Маскот «Славии» отсидел весь свой срок: ловил приветы от игроков по радио, удивлял соседей интересом к белфутболу
Сегодня имеет планы на лондонский «Арсенал».
В 2016 году Александр Сузько стал развлекать поклонников мозырской «Славии» – именно он был маскотом в костюме орла на стадионе «Юность». До того сам несколько лет был активным болельщиком команды. В конце 2021 года Сузько задержали за участие в мирных акциях протеста. Лукашенковская имитация судебной системы выписала мужчине три года лишения свободы, которые он провел в могилевской колонии № 15 (и сегодня бывший политзаключенный не хочет говорить ни о том, как его схватили, ни о том, что происходило в «суде»).
В конце 2023 года 30-летний беларус вышел на свободу, а в начале 2024-го ради своей безопасности уехал за границу, где собирается строить новую жизнь. В интервью телеграм-каналу «О, спорт! Ты – мир!» Сузько рассказал о том, интересен ли беларусский футбол людям в тюрьме, а также о приветах, которые прилетали ему от футболистов по радио.
– К сожалению, несмотря на то, что я уже несколько месяцев за пределами Беларуси, мои родные и друзья находятся на Родине, поэтому некоторые моменты в разговоре придется опустить – ради их безопасности. А так, конечно, уже строю новую жизнь в Польше, есть планы, задумки.
Вообще, когда освободился 20 декабря 2023 года, у меня сразу было желание встретиться с родными, провести с ними время. Хотелось увидеться с футболистами, с которыми долгие годы общался. Второй пункт, к сожалению, выполнить не удалось. Закончился сезон, люди разъехались кто куда. Единственное, с некоторыми удалось пообщаться по телефону, через телеграм. Когда выехал за границу, поменял сим-карту, связался с игроками, с людьми из футбола. И многие писали, что очень рады моему освобождению и тому, что я уехал. Говорили, что сильно переживали за меня, постоянно интересовались. Предлагали свою помощь: как моральную, так и финансовую. Мне очень приятно, что все, с кем я общался до задержания, не отвернулись от меня и после. Значит, круг общения у меня правильный.
Я вам могу сказать, что пока сидел, по радио слышал, как мне футболисты «Славии», с которыми я общался до задержания, передавали приветы. Вот это было очень приятно :).
Когда освободился, понадобилось время, чтобы прийти в себя во многих планах. И психологически, и даже просто привыкнуть к яркому свету. Потому что в колонии почти три года, не считая времени на прогулках, не было достаточного солнечного света, почти не видел его. Пока был в Мозыре, практически ни с кем не удалось встретиться – милиция за мной постоянно следила, проверяла, где я и что я, приходила домой. Не хотелось подставлять людей. Больше времени проводил с родными.
Еще до освобождения решил, что нужно уезжать из страны – снова же, не хотелось в Беларуси оставаться из-за опасений за свою безопасность. Побыл месяц в стране, читал новости, решил все вопросы с документами – и уехал. Но даже за границей первое время, дней десять, было психологически некомфортно. По-прежнему присутствовал страх быть задержанным, боялся, что за мной следят и так далее. Но со временем пришел в себя. Сейчас налаживаю новую жизнь, хожу к психологу, например. Что касается работы, то пока не нашел.
– Когда были в заключении, много было поддержки от футболистов?
– Когда сидел в Гомельском СИЗО, были передачки, письма от людей из футбола, да и от болельщиков. Самое интересное, что было много писем от незнакомых девушек. Рисовали талисман «Славии», лапу орла, было много красивых рисунков, некоторые я сохранил. Писали, что я самый красивый футболист, хотя не знаю, с чего они решили, что я игрок :). А вот когда уже был в колонии №15 в Могилеве, письма, кроме тех, что были от родных, не приходили. Передачки тоже были редкими и тоже только от родных. Так что о том, что меня не забывают в футболе, узнавал через приветы по радио. Когда слышал это или мне об этом рассказывали, мурашки по коже бежали – так было приятно.
– А в камере знали, кто вы и чем занимались на воле?
– Конечно. Более того, еще до того, как меня перевели в колонию, люди как-то узнали, что я маскот «Славии», что я развлекал болельщиков. Сразу скажу, что отношение ко мне было хорошее, человеческое со стороны сокамерников. Тут точно не на что жаловаться. Ну а потом люди увидели, как я увлечен футболом и «Славией». На протяжении всего срока выписывал «Прессбол», следил за чемпионатом Беларуси. И у меня всегда брали газету по очереди. Но люди смеялись, что меня больше всего интересовал именно чемпионат Беларуси, а на остальные турниры я особо внимания не обращал. Некоторые все равно не понимали, что мне так интересно в беларусском футболе. А я постоянно изучал составы команд, как игры проходили, следил за трансферами. У нас в колонии, где было почти две тысячи человек, «Прессбол», насколько знаю, выписывали всего трое. Помню, меня как-то вызвали к начальству и выясняли, не делаю ли я ставки на матчи. Мол, читаю газету, потом у меня все ее берут, просят – будто занимаемся ставками.
В колонии пересекался с некоторыми фанатами «Славии». Когда они приезжали, не верили своим глазам, что сидят вместе с талисманом команды. Я им рассказывал о своей работе, о том, как посещал выездные матчи клуба, они мне рассказывали то же самое. Общий язык мы находили быстро. Да и другие люди в камере тоже интересовались футболом, общались на эту тему.
Но самое обидное, что о футболе мы могли только говорить. В колонии был стадион, и там заключенные играли, но так называемым экстремистам по каким-то причинам запретили не то, что на поле выходить и играть со всеми, а даже приближаться к стадиону. Естественно, никто причин не объяснял, но пока я сидел, так на стадион ни разу и не вышел и не видел, как играли другие. Никаких поблажек, никаких исключений – ни разу. Могу сказать, что когда я освобождался, в колонии было 370 заключенных, связанных с так называемым экстремизмом. За комментарии, за марши, за еще какие-то дела. Кому по году, кому по два-три или больше. И вот почти 400 человекам был запрещен вход на стадион. В итоге физическую форму можно было поддерживать только на турнике, который был на территории колонии. И на этом все, в принципе. Когда заехал, был спортивный городок с тренажерами, небольшими площадками, но потом это все снесли – остался только турник. В физическом плане сейчас чувствую себя не очень хорошо: и здоровье посадил, и спина болит, да и в плане общей физической формы не все хорошо, потерял в весе. Питание было не самым лучшим, порции маленькие. Спасали лишь передачки.
– Работники колонии знали, кто вы?
– Да, уже к моему приезду слышали, что я талисман «Славии», что связан с беларусским футболом. Как отреагировали на это? Да в ШИЗО сразу закинули на несколько дней. Не помню причину, но придумали что-то.
– Какие вообще были условия содержания?
– В шесть утра – подъем, но я просыпался в пять, чтобы успеть спокойно сделать свои дела, помыться. В 6.15 нас выводили на улицу, проветривали камеры. В 7 была проверка, после – завтрак. А уже затем семь-восемь часов работы. И так практически каждый день на протяжении почти трех лет. Я работал в цеху и чистил проволоку, доставал оттуда металл. За это ничего не платили, зато здоровье посадил – стала сильно болеть спина. Но выбора не было…
Прогулки у нас были обычно после семи вечера, когда имелось свободное время. Но все равно его было не так много. Вечером ужин и в 22.00 отбой. Были у меня свидания с родными, но несколько раз их лишали. За что? А просто так выписывали нарушения. Как часто бывает, придумывали. Например, плохо докладывал, не побрился, ругнулся матом. Такого не было, но просто нужно было меня хоть как-то наказать – я же «экстремист».
– В марте 2023-го в колонию приезжала некая комиссия для проверки условий содержания.
– О, подобные комиссии приезжали постоянно. Конечно, к их приезду всегда готовились, а потом, так понимаю, в отчетах писалось, что все прекрасно, условия содержания замечательные. Никто из заключенных ничего плохого сказать не может. В общем, все по классике.
– Сколько человек было в камере?
– В нашем отряде было 115 человек. Они были разбиты на семь камер. Где-то было 20 человек, где-то 24, где-то 10-15. Но условия содержания были получше, чем в СИЗО. В изоляторе в Гомеле на окнах помимо решеток были еще и металлические пластины, которые не давали проникнуть солнечному свету. В Могилеве же в этом плане все было совсем по-другому, свет у нас был, хоть и не так много, как хотелось бы. Плюс камеры не обшарпанные, в более-менее приличном состоянии. Двухъярусные кровати, у каждого своя тумбочка.
Информацию из внешнего мира, понятно, мы получали через газеты. Читали «Советскую Белоруссию», «Минскую правду» и все переводили наоборот :). По телевизору часто смотрели «Беларусь 5». Заранее изучал, когда будут показывать матч «Славии», очень хотелось посмотреть футбол. Но, к сожалению, не все из отряда разделяли мой выбор – люди предпочитали смотреть «Матч ТВ», какой-то зарубежный футбол. Но была как-то трансляция матча «Днепр» – «Славия». Помню, увидел по телевизору много мозырских болельщиков, и на глазах появились слезы. Так хотелось, чтобы они приехали ко мне в колонию, забрали к себе в автобус – и мы бы вместе поехали домой. Раньше возвращался с футбола и с командой, и с болельщиками.
– Не было опасений, что не выпустят и добавят срок?
– Нет, верил, что выйду вовремя, в свой срок. Да и в колонии никто мне в этом плане не угрожал. Но когда вышел, решил не отступать от решения уехать за границу – так безопаснее.
Когда выходил, было тяжело расставаться с людьми, в колонии реально очень много классных беларусов, причем из разных сфер. Перечислять даже нет смысла – специалисты абсолютно разных профессий. Я общался с политзаключенными, но у нас были и алиментщики, и убийцы, и воры, и коррупционеры – все подряд. Были и известные люди, но не хочется называть их фамилии, потому что и они просили, и я понимаю, что при очередном упоминании в прессе их могут отправить в ШИЗО.
***
– Вы говорили, что соскучились по футболу в колонии. После освобождения успели сходить на какой-нибудь матч?
– Было желание попасть на «Легию», но постоянно был занят. Тем не менее такое желание еще есть.
– А насколько вам интересна сейчас «Славия»?
– Вы знаете, практически не интересна. Хотя в колонии очень внимательно следил за жизнью команды, даже схемы и расстановки рисовал перед матчами, определял, кого и куда поставить на поле. Потом искал все способы, чтобы узнать, как сыграла «Славия». Если не по телевизору, так хотя бы по радио внимательно слушал.
Но со временем интерес начал как-то угасать. Вот сам не знаю почему. Неинтересно читать новости, хотя в соцсетях все еще подписан на клуб. Наверное, тут дело в политике. Обидно, что игроки не поддерживают народ, со всем смирились, все приняли. И всех всё устраивает даже спустя такое время. Поэтому мне уже как-то неинтересно следить за коллективом этим. Хотя, думаю, когда вернусь в Беларусь, все равно схожу на игру – может, чтобы испытать прежние эмоции. Хотя, наверное, в первую очередь, чтобы встретиться со знакомыми, друзьями. Сама команда мне уже не интересна. Сам удивляюсь, что после 11 лет с клубом так все угасло, обрубилось.
А вот когда сидел, следил за тем, как в 2023-м «Славия» была близка к медалям, даже в определенный момент был уверен, что будет бронза. Помню, был матч в Слуцке, и только двое из отряда смотрели его. Мы заранее всех предупредили, что будем смотреть футбол – возражения не принимались. Если бы «Славия» победила, то могла выйти на третье место. Но проиграла 0:1 – и после этого покатилась вниз. Когда же имелись шансы на медали, мне даже было немного обидно, что могу такое событие пропустить.
– Как футболисты, с которыми вы общались до задержания, относились к событиям 2020-го?
– Несмотря на то, что с игроками виделся каждый день, плюс команда питалась в кафе, где я работал барменом-официантом, политические темы в разговорах никто не поднимал. Поэтому даже не могу сказать, какое тогда настроение было у футболистов и в команде.
– Как вы стали маскотом «Славии»?
– Вообще, на матчи команды ходил с 17 лет, подтянули знакомые. Потом ездил на гостевые игры, сделал два «золотых» сезона, то есть присутствовал на всех матчах команды. Естественно, из-за этого меня знали в руководстве «Славии». И в какой-то момент мне предложили стать маскотом – в 2016-м клуб как раз решил вернуть талисман. Мне тогда было 21. Предложили и деньги за работу, правда, совсем копейки. Хотя меня деньги не интересовали – хотелось самому быть частью команды. Тем не менее по договору подряда получал вознаграждение – 25 рублей за матч. И вот на таких условиях был маскотом почти шесть лет. Единственное, за пару месяцев до задержания мне подняли оплату до 40 рублей, но эти деньги я даже не успел снять. Но, повторюсь, работал не за деньги – мне самому в кайф было веселиться, поддерживать игроков, развлекать болельщиков. Часто выбегал на поле после голов, клуб едва не получил штраф за это. При том мне никто не говорил, что делать, как заводить публику – всему учился сам.
– При этом у вас была другая работа – в ресторане.
– Да, официально я работал барменом-официантом во Дворце культуры Мозырского НПЗ, где каждый день питалась команда. Игроки, кстати, знали, что я маскот на матчах, благодарили за работу.
А трудился я во Дворце культуры, чтобы иметь возможность радовать сына, который остался после развода. Он еще маленьким приходил на футбол и знал, что в костюме орла – его папа :). После освобождения, конечно, успел встретиться с сыном. Он думал, что я уехал на работу и просто был занят несколько лет. Мы решили не говорить сыну, которому сейчас семь, правду. Но я для него кое-что сохранил, чтобы спустя годы передать и всё рассказать. Написал красивые стихи.
– Будучи маскотом, вы были приближены к руководству клуба?
– Да, и на закрытии сезона часто бывал. Хотел рассказать разные истории о том, как жила «Славия» в те годы, но сейчас, честно говоря, подумал, что могу таким образом как-то подставить людей. Боюсь навредить тем, кто ко мне хорошо относился. Тем более когда меня задержали, мне передавали приветы, спрашивали, нужна ли какая-то помощь. То есть меня не бросили. Но вернуться на роль маскота не предлагали. Думаю, такое и не разрешили бы. Знаю, что после моего задержания какое-то время талисмана не было, но потом он появился. Впрочем, мне даже неинтересно, кто сейчас в костюме орла.
Вообще, у меня в колонии появилась мечта стать маскотом лондонского «Арсенала», за который я болею. Даже уже пробил, кто там маскот. Человека, который надевал костюм, недавно уволили, но за него вступились игроки, сказали, что сами готовы платить ему, чтобы он остался.
– А какой у вас самый запоминающийся матч «Славии» в роли талисмана?
– В 2019 году в Мозырь приезжал «Минск», мы сначала вели 3:0, в конце пропустили трижды, но в добавленное время Денис Ковалевский забил – и «Славия» победила. Вот это был самый яркий матч в моей карьере маскота.
– Какие у вас дальнейшие планы?
– Буду искать работу, устраивать новую жизнь, создавать семью. Может, устроюсь маскотом в какую-нибудь польскую команду. Даже пробивал этот вопрос. На днях поеду в «Легию», буду разговаривать насчет трудоустройства. А там уже посмотрим.
Фото: из личного архива Александра Сузько, fcslavia.by
