«Нас лишили мечты». Лучший гандболист Беларуси – за Украину, но считает, что бан белспорта – это неправильно
«Разве эти лишения повлияют на окончание войны?»
При этом Артем Королек согласен на пожизненную дисквалификацию, если это остановит войну.
В 2020 году Артем Королек, как и миллионы людей по всему миру, был поражен жестокостью режима Лукашенко, когда силовики избивали простых граждан, пожелавших высказать свое мнение и требовавших честных выборов. Позже гандболист в знак солидарности с беларусским народом выставлял на благотворительный аукцион майку клуба «Виве», в котором играет, с автографами партнеров.
Сейчас 26-летний спортсмен в ужасе от того, что происходит в Украине, тем более военные действия затрагивают и его – девушка Королька из Украины, а ее родные живут на востоке страны, где продолжаются боевые действия.
Телеграм-канал «О, спорт! Ты – мир!» связался с гандболистом и поговорил с ним о событиях, которые волнуют весь мир, а также узнал его мнение относительно решения Международной и Европейской федераций гандбола отстранить беларусские и российские сборные и клубы от международных соревнований. «Трибуна» с разрешения телеграм-канала перепечатывает это интервью.
– Насколько понимаю, для вас война в Украине – это не что-то далекое?
– Конечно. Моя девушка Софья из Украины, ее родители живут в Сумах, это около 100 километров от границы с Россией. И город прилично пострадал в результате военных действий.
– Ваша девушка сейчас с вами?
– Так получилось, что она ко мне в Польшу приехала 18 февраля и изначально должна была улететь в Украину 24-го. Но мы накануне решили, что побудет еще несколько дней со мной и 27-го уедет. В четверг в пять утра ей мама позвонила со слова: «У нас тут началась война, нас бомбят».
– Какие эмоции испытали, когда услышали это?
– Изначально мы вообще не понимали, о чем идет речь. Спросонья начали разбираться, спрашивать, уточнять, что вообще происходит. Через пару минут только зашли в интернет, почитали новости и реально поняли, что в Украине началась война.
Мы с девушкой иногда разговаривали на эту тему, рассуждали, возможны ли такие события. Она мне постоянно говорила, что не верит в начало войны. Предполагала, что политики попугают, пройдут военные учения, и на этом всё. Поэтому то, что произошло 24-го, у нас вызвало настоящий шок.
– Судя по Instagram, буквально за месяц до войны вы сами были в Киеве.
– После чемпионата Европы сразу поехал в Украину, пробыл там несколько дней и 24 января вернулся в Польшу. Когда гулял по Киеву, даже представить не мог, что через месяц начнется война. В городе ничто на это не указывало. Я уверен, что никто вплоть до последнего момента не мог предположить такое развитие событий. Помню, были какие-то разговоры, что война может начаться чуть ли не 16 февраля. Но никто всерьез это не воспринимал, никто этому не верил. А вот когда всё началось, уже было не до слов и аналитики.
– Рады, что Софья в итоге так и не успела улететь домой?
– Когда началась война, маме и бабушке моей девушки чуть ли не каждый час приходилось спускаться в подвал в Сумах, город бомбили. И Софья постоянно переживала, говорила, что и она должна быть там, рядом с родителями. Но мы потом посидели и решили, что, наверное, это судьба, раз она не улетела в Украину тогда, когда изначально хотела.
– Сейчас родные Софьи в безопасности?
– Ну, как в безопасности… Сидят дома, когда звучит сирена, спускаются в подвал. И находятся там по несколько часов, ждут, пока обстрелы не прекратятся. И так – каждый день.
– Вам самому удается сконцентрироваться на спорте и не думать о том, что творится в Украине?
– Я в 2020 году переживал за Беларусь и народ, когда на Родине были жестокие события, сейчас тоже переживаю. Но как профессионал стараюсь абстрагироваться, концентрироваться на спорте. Да, сначала это давалось нелегко, но, как говорится, человек привыкает ко всему, поэтому сейчас у меня есть разграничение на спорт и на изучение новостей. В первые дни войны было немного по-другому: девушка постоянно была на телефоне, связывалась с родными, друзьями. Я тоже мониторил новости. Но нельзя же постоянно находится в таком состоянии, в стрессе. И сейчас мы стараемся как-то отвлекаться, выезжаем за город, гуляем, чтобы не быть 24/7 погруженным в события в Украине.
Я раньше каждый день просыпался с мыслями о том, что сейчас происходит. Особенно интересно было, когда начались переговоры между Россией и Украиной. Обновлял новости в надежде увидеть, как прошел очередной раунд переговоров, удалось ли сторонам договориться. Конечно, веры в то, что удастся быстро договориться, было немного, но надежда на это все равно не пропадала.
Одна сторона требует того, чего не хочет или не может дать другая. Если исходить из тех условий, который выдвигают обе стороны, то, мне кажется, договориться будет сложно.
– То есть все затянется?
– Я живу с надеждой, что нет, не затянется. Мои личные надежды – до начала лета должно вообще все закончится. Хотелось бы, конечно, и раньше, но даже если стороны все-таки придут к компромиссу, то и после этого ситуация будет непростая.
– Вы на стороне Украины?
– Естественно. Как может быть по-другому, когда родственники моей девушки сейчас в Украине, когда я вижу и слышу, что там творится. Не знаю причин, которые к этому привели, кто виноват, а кто не виноват – это политические вопросы, я в них не лезу. Но я знаю, что в Украине погибают люди, знаю, насколько там сейчас страшно. Мои знакомые, тот же Боря [Пуховский], выезжал с Запорожья, мы с ним были постоянно на связи, он рассказывал, что видел. Родные моей девушки каждый день подвергаются опасности. Конечно, нейтральную сторону не буду сохранять, я полностью за украинцев.
– Что рассказывал Пуховский?
– Помню, он говорил, что у него есть надежда на скорое окончание войны. Он с семьей сначала выехал за город, потом вернулся домой, побыл немного там и уже через несколько дней принял решение, что нужно все-таки уезжать.
– Как вы относитесь к разговорам о том, что Беларусь также может вступить в войну?
– Когда это произойдет, тогда, думаю, и буду отвечать на этот вопрос. Пока очень много слухов. Я черпаю информацию из разных источников, а потом стараюсь все фильтровать. Были слухи, что начались провокации, чуть ли не бомбили какой-то город в Брестской области. Люди на панике, много чего пишут, говорят. Но пока никакой конкретики.
– Факт в том, что Россия заходит в Украину с беларусской территории.
– Понятно, никто не согласен с этим и со всем, что происходит в Беларуси. Но давайте будем откровенны: нужно понимать, насколько Беларусь зависима от России, и у власти просто нет другого выхода. Я не могу сказать, что сейчас Беларусь оккупирована, это будет неправильно. Просто мы и до нынешних событий были под контролем России, поэтому сейчас не видим ничего нового. Но я все-таки до конца надеюсь, что беларусская сторона не ввяжется в этот конфликт.
– Из-за того, что Беларусь – это уже страна-агрессор, в той же Польше к беларусам негативное отношение. Почувствовали на себе?
– Нет, но знаю, что определенные случаи происходят. Читал, что на какой-то стоянке зарезали двух беларусских дальнобойщиков. Такие вещи повергают в шок. Кажется, что такое просто невозможно. Тем более все всегда знали, как беларусы относятся к украинцам. И украинцы к нам всегда хорошо относились. Но сейчас на фоне войны отношения испортились, люди не всегда могут совладать со своими эмоциями и убеждениями. Но такой случай, как с дальнобойщиками, думаю, это уже за гранью всего нормального.
Что касается отношения лично ко мне, то в своем окружении ничего плохого в свой адрес пока не слышал.
– История с дальнобойщиками оказалась фейком, о чем сказала в том числе польская сторона.
– А эту историю раскрутили и в официальных СМИ, и в неофициальных. Многие об этом говорили. И хочешь-не хочешь, а начинаешь верить.
– Однако есть случаи, когда беларусам в Польше отказываются сдавать квартиры, спортсменов, в том числе юных, не допускают к соревнованиям.
– Даже в нашем гандболе ходят слухи, что беларусам и россиянам могут запретить играть в Польше. Такая тема ходит чуть ли не во всем мире. Так что и у нас есть подобные разговоры, но пока это все на уровне слухов. Никакой официальной информации нет. Но я прекрасно понимаю, почему все это происходит. Беларусь и Россию считают единым целым.
– Много украинцев приехало в Кельце?
– Очень много. Гуляя по городу, замечаю, насколько больше стало украинской речи. Хочу сказать, что поляки всеми способами пытаются помочь беженцам. Например, массажист нашей команды приютил у себя шесть человек из Украины. К нам приезжали две подруги моей девушки, жили больше недели.
– Многие спортсмены, стремясь помочь украинцам, выставляют на благотворительные аукционы свои медали, майки. У вас нет подобного желания, тем более в 2020-м в знак солидарности с беларусским народом вы выставляли на аукцион майку «Виве» с автографами игроков?
– Мне кажется, в нынешней ситуации, если человек хочет помочь, то сделает это и иным образом. В 2020 году мне предложили провести акцию с майкой – я согласился. Какой-то человек купил, выслали майку, я осуществил мечту человека, помог как-то беларусам. А сейчас, мне кажется, не место и не время для таких действий. Это лично мое мнение. Если хочу помочь, то помогаю, но не так, чтобы все знали, не буду ходить и говорить, что я вот такой молодец, помог. Нет, это не показуха, но помогать можно все-таки непублично.
Вот, например, когда подруги Софьи пересекли украинско-польскую границу, их подобрал волонтер на машине. Ему нужно было в Варшаву, но он все равно согласился поехать сначала в Кельце. А это 180 км от столицы. Завез девушек, денег с них не взял, потому что просто хотел помочь. Каждый помогает, как может, и не обязательно это афишировать.
– Насколько знаю, ваш клуб выказывал поддержку украинскому народу, разместив соответствующий пост в Instagram. А болельщики как-то проявляли солидарность?
– Перед матчем Лиги чемпионов с бухарестским «Динамо» 9 марта зрители на все трибуны растянули огромный украинский флаг. Видел, что и майки с автографами продаются, деньги пойдут в помощь украинскому народу.
– Какие у вас были эмоции, когда видели этот флаг?
– Не буду врать: не было никаких эмоций. Да, я переживаю за братский народ, за родственником девушки, но не так, чтобы стоять перед игрой и думать о том, что происходит в Украине. Это спорт, это матч, нужно быть на 100 процентном сконцентрированным, чтобы достичь поставленных целей.
– И раз мы перешли к гандболу, то давайте поговорим о последних событиях, связанных с этим видом спорта в Беларуси. Как вы отнеслись к санкциям со стороны ЕГФ и ИГФ – отстранению сборных и клубов Беларуси и России от международных соревнований?
– Думаю, как и любой игрок, которого отстранили. Я за сборную играю с 19 лет, отдаю всего себя. И, конечно, не могу сказать, что рад этому. Тот же чемпионат мира, который мы пропустим, для многих спортсменов – это самая заветная цель, мечта. Нас лишили этой мечты. Поэтому считаю, что с нами поступили неправильно. В то же время понимаю, что ничего с этим поделать не могу. От слова совсем. Приходится только работать и ждать того, как будут дальше развиваться события.
– Но вы же понимаете, почему были приняты такие решения?
– Конечно. Но разве то, что лишают беларусскую сборную права участвовать в турнирах, как-то повлияет на окончание войны? Нет, никак. Тех же детей тоже лишили международных соревнований. Я сужу о ситуации именно как спортсмен. Если бы судил как обычный человек, то, возможно, сказал бы, что решение правильное.
Но я спортсмен, занимаюсь гандболом с 13 лет. Тренировки – каждый день. Вы же понимаете, сколько я отдал здоровья, нервов. И у меня в один день все это забирают. Хотя я, по сути, не сделал ровным счетом ничего, чтобы эта война началась. При этом, когда происходили события в Беларуси после августа-2020, делал все, что от меня зависело, чтобы изменить ситуацию на Родине.
– Наверное, если бы с территории Беларуси в Украину не заходили войска и не летели ракеты, то никто бы не отстранял беларусских спортсменов.
– Может, так и было бы, действительно. Но что уже говорить – ничего не изменить. Нужно думать о том, что делать дальше. Хоть я на все стараюсь смотреть с позитивом, но в нынешней ситуации найти какие-то плюсы нереально. Мы уже пролетели со всем, чем можно, до 2024 года, нас исключили уже из жеребьевок. Как минимум пару лет не сможем играть нигде.
– Разговаривали с кем-нибудь, кто играет в Беларуси?
– А я ни с кем из игроков беларусского чемпионата не поддерживаю отношения, контакты. Общаюсь с теми, кто играет за границей. Что они думают? Никто этому не рад, потому что пройдено немало, а в один момент все забрали.
– Как относятся к решению ЕГФ и ИГФ ваши одноклубники и тренеры?
– Честно сказать, мы на эту тему даже не разговаривали. В прессе писали, что сборные России и Беларуси исключены, и все это было воспринято, мол, «ну все, поиграли?» Не было такого, что мы всей командой это обсуждали. К тому же разговоры о том, что это может случиться, ходили за несколько дней до официального решения, и все уже были морально готовы.
Да, обидно. Но хочу сказать, что если меня дисквалифицируют пожизненно, если больше никогда не смогу играть за сборную, но это поможет остановить войну, не раздумывая соглашусь.
– Что, по-вашему, будет с беларусским гандболом?
– С каждым днем он погружается все глубже и глубже. На два ближайших крупных чемпионата у нас нет шансов попасть, и чем дольше мы будем отсутствовать, тем ниже будет опускаться в рейтинге. Соответственно, это усложняет задачу попасть на топ-турнир.
– Получается, наш гандбол будет деградировать?
– Я бы так не сказал, потому что основная масса игроков сборной вступает за границей, в хороших чемпионатах. Когда санкции закончатся и начнется наше возрождение, то, думаю, это будет напоминать 2009-2010 годы, когда [Юрий] Шевцов принял сборную и начал работу по выводу команды на мировой уровень.
– Беларусский гандбол откатится минимум на 10 лет назад?
– Если говорить непосредственно о шансах на топ-турниры, то да.
– А что ждать клубам, которые также остались без еврокубков?
– Клубы, как и все остальные, думают и надеются, что это все скоро закончится, будет некий просвет, но, очевидно, и командам будет очень тяжело, потому что играть придется только во внутренних первенствах. А это для развития не очень хорошо.
– Сколько этот бан будет длиться и что нужно для его снятия?
– Какие-то улучшения в диалогах, отношениях. Или же желание тех людей, кто нас отправил в бан. О сроках говорить даже не буду, потому что это бессмысленное занятие.
Фото: Instagram
