«Давайте вернем 90-е, потому что 37-й – страшнее». На эту бегунью и ее тренера-мужа давили со всех сторон, но они по-прежнему за честные выборы
Причина знакома – подпись под письмо спортсменов.
История Светланы Куделич.
Список спортсменов, пострадавших из-за гражданской позиции, в Беларуси продолжает полниться. Причем не важно, как в прошлом прославляли атлеты страну, какие медали и на каких соревнованиях брали.
Очередная жертва системы – Светлана Куделич, специализирующая на беге на 3 тысячи метров с препятствиями. 33-летняя спортсменка, как и многие другие атлеты, поставила подпись под открытым письмом, а вскоре подверглась прессу и давлению со стороны чиновников. Но от своей позиции решила не отступать. В итоге участница двух Олимпиад, серебряный призер молодежного и взрослого чемпионатов Европы лишилась работы в МЧС (девушка числилась в Заславском РОЧС), а также была исключена из национальной команды.
Готовится к увольнению и ее личный тренер и муж Игорь Жаворонок, хотя контракт у специалиста заключен с РЦОП по легкой атлетике до конца 2020 года. Но и он, поставивший открытое письмо, готов к тому, что вскоре станет безработным. А пока – очередная история непонимания между спортом и чиновниками, казалось бы, профильного Министерства. Хотя нет – это даже скорее история о непонимании между людьми и государством.
– Любовь к стране, как вы написали в своем посте в инстаграме, все-таки оказалась невзаимной. Это стало понятно только во вторник или еще раньше?
- Скажем так, во вторник все стало на свои места, все стало окончательно понятно. И разрыв, соответственно, произошел в этот же день. Это можно сравнить с отношениями с любимым человеком, потому что разрыв принес мне боль, обиду. Не принимается это все как-то. При этом были уговоры, угрозы, предупреждения со стороны чиновников, рассказывали спортсменам, что с нами будет, если мы не заберем свои подписи. Понятно, что ничего хорошего не обещали. А еще интересно, что атлетов постоянно спрашивали, читали ли мы пункты письма, которое подписали. Может, даже не изучали ничего, а просто поставили подпись, или нас заставили. Чиновники думают, будто мы априори не можем думать, мыслить и отвечать за свои поступки.
Со мной разговаривали не только представители федерации легкой атлетики, но и руководители моего подразделения МЧС – я до недавнего времени служила в Заславском РОЧС. Присылали мне сообщения, мол, если заберу свою подпись, то обо всем забудут, всё будет, как и раньше. А «если не заберешь – сама понимаешь». Еще, помню, было такое сообщение: «Света, если ты забираешь подпись, то ты наша. Если нет – мы расстаемся». То есть чиновники делят людей на наших и не наших, глядя на их моральные принципы, гражданскую позицию? Естественно, это неправильно. Да, в Беларуси все привыкли бояться и молчать, делать одно, а говорить другое. Разве это правильно?
Я не глупый человек, я понимаю, что потеряю, что стоит на кону. Конечно, я имела возможность заниматься спортом, получала среднестатистическую зарплату, была в зоне комфорта, хотя и хватало испытаний. Когда выезжала на международные соревнования, бывало, бежала и по две дистанции, потому что в команде не хватало людей. Но я бежала. Или та же Доха, чемпионат мира. Реально, там были невыносимые условия, но мне говорили, что нужно добежать, нужно финишировать. Почему? А так нужно начальству. Каждый держится за свое теплое место, сейчас я это отчетливо понимаю. А если бы я сошла, чиновникам бы досталось. Но я бежала тогда не потому, что так нужно было начальству. Мной руководили патриотические нотки, которые заставили забыть о здоровье, о последствиях. Сейчас этого патриотизма, можно сказать, нет. А тогда была реальная угроза моей жизни. Вы представляете, как пробежать марафон в невыносимых условиях? В 40-градусную жару, при этом такая температура в Дохе ночью. Я не люблю жаловаться, но просто устала молчать, терпеть этот беспредел. Сейчас не могу нормально спать, потому что много мыслей, беспокоюсь, переживаю. Но понимаю, что моя любовь к стране оказалась невзаимной, как и написала в инстаграме.
– Вы упомянули о разговоре с вашим начальством в МЧС. Знаю, что увольнение оттуда прошло не слишком гладко.
- Да, именно так. При этом мне кажется, что все это с подачи министра спорта [Сергея Ковальчука]. Сам он не мог поговорить со мной, поэтому обратился на место службы и рекомендовал, если можно так сказать, поговорить, переубедить и прочее. И Минское областное управление МЧС, куда я ездила писать рапорт, беспрекословно все сделало, им плевать на людей, они переступают через всех очень легко. Хотя, насколько я знаю, в этой системе хватает нормальных, адекватных людей, которые не должны таким приказам придавать значение. Но есть те, кому на всех плевать. Мой случай, например. Или все прекрасно помнят, как уволили майора МЧС, который стоял в очереди в магазин еще летом. И плевать, что он ничего противозаконного не делал, что у него семья, дети. Это же ненормально, когда в итоге человек остается без средств к существованию.
– МЧС сейчас себя полностью дискредитировало, учитывая, например, то, как они ездят по районам и снимают флаги.
– Точно. Когда я ездила разговаривать с заместителем начальника управления Минского областного управления МЧС Свиридовичем Борисом Владимировичем, он мне сказал, что мои политические взгляды дискредитируют МЧС, я создаю министерству плохой имидж. На что я им отвечаю, мол, вы вообще в курсе, что свой авторитет [вы] и так давно потеряли? Мне говорят: «Да, в курсе, но мы будем это нарабатывать, возвращать. А вы своим именем и мнением не пачкайте МЧС. Уходите по соглашению сторон и давайте расстанемся друзьями». Сказали, что есть вероятность, что при другой власти меня вернут на службу. Но я не думаю, что стоит туда возвращаться. Мой начальник признавался, что он все понимает, какая сейчас ситуация, обстановка, но он на посту, и не важно, что говорит ему совесть, гражданский долг – он должен выполнять приказ. Человек системы, одним словом.
Еще интересно, что после разговора со Свиридовичем я написала рапорт, но потом очухалась и поняла, что совершила ошибку. Поддалась на эмоции, тем более на меня оказывалось давление. Тем не менее сказала, что у меня еще контракт, я его доработаю, и только потом уйду. Сами уволите, как хотите. Не хотела облегчать им труд, чтобы расставаться по соглашению сторон. После этого начальник резко изменился. Если во время составления рапорта был милым, хорошим, мол, давайте расстанемся друзьями, то после моего заявления превратился в совершенно другого человека. Отказывался возвращать рапорт, спрашивал, что изменится, если я дослужу по контракту. Промусолили меня два часа, вызвали всех начальников. Я сказала, что буду обращаться в прессу, все расскажу, хотя это не в моих принципах. Но Свиридович сказал, что ему все равно, он же якобы публичная личность. Вот теперь пропиарим его, он же ничего не боится, отлично выполняет приказы сверху. Хотя, по его собственным же словам, думает иначе, но вынужден не отступать от системы.
– Не хотят идти против системы и другие чиновники, в частности, министр спорта.
– Если бы я была на его месте, то, конечно, диалог с людьми и работу вела бы совсем по-другому. Но я не на его месте, на такие должности людей назначают, причем людей, далеких от спорта. Все у нас так. Не знаю почему, но, видимо, главе государства выгодно, чтобы на руководящих постах стояли некомпетентные специалисты, люди, которые вообще не понимают ту сферу, в которой работают. Ковальчук – бывший военный, поэтому и ведет себя как военный. Мы что, должны ходить строем, выполнять все приказы и не иметь своего мнения? Так нельзя, мы же люди, спортсмены. И, думаю, Министерство спорта держится только за счет атлетов. То есть нет спортсменов – не будет и Министерства. По ходу, скоро атлетов не будет в Беларуси. Мы не нужны стране, не нужны сборной. Горько осознавать это, тем более еще раньше у меня были варианты перебраться в другую страну, звали выступать за другие государства. Но я не думала, что можно уйти из Беларуси, хотя мне предлагали большие зарплаты. Было чувство патриотизма, но все это перевернулось и исчезло в одно мгновение.
Я не герой, ничего не хочу показать своим поступком, но решила рискнуть всем. Сейчас тяжело, потому что вышла из зоны комфорта, осталась без средств к существованию. Но могу принять любое предложение, я хочу тренировать людей. Думаю, все наладится, а бумеранг все-таки вернется, и каждый получит по заслугам. Потому что каждый день чиновники преподносят какой-то новый сюрприз, издают новый указ. Реально, мы наблюдаем юмористическое шоу. А спортсмены смеются, пожимают плечами и не понимают, в каком состоянии должен быть человек, который все эти указы придумывает.
Или, например, ситуация, в которой оказался Николай Козеко – тренера фристайлистов лишили президентской стипендии. Это один из лучших, если не лучший, тренер Беларуси, с каждых Олимпийских игр его ученики привозили медали, причем несколько – золотых. Козеко – великий тренер. Человек в возрасте, он верил президенту, но с ним так поступили. Разве это правильно?
Вы знаете, я до недавнего времени была аполитична. Но последние события просто поменяли взгляды, всколыхнули все общество. Начиная от коронавируса и заканчивая тем, что происходит на улицах. Люди в масках без опознавательных знаков ходят по улицам, по квартирам. Власти же таким образом развязывают руки бандитам, которые в таком же виде могут ходить и совершать преступления. И мы не узнаем, кто это, так как трогать их нельзя, а то получишь срок. Мы возвращаемся в 1937 год. Простите, Лукашенко говорит, мол, вы что, хотите жить, как в 90-х? Да, давайте их вернем, потому что 37-й – страшнее. Когда ты сидишь во дворе, и тебя в любой момент могут забрать. Ты боишься элементарных вещей.
А Минспорта идет на свои ухищрения, придумывает что-то свое. Например, спортсмены должны знать гимн. Это ведь право каждого – знать его или нет. Или использование только национальной символики. Тут можно говорить о каком-то нацизме. Даже Гитлер, наверное, не вел себя таким образом, хоть и был жестким и жестоким человеком. Но куда мы идем?
– Вам страшно жить и работать в такой Беларуси?
– Мне однозначно некомфортно. К счастью или к сожалению, но у нас пока нет детей, поэтому я не столкнулась с некоторыми ужасными моментами. Знаю, что представители правоохранительных органов, МЧС приходили в школы к 11-летним детям, проводили с ними классные часы и рассказывали, что если дети будут находиться в толпе, то их могут забрать, что-то сделать. Наверное, такие слова были посылом родителям, предупреждением. А если ребенок идет из школы, и на улице много людей? Родители рассказывают, что их дети приходят домой запуганными, потому что в школе им показывали страшные картинки с акций и митингов. Ребенок потом боится выходить из дома, потому что думает, что его будут мутузить на улице. Да вообще таких примеров можно привести массу.
***
– Вернемся к спорту. Расскажите, когда вы в последний раз разговаривали с каким-либо спортивным чиновником?
– Расскажу историю, которая произошла у меня со старшим тренером по выносливости Андреем Гордеевым. В середине октября должен был пройти чемпионат мира по полумарафону в Гдыне. Естественно, с лета я начала готовиться к турниру. Соблюдала режим, тратила свои моральные и физические силы. Но в один из дней мне звонит Гордеев и говорит, что так как моя подпись и подпись моего личного тренера и мужа Игоря стоят под открытым письмом спортсменов, министр не хочет подписывать разрешение на выезд за границу для всей команды. Гордеев сказал, что я должна что-то решить по этому поводу в течение часа-полутора, так как подставляю всех ребят, всю команду. Начал давить на мою совесть. И еще посоветовал якобы по-дружески сходить в Минспорта, написать заявление, что не имею никаких претензий в плане политики. Да, я могу быть против насилия, но вот первый пункт, где говорится о проведении новых честных выборов, он не подходит в сегодняшней ситуации. И тогда [если напишу заявление] все будет хорошо. Я ответила, что подумаю, а через час Гордеев мне пишет вопрос, что я решила. А что мне ему ответить? Пишу ему: «Подпись я отзывать свою не буду. Удачи на мире». Пишет: «Постараемся. Удачи тебе». И тут же удалил меня из группы «УТС в Гдыне», где состояли все ребята из команды, с 27 сентября должен был начаться сбор в Минске. В итоге из списка участников чемпионата мира меня исключают, хотя в команде я далеко не последний спортсмен, как минимум вторая. Я расстроилась, рыдала, ведь действительно хотела поехать на чемпионат, тем более, по сути, ничего противозаконного не сделала, чтобы со мной так поступать.
Чуть позже спросила у Гордеева, почему ко мне такое отношение. Он мне ответил, что если я не забираю свою подпись, то меня исключают из национальной команды. Извините, на каких основаниях? Я бы хотела увидеть документы, которые регламентируют это. Гордеев ответил, что ничего такого нет. Если мне нужны какие-то официальные документы, то могу идти в министерство, писать заявления, стучаться в двери – и тогда мне откроют. Понятно, одно беззаконие.
Дальше еще интереснее. На следующий день после этого диалога мне присылают скрин сообщений из группы, из которой меня удалили. Гордеев там написал следующее: «Коллеги, извините, но на чемпионат мира не едет никто». При этом в чате никто ничего не объяснил. Видимо, сборная и так не должна была поехать, а по каким причинам – можно только догадываться.
– Когда были эти разговоры с тренером?
– Постоянно мы общались. И Гордеев, наверное, уже раньше знал, что никто не поедет из-за финансов, но всеми возможными путями хотели сделать меня крайней, или заставить отозвать подпись. Якобы волновались за мое будущее. Хотя что это за волнение, если в итоге просто так выкинули из сборной? Ну а разговор, о котором я вам говорила, состоялся 17 сентября.
– Ожидали от Гордеева такого поведения?
– Да, ожидала. Его любовь ко мне и особенно к моему тренеру «велика». Все мои неудачи он воспринимает как свои победы. Гордеев должен быть горой за спортсменов, отстаивать нас в любой ситуации, но получается так, что он по большей части думает только о себе. И еще стоит отметить, что с разными людьми Андрей ведет себя по-разному. То есть мне может говорить одно, другому спортсмену – совершенно иное. Но мы же между собой общаемся и, конечно, делаем выводы, он предстает не в лучшем свете. У Гордеева нет своей точки зрения. Тем, на кого он может повлиять, он говорит, что ими руководят, нужно все перетерпеть, не высовываться, тем более в стране ничего не изменить. Стоит признать, что он хороший психолог. Бывало так, что идешь к нему с воинственным настроем, но Гордеев так умеет заговорить, что предстанет перед тобой реально классным человеком, другом. Как только выходишь из его кабинета, сразу понимаешь, как он тебя облопошил.
– Он проводил идеологические беседы со спортсменами?
– Что-то попробовал, но быстро увидел, что это бесполезно. Ему стало понятно, что те люди, которые подписали письмо, не отступят от своего мнения и не дадут задний ход. При этом Андрей не собирал всех вместе, он пробовал каждого обработать по отдельности. И делал это в такой ненавязчивой форме, то есть не специально вызывал к себе, а во время якобы случайной встречи на тренировке в лесу или в коридоре. Рассказывал, что я могу потерять, чего лишусь и все такое прочее.
– У вас, кстати, зарплата была только от МЧС?
– Да, просто я откомандирована в Министерство спорта. Раньше можно было получать ставку в Минспорта плюс зарплату от структуры, в которой служишь. Но с каждым годом все это закручивалось, сокращалось, дошло до одного источника дохода. Сейчас многие, например, получают по 900 рублей и за эти деньги держатся. Я, например, как и все, хожу на работу каждый день, просто моя работа заключается в тренировках. А они не такие уж легкие. Две тренировки, при подготовке к соревнованиям пробегаю по 35 км в день, то есть до 200 км за неделю. Вижу только тренировки, кроссовки и постель, все силы и время трачу на подготовку к стартам. Нет ни встреч, ни каких-то вечеринок.
– Вам не грозили, что если не откажетесь от своих взглядов и не отзовете подпись, то отправят на службу в МЧС, где будете исполнять свои обязанности?,
– А в итоге практически так и получилось. С подачи Ковальчука МЧС меня отозвало из Минспорта, и я должна была проходить службу непосредственно на своем рабочем месте. Чтобы, как говорили чиновники, жизнь не казалась легкой. Я бы сидела с утра до вечера в части, не могла бы тренироваться. Только в обеденный перерыв, но разве это подготовка? Мне нужно как минимум по три часа два раза в день. А чиновники таким образом хотели нас научить и заставить поменять взгляды. Видимо, министру спорта на результаты в спорте вообще плевать. Есть только приказ, месть и задача, чтобы люди забрали свои подписи.
– Кстати, а какое у вас звание, в чем заключалась ваша работа в МЧС?
– Я инспектор по профессиональной подготовке и спорту, старший лейтенант внутренней службы. Но это формально, в таком положении многие спортсмены. Меня взяли в МЧС, чтобы я бегала за организацию на кроссах, на каких-то ведомственных соревнованиях. Во благо МЧС, так как я совестливый человек, везде выступала. Даже иногда во вред себе.
Приведу пример один. В прошлом году готовилась к чемпионату мира в Дохе, но тут мне нужно бежать кросс за МЧС, причем за три дня до отъезда на ЧМ. И дистанция – всего один километр, а это совсем другая подготовка, другая нагрузка, нежели марафон. Естественно, меня никто не освободил, старший тренер даже не писал ходатайство. Всех остальных спортсменов из команды отправили на сбор в Турцию, где тепло. А я осталась в сентябре в Минске. Пробежала, ладно, отработала то, что нужно, мне сказали спасибо, а потом из Минска, где было ноль градусов, уехала в Доху – в плюс 40, при ужасной влажности. И вот в таких условиях нужно было бежать. К финишу я пришла 32-й на морально-волевых, даже не на физических силах.
Более того, я после забега давала интервью и чувствовала, как сердце трепещет. Вот как птичка, которая хочет вырваться из клетки. Я реально испугалась, обратилась к доктору. Да еще и живот крутило, по земле качалась, не могла справиться с болью. Организм был на грани, все, кто были рядом, очень переживали. Когда меня отвезли в гостиницу, доктор постоянно проверял меня, все ли у меня хорошо. А утром, когда я немного оклемалась, мне рассказали, что могло в итоге случиться. У меня был сбой сердечного ритма. Сочувствия и помощи какой-то от чиновников даже в такой ситуации не получила. И теперь понимаю, что не стоило так рвать жили и жертвовать своим здоровьем.
***
– Как вы рассказывали, Гордеев проводил с каждым лично идеологические беседы, а вот руководство Минспорта приезжало и собирало спортсменов. Расскажите, как проходили эти встречи.
– В конце августа, буквально за пару дней до увольнения директора РЦОП Геннадия Тапунова, приезжал к нам Сергей Ковальчук. Люди подняли тему насилия на улицах, возмущались, как такое может быть, на что министр говорил, что это все фейки, верить этому нельзя. По дурости своей мы думали, что этот человек нас услышит, но… Да, он против насилия как такового, но смотрит БТ, читает «Советскую Белоруссию» и хочет, чтобы все так делали. Говорил нам, чтобы мы ничему не верили, в телеграмах все фейки, ложь. Я подумала тогда, что в такой ситуации ему лучше бы промолчать, чем такое говорить.
Потом Ковальчук начал нам обещать, что никакого давления за нашу позицию не будет, никого не уволят и так далее. А через пару дней – увольнение Тапунова по статье. Мы вообще в шоке. Вскоре Ковальчук назначает нам новое собрание, и мы шли именно на встречу с министром. Приходим, а там его зам Барауля, к которому мы не имеем претензий. Ковальчук подумал, что мы глупые, это схаваем. Барауля тоже начал говорить по методичке: все неправда, никого не слушайте и так далее. Спросили у него, зачем уволили Тапунова. Барауля начал нас уверять, что директор найдет место лучше. А что касается статьи в трудовой, так замминистра начал нам говорить, что это не наше дело, нам сюда лезть не надо. И вообще мы не знаем, что там за статья, а тему мусолим. Спросили у чиновника о насилии на улицах, о последствиях и наказаниях. Так на это один один тренер начал говорить, что это все фейки, а наших не били, ОМОН весь побитый. Встает старший тренер: «Не хочу нагнетать обстановку, но была такая информация, что убили омоновца». Слушайте, да если бы это была правда, тут уже бы трубили все на свете.
– Кстати, как в команде относятся к Анастасии Мирончик-Ивановой, особенно после ее выступления на провластном концерте?
– За всех говорить не буду, разные мнения есть, но ее поведение в первую очередь выглядит как минимум смешно. Но это выбор Анастасии, ее жизнь, пусть живет так, как нравится. А время покажет.
– Судя по последовавшим событиям, слова о том, что на спортсменов не будет оказываться никакого давления, так словами и остались.
– Все министры и руководители делают так, чтобы в итоге народ им не верил. Делают так, чтобы наша Беларусь превращалась в бесправовое, насильственное государство. Сейчас не та Беларусь, в которой я выросла. Я хочу здесь жить, на Родине, но меня вынуждают уезжать.
– Увольнение Тапунова – это показательная кара?
– Думаю, да. Тем более мы же видим, что потом не один директор РЦОПа был уволен «за ненадлежащую идеологическую работу». Да и нужно понимать, что министры уже много способов перепробовали, чтобы надавить на спортсменов, заставить забрать подписи. И увольнение руководителей – это очередной план. Скажем так, план Д. Но, думаю, будут и Е, и дальше.
***
При разговоре со Светланой Куделич присутствовал ее муж Игорь. Мы также задали ему несколько вопросов.
– Игорь, как коллектив РЦОПа воспринял увольнение директора?
– Мне кажется, все были удивлены, потому что он был действительно великолепным грамотным руководителем, человеком на своем месте. И мне очень жалко, что его убрали. С Тапуновым реально можно было разговаривать и решать все вопросы. Даже если были какие-то проблемы с финансированием, он всегда старался их решить. Видимо, в нашей стране такие работники не нужны.
– Он в своем комментарии просил не политизировать увольнение.
– Зная Геннадия, он очень порядочный человек, он не хотел разжигать пламя, конфликты. В свое время Тапунов вызывал меня к себе, мы разговаривали по поводу того, что я подписал письмо. Но все спокойно, без давления и криков. Хотел выяснить по поводу Светы, может, я на нее надавил. Но, повторюсь, разговоры были предельно корректные, Геннадий хотел спокойно разобраться во всех вопросах и ни на кого не давить. При этом не требовал отозвать подписи. Считаю, такие люди в системе, которую проводит наша власть в стране, крайне неудобны.
– У вас контракт с РЦОП до конца года?
– Да, до 31 декабря. Пока я в отпуске, но, думаю, выгонят. И так получается, что так как моя ученица – Света, а ее, по утверждениям старшего тренера, выгонят, то следом за ней попросят и меня. Да я, когда подписывал письмо, был уверен, что меня уволят. Прекрасно понимаю, в какой стране живу.
– У многих легкоатлетов уже спрашивал, спрошу и у вас. Как отнеслись к поступку Вадима Девятовского, когда он заявил: «Лукашенко – не мой президент?»
Игорь: Знаешь, я всегда был уверен в том, что что бы он ни делал, делал это исключительно для того, чтобы вытянуть нашу легкую атлетику. Он очень много помогал спортсменам, тренерам. Все вопросы, которые адресовались ему, старался решить. Во всем, что касалось спорта, Вадим никогда не отказывал. И я всегда был за него горой. Человек на своем месте. Уверен, что кто бы ни пришел на его место (разговор состоялся до назначения председателем БФЛА Ивана Тихона – Tribuna.com), ничего хорошего не будет. Такого человека, как Девятовский, нет. Я ему желаю только добра.
Светлана: Когда Вадим стал председателем федерации, все пошло совсем по-другому, намного лучше. Он старался, выкручивался, легкая атлетика стала интересовать людей. И посмотрите, сколько появилось спонсорских денег. Вадим жил своим делом, видом спорта.
– Что, по-вашему, будет с легкой атлетикой в Беларуси после всех событий, связанных как со спортом, так и с политикой?
Игорь: Не уверен, но ситуация может быть такой же, как случилась в России. То есть за вмешательство государства в дела спорта последует бан со стороны Международной федерации легкой атлетики. Хотя не уверен, что такое возможно. Но, определенно, что-то будет.
Светлана: Смотрите, многие наши спортсмены готовы идти до конца. И как им выступить на Олимпиаде, хотя не факт, что она состоится? Есть вариант, что они поедут в Токио под нейтральным флагом. Никому не хочется так делать, но практика показывает, что это единственный выход.
Игорь: Я понимаю, что белорусскому народу мы, ведущие спортсмены страны, нужны. Но вот власть, как мы видим, к народу не имеет никакого отношения. Власти мы не нужны, а она, такая, не нужна нам. Что и было высказано в письме. Спортсмены – с народом. Если люди не устраивают чиновников, власть, выкидывайте всех. Пускай останется 100 тысяч тех, кто за Лукашенко, сидите тут и грызитесь.
Светлана: А я уверена, что после Нового года такие люди запоют по-другому. Будут получать зарплату по 100 долларов, и что они потом скажут? Пенсии бабушкам какие будут? Все когда-нибудь всё поймут.
Фото: naviny.media, pressball.by, mybrest.by
