«Украинцы открыли глаза, но беларусов уже закатали». Он пытался сделать спортрадио с Герасименей и Скардино, ставил в госэфир N.R.M. и ушел из БТРК в 2020-м
О цензуре и нереализованном проекте радио «Спорт FM».
Давал матерные комментарии Захарова и старался не говорить о Баскове.
Сергей Беркутов более 10 лет рассказывал об отечественном спорте по радио. Его можно было слышать практически ежедневно на волнах входящих в структуру БТРК «Сталiцы» и Первого канала. Но в 2020-м вместе с женой Еленой Вахромеевой, которая работала вместе с мужем на радио (вела новости и авторские программы, была редактором), покинул госструктуру, вызвав злобу у начальства и некоторых коллег.
Телеграм-канал «О, спорт! Ты – мир!» связался с 52-летним журналистом и расспросил об уходе с радио, которому он отдал половину жизни, работе в условиях цензуры, нынешней жизни и о том, что он думает о сегодняшнем состоянии белспорта. «Трибуна» с разрешения канала перепечатывает текст.
– После того, как в 2020 году мы с женой ушли с радио, создали свой YouTube-канал, в рамках которого развивается несколько медийных проектов. Такая информационная площадка, где разные ребята, журналисты, могут себя реализовать, работая вне новостной тематики, чтобы сотрудничающие с каналом люди могли выжить, находясь в Беларуси. Мы и сейчас, находясь за пределами страны, хотели бы помочь этому каналу, но уже переключаемся на новый проект.
– Как давно вы уехали из Беларуси?
– На Родине были до последнего. Уехали практически сразу после начала войны в Украине. Пока мы не поняли, что безопасность меня и моей жены может быть под угрозой, оставались в Беларуси. И были бы там еще, если бы была возможность. Но зимой мне позвонил друг и предупредил, что лучше уехать.
Изначально мы переехали в Польшу, но лето захотели провести в Грузии, где дешевле, где можно восстановиться после ковида, который я перенес достаточно тяжело, легкие нужно восстанавливать. Сейчас живем с видом на море под присмотром гостеприимных грузин. Красиво, тепло.
– Чем занимаетесь сейчас?
– Остался в независимом СМИ, развиваю и свои проекты, в том числе в рамках YouTube.
– Вспомните 2020 год и ваш последний рабочий день на радио.
– Мы с женой уходили одними из первых, и нас увольняли не так, как потом делали с людьми – подписывая увольнительные на следующий день после написания заявления. Мы в середине августа ушли в отпуск за свой счет на несколько недель, предварительно написав заявление, а официально покинули радио в начале сентября. По сути, нас еще по закону уволили, а не так, как многих коллег.
Начальники были красные, злые, они не понимали, почему мы уходим. Помню, что некоторые люди из числа коллег, начальства кричали, что таких, как нас, нужно расстреливать. Другие, насколько помню, говорили, что это мы потом придем расстреливать их. Какой-то бред несли. Возможно, ни чувствовали какой-то грешок за собой, у них было рыльце в пушку, поэтому они и боялись какого-то наказания. Но при этом в коридорах многие подходили и говорили приятные слова, мол, мы молодцы, что решились на уход.
– Люди, которые боялись расстрела, до сих пор работают на радио?
– Да.
– Вы с ними поддерживаете контакты?
– Я стараюсь не общаться даже с теми, кто вроде бы правильных взглядов, но остался на радио. Во-первых, не хочу подставлять их, во-вторых, просто не понимаю, почему они до сих пор работают там. Это их выбор, но я его не могу принять и понять.
– Знаю, что на том же радио «Сталiца» по сей день работают те, кто, как и вы, тоже хотел уйти в августе 2020-го.
– Среди них были мои друзья. Осуждать их не имею права, но ключевое слово тут «были».
– Правда, что в августе радио «Стaлiца» была на грани закрытия из-за отсутствия работников?
– Это я точно сказать не могу, но мне как-то говорили, что в эфир выходили чуть ли не звукорежиссеры, которые пришли на практику. То есть людей действительно было очень мало.
– Сколько вы проработали на радио?
– Первый репортаж у меня был в 1986 году, когда была детско-юношеская редакция. А плотно был связан с радио лет 25: работал в музыкальной редакции, потом в спортивной.
– После такого приличного срока оставить любимое дело тяжело?
– Если честно, достаточно легко. Тем более мы с женой совершили поступок, о котором не жалеем. Да и то радио, на котором я работал долгие годы, устарело морально как по подаче информации, так и технически. Его нужно было оживлять, придумывать новые версии. Но никто этим не занимался.
– «Стaлiца» славилась выходом в эфир песен групп, появлявшихся в «черных списках» от беларусской системы, то есть запрещенных для ротации. Были ли из-за этого проблемы?
– В том числе из-за этого я перешел на спорт. Когда вел музыкальные программы, ставил песни определенных групп. И вот как-то поставил N.R.M., за что меня отстранили от эфира. Сказали: «Может, попробуй спорт? Там точно не будет политики, поэтому и проблем не должно быть». Я потом смеялся над этими словами :). В итоге стал отвечать за спортивное вещание на Первом канале беларусского радио, где проработал более 10 лет.
– Какое ваше отношение к фразе «спорт вне политики»?
– Если вспомним Олимпиады, начиная, наверное, от самых первых, то четко прослеживается, что спорт никогда не был вне политики. И, наверное, никогда уже не будет. Спортсмены – люди, которым нужно представлять партии, движения, режимы. И сейчас, особенно в таком государстве, как Беларусь, четко видно, что спорт – неотъемлемая часть политики.
– Вам было интересно рассказывать о беларусском спорте?
– Да. Мы с Надеждой Скардино и Александрой Герасименей даже [в конце 2018 года] пробовали запустить радиостанцию «Спорт FM».
С этой идеей я носился достаточно долго, но потом как-то понял, что никому это не надо, затея бесполезная. Бизнесмены не хотят вкладывать средства, потому что им нужно то, что требует немного вложений, но приносит прибыль. А спортивная радиостанция – это штука серьезная. В итоге моя идея как-то затихла.
Но в конце 2010-х появились люди, которые хотели в Беларуси открыть несколько радиостанций и сделать «Спорт FM» одной из них. Таким дополнением, где будут рассказывать о спорте. Люди захотели продвинуть проект, и для этого нужны были известные личности, которые могли бы в этом помочь. Выбор пал на Герасименю и Скардино. Это девочки-красавицы, с очень правильными мозгами, как показало время.
В общем, идея завертелась с новой силой, но чиновники начали ставить заборы, обвиняя чуть ли не в том, что мы хотим продвигать что-то русское (вместе со «Спорт FM» хотели запустить беларусские версии принадлежащих российским компаниям радиостанций Europa+ и Energy – прим. Tribuna.com) Так и не понял, что имели в виду. Да вообще было много разных обвинений, упреков. Все делалось для того, чтобы мы ничего не смогли реализовать.
– Были чиновники, которые поддержали вашу идею?
– Были чиновники, которые говорили так: «Идея хорошая, но сейчас ничего не получится, потому что вы не с нами».
– То есть они помогли бы, если бы вы поделились с государством или делали все так, как хочет власть?
– Были такие намеки. Да и чиновники, когда понимали, во что могут ввязаться, мягко говоря, не помогали нам.
– Кто поставил крест на вашей идее?
– Окончательное «нет» сказал [глава Беларусской федерации баскетбола, первый замглавы администрации Лукашенко] Максим Рыженков, который в самом начале к нашей идее относился более-менее лояльно. Но мы прекрасно понимали, что это не его решение, а установка сверху, что делать нам ничего нельзя. Уверен, что руку тут приложила и [тогда глава администрации Лукашенко] Наталья Кочанова.
– Вы поддерживаете сейчас отношения с Герасименей и Скардино?
– Так как я больше не занимаюсь спортивными проектами, то не было особой надобности связываться с Александрой и Надеждой. Может, только с днем рождения их поздравлял. Возможно, в будущем привлеку их как менеджеров, но, наверное, они мне будут не по карману :).
– То, что Герасименя возглавила Беларусский фонд спортивной солидарности, вас удивило?
– Александру я и до этого знал как человека с достаточно четкой гражданской позицией, честной и активной. Поэтому ее назначение не стало для меня неожиданностью. Не был уверен, что она реально станет лидером спортивного протестного движения. Наверное, недооценил Александру, но, как показало время, она может больше, чем от нее ожидают.
– Что насчет Скардино? Она не побоялась пойти против власти, в отличие от той же Дарьи Домрачевой.
– Надежда уехала из Беларуси, у нее ничего тут нет. Ее объективно нечем шантажировать, вот поэтому она и высказалась. Но, заметьте, сейчас она молчит, занимается семьей, своими делами. Вот такая у нее позиция.
А есть спортсмены, которые всегда были у кормушки, и уходить от нее они не захотели. Домрачеву связывают с Беларусью, например, родители, их благополучие, дом. Поэтому она и выбрала свою позицию. И в этом плане ее, наверное, понять можно. Хотя я в таких случаях не всегда могу убирать эмоции.
– Герасименя не побоялась выступить против режима, имея и дом, и родителей в Беларуси.
– Это уже зависит от характера человека, от активной гражданской позиции.
– Касалась ли вас при работе в госСМИ цензура?
– Конечно, какие-то вещи проговаривались на летучках, что нужно говорить, на чем нужно сконцентрироваться. Но у каждого журналиста есть внутри самоцензура. То есть журналисты, особенно те, что давно работают, сами понимают, когда и какие идеи можно протолкнуть, о чем стоит осторожно молчать.
Я могу, кстати, отметить, что наше радио жило беларусским языком. И не просто в эфире. Мы продвигали его в коллективе, с коллегами говорили именно на родном языке. Он активно культивировался.
– Вам указывали, о каких спортсменах можно говорить, о каких нельзя?
– Я говорил обо всех, говорил то, считал нужным. Да, мы могли получить по шапке, если развернуто давали комментарий Михаила Захарова, где через слово могла быть нецензурщина. Мы запикивали это, но получали нагоняй за то, что подставляли главного тренера сборной Беларуси. Но эта цензура доводилась до нас на нормальном языке, без наездов, все друг друга понимали. Даже разговоры о «Крумкачах», которых все поддерживали, не запрещались. Спорт старался быть подальше от политики.
– А как подавались спортивные мероприятия с участием Лукашенко?
– Давайте говорить прямо, что эти мероприятия к спорту отношения не имеют. И если ребята из спортотдела привлекались к освещению турниров, то их репортажи выходили в рамках обычных новостных выпусков, общественных программ. По сути, спортивное вещание с боем, но было избавлено от необходимости соприкасаться с этими мероприятиями.
– Насколько беларусский спорт сейчас вам интересен?
– После 2020-го эту часть жизни я отрезал от себя. За последние годы не смотрел ни одного футбольного и хоккейного матча, не знаю, на каких местах в рейтинге наши теннисисты. Мне незачем болеть за хоккейную сборную, за «Динамо», не вижу для себя смысла следить за футбольными командами в еврокубках. Не собираюсь быть каким-то образом причастным к этому. Да и после 2020-го слишком много людей испортили о себе мнение. Они в системе – и пусть там сидят. Ну а я не хочу ни видеть их, ни знать об их поражениях и победах.
– А когда вы работали на радио, рассказывали о неприятных для вас людях?
– Если была объективная возможность обойти в эфире темы, где говорилось о тех, кто мне неприятен, использовал эту возможность. Но никогда не заставлял это делать других. Например, мне и до 2020-го не нравилось говорить о [бывшем хоккейном функционере Дмитрии] Баскове. Понятно, что это за человек, как он попал на пост главы ФХБ. Но бывали случаи, когда даже мне не удавалось избегать участи соприкоснуться с этим человеком. Например, когда случались пресс-конференции, и мы давали их в эфир. Я тогда просто выполнял свою работу.
– Вы столько лет отдали работе в спорте Беларуси, сейчас отрезали это. Что ощущаете внутри?
– Нужно уметь идти вперед, видеть, что дальше. Ни спорт, ни книги, ни музыка – ничто не может заменить жизнь. И самое главное все-таки – это твои родные, близкие, друзья. В этой жизни столько непознанного, интересного – всегда можно спорт заменить чем-то другим. И, по-моему, очень глупо зацикливаться на чем-то одном – нужно развиваться.
Но при этом я точно знаю, что вернусь еще в беларусский спорт. Будет время – я приду на «Минск-Арену», увижу хороший хоккей, баскетбол.
– Откуда такая уверенность?
– Я моложе тех людей, которые сейчас у власти :).
– В какой роли вы вернетесь в беларусский спорт?
– Скорее, как болельщик. Очень надеюсь, что у меня появятся новые проекты, будут развиваться те, что есть, но с журналистикой, во всяком случае, с чистой, точно покончено.
– По-вашему, каким будет спорт в Беларуси к моменту вашего возвращения в него?
– Я почему-то уверен, что в будущем будет поддержка от людей, будет интерес. И люди будут заниматься спортом совершенно по-иному, нежели сейчас. Хотя восстанавливать и развивать спорт будет очень тяжело, на это понадобится время, и в каком он виде предстанет, когда я туда вернусь, сказать не берусь.
– Как вы относитесь к санкциям, применяемых к беларусскому и российскому спорту?
– Санкции – это всегда плохо, но в данном случае они направлены не против спорта как такового, а против тех, кто использует спорт в своих интересах и целях. Атлеты, если хотят, могут найти возможности выступать – за другие страны, за другие клубы. Просто об этом не нужно кричать заранее, а то можно ведь и в сапоги вместо хоккейных ворот.
– Некоторые спортсмены в Беларуси не устают повторять, что они не виноваты в войне в Украине, поэтому санкции несправедливы.
– Интересно, как эти люди будут смотреть в глаза остальным после окончания войны? Они пока этого еще не понимают. Впрочем, и остальные беларусы уже из-за войны пострадали, потому что нас еще долго будут колбасить за то, что делает режим. И это, к сожалению, неизбежно. Главное – найти в себе силы для продолжения борьбы и не убивать в себе беларусскую национальность. А то некоторые, уехав с Родины, начинают искать в себе польские корни, например, стыдясь того, что они беларусы. Мне страшно, что это может пойти дальше.
– К слову, вы не сталкивались в Польше и Грузии с негативным отношением из-за беларусского паспорта?
– От поляков и грузин нет. Но вот, например, в Грузии много украинцев, и они пробовали на меня наезжать, что-то говорили. Но у меня есть ответ на их претензии – напоминаю, что в 2020 году в Украине хвалили Лукашенко, не понимали, почему народ против него, пока беларусов закатывали в асфальт, торговали с ним, говоря, что не могут бросить выгодное дело. Теперь украинцы открыли глаза, но беларусов уже закатали в асфальт, мы не можем поддерживать Украину в той степени, в которой хотелось бы. И при этом мы волонтерим, воюем.
Украинцы меня после таких бесед понимают. Главное – это рассказывать. Нужно себя заставлять «людзьмі звацца» и другим не давать себя в обиду.
Фото: Фэйсбук Сергея Беркутова
