Владимир Волчков: «Мы подходим к финишной прямой по созданию национальной теннисной академии»

Занятие Владимира Волчкова проходит безумно бодро. Он постоянно в движении и беседах. Опытный Дмитрий Жирмонт и юный Иван Лютаревич слушают наставника, открыв рот, как 12-летние дети. Капитан мужской сборной хоть и сказал, что помолчит три минуты для концентрации спортсменов, уже через 60 секунд сделал подсказку «Почувствуй сам, что вошел в удар». А в конце тренировки заключил: «Ну, молодцы, Федерреру бы понравилось». Но в интервью Владимир ведет себя скорее как заместитель директора по основной деятельности учреждения «РЦОП по теннису», а не простой тренер Володя Волчков.

Топ-100, Сашурин, 85 процентов

– Тренировка прошла со знаком плюс. Все хорошо. Активно поработали на технику.

– Вы как-то сказали, что теннисист должен ворваться в топ-100 уже в 19 лет, в 23 года это делать поздно. Для чего вы так активно работаете с Дмитрием Жирмонтом, которому 25?

– Знаете, есть ситуация, в которую меня пригласили. И я как профессионал должен делать все, что в моих силах для того, чтобы настроить качественный тренировочный процесс. Сегодня у нас такая задача – сохранить ребят от 22 до 25 лет, и сохранив их, мы решаем вторую задачу – готовим среду, в которой мы можем работать с резервом. Мы много лет теряли ценные кадры. Очень часто были случаи, когда люди бесследно уходили из тенниса, и оголяли тылы во всей системе. Поэтому нам надо больше профессионалов хотя бы уровня топ-300. Мы даем им шанс поработать в новой системе, пусть они выкладываются на всю катушку. И если они останутся в теннисе, то будут работать с другим пониманием. За последние 20 лет в Беларуси только уменьшалось количество людей, которые осознают, что такое спорт высших достижений. Это надо исправлять.

– Что именно?

– Сегодня нам надо организовать качественный тренировочный процесс. Люди, которые физически и умственно смогут его освоить, они безусловно начнут подыматься в рейтинге. Я могу это подтвердить нашей парой – Саша Бурый и Сергей Бетов взялись за голову, пересмотрели подходы к теннису, и уже сегодня стучатся в топ-100. Да, это не колоссальный уровень одиночек, но и этого у нас никогда не было.

Если мы парней 23 лет подведем как можно ближе к элите, это покажет нам, что мы на верном пути. И рядом тренирующуяся молодежь поймет, что так нужно работать и делать. И те, кто будет правильно подходить к работе в 18, однозначно получат шанс стать топовыми спортсменами.

– Вы часто повторяете, что в последние годы мы теряли много талантов. В чем заключались основные проблемы белорусского тенниса?

– Мое мнение может расходиться с позицией других людей. Но я считаю, говорить о том, что мы подготовили в последнее время много людей, – неправильно и некорректно. Людей чисто белорусского продукта у нас двое – Надежда Островская и Настя Екимова. Все остальные на этапах становления проходили стажировку за рубежом и в самый чувствительный момент карьеры правильно восприняли подходы к тренировочному процессу. В моем понимании два человека – это ничтожно мало.

Да, база у нас небольшая. Но она есть, у нас есть ресурсы, а результат нет. Значит, эти ресурсы использовались не по назначению. Другого объяснения для себя не нахожу. Нашей стране нельзя жаловаться на таланты. У нас всегда были хорошие дети. Но в неправильно поставленных условиях не развивались ни тренеры, ни спортсмены. Как следствие, возникли провалы в нашем виде спорта. Это и была главная проблема  белорусского тенниса. 

– Реально ли ворваться в топ-100, тренируясь исключительно в Беларуси?

– Теннис имеет свою специфику. В любом случае 25 турниров надо играть за границей. Так или иначе, с точки зрения логистики иногда удобнее иметь базу в Европе или США, чтобы меньше летать. Тем не менее в Беларуси нам надо решать один главный вопрос – из талантливых юниоров сделать спортсменов рейтинга первых 150. Когда человек подходит к этому рубежу, он уже начинает формировать собственную команду специалистов. Наша же задача этим юниорам помочь состояться как профессионалам здесь, в Минске. И те усилия, которые прилагаются и председателем теннисной федерации, и директором РЦОП Александром Найденко, идущего навстречу по всем вопросам, возникающим в процессе организации тренировок, и государством–в целом помогут нам сделать это.

Теннисная база расширяется, идет речь о создании закрытых земляных кортов. Если мы сохраним эти правильные тенденции, мы сможем растить и игроков топ-100. Самое главное – избегать тяжелых потрясений и сохранять положительные моменты.

– Какие?

– Первое, как я уже говорил, использование ресурсов по назначению. Сегодня на базе РЦОПа мы собрали сборные команд. Все они обеспечены кортами. У нас есть возможность каждому играть каждый день не более двух человек на корте. У нас собраны практически все лучшие тренеры. Мы собрали примерно 85 процентов тренерского потенциала Беларуси и 100 процентов лучших юниоров на одной базе. Это и есть главный положительный момент.

– Еще?

– Мы серьезно пересмотрели подходы к физической подготовке. Федерация тенниса постоянно проводит курсы. К нам приезжают лучшие мировые теоретики. Вот недавно был бакалавр физических наук и главный специалист Академии тенниса по ОФП Алекс Куэльяр. Мы постоянно обогащаем себя знаниями. Но ставку сделали, прежде всего, на белорусов. Главным специалистом по функциональной подготовке будет Вадим Сашурин. Это легенда нашего биатлона. Меня искренне радует глубина познаний этого специалиста. Это спортсмен, который все эти нагрузки пропустил через себя. Он прекрасно знает, как они проходят через человеческий организм. Я не встречал такого мастера, который так умело работает с информацией, получаемой из биохимии.

Еще в национальной команде будет трудиться Юрий Моисевич, который долгие годы был одним из старших тренеров резерва по легкой атлетике. Это он готовил меня, когда я выигрывал юниорский Уимблдон и делал первые шаги до рейтинга 200. Мы с ним много работали, пока я не стал уезжать за границу. Это проверенный человек. Мои спортсмены занимаются под его руководством, и я не нарадуюсь на тот прогресс, который они совершили. Не у всех еще есть результаты, но успех в становлении физических качеств просто налицо. Многие, наконец, сформировали мышечный корсет. Этих два человека, которые, мне кажется, могут поднять с колен слабое звено наших игроков – физическую подготовку.

У нас еще есть несколько наработок со спортивной медициной. Дай Бог, чтобы они срослись. После этого мы закроем нашу систему. У нас уже закуплены лучшие тренажеры. Оборудованы условия для прыжковых и беговых занятий прямо на РЦОПе. Мы подходим к финишной прямой по созданию национальной теннисной академии. Этого не было.

Нам бы еще хорошую погоду, а то у нас постоянно случаются провальные весенние сезоны. Из года в год так происходит. Вся Европа начинает работу на улице уже в марте, мы только в мае. Именно поэтому в начале лета мы вылетаем в трубу. Но уже идет речь о создании закрытых земляных кортов, так что мы все исправим.

Шакутин, Азаренко, четыре путевки

– Вы много хвалите нынешнего председателя федерации тенниса Александра Шакутина. Что он принципиально изменил?

– Я скорее констатирую те вещи, которые вижу своими глазами. Последние три месяца, несмотря на все бизнес-дела, он каждую субботу на кортах. Человек такого уровня с колоссальной занятостью все-таки находит время жить спортом. Для меня это главный показатель. Мне есть с чем сравнить. С уверенностью заявляю, это первый человек, который много времени проводит не в кабинетах, беседуя с тренерами, а своими глазами прямо на кортах видит, как здесь все происходит. Постоянно задает вопросы. Зачастую они очень неудобные и для спортсменов, и для тренеров. Он создает то напряжение, которое нам так необходимо.

Перед тем как приступить к реорганизации, Александр Васильевич объехал ведущие теннисные академии мира, чтобы посмотреть, чего не хватает нашей стране. У него на руках огромное количество статистики о теннисе. Он пропустил такое количество информации, которая просто исключает профанацию с его стороны.

Именно он участвовал создании лучшей базы у нас. Мы смело можем говорить на одном языке, отдаем отчет, где находимся. Это одно из важнейших условий роста. Ни для кого не секрет, что зачастую верхушка живет сама по себе, и простым спортсменам нельзя до нее достучаться со своими просьбами. А тут 12-летние спортсмены и их родители имеют к Шакутину прямой доступ. И он всегда открыт. Мне больше нечего требовать. Я только чувствую высокую меру ответственности, чтобы оправдать те ожидания, которые на меня возложили как сугубо теннисного человека.

Я разделяю все принципы Шакутина. Мы друг от друга должны требовать просто невозможного и тогда получим максимум. Надо целиться в звезды, чтобы приземлиться просто в хорошем месте. Перед нами стоят слишком высокие цели. Все очень серьезно.

– Что такое слишком высокие задачи?

– Есть министерский план, который мы обязаны выполнить. Наша задача – обеспечить четыре лицензии на Олимпийские игры и завоевать там одну или две медали. Конечно, это все непросто. На фоне успеха в Лондоне сделать это еще сложнее. Тем не менее, эти задачи никто не отменял. Мы делаем все возможное, чтобы и резерв подтянуть, и сохранить всех игроков, которые имеются. Понятно, что у Вики Азаренко идеально организованы все тренировочные процессы. Нам туда даже не стоит вмешиваться. Наша задача – готовить других спортсменов. Еще обеспечивать необходимой опекой Макса Мирного, помогать Оле Говорцовой, подготовить парников. Но нужен и резерв, ведь Олимпиада в Рио далеко не последняя. У нас большое количество спортсменов, которых нужно подводить к новым стартам.

К сожалению, сегодня я вижу, как во многих видах спорта отжимается резерв, вычленяются звезды и на них делается ставка. Это неправильно. Если мы не будем заниматься 16-летними ребятами, мы уже через несколько лет окажемся в красивом кафтане, но без порток. Меня эта ситуация не устраивает. И философия «Халиф на час» редко срабатывает, поэтому мы и создаем сборные. У нас восемь команд по шесть спортсменов. В итоге 48 человек, о которых и говорил президент государства. Он ставил задачу собрать 50 лучших спортсменов под одной крышей.

– Если выполнить установку на четыре олимпийские путевки, то это означает, что в Рио появится новая фамилия по сравнению с Лондоном.

– Давай быть реалистичны в этом вопросе. У нас есть реальный шанс завоевать путевку в паре. Это сделают Саша Бурый и Сергей Бетов. Впереди у нас еще два года. Там можно дойти до рейтинга первых 40. Мое мнение, мы в состоянии сохранить Макса и подготовить ему кого-то в паре. Конечно, хотелось, чтобы начал серьезно реализовываться Егор Герасимов. Я очень верю в Сашу Соснович. Эти ребята рейтингом показывают свою состоятельность. Никто не сбрасывает со счетов и Вову Игнатика. Я во всех верю. И со всеми просто в отличных отношениях.

Шарапова, интеллект, респект

– Правильно я понимаю, что вас вернул из России Шакутин?

– Да.

– Какие он нашел аргументы?

– Только своим искренним и неподдельным энтузиазмом. До приезда я находился в хорошей ситуации, меня полностью устраивала моя работа. Был спарринг-партнером и тренером-ассистентом Маши Шараповой. Мне доверяли хороший серьезный кусок работы. Я обогащался опытом, формировал свое имя. Но когда Александр Васильевич звонил мне в США и убеждал, что мы сможем в Беларуси совершить большое дело, я загорался. Конечно, не последнюю роль сыграло, что я вырос в Минске. Я каждой клеточкой своего организма переживаю за ситуацию в белорусском теннисе. Мне хочется здесь быть и жить. Я люблю здесь находиться. Сейчас в замечательном месте, в лесу строю себе деревянный дом. И когда у меня появилось хорошее предложение на родине, я с радостью его принял. Конечно, на нашем пути количество негатива зашкаливает, но я это свожу на белорусский менталитет. Ну это нормально. Такое есть везде. Я-то знаю, как здесь все отлично организованно, как рады спортсмены, как мы все здесь прогрессируем.

– Как вы расстались с Машей Шараповой?

– Сразу замечу, я подписывал договор о том, что публично не могу обсуждать спортсмена такого уровня. Это важный момент, который оговаривался при заключении контракта со мной. Но одной из причин было здоровье. Мне начал болеть локоть. Пытался лечиться. А тут еще предложение из Беларуси... В итоге все сложилось так, что я здесь. Но я благодарен господу, что у меня была возможность поработать в отличной команде и на очень высоком уровне, с таким классным специалистом, как Томас Хогстедт, и таким великолепным игроком, как Мария. Удивительные люди. Каждый профессионал своего дела.

– Какие черты характера Шараповой помогли ей ворваться в топ-3?

– Трудолюбие. Смелость. Талант. И, главное, интеллект. На таком уровне выступают только незаурядные люди. Мне кажется, ум должен быть на первом месте.

А еще у Маши до сумасшествия положительные родители. Очень деликатные, интеллигентные и умные. Отец Марии просто человечище. Он через себя пропускает все жизненные моменты Маши. Мы с ним много общались. Он и в тренировочном процессе часто принимал участие. Выражаю респект ему. Это мои главные впечатления от работы с Машей. Но, повторюсь, у нас был договор о неразглашении тонкостей нашего сотрудничества. 

Мирный, Кубок Дэвиса, Viber

– Когда вы в последний раз виделись с Максимом Мирным?

– На Кубке Дэвиса в Молдавии. Ну потом еще в Минске несколько раз встречались. У нас с Максом очень теплые отношения. Поддерживаем постоянный контакт. Даже когда мы далеки, кажется, всегда рядом. Где-то по Viber перепишемся, смску скинем. Виделись вроде бы и давно, а кажется, только что. Но мы ценим время друг друга. Стараемся списываться по делу. Макс – большой профессионал. Он много помогает нам. Иногда сам просит помочь с массажистом съездить на соревнования.

– Сколько раз в неделю вспоминаете на тренировках победы в Кубке Дэвиса?

– Ну, бывает... Молодые члены команды часто говорят об этом, мы поддерживаем беседу. Стараемся говорить конструктивно, не просто ностальгировать. Пытаемся из накопленного опыта найти решение какой-то проблемы. Просто все эти мужские разговоры, как правило, ведутся на соревнованиях. Невозможно не вспоминать свои успешные выступления. Главное – идти дальше.

– Что делает Мирный на благо белорусского тенниса?

– Макс очень много общается с молодыми спортсменами. Еще он мне очень помогает в работе с парными игроками. В начале каждой недели интересуется нашими делами. Если надо, он молодым и пистона хорошего вставляет. Еще Макс очень общительный и открытый. Ему можно задать вопрос, и он будет отвечать на него минут 15. Спортсменам остается только слушать, запоминать и использовать это. Действительно, уникальный спортсмен.

P. S. После беседы Владимир спешно отправился играть в футбол с молодыми теннисистами.

Фото: Александр Абдулхаков / Tennis.by