Tribuna/Футбол/Блоги/О духе времени/Санкции против хоккея справедливы, характер беларусов – на руку злу, силовикам Лукашенко надо к врачу. Как живет девушка-вратарь, которая добивалась отмены ЧМ-2021

Санкции против хоккея справедливы, характер беларусов – на руку злу, силовикам Лукашенко надо к врачу. Как живет девушка-вратарь, которая добивалась отмены ЧМ-2021

«Беларусская сборная – это просто отдельно существующая организация, которая совсем не представляет страну и общество».

Автор — Tribuna.com
31 октября 2022, 07:00
1
Санкции против хоккея справедливы, характер беларусов – на руку злу, силовикам Лукашенко надо к врачу. Как живет девушка-вратарь, которая добивалась отмены ЧМ-2021

«Беларусская сборная – это просто отдельно существующая организация, которая совсем не представляет страну и общество».

Телеграм-канал «О, спорт! Ты – мир!» продолжает серию разговоров о трансформации Беларуси. Своим мнением об идущих (или застопорившихся) процессах делятся известные спортсмены и яркие люди, связанные со спортом.

 

Минскую айтишницу Юлию Аббасову поклонникам спорта могут знать по двум причинам. Во-первых, она – заметная хоккеиста-любительница, ведь выбрала себе максимально жесткое амплуа, вратарское. Сейчас, живя в Латвии, она могла бы даже выступать в местном женском чемпионате, но есть отягчающие обстоятельства – и это не уровень мастерства.

Также Аббасова после выборов-2020 запустила петицию, адресованную Международной федерации хоккея, с призывом отменить беларусскую часть чемпионата мира-2021. Обращение собрало несколько десятков тысяч подписей, турнир в итоге был отменен.

Родину Аббасова покинула в августе прошлого года. В этом интервью она объясняет, почему санкции, наложенные на хоккеистов, – справедливы, рассуждает о том, что в Беларуси сыграло на руку злу, рассказывает, как поменялось отношение к беларусам в Латвии, а также называет причину, по которой силовикам Лукашенко стоит обратиться к врачам.

– Недавно Федерация хоккея Беларуси заявила, что проведет первый в истории кэмп женской сборной. Что думаешь по этому поводу?

– Если честно, не верю в усилия ФХБ, да и самой федерации не верю. Уже не раз слышала такое, что чиновники хотят собрать сборную, девочкам многое обещалось, они надеялись на какое-то будущее, а потом все вмиг схлопывалось – ничего не происходило. В итоге девочки были разочарованы, потому что их, по сути, обманывали. Мне бы очень хотелось, с одной стороны, чтобы в этот раз все получилось. Но, с другой, я не верю, что все-таки что-то сделают и это принесет какую-то пользу.

– Почему, по-твоему, сейчас снова все может не получиться?

– [Раньше] Я постоянно слышала, что в Беларуси женский хоккей никому не нужен, его не воспринимают, а люди, которые, по идее, должны быть заинтересованы в развитии, ничего не решают. Они, возможно, и хотят что-то делать, но им не давали толком финансирование, строили какие-то преграды. Наверное, если бы у ФХБ была реальная заинтересованность, то деньги бы нашли. На «Динамо», на кучу легионеров же находят средства.

Сейчас же, думаю, мы наблюдаем историю о том, как ФХБ банально хочет выслужиться перед ИИХФ. По-другому не могу [происходящее] охарактеризовать.

– Получится?

– Это будет зависеть от того, как будут развиваться события в Украине и в Беларуси в разрезе войны. Нужно понимать, что сейчас спорт, по сути, не играет большой роли. И в ИИХФ особо не будут смотреть, какие там усилия предпринимает ФХБ, пока в Украине идет война, пока в Беларуси такая политическая ситуация. Но наша федерация все равно будет что-то делать, как я сказала, в надежде выслужиться перед ИИХФ, чтобы, возможно, в будущем получить какие-то дополнительные деньги. Или, например, добиться частичного снятия бана со сборных. Не верю в добрые и искренние побуждения хоккейных чиновников Беларуси, не верю в их желание искренне развивать женский хоккей. Все такое популистское, направленное на получение какой-то выгоды.

– Кэмп будет проходить под руководством экс-хоккеиста Алексея Плотникова, он уже работал с девушками. Знакома с этим тренером?

– Да, более того, пару лет назад в Ивацевичах на базе одной ДЮСШ проходил сбор для девочек-хоккеисток, Плотников там проводил тренировки. Приглашались девочки и мальчишки из всей страны, из разных хоккейных школ, были дети разных возрастов. Я совершенно случайно узнала о том, что будет сбор, меня тоже пригласили туда в качестве вратаря. Это просто мастер-класс для девочек-энтузиасток, которые играют в хоккей. Причем все организовывали именно родители, которые искали лед, искали деньги для аренды. Чтобы было понимание, что в Беларуси все-таки есть девочки, которые хотят играть в хоккей.

Что касается Плотникова, то мне показалось, что он фанат своего дела. Видела, как он ставил девочек на коньки, как старательно все объяснял. То есть не просто выпустил на лед – и делайте, что хотите. А к каждому находил подход, с каждым ребенком занимался. Мне кажется, у него есть понимание специфики работы с девчонками. Он наверняка и сейчас сделает все хорошо, проведет кэмп, но поменяет ли это что-то в глобальном плане… Это не вопрос Алексея – будет сборная или нет. Тут все зависит от ФХБ, а в искренность намерений чиновников, как я говорила, не верю.

– Ты была среди тех, кто ратовал за санкции против хоккея Беларуси – в частности, инициировала петицию за отмену ЧМ (в итоге турнир забрали). Какие чувства ты сейчас испытываешь, когда белхоккей по-прежнему находится под санкциями?

– Считаю, это наша победа. Действительно, при том, что происходило в Беларуси и продолжает твориться, чемпионат мира не нужен. А санкции – это логично, потому что если спортсмены никаких образом не озвучивают свою позицию, то являются незримой массой игроков, главная задача которых – обелить режим. Тем же легионерам ничего не важно, кроме зарабатывания денег, они не думают о народе. Им неважно, что происходит в Беларуси. Плюс нужно сказать, что беларусская сборная – это просто отдельно существующая организация, которая совсем не представляет страну и общество.

И скажите мне, почему куча спортсменов вынуждены были уехать из страны и начинать свои карьеры и жизни заново, а хоккеисты ничего не поменяли, получают такие же деньги и по-прежнему молчат? Вы хотите мне сказать, что они бедные и несчастные? Ну, извините… Поэтому все справедливо.

– Почему даже в не самых благоприятных условиях хоккеисты молчат и не возмущаются?

– У многих работает принцип «а что я еще умею?» То есть они боятся потерять то, что есть, свои зарплаты в 400-500 долларов, потому что если останутся без хоккея, то никому больше не будут нужны. Мне почему-то кажется так. Это абсолютная неуверенность в своих силах, боязнь чего-то нового. Не нужно бояться того, что тебе нужно будет осваивать что-то новое. С этим страхом нужно бороться.

***

– За всем этим ты наблюдаешь со стороны, потому что погружена в латвийский женский хоккей?

– Не могу сказать, что так уж погружена. Просто тренируюсь с командой L&L из Риги. В структуре клуба есть и женский коллектив, выступающий в чемпионате страны (вот с ним как раз я тренируюсь), и мужские любительские команды. Плюс выступаю среди любителей, где в командах собраны и парни, и девушки.

– На профессиональный уровень не удалось пробиться?

– Нет, и дело тут даже не в хоккее. В Латвии беларусам просто запрещено быть частью профессионального спорта. То есть какой вид спорта ни возьми, туда запрещают заявлять беларусских тренеров или атлетов. Причем это решение на уровне министерства спорта, поэтому та же федерация хоккея Латвии не может не подчиниться. И мне приходится играть среди любителей.

– А была возможность заиграть в профессиональном чемпионате?

– Да, как раз за команду L&L, и меня готовы были брать, заявлять в чемпионат. Но при этом у меня оставалась бы основная работа – маркетологом в одной IT-компании. При этом появилась бы возможность заявиться в Балтийскую лигу женского хоккея, где играют команды из Литвы, Латвии и Эстонии.

Но в Латвии, как уже сказала, мне запрещено заявляться в профи. Появилась на горизонте Литва, куда меня предложили в одну из команд – там не было вратаря. К тому же в Литве таких жестких запретов для беларусов нет (хотя ограничения тоже существуют). Начальник команды поговорила с представителями местной федерации, там сказали, что пусть и я беларуска, но меня готовы взять, сделают исключение. Единственное, мне нужно иметь вид на жительство в какой-нибудь европейской стране. В итоге все застопорилось – оформить документы до ноября, когда стартует чемпионат, я не успею.

– А если доказать свою позицию – что ты против войны, против режима в Беларуси, пострадала от действий власти на Родине – могут сделать исключение в Латвии?

– Нет, здесь такого нет. Более того, в федерации рассказывали мою историю, что я не просто так уехала из Беларуси, что пережила в Украине, но ничего не поменялось. Как я сказала, федерация подчиняется законам, изданным на более высоком уровне, в министерстве. А там чиновники на уступки не идут.

Поэтому, если резюмировать, сейчас путь в профессиональный хоккей в Латвии для меня закрыт (по крайней мере пока действуют нынешние законы). Можно податься в Литву, но там необходим вид на жительство в одной из стран ЕС. Так что все достаточно непросто. Я подписала и письмо свободных спортсменов, и антивоенную декларацию – всем видно, какой я позиции. Но большие бюрократические машины работают медленно, иногда очень тупо. Все делают вид, что понимают ситуацию, но ничего сделать не могут.

– Получается, хоккея в твоей жизни стало поменьше?

– Нет, спорт столько же занимает времени, но вот мотивация уже не та. Льда хватает, тренировок много, можно заниматься индивидуально, но в один момент я все-таки решила переключить внимание на другую сторону хоккея – тренирую, по сути, более юных вратарей из своей же команды. Одна из девочек – моя бывшая одноклубница из харьковских «Пантер», мы с ней вместе играли в чемпионате Украины. В общем, я и сама тренируюсь, и провожу тренировки с вратарями на волонтерских началах. Нравится видеть, что девчонки прогрессируют, у них многое получается – от этого получаю драйв. Даже больше, чем от своих тренировок.

– Официально в тренерский штаб клуба тебя могут устроить?

– Нет, и снова же из-за паспорта. Закон запрещает найм любых специалистов из Беларуси и России в спортивные организации, участвующие в официальных соревнованиях.

Прекрасно понимаю, почему такое отношение, но, извините, если Россия – это одна история, страна начала войну, то Беларусь… Вся Европа видела, как мы боролись с режимом в 2020-м, как хотели все изменить в лучшую сторону. А сейчас оказалось, что все быстро об этом забыли. В Латвии это сильно чувствуется. Не говорю о людях (тут граждане видят разницу между Беларусью и Россией), а в первую очередь говорю о законотворчестве. Чиновники, по сути, приравняли две страны, хотя это же не так. В идеале, конечно, нужно рассматривать каждый случай индивидуально, но кто будет этим заниматься? А сам человек, который пострадал от этих законов, бороться с большой системой не в силах.

– А почему ты переехала именно в Латвию?

– Просто так получилось, все произошло совершенно случайно. Когда началась война, я отправилась во Львов. Пробыла там какое-то время, хотелось верить, что все вскоре закончится. Но время шло, и в итоге люди, которые играли в женском чемпионате Украины, позвали меня в Латвию. Они предложили свою помощь – я согласилась.

– Год у тебя получился жестким: уехала из Беларуси, в Киеве застала войну, вынуждена была срочно эвакуироваться, а в Латвии столкнулась с проблемами из-за гражданства. Что сейчас творится у тебя в голове?

– Очень разные мысли, все зависит от настроения. Иногда можно посмеяться от всего абсурда, который происходит, в другие дни может накрыть черное настроение, мол, все тлен, мир жесток и непонятен. В таких условиях просто нужно находить опору и настраивать себя на какие-то позитивные вещи. Честно скажу, я переживала из-за того, что не получилось заявиться в чемпионат Латвии, из-за других моментов, но потом просто осознала, что если переживать по любому поводу, можно окончательно уйти в депрессию и не выбраться из нее. Поэтому решила для себя жить по принципу «если закрывается одна дверь, то открывается другая». Просто нужно ее увидеть. Так что я переключилась на тренерскую работу. И воспринимаю это как некий вид волонтерства: помогаю другим, и мне от этого лучше.

– В моменты, когда силы на исходе, не думала, что зря уехала из Беларуси?

– Никогда таких мыслей не было и близко. И тут все зависит от внутренних ценностей человека. В Беларуси мне было невыносимо жить, потому что начала бояться своей тени, звуки в подъезде напрягали, не хотела поднимать телефон, если высвечивались незнакомые номера. Психика начала воспринимать жизнь не так, как нужно. И я решила, что лучше выйду из зоны комфорта (а Минск для меня являлся как раз зоной комфорта), но сохраню нормальный рассудок. Ну как можно жить, если бояться всего на свете, опасаться что-то высказать вслух, спеть какую-то песню, как-то пошутить? Мне было ненормально и некомфортно жить в Беларуси. Ну а когда читаю сегодняшние новости с Родины, понимаю, что там все, мягко говоря, неадекватно. Читаю, конечно, независимые СМИ, а на государственные даже не обращаю внимания. Мне не то, что неинтересно, просто не хочется в очередной раз ощущать и понимать, какой сюр творится в Беларуси.

– У тебя был триггер, побудивший к отъезду, или просто накопилось?

– Все накапливалось день за днем. Хотя были такие определенные моменты… Например выезжала на тренировку, а около дома стоял микроавтобус. Я писала ребятам: «Тут стоит бус. Есть вариант, что я не приеду к вам». И это ненормально! В итоге все внутри копилось, плюс я такой человек, что если меня что-то не устраивает, я не буду молчать. Приходилось сдерживать себя, а от этого становилось только хуже. В итоге уехала в августе 2021-го.

– Сразу в Украину?

– Да, и я нисколько не пожалела, что перебралась именно в эту страну. Даже несмотря на то, что в феврале началась война. Скажем так, это такие моменты, которые заставляют тебя понять, что на самом деле важно в жизни. Это все-таки здоровье, жизнь близких и родных, своя безопасность. Потому что то, что творилось весной в Украине, что происходит сейчас на оккупированных территориях, – это как раз тот самый холокост, голодомор, о которых мы читали в книжках по истории. И все это устраивает Россия, это зло. Мне, если сравнивать мою жизнь с жизнью украинцев, просто не на что жаловаться.

Помню, как девчонки, с которыми я играла в Харькове, писали в общей группе, как не могли сутками выйти из подвала, потому что их активно бомбили. В ледовый дворец, где мы играли, попала ракета. Мариупольский каток, совершенно новый, полностью разрушен. Да и весь город фактически стерт с лица земли. А у меня связано с ним огромное количество приятных воспоминаний. Приезжали на Кубок Азовского моря, гуляли по Мариуполю – это было какое-то волшебство. А сейчас города, по сути, просто нет. Страшно и больно.

– В Украине тебе было безопаснее и комфортнее, чем в Беларуси?

– Безусловно. Кстати, так как я переехала в Украину в середине августа 2021-го, застала парад Победы. Видела «Мрiю», которую российские войска уничтожили. Смотрела на украинцев и восхищалась, как они гордились тем, кто они есть, как они не боятся говорить то, что думают. Как они гордятся своей историей и культурой. Большой контраст с Беларусью. Поэтому мне в Украине было очень комфортно и свободно. Но из-за войны все-таки пришлось уехать…

– Не боишься, что война настигнет тебя и в Латвии?

– Нет. Даже если так вдруг произойдет, то снова уеду. Просто восприятие будет уже немного другое, не такое, как в Украине. Как говорится, тяжело переезжать только в первый раз, а потом уже все полегче.

– Есть мысли насчет того, вступит ли Беларусь полноценно в войну?

– Мне кажется, это такой момент, который может поменяться в любой день. Пропаганда, конечно, работает активно, но я очень надеюсь, что те, кому скажут идти в Украину, не совсем отбитые, у них есть понимание, что что-то не то.

***

– В Латвии ты работаешь в IT. Проблем из-за паспорта нет?

– У меня очень хорошая компания, не встречала в коллективе каких-то осуждений, косых взглядов. Люди адекватные, прекрасно все понимают. Плюс у нас в компании есть парень из Украины – с его стороны тоже никакого негатива. Более того, я вижу, что в Риге много машин с украинскими номерами, беларусскими – все друг с другом нормально взаимодействуют. Это на уровне политиков происходит что-то другое.

– Как себя чувствуешь в финансовом плане в Латвии?

– Наверное, в Минске зарабатывала практически столько же, но там были другие цены, другой порядок расходов. И казалось, что денег у тебя побольше. Тем не менее я предпочту получать меньше, но жить вне Родины, чем иметь много денег, но находиться [сейчас] в Беларуси. Да и вообще, мне кажется, после того, как на Беларусь были наложены санкции, огромное количество компаний уехало, люди покидали страну, работодатели не хотят идти в Беларусь. Вакансий в IT в стране намного меньше. Поэтому и деньги там, скорее всего, уже не те, что были пару лет назад.

– Насколько знаю, из Украины ты уезжала с одним рюкзаком, форму тебе пришлось покупать заново.

– Кое-что из амуниции мне все-таки переслали из Украины, ну а что-то пришлось докупать самой. И, если посчитать, то на все ушло больше полутора тысяч евро.

– Когда ты смотришь на Беларусь со стороны, проскакивают мысли о возвращении? Какой для этого должна быть страна?

– В первую очередь нужно сказать, что в Латвии я уже встретила очень много знакомых. Причем именно тех, кого и не рассчитывала здесь увидеть. Люди не планировали уезжать с Родины, но вдруг они оказались в ЕС. И вот когда смотрела на них, думала: «А что будет завтра, если наступит тот самый праздничный день, когда люди выйдут на улицы с шампанским и на границе образуются очереди из желающих вернуться?» Честно, я не знаю, что я буду тогда делать, когда наступит такой день. Да и что будут делать многие другие беларусы.

Мне кажется, тут можно ожидать несколько вариантов развития событий. Первое – действительно огромное количество людей вернется в Беларусь, они начнут строить страну заново, перестраивать всю систему. И Беларусь, все общество начнет переживать бурный рост. Второй сценарий менее оптимистичный. Многие вернутся, но для того, чтобы переварить все то, что оказалось убито за 30 лет, понадобятся десятилетия. А это долго и тяжело…

Да даже не за 30 лет. Можно говорить о полутора годах, когда Беларусь вдруг превратилась из обычной страны в центре Европы в соучастника войны. Причем к этому привела какая-то шайка людей у власти. Обычные люди к этому не имеют никакого отношения, они не виноваты. Как, к слову, и в России. Там тоже немало хороших людей, которые вынуждены бежать от режима, они не знают, что будет завтра, и не могут строить свою жизнь в существующих условиях.

Тяжело будет восстановить имидж Беларуси как страны, которая боролась за демократию, где в 2020-м вышли сотни тысяч людей, не согласных со сложившейся политической системой. За полтора года мы потеряли ощущение страны, которая борется с тоталитарным режимом. И сейчас нас на международной арене воспринимают, как страну-соагрессора. Приходится всем доказывать, что Лукашенко и беларусы – это совершенно разные люди.

– В Беларуси есть знакомые, которые хотят уехать, но не могут?

– Плюс-минус все уже уехали и не жалеют об этом. Есть парочка человек, которые до сих пор на Родине, но я не задаю им вопрос, почему они еще там. Значит, им так нормально, зачем их трогать. У кого-то дети, квартиры, работа – у всех свои причины. Не вижу смысла кого-то обвинять в том, что они, может быть, даже смирились с реальностью. Каждый сам для себя решает, как ему поступать.

– Тебе никто не говорит, чтобы возвращалась, потому что на Западе – плохо, как об этом говорят в госСМИ?

– Таких точно нет.

– По-твоему, за два года беларусы как-то поменялись?

– Тяжело сказать, потому что я давно не была в Минске. Если бы я была погружена в то общество, в ту страну, то могла бы более четко ответить на вопрос. Конечно, я слежу за события в стране, читаю новости, но вот что касается общества… Я помню беларусов, которыми они стали в 2020 году. Сплоченными, небезразличными к чужому горю. Поэтому я не знаю, поменялись они или нет. Те, с кем общаюсь, остались такими же.

– Сейчас нация по-прежнему сплоченная?

– Я думаю, что власти специально пытаются разобщить нацию, потому что тогда проще бороться с людьми. Помнишь, какие беларусы были в 2020-м? Это что-то такое единое, целое, масштабное. И бороться с таким обществом намного тяжелее. Но что сыграло на руку злу? То, что беларусы – слишком интеллигентная нация, слишком воспитанная. С воспитанными людьми злу бороться все же легче, даже если это большая масса. Ну а сейчас нацию еще больше и упорнее пытаются разделить.

Как это делается? Власти пытаются всем и каждому показать, что рядом с ними плохой человек, что ему доверять не стоит. Но я уверена, что среди беларусов много умных и образованных людей, которые понимают, что происходит на самом деле. Они это не кушают. Почему при этом молчат? Потому что понимают, что если что-то сказать, выйти и выразить свою позицию – ты просто сядешь в тюрьму. Кому от этого станет легче? Может, только твоей совести. Но в глобальном плане ничего не поменяется.

– Ты понимаешь людей, которые находятся в Беларуси и молчат?

– Конечно, именно понимаю. Были сотни тысяч не молчащих, и это не дало желаемого результата. А отдельные истории, отдельные люди не могут бороться с черной системой, которая выстроена в Беларуси за 30 лет.

Мне недавно кто-то из знакомых написал такую фразу: «Юля, мы были такими наивными в 2020 году. Надеялись, что у нас что-то получится…» Но потом люди приходят к понимаю, что, наверное, если бы нам все-таки удалось свергнуть режим, на границу сразу же приехал Путин, его «Росгвардия». И у нас было бы то же самое, что сейчас происходит в Украине.

– Что может стать триггером для того, чтобы народ в Беларуси снова высказал свое мнение и даже, возможно, вышел на улицы?

– Не готова сказать, потому что это будут фантазии. Война не стала [таким триггером]. Что еще нужно? Чтобы ракеты полетели на Беларусь? Не знаю.

– Есть в твоем окружении люди, которые были за перемены, но поменяли взгляды?

– А такие люди вообще существуют :)?

– А те, кто был за власть, но сейчас за перемены?

– В моем окружении таких людей нет. Но был один забавный случай. У моих друзей был стопроцентный ябатька, который, условно говоря, писал письма любви ОМОНу. Но на одном из митингов его забрали вместе с другими людьми, дали 15 суток. Так вот этот ябатька вышел на свободу абсолютным оппозиционером. Он прошел через машину режима и поменял взгляды на 180 градусов.  

– Есть среди твоих знакомых те, кто разочаровался из-за того, что не удалось достичь цели в 2020-м?

– Я бы не говорила о разочаровании. Скорее, появилось понимание, что мы, обычные беларусы, хотели добра и справедливости, и даже не могли предположить, что встретим такое жестокое сопротивление. И сейчас, как маленькие дети, удивляемся: «Ну как так?!»

– У тебя есть ответ на этот вопрос?

– Как бы жестко это ни звучало, но я считаю, что сегодня добро должно быть с кулаками. Может, это странно звучит от девушки, но мир так устроен. Если тебе не нравятся какие-то правила в игре, это не значит, что они перестанут действовать по твоему желанию. Нельзя принципы гуманности, понимание о добре и зле переносить на мошенников, на людей без принципов. Слабое место интеллигентных и добрых людей, к которым я отношу беларусов, это надежда на то, что «ну, вот он же сейчас поймет, все увидит». Это просто наивность.

– Беларусы по-прежнему наивны?

– Опять же, тяжело говорить, потому что я не в беларусском обществе, которое находится именно на Родине. Чтобы ответить на вопрос, нужно быть именно там. Я просто надеюсь, что кто хочет разбираться в ситуации, тот это делает, несмотря на какое-то влияние режима.

– Пропаганда на беларусов действует?

– Если честно, я сама недооценивала влияние телека на людей и того бреда, который там показывают. Людям реально промывают мозги. Но из моих родных телевизор смотрит только бабушка. На нее пропаганда работает сильно, поэтому я предпочитаю с ней на многие темы не говорить, не спорить. Это бесполезно. Человеку много лет – нет смысла переубеждать.

Что касается меня, то я очень давно не смотрю телевизор – мне просто не нужна эта вещь. Если я хочу что-то узнать, то почитаю информацию в разных источниках, проанализирую. Плюс общаюсь с разными людьми, которые в школе хорошо учились, которые умеют и хотят думать. И они понимают, что если есть белое, то оно именно белое, а не черное. И общение с такими людьми наиболее полезно.

– На тех, кому пропаганда промыла мозги, власть и держится?

– Власть держится на огромном количество силовиков, система которых выстраивалась десятилетия. Что касается пропаганды, то, конечно, люди с промытыми мозгами играют роль в том, что власть держится. Однако феномен 2020 года показал, что все равно большое количество людей в регионах понимает, что они живут плохо, пусть по телевизору и говорят, что они живут в лучшей стране мира. Так что я бы не сказала, что власть держится только на промытых мозгах. В первую очередь – на силовом блоке.

При этом я никогда не понимала, что движет людьми, которые верят телеку. Наверное, какая-то зашоренность, психологические страхи, боязнь высунуть голову и посмотреть по сторонам, увидеть, что есть еще жизнь, причем зачастую более интересная и комфортная. Не знаю, что движет людьми, которые за зарплату в 400 долларов готовы идти на все: подписать провластное письмо, посетить митинг, написать какой-то донос. Когда люди говорят, что им угрожали снятием премии, если они такое не сделают, у меня сразу возникает вопрос: а что, у вас такая большая премия? Называются совершенно смешные цифры. Так что тогда движет этими людьми? Вообще не понимаю.

Наверное, очередное влияние пропаганды, которая из года в год учит, что зарплата в 400 долларов – это хорошо, это стабильность. И в итоге человек погружается в те реалии, которые ему обрисовывают, думает только о том, как прокормить себя и семью на эти 400 долларов. Конечно, часть людей все-таки каким-то чудом открывает глаза и уезжает из Беларуси, живет лучше, но многие остаются в своем зашоренном мире, и пропаганда как раз рассчитана на таких. Для них главное в жизни – чарка и шкварка. А если что-то и плохо, если ты мало получаешь, то в этом виноват кто-то другой. В этом убедила пропаганда.

– Сейчас в покаянных видео часто заставляют задержанных называть свои зарплаты. Для чего?

– Это какая-то дичь. Но я не смотрю эти видео, потому что не хочу оказывать услугу тем, кто их снимает. Мне достаточно пересказов от людей, которые их посмотрели. Почему заставляют говорить о зарплатах? Вообще, для меня непонятная вещь. Чтобы показать, что люди, зарабатывающие хорошие деньги, – плохие? В нормальном цивилизованном обществе круто, когда человек может много зарабатывать, когда он при этом успевает донатить, заниматься волонтерскими проектами. А в Беларуси все совсем по-другому… Наверное, силовиками, режимом движет чувство зависти к тем, кто успешен. Или просто это отражение комплексов, потому что ты менее успешен, зарабатываешь свои 400 долларов и на большее не способен.

Нормально, когда ты желаешь успешному человеку процветания, радуешься за него. Ведь, объективно, чем больше в стране успешных людей, тем лучше жизнь всех в принципе.  Идет развитие общества, уровень жизни поднимается. Но в Беларуси силовики и представители режима страдают психическими расстройствами, связанными с завистью к успеху других. Этим людям нужно обращаться к врачам.

– Помнишь, были еще видео, когда силовики заставляли говорить людей о своей нетрадиционной сексуальной ориентации? Какие цели тут преследуются?

– Тут мы вернемся к стремлению властей разделить общество, нацию. Несмотря на все разногласия, в 2020-м люди объединились – режиму стало тяжело бороться с обществом. Что было потом, мы все знаем. Начали обвинять в том, что айтишники, получающие хорошие деньги, на самом деле плохие, хотят уничтожить страну. Помусолили эту тему – айтишники разъехались. Режим начал искать новые способы разъединить нацию. И нашли в том, что, оказывается, есть еще люди нетрадиционной сексуальной ориентации, и они тоже хотят навредить стране. Мол, посмотрите, какие вот змагары.

Мне кажется, покаянные видео направлены в первую очередь на недалеких и не совсем умных людей, у которых должна сформироваться общая картинка: змагар – это вот такой вот (непонятно как много зарабатывает, да еще и нетрадиционной сексуальной ориентации). Фашисты же в свое время как рисовали евреев в своих книгах? Толстые, богатые, зажравшиеся и часто пристающие к бедной немецкой фрау. Все для того, чтобы создать представление, что евреи – это плохая нация, которую надо просто уничтожать. И сейчас используется точно такой же прием – нарисовать картинку людей, не согласных с режимом. Мол, если ты не с нами, значит, ты вот такой.

– Это действует на общество?

– Я не знаю, как это может влиять на нормального человека. А об остальных, кто подвержен пропаганде, мы уже поговорили.

– По-твоему, беларусы толерантны, в том числе к представителям ЛГБТ?

– Толерантность есть, но тут нужно смотреть на разные социальные слои. Что имею в виду? Толерантны умные и образованные люди, которые в большинстве своем много путешествуют, видят, как устроено другое общество, другие страны. У таких людей нет шаблонного мышления, они не живут в своем узком мире. Образование – это гарант нормального общества, толерантного. Должно быть логическое мышление, понимание, что бывает по-разному. Ну а есть еще и другая часть общества, которая не хочет смотреть по сторонам. Вот она как раз и лишена толерантности.

– По-твоему, беларусы готовы выбирать руководителей городов, областей, или нужно оставить все, как сейчас, когда такие вопросы решает один человек?

– Знаешь, я до 2020-го активно в жизнь Беларуси не включалась, а потом все же начала. И поняла, что если не включаться, то может произойти то, что мы наблюдаем по истечении почти 30 лет. Если отвечать на вопрос, то, наверное, часть беларусов все-таки готова выбирать, некоторые точно хотели бы попробовать. Главное – дать возможность, которой пока нет.

– Беларусь сейчас является единственной страной в Европе, где разрешена смертная казнь. В новой Беларуси на нее нужно ввести мораторий?

– Такой тяжелый вопрос… Я читала, кого в Беларуси казнили. И некоторые – это действительно страшно, я бы не хотела, чтобы подобные граждане жили в нашем обществе. Когда мне задают вопрос о моратории на смертную казнь, я не могу на него быстро ответить. Какую вы предлагаете альтернативу? Держать людей по 40 лет в одиночных камерах? Но давай подумаем, какого наказания заслуживает мужик, о котором я недавно читала: он в Беларуси убил работницу почты, поджог здание, а украл тысячу рублей. Это очень дико. Так что тут нужно еще подумать о смертной казни и моратории.

С другой стороны, хватает судебных ошибок, когда люди совершают не настолько страшные преступления, а их приговаривают к расстрелу. Или вовсе осуждают невиновных. В любом случае в этом вопросе нужно более глубоко разбираться.

– С чего начинать строительство нормальной Беларуси?

– С того, что выпустить Машу Колесникову :). Мне бы очень хотелось, чтобы в Беларусь вернулись наши талантливые айтишники. Ну а дальше все общество будет строить ту страну, в которой оно хочет жить.

Фото: из личного архива Юлии Аббасовой

Другие посты блога

Все посты