Экс-боец UFC покинул Беларусь в 1994-м – уже тогда стыдился власти и бастовал. Теперь он верит в перемены, но считает бой с Лукашенко неравным
...
Когда в одном предложении встречаются Беларусь и UFC, речь обычно идет об Андрее Орловском. Но был в популярнейшем бойцовском промоушене мира и другой выходец из нашей страны – Владимир Матюшенко. Уроженец Речицы в юности занимался вольной борьбой и взял серебро чемпионата Европы в 1994-м, но в том же году, прибыв со сборной Беларуси на турнир в США, отказался возвращаться и стал строить карьеру в Америке. Перейдя в смешанные единоборства, Матюшенко дебютировал в UFC в июне 2001 года, а уже в сентябре на UFC 33 боролся за титул чемпиона – к сожалению, одолеть Тито Ортиса ему не удалось. После был пояс в International Fight League в полутяжелом весе, возвращение в UFC в 38 лет, участие в еще одном известном промоушене Bellator. MMA-карьеру Владимир завершил в 43 с рекордом в 27 побед при 8 поражениях, после чего продолжил путь как тренер. Он женат на бразильянке, его сын строил карьеру бойца, но затем подался в авиастроительство, а дочь в 4 года имеет три паспорта.
Свободолюбивый Матюшенко отважился начать с нуля в Америке, потому что еще 26 лет назад понял для себя: на Родине еще долго будут принуждать делать все по указке. Накануне 50-летия Владимир рассказал о своей эмиграции, вспомнил о том, как еще в 1994-м узнал, насколько трудно поднять белорусов на забастовку, и поделился своим видением событий, происходящих в Беларуси в последние месяцы.
– Как ваши успехи на тренерском поприще?
– Все отлично! По-прежнему занимаюсь любимым делом. Как и раньше, сотрудничаю с бывшим бойцом UFC Энтони Хардонком. Мы помогаем друг другу с 2005 года: сначала были спарринг-партнерами, а теперь вместе тренируем ребят. У Энтони два своих зала в Лос-Анджелесе. В данный момент мы готовим Джордана Райта, который в ноябре будет драться на UFC 255 в Лас-Вегасе. Работать с любителями интересно, но необходим баланс. Поэтому снова вернулся к подготовке профессиональных спортсменов и совмещаю приятное с полезным. Это разные стратегии, которые могут в каких-то моментах дополнять друг друга. Благодаря им я прогрессирую. Раньше в роли тренера нервничал еще больше, чем когда был бойцом. Сейчас мне удалось стать спокойнее и рассудительнее.
– Как коронавирус повлиял на проведение занятий?
– Большая часть залов сейчас не функционирует. Даже Энтони пришлось временно закрыть один из своих. Но мы сделали большой шатер на парковочной площадке, постелили маты и тренируемся прямо на улице.
Кстати, дома я тоже все неплохо обустроил. Есть полноценный ринг, баня. Многие приходят только ради нее :). Всем рекламирую и советую. И лед в бадье после парилки в том числе. Вначале некоторые скептически относились, но потом втянулись. Порой даже тренироваться не хотят.
С недавнего времени, я начал подходить к процессу с творческой стороны. Это ведь спорт боевых искусств. Хочется привнести что-то новое в процесс. Думать нужно не только о финансовой стороне, но и получать удовольствие от работы. А при грамотном подходе деньги сами придут.
– Год назад вы не исключали, что еще можете подраться.
– Этого уже точно не будет. У меня довольно плотная занятость и я доволен тем, чем занимаюсь. К тому же все промоутеры из-за пандемии находятся в непростом положении. Особо не разгуляешься. Коронавирус внес свои коррективы. Да и я уже пенсионер :). Пора сфокусироваться на других вещах.
– В январе вам исполнится 50 лет. Как собираетесь отмечать?
– Скорее всего, дома, в кругу близких друзей. Признаться, особых планов нет. Я всегда довольно просто относился к своему дню рождения. Как-то встречал его в больнице и даже в поезде. Пару раз и вовсе забывал до тех пор, пока кто-то не поздравит. Хотя 50 – круглая дата. Я только начинаю чувствовать, что взрослею, и учусь расставлять приоритеты в жизни.
– Четверть века вы прожили в США. Что для вас американская мечта? Осуществили ее?
– Возможность жить здесь – это свобода. Хотя, разумеется, в каждом штате есть свои нюансы. Это огромная страна. Нельзя сказать что-то определенное и однозначное о США. Но то, что в Америке есть возможности – это правда. Мечта сбылась: у меня есть семья, друзья, дом, баня. Я привез с собой частичку Беларуси. Тем не менее, считаю себя в первую очередь гражданином мира.
– В США вы стали осваиваться в 1994-м, когда во время визита сборной Беларуси на турнир по борьбе покинули расположение команды...
– Тогда у нас случился конфликт с тренерским штабом. Со стороны руководства были незаконные присвоения суточных спортсменов, поэтому наша команда решила устроить забастовку, сказать тренерам – либо отдаете наши деньги, либо мы не боремся. Меня выбрали спикером, и я должен был озвучить нашу позицию. В итоге перед начальством подняли руки только мы с Владимиром Аношенко. Другие испугались и просто смотрели в пол.
– С остальными после того случая вы когда-нибудь общались?
– Как бы это иронично ни звучало, но многие по итогу переехали в США. И не только из того состава. Владимир Аношенко живет в Чикаго, Вугар Оруджев в Нью-Йорке, Эдуард Алексеенко обустроился в Филадельфии. С кем-то до сих пор периодически общаемся. Кстати, некоторые из тех, кто не поднял руку, извинились прямо тогда. Признались, что побоялись.
Кто правильно поступил? В этой ситуации нет верного решения. Пусть каждый останется при своем мнении. Я в этом плане уже немного успокоился. Может, кому-то нравится жить в СССР. В таком случае могу только пожелать им удачи.
– В 1994-м вы уже в третий раз прилетели в США. До этого возникала мысль остаться?
– Да, но струсил. У меня только родился сын в Беларуси. Я до конца надеялся, что в стране что-то изменится. Но буквально через несколько месяцев после моего возвращения надежда испарилась :). Стало очевидно, что это надолго. Так оно и получилось.
– На то время для рядового белоруса поездка в США казалась чем-то невероятным.
– Так и есть. Но пошло на пользу то, что с детства у меня был интерес к путешествиям. Я учился в спортивном интернате, и мы часто ездили: в Сибирь, Крым, Кавказ, Латвию. Поэтому привык куда-то кататься и смотреть что-то новое. Когда приехал впервые в США, то сразу подумал: я бы здесь жил :). Правда, с языком поначалу было очень трудно. Английским был моим самым нелюбимым предметом.
– Через какое время уверенно заговорили?
– Через пару лет. Сперва я вообще не понимал, как у меня это получится. Благо ситуация заставила поступить в колледж. Мне нужно было продлевать визу, а получить студенческую было не трудно. Тренерская работа тоже помогла в плане языка. Я даже помню, как писал на стене «рука», «нога», «взять», «захватить». Шпаргалка такая. Но прогресс был.
– Представители сборной Беларуси как-то пытались помешать вам остаться в Америке?
– Да. Угрожали лишить нас всех привилегий, мол, приедете в Беларусь и будете картошку копать. Но сейчас я не держу зла на наших тренеров и администраторов. У них работа была такая. Когда мы начинали ездить еще во времена СССР, с нами всегда был человек из правительства, который мало того, что наблюдал за всеми, так еще и всячески пытался поддерживать политическую мораль.
– Остаться в США вам помогали американские борцы Дэйв Шульц и Ройс Элджер, так?
– Именно так. Американцы в основном – открытые люди. Здорово, что Дэйв Шульц немного говорил по-русски и периодически был связующим звеном между мной и Элджером.
С Ройсом я тогда должен был бороться на турнире. Он в то время проводил сборы в Калифорнии, где нашлось место и мне. Можно сказать, повезло. Я встретил хороших людей, которые повлияли на мое становление, точно так же, как и тренеры в Беларуси. Многих уже, к сожалению, нет в живых, Дэйва Шульца в том числе. Но жизнь идет. Я буду продолжать их дело и хранить только лучшие воспоминания.
– С Дэйвом вы уже были знакомы до прилета в США?
– Да. Пересекались много раз. Со сборной США он приезжал тренироваться к нам в Стайки. Кроме того, виделись с ним на соревнованиях на Кавказе и Красноярске. Именно Дэйв и Марк Коулман дали мне кличку «Уборщик». На турнире в Сибири кто-то увидел, как я чистил маты в зале, и подумал, что это моя работа. Очень удивились, когда увидели меня на следующий день на ковре.
– У вас была цель жить именно в Калифорнии?
– Нет. В первый раз, когда я прилетел в США, то соревнования у нас проходили в Айдахо. Мне там очень понравилось: горы, лес, снег. Но я рад, что все сложилось так, как есть сейчас. Час езды – и я уже в зиме. До океана 10 минут. А дом у меня – выхожу на улицу и будто в Речице :). Поэтому ностальгии особо нет. Если захочу, чтобы меня обложили матом, то просто зайду в русский магазин.
– Прошлым летом впервые с 2014 года вы посетили Беларусь. Что-нибудь изменилось за это время?
– Да, прилетал с женой и маленькой дочкой. Визуально многое поменялось: современные здания, дороги, все красиво. Но отношения между людьми остались на таком же уровне, а то и хуже. Чувствуется какая-то озлобленность и угрюмость. Мне нужно было сделать дочке паспорт за короткий промежуток времени. В Америке в большинстве случаев тебе все улыбаются. А здесь: «Чего пришел?», «Что надо?», «Чего сидишь?». Это мне, конечно, не нравится. Но главное, что паспорт по итогу сделали. Дочке скоро 5 лет, и она гражданка США, Бразилии и Беларуси.
– В каких городах побывали с семьей?
– В Минске, Гомеле и Речице. В столице очень понравилось. В Троицком предместье есть памятник, который посвящен белорусам, живущим за пределами своей родины, сфотографировались возле него на память. Удалось посетить турнир Александра Медведя и увидеться с бывшими коллегами.
– А о Речице что скажете?
– С большего все так и осталось. Но моим родителям там живется неплохо. Занимаются сельским хозяйством. У них свой маленький мир. Хотя мама открыта для чего-то нового. Когда побывала за границей, стала чувствовать себя комфортней. Увидела Москву, Варшаву, Париж. Прилетает периодически в Лос-Анджелес. Но сперва пришлось заставлять. Все-таки очень хотелось, чтобы дочь хоть иногда видела бабушку. С отцом, к сожалению, труднее, он никуда не хочет ездить.
– Речица в 1990-х была не самым благоприятным местом. Вы неоднократно говорили, что в молодости могли попасть в бандитскую группировку.
– Теперь криминал только на государственном уровне. Конкуренция убрана. Ну а тогда время было горячее. Некоторые группировки убирались властями, а какие-то устраняли сами себя.
– Больно ли наблюдать за тем, что сейчас происходит в Беларуси?
– Безусловно, неприятно. Перемены будут, но вряд ли они уже близко. Сейчас нет у народа таких ресурсов, которые помогли бы сделать полноценную революцию. С плакатами и цветами – не получится. Все, кто раньше был способен действовать с позиции силы, имел авторитет, мог доставать оружие – все они либо не здесь, либо давно работают на государство. И лидера сейчас у белорусов, к сожалению, нет. Есть, конечно, внешние силы, которые могут поменять власть. Это Россия или Запад. Но им это особо не нужно, по крайней мере, сейчас. Так что все будет тянуться еще долго.
Лукашенко на данный момент сражается за свою жизнь. У него есть опыт и возможности этим заниматься. У людей, которые хотят что-то поменять, – только желание и совесть. К сожалению, это неравный бой. Если бы все дружно в один день не вышли на работу и поддержали друг друга, то, может, власть хотя бы услышала народ.
– Почему белорусы так долго терпели?
– Это привилось с молоком матери. Раньше нас учили писать записки на своих родителей, быть преданными партии. «Моя хата с краю, ничего не знаю» – вот девиз, который так полюбился многим. Некоторые мои родственники до сих пор так мыслят. Поэтому я уехал. Я не мог быть революционером, зная, что меня уничтожат или закроют. Возможно, это проявление моей нерешительности или трусости, но я не жалею о своем выборе.
– Позитивные сдвиги в политической ситуации Беларуси есть?
– Безусловно. Я очень рад за нашу молодежь, которой не так просто запудрить мозги из телевизора. Они изо всех сил стараются что-то сделать. Это будущее страны. Их нужно беречь. Главное сейчас – это совесть, как только человек теряет совесть, то переходит на сторону зла. И вера, конечно.
– Вы могли представить себе, что силовики начнут задерживать за инакомыслие даже лучших спортсменов страны?
– К сожалению, да. Силовики получают за это зарплату, им без разницы, кого вязать. В армии раньше как учили – сказали стрелять, значит, стреляешь, а потом уже думаешь, правильно или нет.
– Вы бы смогли защищать флаг страны на соревнованиях после суток за решеткой?
– Нет. Поэтому я и уехал много лет назад. Мне уже тогда было стыдно за руководство. Я был недостаточно смелым, чтобы выражать открыто свою позицию, но и делать все по указке тоже больше не мог.
– Какой сценарий ждет Беларусь?
– В ближайшие год-два вряд ли что-то изменится. Только если не вмешаются со стороны. Но сюда вряд ли кто-то полезет. Мир в Беларуси важен и Западу, и России. И никто не будет забирать никакие земли. Это все сказки для манипулирования людьми.
Фото: Getty Images
Автор Андрей Жданюк
