло.

– Мне рассказывали, что в концовке того сезона ты постоянно твердил, что тебе некомфортно и ты хочешь уехать.

– Такого никогда не было! Я нормально доиграл сезон и был доволен его итогами. Предложение из Израиля появилось на одном из сборов. Я три или четыре раза заходил в комнату к Александру Ермаковичу и говорил ему о том, что хочу уйти. И с Капским беседовали в Турции тоже. Он признался, что если я уйду, ему придется брать Иванича. Не знаю, пришел бы Мирко или нет, если бы я остался, но когда я уходил, никто про него не говорил.

– Как вы попрощались с Капским с учетом всего этого?

– Отлично! Он мне помогал в Израиле даже. Говорю же: лучший человек белфутбола.

– Как помогал?

– Перед отлетом в Израиль сказал: «Пожалуйста, сфоткай контракт и отправь мне. У меня есть юрист, он посмотрит и проверит. Если не будут платить – сразу возвращайся назад». И добавил: «У меня есть знакомые в Израиле. Набирай по любому вопросу – поможем». Позвонил папе, рассказал все и добавил, что Капский мне стал вторым отцом. Тогда папа сказал: «Подумай еще раз. Если о тебе так беспокоится человек, может, не стоит уходить?» Но я к тому моменту все решил.

И в течение трех месяцев Анатолий Анатольевич периодически звонил мне в Израиль и интересовался делами. Расспрашивал о погоде, о команде, о том, играю я или нет, платят ли мне зарплату вовремя. Это было очень приятно. Таких людей, как Капский, не знал никогда в жизни.

– Из-за твоего ухода Капский ругался с агентом Валерием Русецким, который помог тебе перейти из «Динамо». И агент из-за этого на тебя немного обижен.

– Я тоже обижен на него, но по другим причинам. Не стану распространяться. Но в той ситуации Валера ничего не мог сделать. Он к моему отъезду в Израиль не причастен.

Другие посты блога

Все посты