Футбольный тренер против Лукашенко, но находит, за что его похвалить, восхищен Колесниковой и Хижинковой, советует позвонить Домрачевой
Для Сергея Кабельского пример руководителя страны – канцлер Австрии.
Сергей Кабельский – о Тарайковском, идеальном президенте и разочаровании в оппозиции.
Уроженец Минска Сергей Кабельский практически всю футбольную карьеру провел на Родине, хотя немного и поиграл в Украине с Россией. А так – сплошь белорусские коллективы: «Молодечно», «Нафтан», минские «Локомотив», «Дарида» и «Торпедо», «Городея» и брестское «Динамо». Зато тренерская карьера специалиста практически полностью связана с зарубежьем. Были небольшие белорусские отрезки (помощник главного тренера в СКВИЧе и минском «Динамо», а также руководство столичным «Торпедо»), но в основном – труд в зарубежных клубах в роли старшего тренера: российских «Енисее», «Локомотиве», «Кубани», «Армавире» и португальской «Униан Лейрие» из Д2.
С ноября 2020-го специалист входит в тренерский штаб красноярского «Енисея», выступающего в ФНЛ. Несмотря на то, что в родные края удается выбраться редко, Кабельский за событиями в Беларуси все равно следит и даже принимал участие в выборах в августе.
В интервью Дмитрию Руто 47-летний тренер рассказал, за кого голосовал летом 2020-го, кого бы хотел видеть в качестве президента Беларуси, кто должен отвечать за зверства силовиков, а также почему испытывает неприязнь к Павлу Латушко.
– Несмотря на то, что я давно не был в Беларуси, работаю в России, белорусский менталитет у меня остался. Я люблю свою Родину, люблю Минск. Это, как говорится, в крови, и это никак не убрать. К тому же мои родные – мама, тетя и дядя, – а также многие друзья живут в Беларуси. Постоянно с ними на связи.
– Как они описывают то, что происходит сейчас в стране?
– Я тебе скажу, что мои тетя, дядя и мама, например, смотрят только телевизор. У них даже нет интернета. Не только wi-fi, а даже мобильного интернета, у моей мамы телефон кнопочный. Поэтому, естественно, всю информацию они получают из телевизора. Когда я им рассказываю, что в Беларуси произошло то и то, они этого не знают. Я же сам смотрю YouTube, многое вижу, но для родных мои рассказы становятся каким-то открытием.
– Вы, будучи в России, знаете о событиях в Беларуси больше, чем ваши родные?
– Не то, что больше. Скажем так, в более расширенном аспекте смотрю на все, что происходит на Родине, вижу ситуацию с разных сторон. Когда звоню маме или тете, у них совершенно другое восприятие реальности. И кому верить, что делать? Их никак не переубедить. Они смотрят белорусские каналы и постоянно мне говорят, что то, что я увидел в интернете, это неправда, нельзя этому верить, это все фейки. Ну, хорошо, пусть будет так.
– А вы пробовали их переубедить?
– А толку? Понимаешь, раньше получали информацию из различных газет. Сейчас печатная пресса вымирает, люди смотрят ТВ и читают что-то в интернете. Но когда один источник информации, то только ее и можешь анализировать. Вот так и с теми, кто смотрит телевидение.
Но, по-моему, сейчас выросло новое поколение белорусов. Оно более развито, чем предыдущее, у людей больше информации, больше способов ее получать. У наших мам и пап было только телевидение, а у нынешней молодежи – и YoyTube, и телеграм, и многое другое. Поэтому в Беларуси сложилась нынешняя ситуация – молодые люди видят вещи и события под разными углами.
– Но в Беларуси также есть пенсионеры, которые хоть и смотрят ТВ, но все равно выходили на акции протеста, выражали свое недовольство властью.
– Да, я видел их марши не раз. Но если взять всех пенсионеров Беларуси, то это, наверное, процентов 10. Большинство по-прежнему сидит дома и смотрит ТВ. Тех, кто выходил, можно по праву назвать прогрессивными людьми, они не хотят мириться со своим положением в Беларуси, плюс они хотят всегда быть молодыми. Я очень уважаю таких людей, они топы. Отстаивают свою позицию, высказывают свою точку зрения – круто. Я за активных людей, за тех, кто отстаивает свою позицию.
– Мы привыкли, что пенсионеры в основном критикуют молодежь, которая идет против власти. Но у нас получилось так, что сами люди преклонного возраста начали требовать лучшей жизни. Что их довело?
– У пенсионеров, понятное дело, есть своя позиция, сложившееся видение. Они всеобщему влиянию не поддаются. Но вот кадры с избиениями белорусов, простых мирных граждан – это наверняка видели пенсионеры, и они, естественно, не смогли терпеть. Когда все видят, что людей просто на ровном месте унижают и избивают, как остаться равнодушным? Кто-то говорит, что это фейки, но, извините меня, как можно назвать фейком видео, на котором пять человек с дубинками просто подходят к прохожему и херачат его по полусмерти? Как назвать это ложью? Даже если этот человек является преступником, конченным бандитом, все равно не понимаю, как можно впятером подойти и жестоко его избивать. Это увидели и белорусы, и многие жители Европы. Это ужас. Ну, преступник он, так задержи, осуди, посади на пять лет, но зачем херачить дубинками лежачего человека? Ни я, ни кто-то другой – любой здравомыслящий гражданин не поймет этого никогда.
Общался с коллегами и друзьями в России по этому поводу. Они тоже в ужасе от всего этого, но мы пришли к выводу, что так власть в Беларуси просто пытается запугать людей. Но я все равно не понимаю, зачем эти показательные избиения. Вот этим общество, те же пенсионеры, возмутились и вышли на улицы, на акции. Страшно, когда силовики применяют жестокость, чтобы просто показать свою силу.
Помните, как в 2010 году люди атаковали Дом правительства? Там не было такой агрессии со стороны правоохранительных органов. Все было сделано чисто, красиво, никто никого не убивал. Зачем это было делать сейчас?
– Может, потому что действующая власть испугалась, что могут произойти глобальные перемены в стране, Лукашенко понял, что может потерять свой пост?
– Не думаю, если честно. Мне кажется, что власть больше боялась этого в 2010 году. Лукашенко имеет все рычаги для того, чтобы остаться на своем посту. А власть – это такая вещь, которую руководитель всегда будет удерживать. И правильно делают те, кто ее удерживает.
– Почему вы так считаете?
– Извините, если вы придете к власти, что, не будете ее удерживать? Почему нужно ее отдавать? То, как это делает Лукашенко, конечно, отдельный разговор. Это неправильно. Но, объективно, если ты являешься руководителем или, грубо говоря, главным тренером, почему ты должен добровольно уходить в отставку? Нет результата? Так давайте разбираться, почему его нет.
– Так если вы, будучи президентом, увидите, что народ настроен против вас, он хочет перемен, свободы, справедливости, которую вы не можете дать людям, все равно будете удерживать власть?
– Я бы не удерживал, если честно. Но разные люди действуют по-разному. Ельцин в свое время, когда все были против него, сделал очень тонкий тактический ход – назначил Владимира Путина. Момент, когда народ против тебя, очень тонкий, его нужно прочувствовать. И если ты не был у власти, ты не можешь понять, как поступать в той или иной ситуации. Я понимаю, что это большая ответственность, и чтобы ее [власть] передать, отдать кому-то или просто с себя снять, нужно это твердо решить и захотеть.
Хорошо, мы говорим об Александре Лукашенко. Он отдал власть – а что дальше в стране будет? Все будет хорошо? Ты в это веришь? Да, будет свобода, будет еще что-то, но народ точно заживет хорошо?
– Когда начнется перестройка, безусловно, будет нелегко, но потом жжизнь наладится и наверняка станет легче и приятнее.
– Хорошо, но подожди. В Украине та же самая ситуация. Стал президентом Зеленский и через полгода переобулся. Он сначала пришел и говорил, что всех посадит, всех отправит за решетку. Скажи мне, он хоть кого-то посадил? К нему пришли определенные люди и сказали: «Слышишь, дружище, давай делай так и так». И что, выполнил Зеленский то, что говорил? Никого не посадил, как обещал. Его уже свои же в «Квартале 95» (Зеленский – один из основателей медийной компании, в прошлом активный ее участник, актер – Tribuna.com) высмеивают, спрашивают, где «посадки». Мол, обещал же. Нет такого. Стал ручным моментально, а прошло после его выборов меньше двух лет. Что, выберут его на следующий срок? Да никогда.
– Судя по данным независимых платформ, Лукашенко в августе не выбрали, однако он до сих пор у власти.
– Я тебе скажу так: разрушить что-то всегда просто, а вот построить – очень сложно. Я не говорю, что нынешняя власть в Беларуси поступает правильно, действует хорошо. Насилие – это плохо. Но, извини меня, то, что предлагают взамен нынешней системы, это вообще ни о чем. Просто ни о чем.
– Лукашенко вообще ничего не предлагал, только говорил, что «любимую не отдадим». Остальные кандидаты предлагали пути развития Беларуси. Или вас что-то смутило в их программах?
– Ты, может, меня немного не понял. Я не за Лукашенко, более того, в августе я голосовал за Тихановскую. Сделал это, потому что хочется перемен. Но потом, когда проголосовал, когда увидел, как люди из оппозиции свинтили в недалекие края, особенно Латушко, у меня появились определенные мысли. Ладно, Тихановскую вынудили, но ты посмотри на этого Латушко. Я не хочу, чтобы у меня был такой президент. Пускай лучше будет Лукашенко, чем Латушко. Я на него смотрю – мне становится противно.
– Почему?
– Он уехал в Польшу, всем рассказал, что на какие-то симпозиумы, но потом не вернулся. Почему ты этого не сделал? Вернись, сядь в тюрьму, как Навальный. Вот тебе яркая аналогия – Латушко и Навальный. Последний знал, что если вернется в Россию, его посадят. Но он все равно приехал. Он мужик, он показал свои яйца. А что Латушко? Поехал в Польшу и квакает оттуда. Не хочу, чтобы он был президентом. Такие, как он, как еще пару деятелей, которых выпустили из тюрьмы после встречи с Лукашенко, просто растворяют и дискредитируют оппозицию. Извините, если вы борцы, так боритесь, как, например, Навальный. За него сейчас пол-России. Да, его прессуют и склоняют во всех программах, но он приехал, он вернулся, не испугался. А Латушко уехал в Польшу, повторюсь, якобы на какие-то симпозиумы, и говорит оттуда: «Я не вернусь в Беларусь, меня там посадят». Сказки оттуда рассказывает. Я не хочу, чтобы он был лидером Беларуси.
– Пока он все же не претендует на роль президента страны, хотя, может, когда-нибудь и выдвинет свою кандидатуру. Пока вы голосовали за Тихановскую, которая изначально говорила, что не хочет быть президентом, а намерена в случае своей победы провести новые честные выборы.
– Но когда я увидел, что она и другие деятели начали делать после выборов… Знаешь, меня впечатлила Маша Колесникова. Если бы она сейчас была кандидатом в президенты, я бы, конечно, проголосовал за нее, а не за Тихановскую. Да все бы за нее пошли. Это сильно – порвать паспорт, не убежать из страны. Вот это человек действия. А когда ты уехал на симпозиум, а потом квакаешь из Польши... Ты же дискредитируешь все основополагающие понятия какого-то протеста.
Да, все понимают, что нынешняя власть поступает неправильно, но скажи мне, кто сейчас может стать президентом? Если бы были такие махины, как в 90-х, например, [Виктор] Гончар (экс-председатель ЦИК, пропал без вести 16 сентября 1999 года – Tribuna.com). Это глыба. Вот это да. А сейчас кто, объясни мне?
– Многие отмечают, что если бы не посадили Виктора Бабарико, то голосовали бы за него, а не за Тихановскую.
– Ну, я бы не голосовал за него. После того, что увидел, услышал, людей я немного сканирую, могу сказать, что не выбирал его. Да, он умный, но мне не нравится его типаж и позиция.
– Вы говорите «кто, если не Лукашенко», однако проголосовали за Тихановскую.
– Сделал это, потому что за Лукашенко в принципе никогда не голосовал. Тем не менее я понимаю, что он для страны делает очень многое. В том плане, что мы не в говне, если объективно. С другой стороны, конечно, все хотят жить лучше, хотят развиваться и прогрессировать.
Понимаешь, я бы голосовал за Лукашенко всегда, если бы он был менее жестоким руководителем. С детства не приемлю силу. А когда по телевизору вижу, как он дрючит министров, как он их унижает и насилует, мне это неприятно.
– Он пытается показать, что он хозяйственник, имеет власть.
– Может быть, но для меня как обычного человека такое поведение неприемлемо. То, что Лукашенко делает, он делает нормально, страна все-таки не в жопе. Но мне не нравится, когда людей унижают. Мне не хочется, чтобы мой президент унижал своих подчиненных. Я сам себе никогда такого не позволяю, когда общаюсь с игроками. Для меня подобные методы правления неприемлемы, даже если есть какой-то положительный результат. Я за доброту, толерантность, понимание. Не надо прилюдно, на камеру, насиловать своих подчиненных.
– Почему, по-вашему, Лукашенко действует так, а не по-другому?
– Как могу ответить на этот вопрос? Понятия не имею, если честно. Он так поступает, а я бы так не делал. Можно такого же результата добиться иными путями, не унижая людей. Тем не менее хочу отдать должное Лукашенко за то, что он унижает людей, чиновников, но потом их не бросает. Это хорошее качество, которого не всем хватает в современной политике. Многие убирают людей со своих постов, а потом о них забывают. А Лукашенко может унизить подчиненного при всех, но потом дать ему какую-то работу. Вот это мне нравится.
С другой стороны, если ошибки подчиненный допускает систематически, то не справляешься – до свидания. Потому что подобные чиновники придут в другие сферы и будут допускать те же ошибки.
– Для вас стало неожиданностью, что если раньше Лукашенко унижал чиновников, то сейчас он переключился на белорусский народ?
– Что ты имеешь в виду? В чем это унижение заключается?
– В поствыборных событиях, в жестокости силовиков. Вряд ли они делали это по собственной воле.
– Ты опять в радикализм уходишь. Хочешь, чтобы я зажег? Я могу сказать так: перегибы со стороны властей очевидны, они налицо, и все это признали. Мировое сообщество, спортивные организации, например, ИИХФ, которая забрала у Минска чемпионат мира по хоккею. Но я не понимаю, почему эти перегибы произошли именно сейчас. В том же 2010 году, о котором я уже вспоминал, атмосфера была намного круче, власть могла поменяться. Но Лукашенко справился с той ситуацией легко и просто. Не понимаю, почему сейчас появилась такая жестокость, видео всех этих инцидентов вылезли в интернет. Зачем и для чего со стороны власти эта [жесть] была сделана?
– Попробую объяснить. Наверное, потому, что в 2010 году, как и во время других президентских выборов, не было настолько очевидной фальсификации. В августе ведь массово не пускали на участки наблюдателей, забирали их в тюрьмы. Потом комиссии не вывешивали протоколы, а если вывешивали, то в большинстве своем с непонятными цифрами. Белорусы все это увидели, окончательно осознали, что их обманули, украли у них голоса – и все, народ возмутился, дошел до точки кипения.
– Я понял, о чем ты говоришь. Безусловно, все это было, все это признают. Но, извини, агрессии в 2010 году со стороны народа была в 50 раз больше, чем сейчас. В 2020 году не было агрессии, случились единичные случаи выходов каких-то отморозков, которые поджигали шины – и все на этом. А в 2010 году Дом правительства вскрывали, били стекла, шли на ОМОН с топорами, ломами и ножами. Но все было разрешено быстро и четно. Почему сейчас нельзя было так же легко разобраться?
– А вы разве не слышали, что в 2010 году среди тех, кто громил Дом правительства, могли быть провокаторы?
– Может быть, слышал о таком, в интернете об этом пишут. Но вспомни тогда Майдан. Какие-то грузинские снайперы стреляли в людей, сидя на крышах, чтобы зажечь толпу, чтобы показать, что якобы силовики убивают простых граждан. Такая же ситуация была в Минске 10 лет назад, наверное.
– Опять же, если сравнивать нынешние события в Беларуси с теми, что были в 2010-м, то есть существенное отличие: не было тогда настолько массового сопротивления, не выходили тогда сотни тысяч человек на улицы городов, не было нескольких жестоких ночей сразу после выборов. Не избивали и не убивали мирных граждан.
– Дим, я еще раз тебе говорю… Слушай, а почему ты Домрачевой не позвонишь и не спросишь у нее, почему ее брата отлупили, а она молчит?
– Так она высказалась.
– Где?
– У себя на странице в Фэйсбуке написала пространное сообщение – ни себе, ни вам. Мол, она за мир, за спокойствия, но ни слова о брате.
– Я тоже за мир и за спокойствие. Но я не тот человек, который может что-то решать. Хочу у тебя спросить, почему ты не звонишь Домрачевой и не задаешь такие вопросы? Когда ее брата избили, голову отбили, он до сих пор в коматозе, а ты у меня спрашиваешь такие вещи. Вот что я могу сказать? Конечно, такие действия властей несправедливы. Но что предлагает оппозиция? Еще раз: если бы не этот гребаный Латушко, я был бы за Тихановскую. Но когда этот Латушко свинтил в Польшу, он просто дискредитировал все понятия о какой-то оппозиции.
Вообще, моя позиция сейчас – против всех. Вообще против всех. Мне никто не нравится. Ни Тихановская уже, ни Лукашенко, ни тем более Латушко. Я хочу увидеть человека нормального и адекватного, который просто придет и будет делать все правильно и честно. Хочу такого руководителя, как премьер-министр Австрии (34-летний Себастьян Курц, федеральный канцлер Австрии – Tribuna.com). Вот олицетворение того, кого я хочу видеть во главе Беларуси. Когда слышу его, вижу, как он работает, я понимаю, что это мой человек. Он мне симпатичен во всем. Хочу видеть такого президента Беларуси. А то, что я вижу сейчас – Тихановская, еще кто-то – все это бутафория.
***
– Мы уже говорили о действиях силовиков. И вы до интервью отметили одну интересную вещь: разница между правоохранителями в Беларуси и России в том, что в одной стране полицейский извинился перед женщиной, которую ударил…
– Да, он извинился, а в Беларуси даже ни одного уголовного дела на силовиков не завели. Это неприемлемо, я и дальше так буду говорить. И, понимаешь, российские СМИ преподнесли все в таком виде: здесь мы бьем людей и извиняемся, а в Беларуси бьют и не извиняются.
– Почему в Беларуси сложно представить, что при нынешнем режиме могут осудить силовика, применившего необоснованную силу к мирному гражданину?
– Как я понимаю, есть специальная установка. Так просто силовики делать не будут. Я сам два года служил в армии и понимаю, что ни один солдат не сделает ничего, если ему не поступит приказ. Так что я уверен, что правоохранителям конкретно приказывали так обходиться с людьми. Силовики сами бы такого не сделали никогда. И если не будет приказа впятером избить лежащего человека, то никто этого не сделает. Вся ответственность за жестокость лежит на командирах, это даже не обсуждается. А им, думаю, был дан такой приказ сверху.
– Некоторые считают, что в Беларуси сейчас не заводят уголовные дела в отношении силовиков, чтобы не создавать прецедент. Ведь если осудят одного, все увидят, что и их можно наказать. Следом пойдут новые уголовные дела, и система рухнет.
– Система не рухнет. Понимаешь, есть какой-то определенный приказ сверху. И на кого ты заведешь уголовное дело?
– Хотя бы на тех, кто убивал.
– Так у него был приказ: если будет проявление агрессии со стороны митингующих, жестко это подавлять. А кто приказал? Как это сделал? Как расценивать данную ситуацию? Нет сейчас обоснования для уголовного дела. Ты проявил агрессию против тех, кто охраняет порядок, и как можно на этого силовика завести уголовное дело? Вот объясни мне.
– Это одно. Но когда есть видео, как убивали того же Тарайковского, стоящего с поднятыми руками, это совершенно другое.
– Честно, даже не хочу в это залезать. Что касается Тарайковского, то он шел с поднятыми руками, ему взяли и резиновой пулей пробили аорту… Это уже все расследовано, все всё знают. В него выстрели резиновой пулей, пробили аорту. Но это случайность, так случилось. Но зачем ты идешь? Стоит отмороженный ОМОН, а ты идешь к нему навстречу. Зачем? И силовики всадили ему резиновую пулю. Это случайность на самом деле.
Неслучайность – это то, что творилось на Окрестина. Ты видел ролики, когда привозили задержанных и избивали, проводили через коридор? Вот это для меня неслучайость. А с Тарайковским – стечение обстоятельств. Его никто не хотел убивать. А вот Окрестина… Таких роликов много. И вот этих людей, которые так обходились с задержанными, нужно брать, заводить на них уголовные дела за издевательства, за превышение власти. Вот это жесть.
– В России, учитывая митинги и акции, задержания людей, ситуация на белорусскую похожа?
– Пока нет, ничего такого нет.
– Но народ, как и у нас, тоже вышел против действующей власти.
– Ну, сколько вышло… Честно, не знаю. И давай России не касаться.
– Как думаете, чем и когда в Беларуси завершится ситуация?
– Я бы хотел, чтобы все было мирно и без крови. Власть все-таки должна вернуться к легкой толерантности, к пониманию того, что людей нужно уважать, как бы они себя ни вели, как бы ни выражали свое мнение. Это твои граждане, твой народ. И они также заслуживают уважения. Пока власть откровенно жестит. А кто будет потом президентом, премьер-министром… Самое главное, чтобы народ не страдал и не болел.
***
– И в конце предлагаю поговорить о спортсменах, которые подверглись издевательствам и прессу со стороны власти. Как вы восприняли случаи ареста Елены Левченко и Ольги Хижинковой?
– Конечно, случай с Леной меня вообще резанул, вообще не понял. Когда потом еще посадили Олю… Это вообще просто ужас. 42 дня для такой прекрасной девочки. Дали ей такой срок – это просто смешно. Но она прожила там эти 42 дня, вышла, дала несколько интервью, которые я читал и смотрел. Я гордился Хижинковой! Она набрала себе немало баллов в копилку. Оля – просто топ, восхищаюсь такими девушками, как Хижинкова. Не каждый мужчина сможет выдержать те же испытания.
– Некоторые мужчины-спортсмены в Беларуси молчат и боятся даже выразить свою гражданскую позицию, как, например, футболисты и хоккеисты.
– Да, есть такое. Но я тебе скажу одну вещь: девушке в этой ситуации все-таки проще и легче. Потому что мужчина – он кормилец, содержит семью. И если он потеряет свой достаток, будет тяжело. Девушка более беззаботная, отрешенная от всех проблем, которые нас окружают.
Извини, когда вы футболистов кошмарите, хоккеистов вообще в говно превратили, я с вами не соглашусь. У них семьи, дети. И они понимают, что потеряют контракт – и что дальше? А девочкам в этом плане намного проще. И та же Оля, например, а вместе с ней и Маша Колесникова – это для меня иконы свободы в Беларуси.
– Но есть все-таки у нас спортсмены, которые не боятся потерять контракты, зарплаты, и открыто высказываются против власти и насилия, подписывают письмо.
– Кто подписал его?
– Та же Левченко, Андрей Кравченко.
– Нет, подожди, ты мне скажи, кто подписался за власть.
– Иван Тихон, Александр Медведь, Анастасия Мирончик-Иванова, Янина Провалинская-Корольчик, Екатерина Карстен и многие другие.
– Карстен подписала за Лукашенко? Одной из первых? Не знал. Меня, если честно, это удивило. Я думал, что она более независимый человек.
– Вы против Лукашенко и насилия. Почему бы вам не подписать открытое письмо спортсменов, которые также выступают против этого?
– Мне подписать это письмо? Зачем я его должен подписывать, объясни? Это что-то изменит? Я что-то не понимаю. Подожди, ты меня планомерно вел к тому, чтобы я подписал письмо? Я не собираюсь ничего подписывать, но высказал свое мнение, обозначил свою позицию. Никакие письма не буду подписывать. Если бы я жил в Беларуси, сделал бы это. Сейчас квакать из-за горы – никому это ничего не надо. Я подпишу, но я что, живу или работаю в Беларуси? Я не знаю полностью всю картину, которая есть в Беларуси. А интервью можешь выложить даже без ремарок. Все, что я наговорил, сделал это от души, искренне и справедливо.
Фото: facebook.com, фк-енисей.рф
