Николай Рындюк: «В Узбекистане обещают, но не платят, как и у нас»
Главный пилигрим белорусского футбола рассказал Offside.by о своих путешествиях.
Главный пилигрим белорусского футбола рассказал Offside.by о своих путешествиях.
— Официально вы являетесь игроком «Сморгони», но собираетесь стать главным тренером команды. Завязываете с игровой карьерой окончательно?
— Скажем так, поступило такое предложение, и я дал согласие. Если бы сейчас не было проблем c деньгами, организации, то я с чистой совестью повесил бы бутсы на гвоздь и занимался тренерской деятельностью. Придется сейчас смотреть, с какими игроками надо будет работать, кто будет играть, какие будут зарплаты, какой бюджет. Поэтому возможен вариант, что я буду играющим тренером.
— Из-за чего возникли проблемы?
— В городе поменялось руководство. Люди не так поддерживают футбол, не так относятся. Сейчас такая экономическая ситуация в стране, из-за нее многое не получается. В том числе и футбол от этого страдает.
— Уже встречались с новыми управленцами?
— Постоянно на связи с директором клуба. Он ходит по кабинетам, общается. На следующей неделе должна быть встреча с губернатором области, мэром Сморгони. И от этих разговоров будет многое зависеть (беседа состоялась 14 января – Offside.by)
— Недавно появилась информация о том, что клуб вообще перестанет существовать.
— На данный момент говорить об этом нет смысла. Клуб будет существовать — это точно. Вопрос в том, каком виде? С какими деньгами и с какими футболистами? Сейчас команда живет плохо. Нет ясности, определенности. Вся экономика падает. Возможны разные варианты. Может быть, придется выставлять молодежь, которая будет получать два-три рубля. Каждый человек будет выбирать сам. Будет у кого-то предложение — мы не станем противиться уходу. Если их не будет — то футболист останется за те деньги, которые предложат. Нам могут оставить прошлогодний бюджет, тогда команда будет бороться за высокие места. Урежут в два-три раза — и «Сморгонь» будет состоять из молодых и перспективных ребят. К ним добавим несколько опытных футболистов. Ведь люди, которые раньше добивались результата, не захотят играть за три миллиона.
— Информация о возможном распаде, кажется, появилась от фанатов.
— Да, есть люди, которые переживают за «Сморгонь», ходят, пробивают что-то, пытаются помочь. Радует, что есть неравнодушные.
— Что это за люди?
— Работают кто где. Факт в том, что в Сморгони кроме футбола ничего нет. Нельзя жителей города еще и этого лишить. Надо понимать, что футбольный клуб — это растраты для предприятия, города и области. С другой стороны — это социальный проект. И когда приходят выходные, люди идут на футбол, получают разрядку, эмоции, болеют. При этом команда из года в год добивалась результата, поднималась все выше и выше. Мне кажется, руководству надо подумать об этом. Клуб должен существовать.
— Уход Семена Шапиро отрицательно сказался?
— Да, сколько я разговаривал с людьми, все говорят, что многое зависело от губернатора. При нем всем видам спорта было уделено внимание. Спортсмены добивались результатов. У «Немана» многое не получалось, конечно. Но все зависит от руководящих людей: либо они поддерживают спорт, либо нет.
— В вашем случае так и получается?
— В данный момент власть имущие, скажем так, поддерживают не так, как это должно быть в моем понимании. То есть у меня немного другие взгляды на эти вещи. Но я надеюсь, что чиновники еще дойдут до спорта. Сейчас со всем разберутся, и все устаканится.
— Как вам поступило предложение возглавить команду?
— Во-первых, в «Сморгони» я уже практически три года. В первый год клуб мне оплачивал обучение на тренерскую категорию Б. Это было указано в контракте. Но пришел новый директор и категорически не захотел работать со старым тренером. Рассматривали несколько кандидатур на пост наставника, в том числе и мою. Мне предложили — я согласился. Был к этому готов, шел плавно к такому решению. Стало понятно, что если меня назначат главным тренером, это будет адекватно.
— То есть планируете дальнейшую жизнь связать с тренерством?
— Да. Я всю жизнь в футболе, хотелось бы и остаться в нем. Думаю, должно получиться. Люди, которые меня знают, что мне хватает организаторских способностей, харизмы, авторитета. Я вижу в себе тренера. Посмотрим, как дальше будет. Сейчас мне нужно набираться опыта, общаться с людьми. Думаю, стать тренером в команде Первой лиги — это нормальное начало карьеры. Дальше все будет зависеть от меня.
— Пока играли, были в команде на правах «дядьки»?
— Ну да. Мог и напихать кому-то, и покричать в перерыве. Могу доктору по уху дать (смеется). Но я чувствую меру. Знаю, на кого надо можно повысить голос, кого надо похвалить. Здесь хватает психологических моментов. Такие эмоциональные всплески могут быть полезны команде. Если вспомнить все случаи, когда я с кем-то ругался — с главным тренером Батюто, еще с кем-то в раздевалке — то следующую игру мы обязательно выигрывали.
— И с тренером ругались?
— Да, всякое бывало. Мог что-то ему высказать, он — мне. Рабочие моменты.
— Какая база у клуба?
— Обычная. Много в интернете сказано про садик этот. Одно крыло детского сада действительно отведено под базу. Да, зданию нужен ремонт. Но на данный момент там есть все условия: отопление, стирка, холодильники, пища. Игровое и искусственное поле рядом, в десяти минутах ходьбы. В Первой лиге у «Сморгони» не самые лучшаяие, но и не худшая инфраструктура.
— То есть вас удовлетворяли условия на базе?
— Да, вполне. У нас такой режим, что приезжаешь и 4-5 дней находишься на базе, 2-3 дня — в Минске. Так что ничего страшного. Я вообще бывал на разных базах. Начиная от московского «Локомотива» и заканчивая узбекской командой, где база в пустыне.
— Какая в Москве была?
— Новую я еще не застал, но предыдущая, которую я видел, была на очень высоком уровне. Но это другая страна, где крутятся абсолютно другие деньги. Там все на порядок выше.
— Что в Узбекистане?
— Тоже своеобразная страна. Продолговатая географически. Можно тысячу-полторы километров на выезды добираться.
— На самолетах летали?
— На автобусах добирались. Сначала до Ташкента, там пересаживаешься на такси и едешь в долину. Семь-восемь-десять машин едет. Потому что в долину, где находятся базы некоторых команд, автобусы не ездят.
— Не интересовались у руководства — почему?
— Такси было дешевле (смеется).
— Каково оглядываться на карьеру футболисту, который сменил 19 клубов?
— Да нормально все. Так складывались обстоятельства. Может быть, в силу характера так сложилось. Я подвижный. Не могу долго где-то находится. Сейчас с опытом пришло понимание: просто не мог усидеть на одном месте. Первый год играл хорошо, а на второй-третий всегда случался спад. Давал себе поблажку, не хватало характера. Приходилось уезжать в чужую страну, делать себе новый вызов и доказывать заново, что я — футболист. Так практически все карьеру происходило. Уехал в Россию — что-то не пошло, но пробился через сборную и уехал в Турцию. Там в силу характера тоже не усидел и уехал обратно в Беларусь. И так происходило на протяжении всей карьеры.
— В Турции вас обманули: не давали играть и не платили деньги.
— Да. Могу дать совет ребятам, используя свой опыт. У меня была прописала сумма денег за год, но не было графика выплат. А его должны прилагать к контракту. Например, в январе столько заплатят, в феврале — столько. А без графика тебе могут целый год не платить, а 31 декабря отдать всю сумму. Фактически клуб был прав. На следующий год ты опять будешь ходить и спрашивать «Где зарплата?». А тебе захотели — кинули кость, не захотели — не кинули.
— Так было только у вас?
— У всех. У меня, у Макса Ромащенко. Но его все устраивало, он остался. А я решил подать жалобу в ФИФА. Сейчас, наверное, жалею об этом. Разбирательство длилось месяцев семь. Был назначен суд, который я в итоге выиграл. Постановили выплатить мне все деньги, которые клуб был должен. И я после этого ушел в «Рубин» к Бердыеву.
— Кто из «Газиантепспора» запомнился?
— Фатих был…Забыл, как зовут. В «Зените» еще играл.
— Текке.
— Да, он. Нормальный, техничный парень. Я всего год там провел, так что ни с кем сильно не подружился.
— С Ромащенко больше всего общались?
— С ним, с Эриком Яхимовичем, пока он не уехал. Андрей Кривов был еще, из волгоградского «Ротора» перебрался. После тренировки могли в ресторан поехать кофе попить или в гости.
— Чем запомнился футбол в Турции?
— Прежде всего фанатами. Стадион заполнялся задолго до матча. Приветствие — обязательно перед игрой во время разминки. Фанаты каждого по фамилии вызывают, ты должен подбежать и вместе с ними жесты какие-то проделать. Если команда проигрывала, то могли и камнями автобус забросать.
— Какие еще воспоминания?
— Мог в выходной сесть в машину и поехать по побережью 400-500 километров.
***
— Какие ассоциации возникают с Китаем?
— Сразу суши, смог, проливные дожди. Смешные люди.
— В каком плане?
— Сами по себе китайцы такие. У них все в шутку превращается. На тренировке смеются, что-то придумывают, подкалывают.
В Китае у меня хороший период был. Страна нравилась, еда хорошая была. Скажем так, я приехал никому не известным, обычным парнем. Первые полгода провел в аренде. Мне понравилось. На следующий сезон меня уже в «Гуанчжоу» пригласили. Туда позже Липпи приезжал тренировать, Анелька, Дрогба играли. В мое время там таких денег не было, но мы играли во втором по значимости дивизионе, боролись за выход в Высшую лигу.
Город просто сумасшедший. Много иностранцев, фабрики, заводы. Русских много приезжает. Полные стадионы еще запомнились. Я стал лучшим бомбардиром, забил 15 мячей. И болельщики подарили майки, диск, флаг. Там было хорошее время.
В Китае приезжаешь на матч и иногда даже не знаешь названия команды, с кем играть придется. Там все намного проще. Показали таблицу: ага, они на таком месте. Все, пошли играть.
— Как находили общий язык?
— Во-первых, был переводчик. Мог донести то, что мне было необходимо. Потихонечку, пока играл, изучал самые элементарные слова. Может, произносил чуть неправильно, потому что там много тональностей. Но основные — это «лево», «право», «привет», «спасибо», «до свидания». Мог сказать, что мне нужно, узнать, что сколько стоит. Жизнь заставила выучить, все-таки два с половиной года жил там.
— Что испытывали, когда перебрались на другую часть света?
— Когда тебе дают зарплату в десять раз больше, чем в БАТЭ, о мандраже даже не думаешь. В Борисове, допустим, было пятьсот долларов, а там — пять тысяч. И это 2004 год.
— Как было в Узбекистане?
— Это в первую очередь плов и тюбетейки. В плане жизни тоже хорошая страна. Все очень дешево. Футбол чем-то похож на наш. Три-четыре клуба, где более-менее все налажено. Кто-то даже играет в азиатской Лиге чемпионов. У них базы, поля, все нормально. В остальных клубах беда и с финансами, и со всем остальным. Тебя могут и обмануть. Это напрягает.
— Как обманывают?
— По-разному. Я играл в трех командах, и во всех меня обманывали. Много моментов. У них курс доллара разный. Там все живут по рыночному, а у Нацбанка он другой. Ты подписываешь контракт в долларах. Потом оказывается, что тебе дают в их валюте, в сумах. Например, курс доллара на рынке — три тысячи, а в банке — две.
Ты подписываешь контракт на три тысячи долларов. Тебе дают шесть миллионов, а должны все девять. Когда ты приходишь и говоришь, что тебе не платят, они заявляют: «Мы тебе уже все заплатили». Ты приезжаешь в страну и не понимаешь, как на рынке может быть один курс, а в банке — другой. Вот и все. Ну, обещают, обещают, не платят, как и у нас. Обращаешься в федерацию, а тебе говорят: «Приходите завтра». У них не так устроена система, как у нас. Никакого лицензирования нет. Это просто другой мир.
— Какой уровень жизни?
— Нормальный. В Ташкенте адекватные цены. Он чем-то похож на Минск в этом плане. Отъезжаешь из столицы — там еще дешевле. Цены на еду и фрукты очень невысокие.
— Как стадионы, базы, болельщики?
— Все зависит от клуба. В половине из них хорошие поля, базы и болельщики. Но в остальных можно на огород заехать, с плохим судейством столкнуться.
— Судьи «душили» команды?
— Могут и убить, если надо. Всякое бывало.
***
— Легионерство для вас началось в России.
— Туда я попал совсем молодым парнем. Толком даже в Высшей лиге не поиграл. Когда я туда отправился, мне казалось, что в Беларуси забил кучу мячей, и теперь в России то же самое будет. В Москве, как и везде, если тебе дают шанс, а ты не зацепился, начинаются аренды в один клуб, во второй. Так у меня и сложилось. Чуть не повезло с Юрием Палычем Семиным. Не верил он в меня. Мог напихать прилично. Не нравилось ему, что я мяч не забирал, в обороне не отрабатывал. Защита — это было мое слабое место.
Жалею, что я не 83-85 года рождения. Если бы чуть позже родился, то все было бы по-другому. В плане финансов футбол только сейчас начал развиваться. Когда мы с Андреем Лавриком уезжали в 97-98 году, зарплаты были вообще крошечными. Зарабатывали за счет премиальных. А через лет шесть уже начали приезжать легионеры, пошли сумасшедшие зарплаты. Россия начала вкладывать деньги в футбол.
Меня не только «Локомотив» тогда звал. «Динамо» московское, «Динамо» киевское, «Черноморец» из Одессы. Достаточно много вариантов было. Отец ездил на переговоры с Лобановским тогда. В Москве с Толстых общались. Предложений хватало.
— Почему остановились на «Локомотиве»?
— Они были более настойчивы, имели конкретное предложение. Другие команды говорили, что берут меня, но сумасшедших условий никто не предлагал. Тогда бы я стал одним из семидесяти футболистов. Все вопросы решали отец и Капский. А мне было все равно, куда ехать.
— Как жилось?
— Нормально, спокойно на базе было. В арендах тоже на базе жил. Захотел домой — сел на самолет и полетел. Ничего сверхъестественного не было. Понятно, что можно было много куда сходить. Все вертится, крутится. Может быть, это и помешало.
— Режим нарушали?
— Бывало, но несильно. Были мероприятия. День рождения чей-нибудь, например. Могли командой собраться в ресторане.
В Москве ты или выжил, или нет. У меня не получилось. Жалеть тут не о чем. Жизнь проходила в основном на базе, ходили в гости к Гуренко, Лаврику, которые рядом жили. С Русланом Нигматуллиным тоже нормальные отношения были. Он тогда тащил прилично. С Маминовым общались, с Черевченко, с Пименовым. Могли подвезти с тренировки. Этот период могу назвать становлением личности.
— Пименов в минское «Динамо» приезжал.
— Да, помню. Мы с ним в Минске встречались. Близко связь ни с кем сейчас не поддерживаем, но если встретимся — пообщаемся. Футбольный мир таков, что ты в одной команде с людьми играешь, а потом вас жизнь разбрасывает. Близко я сейчас общаюсь с белорусами. С Лавриком тем же. Друг друга с Днем рождения поздравляем. Семьями ходим куда-то.
Футбольная атмосфера в России на уровне. Особенно в дерби. Болельщики собираются на матчи. Выходил на матчи с ЦСКА и «Спартаком». Выиграл — неделю ходишь спокойно, проиграл — ту же неделю ходишь и обтекаешь в СМИ.
— Отрицательный опыт?
— Ну, нет. Во-первых, увидел, что такое большой футбол, как он выглядит, как люди тренируются, ведут себя, как контракты отрабатывают, готовятся к играм. Получил очень много опыта, который потом пригодился. В «Локомотиве» для того, чтобы попасть в старт, люди просто рубятся. Нет такого термина — «футболист основного состава». В любом матче можешь получить травму или плохо сыграть, и тебя быстро заменят. Команда не заметит потери бойца. Поэтому каждый день надо доказывать, что ты достоин играть в стартовом составе. При расставании с Филатовым не было никаких проблем. Я уехал в Турцию, а они еще и деньги получили.
Нужно было еще в нашей Высшей лиге повариться, а не переезжать в другую страну. Некому было подсказать. Возможно, у меня и звездная болезнь была. Когда год в России отыграл, понял, что «Локомотив» — это не моя команда. Потом начались аренды. В Смоленске играл, в Нижнем Новгороде. Но за счет сборной, где я забивал, удалось выкарабкаться из России. Был более-менее нормальный контракт, но я опять не усидел. Начались проблемы с пятками. Но тогда казалось, что тут не получилось, значит там получится. А время шло. Вот уже и конец карьеры подошел...
Мой трансфер в «Локомотив» был первым для Анатольича. Продавали как первую ласточку. Когда уезжал, желали удачи, надеялись. Но у БАТЭ тогда своих забот хватало. Нужно было кого-то тоже брать на мое место. Потом пришли уже и Глеб, и Кутузов.
— Тогда хотели закрепиться именно в России?
— Да. Вся сборная Беларуси тогда играла там. Поэтому казалось, что Россия – эталон сильного турнира. Если играешь там, то можешь называть себя футболистом.
— Что за специалист Курбан Бердыев, с которым вы работали в Смоленске?
— Как показало время и результаты, это очень хороший тренер. Человек знает о футболе все. Он, кажется, из Туркменистана. В Смоленске он начинал, добивался результата. Потом его пригласили в «Рубин».
— У вас с ним нормальные отношения сложились?
— Ну да. Он сам в «Локомотив» приезжал, когда хотел меня в «Кристалл» взять. Объяснил, чего от меня хочет. Потом, когда я уезжал из Смоленска в Турцию, помогал мне вести все переговоры по контракту. Благодарен ему за то, что после Турции он взял меня в «Рубин», дал возможность реанимировать себя после травмы. Потом, когда «Рубин» вышел в Премьер-лигу, встал вопрос, нужен я ему или нет. Курбан Бекиевич честно и открыто сказал: если у тебя свободный трансфер, то я рассчитываю на других игроков. И поехал покупать всех подряд.
— После этого поддерживали контакт?
— Нет. Жизнь разбросала. Я был молодым парнем, неудобно тренеру звонить. В данный момент, если найду телефон, наберу. Думаю, поднимет трубку и совет сможет дать.
***
— Период в БАТЭ наверняка стоит особняком.
— Да, это клуб, который дал мне путевку в жизнь. Начинал, когда БАТЭ только был создан. Помню и Юрия Иосифовича Пунтуса, и Анатолия Анатольевича Капского. Все стоит перед глазами.
— Почему остановились именно на Борисове?
— Возраст был такой. 17 лет. Нужно было получать игровую практику. А я знал, что во Второй лиге буду играть. Отец всегда советовал мне, как поступать. Когда появился Анатолий Анатольевич, встретились, обсудили за и против.
— Капскому тогда было в районе 30.
— Да, он тогда был заводной, любил футбол. Лояльный, можно сказать. В то же время амбициозный и неопытный (смеется).
— В каком плане?
— Сейчас он стал жестким, требовательным руководителем. А тогда был начинающим и добрым.
— Мог накричать на кого-то?
— Нет, такого не было.
— Как он общался с командой?
— Нормально. Тогда такой период был, понимаешь… Эмоции, амбиции. Собрались хорошие футболисты. Мы объездили все деревни, города и веси, всех обыграли и вышли сначала в Первую лигу, а потом и в Высшую.
— На одной ноге?
— Да, можно и так сказать.
— С Пунтусом как сработались?
— Юрий Иосифович — нормальный мужик. Я в МТЗ возвращался, когда он позвал. Мы помогали друг другу. В большом футболе он был моим первым тренером. Так что в любой момент могу позвонить, посоветоваться.
— В 18 лет вы стали лучшим бомбардиром Второй лиги.
— Я уже на тот момент прошел все сборные с Юрием Антоновичем Пышником: до 15, до 17, до 18 лет. Тогда команды составлялись практически полностью из тех, кто в РУОРе занимался под руководством. Я был исключением, ведь начинал в «Смене». Поэтому когда пришел в БАТЭ, я уже был готов ко всему. На «Хрустальнный мяч» я всегда играл за 76-й год (сам Николай родился в 1978-м — Offside.by). Скажем так, был перспективным.
— Где вам работалось комфортнее, в БАТЭ или «Динамо»?
— В «Динамо» у меня все прошло достаточно быстро. Играл год. Я благодарен Чижу, у меня были проблемы с пятками. Меня отправили в Леверкузен, где я две недели проходил медобследование. Вылечили. В «Динамо» год быстро пролетел, но я больше на замену выходил, потому что в составе были Баба Адаму, Серый Корниленко. Свои восемь мячей я забил, выходя со скамейки. В итоге заняли лишь третье место, хотя могли и вторыми легко стать. Нужно было обыграть «Нафтан», но Цыгалко что-то начудил тогда. Вели 2:0, проиграли 2:3. Потом много говорили по этому поводу. Но я в эти моменты не вникал.
***
— Что интересного было в Латвии?
— Тоже хороший период был. Приехал тогда из Китая. Искал команду. Предложили попробовать этот вариант. Там более что Даугавпилс находится в 300 километрах от Минска. Пересек границу — через 30 километров ты уже в городе. Поэтому после игр можно было за три-четыре часа домой доехать.
В «Даугаву» пришел серьезный человек, российский олигарх. Финансовые условия были хорошие, создавалась новая команда. Изначально мы начали валиться, но мне удалось забить 10 мячей, завоевать доверие болельщиков, тренеров, президента. Возможно, если бы не кризис 2008 года, я бы до сих пор там играл. Тогда меня признавали как футболиста. Гранды тоже уважали. «Вентспилс», было время, звал под Лигу чемпионов. На одном сайте даже завел блог. Звонили корреспонденты, давал им интервью. Для меня, как для легионера, это было важно.
Где бы я ни был, все равно на первом месте — поле и футбольный мяч. В шести странах играл, везде выходил на поле, по мячу попадал, меня уважали. Если ты газоне ничего не можешь, то не будет ни доверия, ни уважения, в ресторан тебя никто не пригласит. Если ты что-то показываешь, то жизнь налаживается.
В Китае, помню, прошло пять или шесть туров. После игры поужинал, пошел в гостиницу. Заходит капитан, говорит «Пойдем». Привели куда-то в караоке или на дискотеку. Хорошо посидели (улыбается).
— Где чувствовали себя лучше всего?
— Уютно было и в Китае, и в Латвии, и дома. Не могу сказать, что где-то лучше или хуже. Плохо было там, где обманывали. В БАТЭ был хороший коллектив, в «Динамо». Может быть, там у меня в игровом плане не получалось, но коллектив (Ковальчук, Володенков, Киренкин, Сокол и другие) был действительно замечательный. База в Стайках, тренировки – все вспоминается. В Латвии был хороший, но недолгий период. Везде были свои нюансы.
— В Латвии сейчас не все так радужно с футболом.
— Да, тяжело. У меня сейчас там друзья играют. Но «Венстспилс», «Сконто», «Металлург» из Лиепая неплохо выступают. Хорошо там, где нас нет (смеется).
— Следите за тамошним футболом?
— Не часто, но просматриваю новости. Пока там ничего интересного нет.
— В чем корень проблем?
— Маленькие зарплаты, клубы разваливаются, игроки в ФИФА пишут письма. Кого-то пускают в еврокубки, игры какие-то непонятные. Лучше в этом не копаться. Вот Узбекистан сейчас в Азии высоко котируется, национальная сборная неплохая. Но там тоже нужно много времени, чтобы навести порядок. Все относительно: могут обмануть на 3 рубля, а могут и на 23. Тебе могут недоплатить какую-то часть, у друзей можно занять в крайнем случае. А когда ты поиграл полгода, тебе заплатили три копейки, а еще двадцать три недоплатили, это не так весело.
— Окей. Расскажите, как играется в Первой лиге в 36 лет?
— Ну, видите, забил 18 мячей. Значит, нормально играется (улыбается).
Я уже в таком возрасте, когда надо либо играть, либо заканчивать и начинать заниматься чем-то другим. Я чувствовал в себе силы. Были амбиции, эмоции, доверие. В «Сморгони» сложился хороший коллектив, хорошие полузащитники. Если бы не пара оплошностей, невероятные голы, которые мы пропустили (например, в матче с «Волной» с центра поля), то, возможно, сейчас вместо «Витебска» были бы в Высшей лиге. Могли реально пробиться в переходные матчи.
— В «Сморгони» чувствуется профессиональное отношение к футболу?
— Пока наполовину. Футболисты, игроки, тренеры относятся профессионально. Вопросов нет. Нет поддержки со стороны руководства, окончательного понимания, что такое футбол. Надеюсь, что со временем все поменяется, мы будем работать в этом направлении. Это касается высшего руководства. Но в любом городе есть те, кто переживает за команду, а есть те, кто ставит палки в колеса. Это нормальное явление.
— Много таких людей?
— Большинство болеет, но и такие антиквары тоже есть.
— Когда морально были готовы к тому, чтобы закончить с футболом?
— Еще в прошлом году. В 35-36 лет нужно следить за собой, если играешь в футбол, держать себя в тонусе, соблюдать режим, следить за формой. Это не такая большая проблема. Другой вопрос — мотивация. Потому что в таком возрасте ты играешь, забиваешь голы, но для чего они? Я знаю, что меня никто не купит, никуда не продадут, роста уже нет. Исключительно для души, для осознания того, что ты футболист, у тебя есть имя. И ты выходишь и играешь за себя, за команду, за тренера. Я рад, что все так получилось, удалось красиво закончить карьеру игрока, хотя крест пока еще не ставлю.
— В вашем возрасте тяжело соблюдать режим?
— Провокационный вопрос (смеется). Поиграв столько лет в футболе, я знаю, когда, с кем и сколько мне можно выпить.
— А что насчет лишнего веса?
— Конечно, природа берет свое. В отпуске сейчас не двигаешься и прибавляешь в весе. И так каждый год. На отдыхе могут от двух до пяти килограммов «прилипнуть». Но за две-три недели тренировочного процесса все это уходит.
— Вопрос напоследок. Вы говорили про знакомство с Лавриком. Он вас в «Партизан» не звал?
— Ну так, шутили. Говорит, что взял бы меня игроком. Я ему в ответ: не хватит у тебя, Андрей Иваныч, денег мне на зарплату (смеется).
Автор: Владислав Чешко
