«Увидела в Лукашенко единственного альфа-самца, способного помочь». История горнолыжника Данилочкина и его матери

Юрий Данилочкин и его мать Наталья рассказывают о помощи Бога при смене гражданства, волшебстве белорусской водки, недоездах до финиша и о том, почему в Беларуси надо развивать горные лыжи, а не хоккей.

Перед, во время и после Олимпиады экс-россиянину Юрию Данилочкину неслабо доставалось. Спортсмена, к тому же натурализованный, который приехал на Игры, сподобился максимум на 31-е место и трижды не сумел финишировать, многим не давал покоя. Особенно на фоне невероятных белорусских успехов.

Мы встретились с Юрием и его личным тренером – мамой Натальей – на следующий день после возвращения белорусской команды из Сочи, провели два часа в гостинице «Виктория» за разговором, после которого у меня не осталось сомнений: эта маленькая self-made-команда достойна не критики, а уважения.

Альфа-самец

-- Вы побывали на приеме у президента. Какие впечатления?

Юрий: Похлопали, послушали речь Александра Григорьевича. Все было торжественно и официально. Это здорово.

Наталья: Когда мужчина заходит в помещение, он смотрит, где вход и где выход. А женщина обращает внимание на детали. Мне очень понравились люстры. Они такие красивые!

Ю.: Обычные стеклянные люстры... Единственное, что подпортило впечатление, – сквозняк. Я сидел в одной рубашке, потому что багаж задержали в Сочи, и теперь боюсь за свою спину.

-- С президентом удалось пообщаться?

Н.: Нет, мы же горнолыжники.

-- Каким вам показался глава государства?

Н.: Я заплакала.

-- В каком моменте?

Н.: Мне понравилась его речь. Показалось, что он говорил вообще без подготовки, очень искренне. Знаете, я ведь сканирую людей, вижу их ауру изнутри.

-- Что увидели?

Н.: Александр Григорьевич очень любит спорт. Это точно. Поэтому я и прослезилась. Увидела в нем единственного альфа-самца, который может мне помочь. Сейчас никто, кроме меня, не верит в горные лыжи. Никто не верит, что Юрка или Маша Шканова могут выиграть. Я их всех насквозь вижу – разговариваю ведь, в глаза смотрю.

-- Лукашенко поверит, думаете?

Н.: Да! Он верит даже в этих никчемных хоккеистов. Думает, они могут выиграть всех в мире. А они, оказывается, не могут. Но президент все равно верит. Поэтому то, что он говорил, меня шокировало и порадовало. Я заревела, чего за собой уже давно не припомню. Даже когда Юрка упал в Сочи, стояла перед экраном и только материлась. А тут... прорвало! Здорово, что я пришла и услышала. По телевизору совсем по-другому воспринимается.

-- Кто еще на приеме говорил душевно?

Н.: Тренер фристайлистов Николай Козеко. Все остальные, конечно, так себе. Певичка там какая-то выступала...

«Жди меня»

-- Вы пришли на интервью после каких-то дел в федерации.

Н.: Там было собрание, где нас спрашивали о результатах. Я говорила, что мы делаем максимум возможного. Максимум! Нет ни минуты для личной жизни, мы постоянно в лыжах. Это чистой воды фанатизм. Слава Богу, у Юрки еще интерес к женщинам сохранился :). Радует, что он не окончательно помешан, как я.

-- У вас вообще нет личной жизни?

Н.: Я замужем не была и не собираюсь. Из Юрки сделала фаната круче, чем сама. Может, чуть-чуть насильно – поставила на лыжи в два года. С тех пор не прекращали.

-- Откуда в вас этот фанатизм?

Н.: В четыре года родители отдали в художественную гимнастику, а в шесть у меня начали проявляться какие-то способности. Тренеры решили перенаправить к хорошему специалисту, но мне заявили: «Ой, она не подойдет, тяжеленькая. Пусть идет в горные лыжи – для здоровья полезно». Так и пошла. Выиграла первые же соревнования. Затянуло. С шести лет в горных лыжах – перерыв был только на травму и на роды. Изо дня в день все мысли только о лыжах, о горах.

-- Простите за бестактность, но Юра ведь как-то на свет появился.

Н.: Ой, у нас с Юркиным отцом такая любовь была! Мне тогда 17 стукнуло, девчонка, а ему – на 18 лет больше. Он меня сразу поразил. Человек пять языков знал! Юрика мы делали по любви, хотели этого ребенка. Уехали в Карловы Вары, классно проводили время.

-- Но в Чехии не остались?

Н.: Шло доперестроечное время, переехать оказалось не так просто, были проблемы с визами. Но не это главное. Я приехала в Чехию с животом, а мне в спину говорили: «Путана русская». Было очень неприятно. Собрала вещи и вернулась, хотя отец Юры очень хотел, чтобы осталась. Потом сам приезжал в Ленинград. А у нас одна заварка в магазине и хлеб по талонам... Спрашивает: «Как вы тут живете?» Думаю, он просто испугался. Приехал, привез подарки, пожил чуть-чуть, оставил денег и уехал. После рождения Юрки звонил, снова приглашал в Чехию, нашел мне работу на фабрике «Мерседес». Но я отказалась, и с тех пор мы не виделись.

-- Даже не искали встречи?

Н.: Искали. Тут вот какая история. У нас были проблемы с горными лыжами в России – притесняли, несмотря на то, что в 12 лет Юра с большим преимуществом выиграл все российские первенства, в 15 выполнил норматив мастера спорта, а еще стал абсолютным чемпионом Скандинавии.

-- Звучит круто.

Н.: С этим Кубком вообще забавный случай. Мы отправились на турнир, а проходил он в швейцарском местечке Оре, на своей машине. Приехали, но нас не хотят пускать на старт – мол, закрытые соревнования, только Норвегия, Швеция и Финляндия. Я им говорю: «Блин, мы 2800 километров сделали, неужели вы нас не впишете?!» И ставлю три бутылки водки. «Ладно, – говорят, – будете выступать за нашу команду Тернабю». Да не вопрос! Выступаем. Вдруг Юра приезжает четвертым в гиганте. Те репу почесали – что делать? В итоге написали «Раша». А Юрка выиграл слалом и по сумме стал первым. На награждение, кстати, прилетел сам Ингемар Стенмарк!

-- Что подарили?

Ю.: Кепку и букетик с цветами. Еще статуэтку медведя.

Н.: Но все равно приятно! Мы потом поехали на юниорский чемпионат по слалому, Юрка его тоже выиграл. Спрашивает: «Мам, мне идти на награждение?» – «Конечно, иди. Может, подарят чего-нибудь». Вынесли тарелку с колбасой :).

-- Так как вас притесняли в России?

Н.: Меня не воспринимали как тренера. Говорили: «Ты – баба!».

-- А вы?

Н.: Сказала: «Если вам не нравятся женщины, я сделаю операцию. Мне все равно – не замужем и не собираюсь. Стану мужиком!» Посмеялись. А я ведь на полном серьезе. Горные лыжи – моя жизнь. В общем, когда началась эта канитель, решила найти Юркиного отца, чтобы попробовать выступать за Чехию. Написала письмо Марии Шукшиной.

Ю.: В передачу «Жди меня».

Н.: Да. Они нашли, пригласили в студию. Однако через некоторое время перезвонили и сказали, что он отказался от публичной встречи. Просила дать координаты. Получила спустя год после уговоров. Созвонились. Договорились, что Юра прилетит в Прагу – просто увидеться, погулять с отцом. Он вначале согласился, но потом начались какие-то отговорки. Ну, и ладно.

-- Юра, вы хотели бы увидеться?

Ю.: Мне все равно.

-- Каково было расти без отца?

Ю.: А у меня был отец.

Н.: Мы 10 лет жили с мужчиной в гражданском браке...

Ю.: И 10 лет врали мне, что он – мой отец. Я даже не знал собственного отчества.

Н.: Мы чуть-чуть подправили. Юра на самом деле Миланович, а был Юрьевичем.

Ю.: Случайно узнал – заграничный паспорт увидел.

Н.: Да, обманывала. Но во благо.

Тихвинская

-- Как получилось, что вы представляете Беларусь?

Н.: Бог помог. В буквальном смысле.

-- Это как?

Н.: Начнем с того, что нас не взяли в Ванкувер. А развиваться дальше нужно. После Олимпиады президентом федерации стала Светлана Гладышева. Я поинтересовалась, возьмут ли нас на Кубок мира. Ответили «нет». Мы, мол, не сборная России. Можно было только отдать Юру в команду, а самой идти на все четыре стороны. Мне даже рядом находиться не разрешили! Ладно, допустим. Спрашиваю, дадут ли Юре какую-то страховку, зарплату, чтобы человек не оказался брошен в случае травмы. Нет, обещали только взять на обеспечение. Ну, это вообще не интересно! Однако вскоре и такие условия показались хорошими, пришлось звонить, проситься в команду...

-- Почему?

Н.: У меня возникли проблемы с визой. Возвращались на своей машине с чемпионата Финляндии, спешили на поезд. Я втопила 110 вместо разрешенных 80-ти. А там дорога – одни олени ходят, никого вообще нет! И вдруг из-за кустов финны, полиция. Выписали штраф. Окей, оплатила в Хельсинки и забыла. Напомнили, когда пришла оформлять визу: «Обращайтесь через год». Мол, злостный нарушитель, угрожаешь жизни финнов. Не дали...

Я звоню Светке Гладышевой, говорю: «Отдаю на любых условиях, ситуация безвыходная». Но получаю отказ. Предлагала даже все расходы оплатить – по фиг, нашла бы где-нибудь эти деньги. И все равно слышу в ответ «нет».

-- Вот здесь наверняка должно быть про Бога.

Н.: Я иду в церковь, падаю на колени и реву. Лежу на полу и реву, блин! Вдруг слышу голос: «Мария Тихвинская, Мария Тихвинская». А там был какой-то церковный праздник, связанный с иконой Божией Матери «Тихвинской». Меня как будто обухом по голове ударили! Я вспоминаю, что у меня есть подруга по сборной СССР – Машка Тихвинская. В 37 лет она вышла замуж за белоруса – если не ошибаюсь, за какого-то тренера по биатлону. Я перекрестилась и со всех ног домой, звонить. А она в Питере как раз. Прошу: «Маш, состыкуй меня с белорусами».

-- Невероятно.

Н.: Представляете, такой сигнал в церкви? Поехали с Юркой в тот же день. А мама Машкина что-то сразу меня невзлюбила, как-то не так смотрит. Я спрашиваю, что стряслось? Оказывается, она подумала, что Юрка – мой любовник :). В общем, набираем белорусам. Говорят: «Приезжайте». Мы на вокзал, берем билеты – и сразу в Минск. Но я не думала, что помимо смены гражданства нужно будет получить еще мировую горнолыжную лицензию FIS.

-- Не давали?

Н.: Нет. Я даже закурила, так разнервничалась. На карту было положено все!

-- Что нужно для получения лицензии?

Н.: Все зависит от отношения. Могут через месяц дать, а могут и через пять лет проигнорировать. Нас, кстати, видя ситуацию, приглашал Израиль.

-- Почему отказались?

Н.: Побоялась. У меня-то в родне израильтян нет. Говорят: «Мы тебе все нарисуем». Отказались все-таки. Неправильно это. Если каждый будет по странам бегать из-за любой проблемы, что же получится? Один раз можно, но только когда вот такая ситуация, как у нас.

Кстати, подсуетила израильтян своей приятельнице из Москвы – у нее тоже сын занимался, но никуда не мог попасть. Гражданство в итоге сделал, но лицензию так и не получил.

-- Как вы выкручивались?

Н.: Подумала, не написать ли мне просьбу о помощи организаторам Кубка мира и Кубка Европы? Написала, позвонила. Они мне: «Натали, вы можете быть открывающими на трассах скоростного спуска». Бесплатное размещение, питание. Конечно, поехали! А в середине сезона, как раз накануне чемпионата мира, нам вдруг дают лицензию. Собираем вещи, отправляемся в Гармиш-Партенкирхен, хотя не тренировались почти, были только открывающими. Я еще увидела этот спуск – лед, компрессия – и говорю: «Юра, собираем вещи, уезжаем домой». Это же опасно, убиться можно!

-- Юра, как переубеждали?

Ю.: Сказал, что уже совершеннолетний и все равно поеду.

Н.: Занял 19-е место в комбинации. Даже сами не ожидали. Все сразу уставились: «Откуда взялся этот белорус?!» Мы просто некоторое время отсутствовали, а еще гражданство сменили. Все удивлялись: вроде Юра Данилочкин, но почему белорус? :)

Марина Влади

-- Читал, что в среднем горнолыжнику на сезон нужно 50 тысяч евро. Это верные цифры?

Ю.: Да, в среднем примерно столько.

-- Как помогает белорусская сторона?

Н.: Знаете, мне очень нравятся белорусы. Здесь если встретится дурак, то один из десяти. А в России – каждый второй. Белорусы не нервируют, не терроризируют, не давят. Меня обычно очень сложно выдержать, а здесь очень мягко подходят. В России был постоянный прессинг. Тяжело. Говорила: «Юрка же все равно сильнее, дайте выступить на Кубке Европы!» Не давали. Но мы все равно находили деньги и приезжали.

-- За свой счет что ли?

Н.: Да. Помню случай на дебютном этапе Кубка Европы. Мы туда на своей машине поехали. Россияне тоже привезли четырех ребят. Я их как увидела, сразу к организаторам: «Должно быть по чесноку – спортсменов допускаете к старту по результатам тренировки». Согласились. Российские тренеры ничего не смогли сделать. Но на первой тренировке мы проигрываем всем! Я прихожу в гостиницу, вся в слезах. Обидно. Рядом сидит главный тренер словенцев. «Чего ревешь?» – спрашивает. Объясняю на ломаном английском. Он говорит: «Давай попросим у швейцарцев хорошие лыжи». – «Так не дадут». – «Спорим, дадут?» – «У меня денег нет, если что». – «Пошли, не бойся».

Подходим к главному тренеру швейцарской сборной. Словенец: «Дай русскому лыжи». Тот ему: «Не, ты чего. Знаешь, сколько они стоят?» – «Давай на спор, что в тридцатку въедет?» В общем, поспорили словенец и швейцарец. Дали нам лыжи, еще и подготовили! В итоге Юра на тренировке въезжает в тридцатку, – 23-м или 24-м – обыгрывает всю французскую сборную, а всем россиянам привозит по три секунды! Конечно, нас пускают на старт. Я подхожу к швейцарцам, мол, дайте еще разок лыжи. Они мне: «Нееее, хватит с вас» :) Но Юра тогда на эйфории и в своих лузерских лыжах все равно неплохо проехал, из 150 спортсменов финишировал где-то 43-м, если память не изменяет.

-- Все-таки какую финансовую помощь получаете от Беларуси?

Ю.: Нас просили не распространяться о финансировании, но могу сказать, что по меркам горных лыж – минимум. Такой минимум, что мы вынуждены искать дополнительные средства где-то на стороне.

Н.: Или просить помощи. Например, в Китцбюэле FIS-прайс на размещение – 75 евро. Нам объявили 100. То есть, мы должны были выкладывать 200 евро в день. Но у нас не было таких денег. Пришлось идти к организаторам, телевидению. В итоге нам пошли навстречу. Точно так же было в Бормио. Да вообще весь олимпийский сезон. Страны очень здорово нам помогали. Весь прошлый год мы бесплатно вписывались практически на все этапы Кубка мира. Помню, в январе написала письмо швейцарцам. Просила, чтобы Юру поселили, а меня рядышком, на матрасе, бесплатно. Ответили: «На матрасе у нас нельзя, но вас, Натали, мы не обидим» :).

-- Случалось, что ездили впустую?

Н.: Как-то приехали и не обнаружили Беларуси в списках выступающих. Но наши не виноваты, просто не знали правил. Чтобы зарегистрироваться, нужно отправить Entry Form дважды – заявку и подтверждение заявки. Они послали раз, получили ответ, но не выслали подтверждение. Короче, приезжаем – а нашей страны нет. Бежим к организаторам. Те звонят президенту итальянской федерации, нам выдают аккредитации. Но размещения у нас тоже нет. Разрулили проблему. А когда узнали, что нет еще и денег, закатили глаза, попросили оставить телефон и пообещали сообщить о решении президента на следующий день.

-- Вписали?

Н.: Ага. Решили, что я похожа на Марину Влади, которую там очень любят :). Говорят: «Натали, для вас всё бесплатно! Если хотите ехать в Мадонну ди Кампильо, мы вам тоже оплатим». Но нам туда не нужно было. Вообще, итальянцы, австрийцы, швейцарцы – все очень сильно помогали в прошлом сезоне. А в этом перестали. Из-за Олимпиады. Но спасибо федерации. Мы были на трех хороших сборах в Церматте, и это очень помогло в сезоне. Хотя там тоже пришлось побороться – подняли цены.

-- У вас есть рекламные контракты?

Ю.: Да. Нас финансирует один человек из Вены, который занимается строительством домов. У меня реклама на шлеме. Он дает немного, хватает, грубо говоря, на бензин, но и эта мелочь важна. Правда, не знаю, останется ли спонсором после Олимпиады.

Результаты

-- Во время Олимпиады некоторые недоумевали, зачем возить на Игры спортсменов, не попадающих в призы. Справедливо?

Ю.: На самом деле, разброс мнений очень широкий. Да, есть недовольные, думающие, будто мы тянем из государства деньги...

Н.: Они просто не знают, как мы живем.

Ю.: А есть такие, кто что-то понимает в горнолыжном спорте. Кто гордится, что я представляю страну, нахожусь среди сильнейших, получая при этом минимум необходимого.

-- Чего от вас хотели на Играх?

Ю.: Мы должны были попасть в топ-20 в суперкомбинации, в остальных видах – в топ-30. Перед интервью как раз встречались, разговаривали, объясняли, чего не хватило, чтобы показать результат лучше.

-- Чего же?

Ю.: На самом деле, многого. Все должно быть системно. Во-первых, нужен автобус. Сейчас мы ездим на легковой машине, которую мама купила на собственные деньги. Туда попросту не влезает вся экипировка.

Н.: Фирма Atomic готова бесплатно помочь с лыжами. Мы бы протестировали их, выбрали лучшие по структуре, но в машину помещается только две пары. А лыжи – это ведь очень важная часть экипировки.

Ю.: Во-вторых, нужны специалисты по подготовке лыж. Сейчас мы занимаемся этим самостоятельно. Я отвечаю за канты, мать – за скользящую поверхность. Времени зачастую попросту не хватает, потому что существует множество других дел, всё впритык. Иногда приходится тренироваться и выходить на старт на лыжах разной подготовленности, а это совсем другие ощущения.

-- Вы ведь в Сочи просили помощи у биатлонистов.

Н.: Мне про это сон приснился. Утром осенило. Позвонила ребятам, они не отказали. Но это тоже не выход. Юра поехал в день старта – час туда, час обратно, два там. Вернулся к ночи, а на следующий день соревнования. Тоже многое не успели.

Вспоминаю, как в Церматте биатлонисты пригласили меня на ужин, но я отказалась. Говорю: «Мне лыжи нужно делать». – «Лыжи? Да ты паришь! Ты что, сама их готовишь?» – «Сама». – «Ну-ка, руки покажи». Показываю. Тогда поверили. У меня руки убиты напрочь всякими мазями.

-- Чего еще не хватает?

Ю.: Стабильного финансирования. До олимпийского сезона нам давали вообще минимум – определенную сумму в месяц, на которую мы выживали.

Н.: Доходило до того, что этот товарищ заставлял меня держать 100 км/ч по немецкому автобану, чтобы расход топлива был меньше. А сам на соседнем сидении дрых :) Ладно, жалела. Просто в Германии очень дорогой бензин. И вот так едешь четыре дня за визой в Москву, бодришься кофе, держишь «сотню», чтобы сэкономить. Но так нужно. Это уже не просто горные лыжи, а борьба за выживание.

Ю.: Еще долгое время не было четко выстроенной системы летней подготовки. Я не говорил об этом, потому что были другие вопросы, более важные. Только в сентябре прошлого года спросил нашего руководителя федерации о специалисте по общефизической подготовке. Тот говорит: «Давай я сам». Окей. Составил программу, дистанционно провели тесты. Недели три-четыре работали таким образом. Действительно помогло – я реально почувствовал, что в форме и могу что-то показать.

Н.: Про мази вспомни.

Ю.: В этом году выбили на них деньги. Раньше приходилось либо обходиться, либо брать в долг. Одному мужчине до сих пор «висим» 200 евро. Также очень не хватает тренировок с другими командами. На таких занятиях по длине трассы стоят 5-6 человек, которые снимают твой спуск, делают видео, разбирают ошибки. Очень помогает.

-- А наша команда состоит из двух человек?

Ю.: Да. Обосновывается тем, что ради одного спортсмена это очень серьезные затраты, они ни к чему. Мол, есть тренер – хватит, справится.

Гражданство

-- Предположим чисто гипотетически: на вас выходит страна, которая обещает обеспечить всем необходимым при условии выступления под ее флагом. Ваши действия?

Ю.: Уверен, что смена гражданства – исключительный случай. В России я был поставлен в сложные условия, поэтому был вынужден пойти на такой шаг. А еще раз менять гражданство... Зачем? Конечно, может статься так, что в Беларуси вообще прикроют горные лыжи, перестанут финансировать. Как тогда поступить? Я всю жизнь положил на любимое дело, но никто не оценил.

Однако в Беларуси все более-менее хорошо. Нас приняли, довели до Олимпиады. Надеюсь, что дальше ситуация только улучшится. Мы тоже будем стараться – искать спонсоров, дополнительное финансирование. Но если случится полный тупик... Ну, блин, тогда даже не знаю. Не факт, что снова сменю гражданство, однако не готов сейчас ответить. Возможно, продолжу выступать каким-то магическим образом. Понимаете, стать гражданином другой страны – большой стресс. Случаев двойной смены гражданства еще не было. Ну, или я о них не слышал. Мне тоже не особо хочется всей этой канителью заниматься. Даже не в том дело. Просто нравится Беларусь, здешние люди, нацеленность на результат. Все здорово!

Н.: Предложения-то есть, но снова что-то менять совершенно не хочется. Я вообще себя чувствую белоруской. Особенно после Олимпиады, когда нам кричали: «Белорусы, вперед!» Нас все знают как представителей Беларуси. И я испытывала гордость, осознавая, что написано на спине моей куртке. Хотя гражданства белорусского у меня нет, кстати. В паспорте написано «россиянка».

Ю.: С какой позиции не посмотри, на еще одну смену гражданства идти совершенно ни к чему. И желания у меня нет абсолютно никакого.

Н.: Мне кажется, ближайшие четыре года станут тяжелыми. Но мы постараемся найти выход, что-нибудь придумаем и все равно здесь останемся. Например, у нас сейчас хорошие отношения с фирмой Atomic, раньше одевал-обувал Solomon. Там вообще можно было брать, сколько хочешь. Atomic первое время приходилось покупать за суточные.

-- Это обычная практика, когда экипировка достается спортсмену бесплатно?

Н.: Нет, конечно. Она же стоит ого-го сколько!

Ю.: У фирмы должна быть серьезная заинтересованность, чтобы экипировать спортсмена. Это скорее исключение из правил. Фирма должна осознать, что у тебя есть перспектива и ты способен рекламировать ее продукт.

Н.: Производители вообще в нас очень верят. Даже после 31-го места на Олимпиаде поздравили. Я думаю: «Ну, 31-е, и что?» Для меня всегда только одно место существовало – первое. И отношение к делу всегда было максималистское. Я и в школе училась на «отлично». Не интересно просто плыть по течению. Нужно или вкалывать на сто процентов, или ехать на Маврикий с мужиком, жрать бананы и пятки друг другу целовать. Предпочитаю первое.

-- Случались моменты, когда хотелось все бросить?

Н.: Они постоянно возникают. Особенно в начале четырехлетнего цикла, когда особенно сложно. Но понимаешь, что все равно надо продолжать. Жалко накопленного опыта, потенциала. Это ведь почти 60 лет в сумме, у меня и Юры! Нас уже стали уважать все страны, все спортсмены, все тренеры. Юра любит пиариться. Говорит: «Мама, главное – чтобы нас уважали». И это действительно важно.

-- На Олимпиаде мне больше всего понравилась в экстрим-парке, атмосфера дружелюбия, как раз вот этого уважения. У горнолыжников то же самое?

Ю.: Да, вообще никаких проблем. Например, ты совершенно спокойно можешь пообщаться с олимпийским чемпионом Маттиасом Майером.

Н.: Главное, чтобы тебя приняли в эту семью. Вот Юрка в ней уже свой. На самом деле, мы получаем огромную поддержку. Вспоминала случай, когда мне отказали в выдаче визы, когда от нас отвернулась российская сторона. Я ведь тогда пошла со своей проблемой к швейцарскому консулу, рассказала о ситуации. Он мне за два дня открыл годовую визу! Говорит: «Мне все равно, что вы где-то в Гондурасе нарушили правила дорожного движения. Мы вас знаем, следим за Юриными выступлениями, уважаем». Удивительно!

Эти ребята, downhill-мэны, – они вообще интересные. Во-первых, очень замедленные. Едут на скорости 160 километров, а за завтраком наблюдаешь – кажется, сейчас ложкой мимо рта махнут :) Футболисты, например, совсем другие. Хорошо их знаю – училась в спортивном интернате в Москве. 28 футболистов и я. Они совершенно другие люди, не личности. Как бараны – все время вместе. А горнолыжники – индивидуальности, с ними очень интересно общаться. В Сочи познакомилась с фристайлистами, на одном этаже жили. Тоже отличные ребята – чистые, шутят все время. Пенигин, Козеко–да все!

«Лоховские» старты

-- Юра, вы ведете блог в интернете. Сами пишете?

Ю.: Да. Со мной вышли на связь, предложили. Мол, рассказывай о горных лыжах, у нас как-то мало о них знают. Подумал, почему бы и нет? Пишу. Во время Олимпиады просили обновлять, но времени совсем не было.

-- Комментарии задевают?

Ю.: Разная реакция бывает. Но вообще – нет.

Н.: А меня задевают. Он с ними все время переписывается, переубеждает, может целыми днями там сидеть. Показывает: «Глянь, что пишут».

Ю.: Я воспринимаю это, словно люди не понимают, о чем речь. По сути, так и есть. Некоторые смотрят на все только сквозь призму государственных денег. Мне даже интересно их переубеждать. Представляется, как у монитора сидит какой-то пузатый человек с пивом и пишет гневные комментарии. Забавно :).

Н.: Мне кажется, ты просто тратишь время.

Ю.: На самом деле, иногда выходит менять точку зрения людей. Есть также довольно активная группа, которая поддерживает, смеется с тех, кто пытается уколоть. Даже несмотря на то, что выдающихся результатов у меня нет, понимающие и знающие люди видят – мы уже достигли довольно серьезного уровня. И это далеко не халява.

-- Вы сейчас говорили, что воспринимаете только первое место, но продолжаете выходить на старты Кубка мира, хотя на той же «Европе» могли бы выигрывать. Тогда бы и отношение людей изменилось – все хотят слышать о победах.

Ю.: Знаете, Мария Шканова именно по этой технологии и ездила. Участвовала в «лоховских» стартах, занимала первые места. Но никто об этом не слышал, всем было абсолютно по фиг :) Мы же поездили по этапам Кубка мира, нас узнало колоссальное количество народа, отсюда и просыпающийся интерес к горным лыжам. А кататься на «Европе»... Все равно все будут понимать, что это так себе достижение. Два года назад я приехал в Сочи, где занял 25-е место среди сильнейших. Кто разбирается, понимает – это реально круто!

-- В Беларуси есть профессиональные горнолыжники, кроме вас с Марией?

Н.: Есть дети, молодежь. Но приятно, что все хотят заниматься и все верят, что могут быть чемпионами. Другое дело, что тренеров меняют, как перчатки. Нам сейчас предложили тренироваться с молодежью, но я объяснила – ребята будут оттягивать назад. Хотя против каких-то разовых занятий мы ничего не имеем. Но Юрку нужно подключать к швейцарской команде.

В этом сезоне очень хорошо с Церматтом получилось. Я к швейцарцам подъезжаю – у них там австриец главный – и говорю: «Пусти потренироваться». А трасса стоит 1300 франков в день. Он спрашивает: «Ты знаешь, что это очень дорого?» – «Знаю, а что делать?» – «Ну, ладно, проходите». И мы с ними гоняли. Очень полезно. Я им, конечно, потом белорусскую водку подарила – прикупила восемь бутылок «Крышталя» на всякий случай. Потому что оплатить трассу нереально. То есть даже не оплатить, а забронировать. Там постоянно кто-то тренируется. А в следующем году чемпионат мира в Америке. Предложила нашей федерации уже сейчас купить билеты, пока дешевые. Мы бы тогда сразу туда двинули, акклиматизировались, поучаствовали в соревнованиях. Мне кажется, вариант идеальный. Даже слушать не стали...

На грани

-- Для Беларуси, где самая высокая точка – 345 метров над уровнем моря, горнолыжный спорт все равно остается экзотикой. Думаете, у него есть будущее?

Ю.: Пока экзотика. Но суть не в этом. В Питере точно такая же ситуация, там тоже нет гор, но у меня множество товарищей, которым данный факт совершенно не мешает заниматься горными лыжами. Главное, чтобы рядом был грамотный специалист, который может дать ребенку наставления и поставить технику.

Н.: Юра вырос в Санкт-Петербурге, катался на 200-метровом склоне. То же самое, что и в Беларуси.

Ю.: А сейчас я выступаю на сложнейших трассах Кубка мира. Так что не вижу препятствий.

Н.: Мы, кстати, как-то в центре Минска даже тренировались. В «Солнечной долине». Отличный центр!

Ю.: Все реально. Просто главное – фокус переключить с хоккея на горные лыжи :)

-- За что можно любить этот спорт? За что вы его любите?

Ю.: Ни за что. Это мой образ жизни. Я занимаюсь лыжами, сколько себя помню. Такой биоробот своеобразный.

-- В чем кайф?

Ю.: Например, в финише. Ты сделал это, проехал сложнейшую трассу. Положим – Китцбюэль. А внизу тебе аплодируют 50 тысяч зрителей. Также кайф идет от самого процесса. Все завязано на ощущениях от скорости, балансирования на грани падения, травмы. В горных лыжах спортсмены высокого класса ловят кайф от риска и от славы.

-- Чем горнолыжный спорт лучше других видов?

Н.: Думаю, его можно променять только на пляжный волейбол, конкур или большой теннис. Не понимаю, почему наш президент любит хоккей. Я вообще не принимаю «лошадиные» виды спорта – те же лыжные гонки, велоспорт. Такие нагрузки просто так не выдержать, по-любому нужно принимать что-то вредное для здоровья. Горные лыжи – совсем другая история. Снег, солнце, горы, минеральная вода, свежий воздух – супер!

Единственное, к чему нужно привыкнуть, – высота и нехватка кислорода. Вот это хреново. В Сочи мы спали на 1800 – не айс, знаете.

-- Хорошо. Люди почитают вашу историю – про поездки на собственной машине, вписки на этапы, финансовые сложности – и подумают: «Зачем отдавать детей в такой вид спорта?» Чем парируете?

Ю.: Этим просто нужно заразиться. Людям нужно объяснить, что такое горные лыжи. Это замечательный и красивый вид спорта. Да, опасный. Но опасно вообще все! В хоккее тоже можно так сломаться, что на всю жизнь инвалидом станешь. Конечно, горные лыжи – не бюджетный вид спорта, но я вижу, что в Минске многие могут его себе позволить. Футбол, теннис – везде нужны какие-то вложения. В 90-е, когда мы только начинали, было действительно очень сложно. Экипировку – не достать. Ездили в Австрию, покупали лыжи там. А сейчас все доступно.

При этом профит колоссальный. Это реально гармоничный вид спорта, не «лошадиный». Не контактный – никто рожу тебе бить не будет, если кого-то толкнул. Развивает индивидуальность, коммуникабельность. У тебя есть лыжи, есть палки, ты на свежем воздухе и занимаешься активностью, которая полностью развивает твое тело. А когда ездишь по международным стартам, еще и проникаешься атмосферой дружбы, интернационализма. Замечательно!

Н.: И анаболики хавать не нужно.

Ю.: Не зря многие страны болеют горными лыжами – Австрия, Швейцария, Северная Италия. Хотя могли бы сосредоточиться на чем-то другом. Это реально престижный вид спорта. Почему бы не развивать его в Беларуси?

Фото:tut.by, из личного архива Юрия Данилочкина