Ходит на акции, убегает от ОМОНа, не понимает Домрачеву и переживает за Знака. Экс-футболист – о жизни в бурной Беларуси
Мнение Юрия Юрченко известного также, как Пiлiп Беспамылковы.
Еще занимается триатлоном и творит.
В свое время Юрий Юрченко профессионально занимался футболом. Защитник выступал за «Звезду-БГУ», МТЗ-РИПО, «Ведрич-97» и «Сморгонь», вызывался в юношескую сборную и даже в 2007 году становился победителем мемориала Гранаткина. Но в 2013-м завершил карьеру и круто изменил жизнь.
Переехал в Москву, создал социальную сеть «Краіна мараў», позже – одноименный YouTube-канал, где размещает угарные клипы под именем Піліп Беспамылковы. Выборы в Беларуси и беспредел силовиков также нашли отражение в клипах Юрченко.
В целом жизнь Юрия сейчас максимально насыщенная: помимо творчества он активно занимается триатлоном. На одном из последних стартов, прошедшем в Сочи, экс-футболист выразил свою гражданскую позицию: финишировал с бело-красно-белым флагом и фотографией Максима Знака – юриста, который также активно занимается триатлоном и является членом Координационного совета, но сейчас сидит в СИЗО № 1.
Юрченко встретился с Дмитрием Руто, чтобы рассказать об участии в маршах, пробежках от ОМОНа, зомбировании пенсионеров, трусости футболистов и поведении Домрачевой.
– Расскажи, как пришла идея финишировать с БЧБ и фотографией Максима Знака?
– На самом деле идея спонтанная. Собирался на соревнования в Сочи и решил, что было бы неплохо таким образом выразить свое отношение к происходящему в Беларуси. И поддержать, наверное, в первую очередь не Макса, потому что, во-первых, не знаю, как до него доходит информация, во-вторых, находясь в СИЗО, он не может, к сожалению, повлиять на события в стране. Мой перфоманс был направлен, скорее, на нас, белорусов и тех людей, которые видели меня в Сочи. Фотография быстро разлетелась по соцсетям, все увидели, что в Беларуси борьба продолжается, и те люди, которые находятся на свободе, помнят о заключенных, выражают им поддержку. Мы все заодно.
– Для тебя могли быть какие-то последствия за такой перфоманс?
– Все было возможно. Да сейчас из-за чего угодно ты можешь попасть под пресс. Извини меня, за решетку попадают даже те, кто просто катается в городе на велосипеде. Я как-то забирал человека из Жодино, скажем так, волонтерил и помогал людям, которые выходили из тюрьмы, добраться до Минска. Разговаривал с парнем по пути, и он мне рассказал, как в августе просто в Минске ехал на велосипеде, его схватили неизвестные, а потом он трое суток просидел в заключении.
– Ты не хотел пробежать в Сочи всю дистанцию с бело-красно-белым флагом?
– Можно было бы такое сделать, но финишировал бы где-нибудь в конце, а так оказался в первых 30 процентах участников. Но ты представляешь, как бы я плыл с флагом :)? Поэтому попросил свою девушку передать мне ближе к финишу фотографию Макса и флаг.
– Думал еще над какими-нибудь вариантами перфоманса?
– Нет, потому что Макс также занимается триатлоном, он в нашей секте, поэтому мне сразу же пришла идея, которую и осуществил в Сочи. Потом возникали мысли одеться в какую-нибудь бело-красно-белую форму, преодолеть дистанцию в ней, но важно понимать, что одежда в триатлоне должна быть в первую очередь удобной, поэтому пришлось отказаться от идеи в пользу комфорта. Может как-нибудь потом заранее подготовлю форму.
– Как в Сочи люди отреагировали на твой поступок?
– Круто. Во-первых, там все в теме и понимают, что происходит в Беларуси. Более того, после финиша ведущий дал мне слово. Я рассказал о Максе, крикнул «Жыве Беларусь!» и получил массовый отклик от собравшихся у сцены. Потом люди ко мне подходили со словами поддержки, благодарили за позицию. Вообще, классно получилось.
– Почему тебе дали слово после финиша?
– Ведущий видел, что я финишировал с БЧБ и фотографией. Глянул в списке участников, как меня зовут, и когда я приближался к финишу, объявил меня во всеуслышание, все обратили на меня внимание. А потом попросил выступить перед всеми и рассказать о своей акции, о том, кто изображен на фото. Я рассказал, что финишировал таким образом, потому что в нашем мире, в Беларуси сейчас происходят такие события, которые ни в коем случае не должны происходить в цивилизованном обществе. А на фото – Максим Знак. Если не знаете, обязательно погуглите о нем информацию, и, узнав все обстоятельства его задержания, поддержите нас, белорусов. Ну а в конце крикнул «Жыве Беларусь!»
– Ты называл Знака политзаключенным?
– В микрофон нет, но, безусловно, считаю его таковым.
Один наш известный человек съездил в СИЗО КГБ [на переговоры], по-моему. Но, знаешь, я считаю это все фарсом, блефом. Подавалось это как диалог, но о каком диалоге мы говорим, если после него, в воскресенье, на улицах была бойня? Так что его поездка в СИЗО – это какая-то непонятная вещь, которую тяжело как-то охарактеризовать.
– Максим Знак – твой друг?
– Мы с ним пересекались на соревнованиях, в других местах виделись. И как минимум друзья на Фэйсбуке :). Кстати, посетил несколько мероприятий, где он пел под гитару. Это было клево. А так не могу сказать, что мы близкие друзья. Все равно следил за его судьбой после того, как началась движуха в стране. И, скажу честно, предполагал, что он рано или поздно окажется в СИЗО. Когда начались задержания членов и руководителей Координационного совета, Макса почему-то не трогали. Но, в целом, было понятно, что к этому все придет. Если честно, я думал, что он окажется в заключении чуть раньше, но власти почему-то дали Координационному совету развернуть свою деятельность.
– Сейчас некоторых членов КС выпустили. По-твоему, Знака выпустят?
– Хочется на это надеяться, но пока верить в это тяжело. Макс, как мне кажется, в совете занимал одну из лидирующих ролей, поэтому его будут держать еще долго. По-моему, сейчас отпускают именно тех, кто играл не особо важную роль в КС.
– Максиму стоило уехать из Беларуси, как это сделали некоторые другие члены совета?
– Наверное, этот вопрос стоит задавать ему самому. С одной стороны, круто, что Знак остался. Но с другой, сейчас он, вроде бы, с нами, но одновременно и не с нами, не может ничего делать. Может, если бы он сейчас находился за границей, то каким-то образом помогал бы белорусскому народу. Сложно сказать. В такой же ситуации сейчас находится и Мария Колесникова. Ее дух с нами, но, например, сделать какого-то обращения к народу она не может. Хотя ее перфоманс с порванным паспортом запомнится всем, это было круто. И такой поступок, считаю, всех зарядил на дальнейшую борьбу.
– Как расценишь поступок Знака, когда он объявил голодовку?
– Мне кажется, голодать – это вообще физически сложно. Но, опять же, это стало неким инфоповодом для людей, это еще больше сплотило тех, кто хочет добиться перемен. То есть даже находясь в заключении, люди все равно могут повлиять на настроение белорусов, которые продолжают выходить на акции и марши.
– Кстати, по-твоему, протест сдувается или нет?
– Нет, однозначно. Я вижу настроение людей из своего окружения, тех, с кем хожу на марши. И поэтому уверен, что протест не сдувается.
– Ты был на всех маршах?
– Нет, два пропустил, потому что был не в Минске. Естественно, есть сожаление, потому что воскресная прогулка стала для меня уже такой традицией, как и для многих белорусов. На вторую половину дня в воскресенье я никогда ничего не планирую :). Для меня марши – это как показатель желания народа бороться дальше, идти до конца, сила духа, поддержка друг друга, которая сейчас на невероятной высоте. Правда, хотелось бы, чтобы на марши выходило еще больше людей, не хватает немного до критической массы. Мне кажется, это должно быть тысяч 300-400. То есть даже больше, чем на первом марше, в августе. Для того, чтобы на улицы вышла критическая масса белорусов, нужно, чтобы каждый привел с собой по два-три человека, которые еще сомневаются, боятся либо по каким-то другим причинам в воскресенье сидят дома. Мне кажется, все это реально.
– Многие верят в перемены, поддерживают протестующих, но не ходят на марши по соображениям безопасности.
– Это объяснимо. У многих есть семьи, дети, еще какие-то причины, заставляющие оставаться дома. Но мне кажется, что количество тех, кто боится, потихонечку уменьшается. Все чаще и чаще страшные события, происходящие в стране, касаются белорусов напрямую. Когда страдают твои близкие или родные, страх за свою жизнь пропадает, и ты уже смелее идешь бороться за перемены и правду.
– По-твоему, марши стали менее мирными?
– Нет, ни в коем случае. Да, на первых маршах не было каких-то столкновений, взрывов и стрельбы, которую мы наблюдаем сейчас. Но мы наблюдаем в нынешние дни ответную реакцию простых белорусов на применение насилия в отношении них. Никто не жег машины, не громил витрины, а силовики начали избивать граждан. Уверен, если бы нам дали просто пройти по улице, никого не гоняли и не задерживали, никакой агрессии со стороны мирных граждан и не последовало бы. Повторюсь, это ответная реакция на насилие силовиков. Мы становимся зверьми только тогда, когда нас загоняют в угол. Когда ты видишь, как бьют твою жену, дочку, маму, что ты будешь делать?
– Ты видел на маршах хоть одного радикала или человека с арматурой, коктейлем Молотова, как рассказывает МВД?
– Нет, никогда. Как-то встретил парней, которые предлагали перекрыть дорогу. Это было еще в начале акций, в Уручье, где я живу. Люди послушали эти призывы и ответили отказом, потому что протест изначально мирный, никто не хочет делать что-то противозаконное.
– Это были провокаторы?
– Не думаю. Скорее, просто горячие ребята. Ну и не секрет, что на марши иногда приходят люди, мягко скажем, нетрезвые и уже заведенные. Это не очень хорошо. В случае чего их нужно вовремя остановить, потому что агрессия к успеху не приведет. По крайней мере пока на марши выходит такое количество людей.
– Но дороги все равно блокируют, сжигают шины.
– Повторюсь, это ответная реакция на действия силовиков. Ведь те же дороги блокируются для того, чтобы, например, не смогли проехать автозаки. Силовикам хоть каким-то образом не дают избивать людей.
– Как ты воспринял заявление МВД о возможном применении боевого оружия?
– Если честно, не особо придал этому значение. От МВД уже было много заявлений, причем абсолютно разных. И в большинстве они смешные и непонятные. Но то, что может быть применено боевое оружие, все равно исключать не стоит. В нашей стране все может быть. Хотя я думаю, что подобные слова в первую очередь направлены на устрашение людей, на тех, кто еще сомневается, идти на марши или нет. Потому что в минувшее воскресенье боевого оружия не использовали. Снова резиновые пули.
– Ты мог оказаться среди задержанных?
– Да, много раз убегал. На Уручье как-то была облава, пришлось побегать. В такие моменты я испытывал адреналин, а не страх, и понимал, что обязательно нужно успеть где-нибудь спрятаться. Делал это то в парках, то в подъездах. Да где придется. Да и на самом деле омоновцы долго не бегают, если понимают, что уже не догонят, разворачиваются.
Был у меня один интересный случай. Еще в августе, когда в районе «Риги» была настоящая жесть, когда там сооружали баррикады, я оказался в городе. Мы компанией из пяти человека были у «Риги» (там машину оставили), были и на площади Победы. Так вот, когда мы как раз были на площади, там начался хапун. Мы вместе побежали во дворы, к каким-то пятиэтажкам. Один из нашей компании на ходу кричит: «Жека, открывай!» А кому он кричит, куда, непонятно. Мы забегаем за угол и видим, что у подъезда стоит чувак в трусах и держит дверь. Мы забежали в подъезд, ночь пересидели в квартире, пока силовики всех разгоняли и хватали, и утром пешком отправились к «Риге» за машиной. Но все это настолько клево получилось. Ты понимаешь, сидит человек дома, допустим, за компом, слышит голос с улицы и мгновенно, в одних трусах и босиком, бежит вниз, чтобы мы смогли забежать в подъезд.
***
– Раз ты живешь в Уручье, наверняка кайфанул от марша, который как раз закончился в твоем районе.
– А вот на него я как раз и не попал. И было очень обидно, потому что обычно приезжаешь в центр, идешь на Пушкинскую, например, потом долго возвращаешься на район. А тут прямо до дома мог дойти :).
– Те моменты, когда силовики стреляют, хватают людей, пугают?
– Страх, конечно, есть, не скрою. Но желания остановиться нет. Страх не сковывающий, а, скорее, мотивирующий, дающий пинок под зад и заставляющий быть еще сильнее. Я не вижу смысла останавливаться, чтобы потом жить в таком же страхе, как мы жили до этого.
– У тебя довольно протестный район. Какая там обстановка?
– Хорошая. Люди собираются во дворах, вместе чай пьют, все более-менее спокойно. Что касается тех же тихарей, то я их не замечал, не ходят и силовики по улицам, несмотря на то, что через дорогу от моего дома находится военный городок. В общем, в обычные дни абсолютно все спокойно.
Единственное, когда люди выстраивались в цепочки солидарности, приезжали и некоторых задерживали. Я сам тоже бывал в этих цепочках, но вовремя убегал.
– Среди твоих соседей есть силовики?
– По-моему, никого. Единственное, моя девушка работает с женой бойца то ли СОБРа, то ли ОМОНа. И она, эта женщина, настолько зомбированная, постоянно повторяет, что ее муж хороший, он точно никого никогда не бьет. Она постоянно спрашивает мою девушку, зачем она и другие люди ходят на акции и марши, повторяет, что в Беларуси никто никого не бьет, а то, что пишут в интернете, это все фейки. Настолько промыта голова, что просто ужас. Вроде, живем в одном городе, но она находится будто в своем вакууме. Сначала мужа зомбировали, а он это все передал своей жене, убедил ее в какой-то дичи.
– Неужели силовики не понимают, что режим не вечен, и те, кто применял насилие к людям, будут наказаны?
– Как уже сказал, их жестко зомбируют, накачивают информацией. Может, накачивают еще чем-то. Да и мне кажется, что эти силовики верят в несокрушимость режима и свою безнаказанность. И пока, к сожалению, все действительно так, хоть и прошло после выборов больше двух месяцев. И одновременно силовики понимают, что если режим все-таки падет, то им будет настоящая жопа. Вот они и жестят по полной.
***
– ГосСМИ постоянно твердят, что участники акций проплачены.
– И это вызывает только смех. Но страшно подумать, что некоторые в это слепо верят. В основном, конечно, верят люди пенсионного возраста. Пока пропаганда работает. И в моем окружении есть такие белорусы, в частности, бабушка. Она верит тому, что говорят по ТВ. Честно, спорить с ней не хочется, потому что понимаю, что переубедить не получится, а ругаться нет желания.
– Во время нашего интервью за окном прошла колонна свезенных пенсионеров под красно-зелеными флагами. Эти люди зомбированы или боятся потерять то, что имеют?
– Мне кажется, и то, и то. Мне вообще кажется, что тех, кто поддерживает нынешнюю власть, не так уж и мало, не три процента. Опять же, многие живут в своей реальности, в деревнях, смотрят только БТ, читают «Советскую Белоруссию». И таких белорусов гораздо больше трех процентов.
– По-твоему, для чего устраиваются митинги за Лукашенко?
– Для инфоповода в первую очередь. Сфоткают пару тысяч человек, а потом напишут, что собралось 10 тысяч, – вот тебе и новость. А слои населения, о которых мы говорили выше, посмотрят телевизор и поверят в то, что все на самом деле так, как говорят по БТ.
Но, в целом, все это выглядит смешно. Властям тяжело придумать что-то свое, вот они и копируют то, что делает народ. Разница лишь в том, что мы – люди разные, креативные, боремся за что-то. А вот «ябатьки», мне кажется, даже не знают, чего хотят. Ходят для того, чтобы ходить.
– С наступлением холодов акции, марши и встречи во дворах могут сойти на нет?
– Думаю, нет. Люди уже так настроены, что погода особого влияния не оказывает. Единственное, может, дождь подпортит настроение. А остальное не остановит. Если нас не заставляют сидеть дома убийства, насилие, то что может сделать погода :).
– Светлана Тихановская объявила властям ультиматум и крайним сроком для исполнения требований определила 26 октября. Ждешь этого дня?
– Да. Очень надеюсь, что на улицы выйдет очень много людей. Не знаю, что будет происходить дальше, тем более наверняка власти условия не выполнят. Но это тоже интересно. Что предложит затем Тихановская – тоже вопрос.
Надеюсь, воскресный марш 25 октября будет особенным в плане количества людей. Может, какой-то особенный будет маршрут. Но не думаю, что стоит переносить марш из центра, все привыкли к прогулкам по центральным улицам. Просто маршрут по Партизанскому проспекту в минувшее воскресенье многими воспринимался с опаской, неоднозначно.
– Ты сказал, что власти наверняка условия не выполнят. Но для чего тогда этот ультиматум?
– Нужно сделать какой-то серьезный шаг. Люди ходят – ок, мирно – ок. Сходили и вернулись по домам. Но то, что сейчас объявила Светлана Тихановская, может подстегнуть людей сделать наиболее массовый протест. Может, будут какие-то забастовки. Но на заводах это сложно сделать, потому что людям, грубо говоря, нужно кушать. Люди боятся рискнуть зарплатами, а заводы могут себе позволить легко увольнять работников.
– Давай предположим, что 26 октября действительно встанут заводы, выйдет критическая масса людей. Какие могут быть последствия?
– Возможно, в таком случае человек, который считает себя президентом, задумается серьезнее, поймет, что он уже просто не сможет вывести страну из кризиса. Не знаю, насколько реально, что этот человек сам уйдет, но если все случится так, как ты сказал, то это будет действительно серьезный шаг к переменам. И это будет знак, скорее, не для него, а для приближенных к нему людей, которые тоже колеблются. Если они повернутся лицом к народу, тогда все будет очень серьезно.
– Часто встречаю мнение, что пока армия не перейдет на сторону народа, ничего не изменится.
– Да, но армия тоже зависит от верхушек. То есть обычные армейцы, омоновцы и прочие силовики зависят от командиров. И если командиры начнут показывать, что находятся на стороне народа, тогда и подчиненные потянутся следом. И вообще, я думаю, что в силовых структурах действительно отбитых, агрессивных людей не так много, и некоторые хотели бы уйти, но в силу контрактов вынуждены выполнять приказы. Скорее всего, колеблются, но ждут определенного щелчка сверху, от своих командиров, чтобы сделать решительный шаг.
– А как ты относишься к деанону – разоблачению силовиков?
– Абсолютно нормально, считаю, что это правильно. Уверен, деанон влияет на силовиков, потому что они, например, понимают, что соседи будут их узнавать, люди из окружения будут понимать, что человек, с которым они общаются, грубо говоря, избивал вчера прохожего. И силовики этого очень боятся.
Мы уже много случаев знаем, когда к представителям силовых структур относятся с негативом. Мне понравилось, когда в какой-то деревне в стадо не приняли корову, принадлежащую семье силовика. Прикольно :).
– Сейчас портят машины и силовикам, и тем, у кого есть, например, бело-красно-белая символика. У тебя есть что-нибудь в красно-белых цветах в автомобиле?
– Нет, ничего такого, зато я вожу под лобовым стеклом Конституцию. Получилось довольно забавно. Участвовал как-то недавно в одном поэтическом конкурсе, читал стихотворение о Конституции РБ и для этого, естественно, купил саму книжку. Потом положил ее под лобовое стекло и с тех пор вожу в машине. Кто видит, постоянно улыбается. Вот только жалко, что Конституция уже давно в Беларуси стала простой бумажкой, права людей в нашей стране совсем не соблюдаются.
***
– Не соблюдаются и права обычных граждан, и топовых спортсменов.
– И репрессии в отношении атлетов точно ни к чему не приведут. Просто люди, которые могут приносить медали, начнут переезжать в другие страны, выступать за другие сборные. Плюсов в ситуации, когда прессуют спортсменов, я вообще не вижу. Да и банально никто в такой обстановке не будет полностью отдаваться работе, а чтобы завоевывать олимпийские медали, человек полностью должен быть погружен в свой вид спорта, его ничего не должно отвлекать от тренировок. В Беларуси чиновники продолжают пресс, потому что, мне кажется, им в этом режиме уже ничего другого не остается. У них есть приказ, им сказали всех несогласных «скосить». И чиновникам все равно, кого наказывать: Лену Левченко или Иванова, Петрова с завода.
– Кстати, о Левченко. Тебя ее арест не шокировал?
– Это все было, по-моему, ожидаемо. У меня на прошлой неделе двоих друзей забрали. Лешу Залесского, который занимается триатлоном, и [основатель IT-компании Bamboo Group] Влада Герчикова. Леша ехал из Минска в Лиду, где живет с семьей. В машине были жена, друзья, и их на трассе остановила ГАИ, просто так задержали. Потом был суд в Лиде, просто цирк. Никаких доказательств того, что он участвовал в массовых мероприятиях, а ему приписывали именно это, у суда не было. И все равно Леше дали 15 суток. У Влада немного другая история. Он садился во дворе в машину, никого не трогал, подбежали неизвестные и задержали его. По-моему, даже на глазах ребенка. Ему тоже приписали статью 23.34, суд в скором времени должен состояться (20 октября Герчикова осудили на 15 суток – Tribuna.com).
– Ты не думаешь, что однажды придут к тебе?
– А что тут думать? Я уже с этой мыслью смирился и понимаю, что прийти могут в любой день. Что ж, это для нынешней Беларуси нормально, к сожалению.
***
– Расскажи, как обстоят дела с выражением гражданской позиции в мире белорусского триатлона.
– В принципе, как и везде. У каждого своя позиция, но большинство людей, по крайней мере те, с кем я общаюсь, выступают за перемены, поддерживают тех, кто ходит на митинги. Да и люди из триатлона сами посещают марши.
– Давай обсудим ситуацию с Валентиной Зеленкевич. Она рассказывала, что ее уволили из команды из-за политических взглядов, из-за того, что она выставила в инстаграме фотографию с БЧБ.
– На самом деле спорная ситуация, я не владею всей информацией. Дал бы слово второй стороне, то есть, например, ее бывшему тренеру Дмитрию Толкачеву. Я не видел его комментария.
– На «Трибуне» был комментарий двух сторон, но народ все равно верит Зеленкевич.
– Был? Посмотрю. Но я все равно считаю, что в этой ситуации нужно копать очень глубоко, разбираться во всем досконально. Ситуация двоякая.
– Такая ли хорошая Зеленкевич, как она себя характеризуют, и такой ли тиран Толкачев, как о нем говорит спортсменка?
– Все не так, мне кажется. Есть свои определенные нюансы. Валя – спортсменка с характером, мы все ее хорошо знаем. И не раз убеждались, что если она что-то для себя решила, то будет идти до конца. Что касается Дмитрия Леонидовича, то он точно не тиран, я с ним тренируюсь и знаю, о чем говорю. Естественно, он против насилия. Более того, возвращаясь к Леше Залесскому, скажу, что его жене дали штраф в 30 базовых, так Толчкачев и клуб «Тристайл», руководителем которого он является, собрали деньги буквально за день. Ничего плохого про Толкачева не скажу.
Он, кстати, знает, каких взглядов я придерживаюсь, но при этом мы не враги, здороваемся, общаемся, работаем вместе. У меня есть свое мнение, свои взгляды, и тренер их уважает.
– Как ты отнесся к его участию в провластном велопробеге?
– Естественно, не очень хорошо. Все такие движения вообще не поддерживаю, но при этом данная ситуация никак не сказалась на наших взаимоотношениях. Да, я сказал Толкачеву, что не очень меня порадовало его участие в велопробеге, он меня послушал, и в итоге мы сошлись на том, что если бы тренер не принял участие в этой акции, то были бы очень большие проблемы в развитии триатлона в Беларуси. И тем не менее Толкачев дал мне понять, что если его снова позовут на такую акцию, он не пойдет.
– Как ты отнесся к тому, что Фонд спортивной солидарности включил Толкачева в санкционный список.
– Опять же сложный вопрос. Тут нужно разбираться в ситуации предельно досконально. Да и, мне кажется, сейчас в некоторых моментах рубят с плеча.
– Человек может быть против насилия, но если он участвует в провластном митинге, то априори поддерживает режим и, по умолчанию, не против того, что творят силовики. Согласен?
– Есть такое, да. И тут я вспоминаю Дашу Домрачеву, которая дала странный комментарий после того, как избили ее брата. Она и не на этой стороне, и не на той. Будто хочет усидеть на двух стульях. Но мы живем в такое время, когда сделать это не получится, нельзя сидеть на двух стульях. Легенда Беларуси, нашего биатлона, Дашу все уважают, или, скорее, уважали. Но одного такого поста от нее было достаточно, чтобы мнение о спортсменке резко изменилось.
– Ты ждал ответа Домрачевой после избиения ее брата?
– Конечно. И было очень клево, когда «Трибуна» запостила в телеграме фото, где было написано, что прошел один день, а никакой реакции от Домрачевой не последовало. Такой прикольный отсчет :). А если серьезно, когда ее вся ситуация не касалась, можно было понять молчание. А тут избили брата, и Даша даже думала потом, что делать, что сказать. Дала обтекаемый комментарий. Ни тем, ни тем. Странно. Любовь народа уменьшилась моментально.
– С другой стороны, некоторые журналисты пишут, что Дарья не виновата, что написала не так, как от нее ждали.
– Такое мнение тоже может быть. Но, на мой взгляд, Домрачева пытается усидеть на двух стульях. А такое сейчас не работает. Народ ждет от тебя решения: ты либо там, либо тут. Если хочешь оставаться посередине, то, значит, поддерживаешь режим.
– Футболисты тоже пытаются усидеть на двух стульях?
– Ох, в хоккее и в футболе вообще непонятная ситуация. Игроки упорно молчат, лишь «Крумкачы» – единственная народная команда. А почему молчат остальные, честно, даже не могу понять. Причем я знаю ребят, действующих футболистов, которые на нашей стороне, но все равно боятся высказаться, не постят ничего в соцсетях. Почему? Скорее всего, боятся потерять зарплаты. Но, опять же, такое поведение мне непонятно, ведь хоккеисты и футболисты – это спортсмены, на которых обращено пристальное внимание, в большинстве своем они лидеры мнений.
– Но некоторые не молчат, например, Станислав Драгун.
– Да, он молодец. Высказался и в итоге не поехал в сборную. А то, что сейчас пишут, будто его не вызвали из-за коронавируса, это очевидные глупости. Мог бы сказать, что это смешно, но на самом деле все это печально, грустно. Стас сказал – не поехал в сборную – команда пролетела мимо чемпионата Европы, а могла впервые в своей истории туда попасть. Не вызывать сильнейших по политических мотивам – это максимально странно.
В сборной собраны классные исполнители, но, честно, за этой командой мне уже неинтересно следить. Потому что противно, как она себя преподносит, как она подчиняется футбольной верхушке. АБФФ ведет себя максимально странно. Меня вообще убило, когда федерация у себя в соцсетях выложила до выборов фразу «Спорт вне политики», а потом использовала хештег «Любимую не отдадим». Стыдно, просто ужасные вещи. С таким отношением к спорту, футболу и жизни мы никогда не выйдем на топ-турнир. Все говорят, что футболисты плохие, но на самом деле все идет сверху.
– Футболисты заговорят когда-нибудь?
– Надеюсь, что да. Стас же заговорил, может, кто-нибудь последует его примеру. Мне кажется, футболисты наконец-то проявят позицию только тогда, когда нынешние события коснутся их ближайшего окружения. То есть сейчас они смотрят на все со стороны, и когда кого-то бьют, они закрывают глаза, молчат, чтобы не потерять зарплаты. Когда же под замес попадут их родные и близкие, тогда, наверное, футболисты заговорят.
***
– Давай поговорим не о спорте, не о триатлоне, а о твоей второй стороне жизни – о YouTube-канале «Краiна Мараў». Насколько понял, ты его особо не продвигаешь, раз там всего полторы тысячи подписчиков.
– Это все хобби, прикольно. Мне нравится, поэтому делаю, хотя и хотелось бы, чтобы аудитория росла. Тем не менее изначально я делал канал с такими мыслями: если клип хороший, то он разлетится сам. Может, ошибочная позиция. Но первые клипы разлетались, СМИ писали об этом. Потом какие-то ролики не заходили, СМИ не подхватывали. Я деньги в развитие канала не вкладываю, что также, может, ошибочно. Но для меня деньги в этом плане особо не важны, занимаюсь чисто по приколу.
– Сейчас у тебя особенно много источников вдохновения. И неделю назад ты залил на канал ролик под названием «Дзяўчыначка з мiтынга». Стихи в нем твои?
– Да, конечно. Музыку попросил написать одного человека. Я ехал с тренировки, подумал о девушках, которые участвуют в митингах, в голове начали рождаться строчки стихотворения. Потом за два дня написал его, внес какие-то правки, попросил одного парня написать музыку. Все произошло довольно быстро. А клип, как ты видел, это набор фотографий с митингов.
– Основная идея в том, что у белорусских женщин есть яйца, в отличие от мужчин? Именно об этом ты писал?
– Нет, не в отличие, не это хотел показать. Я хотел сказать, что у наших девушек есть сила, воля, действительно есть яйца в хорошем смысле этого слова, как сказано в стихотворении. Очень круто, что девушки выходят на митинги, на акции. Да, их бьют, задерживают, но они все равно идут, не боятся.
– И все же, по-твоему, девушки сейчас смелее мужчин, которые кроме как на маршах ни в каких акциях не участвуют?
– Не сказал бы, что смелее, но, мне кажется, девушки идут на акции, потому что силовики их трогают меньше. Я так думаю. А так не стоит говорить, кто смелее, а кто трусливее. Мы все делаем одно дело, выступаем за общую идею. И еще мне нравилось, как девушки, даже если их задерживали, дарили силовикам цветы, улыбались. Клево.
– А как ты отнесся к тому эпизоду, когда женщины обнимали омоновцев на площади Независимости, когда те стояли с опущенными на землю щитами?
– Абсолютно не приветствую этого, категорически против. Это неправильно. Вчера этот человек нас бил, а сегодня вы его обнимаете, плачете у него на плече. Если человек снял балаклаву, опустил щит, перешел на нашу сторону, тогда можно проявить такие эмоции, но, извините, силовик стоит в форме, по сути, охраняет Дом правительства, как можно его обнимать? Не знаю.
– У тебя еще есть клип «АМАП». Расскажи о нем.
– Все было придумано задолго до жестоких событий в Беларуси, и клип мы выложили еще в июле. Если послушать только текст, то можно понять, что в нем ОМОН восхваляется. Мол, ОМОН не трогает людей, такой молодец. Но при этом картинка клипа демонстрирует совершенно иное. И должен был сработать контраст, в этом вся суть ролика. Я хотел показать, что изначально в ОМОНе работают не самые адекватные люди, но потом они понимают, что их задача – служить именно народу, и к этому все силовики должны прийти. Сейчас этот клип стал особенно актуальным.
– Заметил, что в роли мирных граждан выступают люди с мерчем минского «Динамо». Почему именно они?
– Тут тоже все получилось прикольно. Нужен был реквизит для съемок, а у меня среди друзей есть фанат «Динамо». Он принес «розу», майку. Изначально я хотел, чтобы в клипе были еще фанаты БАТЭ. И вот эти фанаты как будто бы шли на драку друг с другом, но их принял ОМОН. А потом все эти люди должны были объединиться. Но реализовать идею оказалось непросто, поэтому в клипе остались только фанаты «Динамо».
– И еще один прикольный клип у тебя, называется «ХОПIЦЬ ЛУКА».
– В этом клипе и в ролике об ОМОНе прослеживается мысль страха белорусов и отсутствия свободы слова в стране. Причем оба ролика, как ты видел, вышли до выборов. Потом люди, которые смотрели клип про лук, спрашивали меня, а не боюсь ли я, что меня заберут, закроют. По факту клипец получился прикольный, там я ни к чему не призывал, не было никакой символики, но люди смотрят и делают свои выводы.
– У тебя не было желания поставить запятую после слова «хопiць»?
– Было :). Но решил сделать так, как получилось в итоге.
– Есть у тебя темы, которые хотел бы реализовать в своем творчестве?
– Да, хочу записать одну песню про наши события, есть идея записать трек на английском языке. А на самом деле у меня есть некоторые тексты, которые написаны давно, но они настолько актуальными становятся сейчас, что, может, скоро сделаю новые клипы.
– Не выступал со своими стихами на дворовых встречах?
– Не зовут пока. Но я открыт для всех предложений.
– Не хочешь сделать клип о наших пенсионерах, которые выходят на марши?
– На самом деле есть заготовочки для трека «Маладосць – стан душы». Он, может, не совсем о маршах пенсионеров, но хочу снять там Нину Багинскую.
– А какие у тебя вообще дальнейшие планы по жизни?
– Спорт, триатлон никуда из моей жизни не денется. Что касается творчества, может, соберу стадион «Динамо», на котором когда-то играл :). Не стремлюсь, конечно, к тому, чтобы мои песни играли из каждой колонки, но, возможно, это когда-нибудь выстрелит. А что касается заработка, то деньги мне приносят некоторые проекты в интернет-маркетинге.
***
– Ну и в конце. Ты веришь в то, что в Беларуси все-таки произойдут перемены?
– Конечно, я вижу свет в конце тоннеля. Может, опрометчиво, но довольно позитивно настроен. Победа близка.
– Светлана Тихановская может стать президентом в классическом понимании?
– Мне кажется, нет. Да она и сама не стремится к этому, как не раз заявляла.
– А кто, по-твоему, из нынешних народных лидеров может стать президентом?
– Думаю, когда будут новые, действительно честные, выборы, лидеры еще появятся. Может, сейчас они не особо заметны, не на первых ролях, может, в заключении, но они будут. И даже если будут баллотироваться те же кандидаты, которые были в августе, победит кто-то другой. То есть, условно говоря, Бабарико президентом вряд ли станет. В Беларуси есть из кого выбирать.
– Ты сейчас активно выступаешь за БЧБ, но в 2019 году на соревнованиях финишировал с красно-зеленым флагом.
– Довольно много у меня было таких финишей. Могу объяснить причину. На многих зарубежных стартах я был единственным спортсменом из Беларуси. И хотел, чтобы на финише, когда объявляли спортсменов, все узнали, что я из Беларуси, вот такой у нас флаг. Хотелось продвигать нашу страну, чтобы название государства лишний раз услышали в той же Норвегии. А красно-зеленый флаг тогда был более узнаваем. Сейчас же буду финишировать только с БЧБ, о нем больше знают в мире, чем о красно-зеленом.
Фото: из личного архива Юрия Юрченко
