Допинг у Салея нашли после игры за сборную под БЧБ-флагом и с «Пагоняй». Без него карьера Руслана могла застрять в России
...
В беларусском спорте не прекращаются наказания за допинг. Порой истории крайне удивляют и фактически заканчивают карьеры некоторых атлетов.
Вообще прием «веществ» не сулит ничего хорошего для спортсменов – ловить сейчас научились и спустя годы, наказывать не стесняются. Но все-таки иногда бывает и так, что допинг, наоборот, помогает карьере. Именно так случилось в жизни Руслана Салея – без истории с запрещенным препаратом его спортивный путь мог развиваться совсем по-другому, и кто знает, заиграл бы он вообще в НХЛ!
Вообще Салей в юности мечтал уехать за океан – в беларусском хоккее зарабатывал «максимум 200 баксов в месяц», а хотелось обеспечить себя и сделать так, чтобы родителям больше никогда не пришлось работать. Летом 1994-го из «Тивали» (так тогда именовалось минское «Динамо») в минорные американские лиги уехали несколько игроков – как лидеров команды, так и молодых надежд. Но Салей, испытывая благодарность за шанс заиграть в составе ведущей команды страны, «бежать не собирался», а вскоре решил, что не все так плохо и в родных краях – за хорошую игру осенью 1994-го ему подарили ВАЗ-2109 ультрамодного тогда вишневого цвета, а в перспективе можно было и квартиру получить. В сезоне-1994/95 «Тивали» с Салеем не вышел в плей-офф Межнациональной хоккейной лиги (дальнего предка КХЛ), зато добрался до финального этапа Европейского кубка ИИХФ и без труда в третий из трех раз выиграл чемпионат Беларуси, одержав 10 побед в 10 матчах (участвовал сразу в финальном этапе). 20-летний тогда защитник вошел в первую символическую сборную ЧБ, да и в других турнирах показывал себя хорошо. Его фигура заинтересовала московские клубы, соперничавшие с беларусским в Западной зоне МХЛ – денег там водилось больше, и Руслан задумывался о переходе.
Но этому помешал грянувший допинговый скандал. А началось все в марте 1995-го, когда сборная Беларуси готовилась к ЧМ в Д3, в очередной раз желая решить задачу повыситься в классе. Игроки «Тивали» составили больше половины ростера сборной, а пара Салея с Олегом Хмылем виделась важнейшей в обороне нацкоманды. Но за неделю до вылета в Болгарию у Руслана поднялась до критических значений температура – хоккеист заболел ангиной. Салей тем не менее очень хотел помочь команде, что и привело к нежданным последствиям. Мать Руслана Тамара Гавриловна вспоминала: «Мама, мне выпал такой шанс первый раз. Будет ли еще такое?» – говорил он мне. И доктор команды выписал Руслану всевозможные микстуры, сбивающие температуру. Позже выяснилось, что доктор выписал микстуру с содержанием эфедрина – препарата, который расширяет сосуды и входит в разряд запрещенных».
Сборная Беларуси после ЧМ-1995. Руслан Салей – восьмой слева в верхнем ряду. Врач команды Георгий Затковский – первый слева в верхнем ряду
На том самом ЧМ, где у сборной, выступавшей под еще вполне официальным БЧБ-флагом, была шикарная форма с «Пагоняй», Салей и компания в предварительном раунде выиграли группу у Эстонии (6:1) и Словении (5:4), а в финальной групповой «пульке» обыграли Украину (3:1) и Казахстан (2:1). После заключительного матча случился скандал с избиением от болгарского ОМОН, но, как оказалось позже, главной проблемой стала взятая по итогам игры с казахстанцами на анализ моча Салея.
Окончательно, уже с проверкой пробы B, хоккеиста признали виновным в употреблении запрещенного вещества в июне. «Я был, мягко говоря, шокирован, когда эту новость мне сообщил то ли доктор, то ли главный тренер. Очень сильно переживал, что у нас могут отнять золотые медали и вернуть в группу «С». В этом прежде всего был бы повинен я – точнее, мой положительный допинг-тест», – вспоминал Салей.
Но ИИХФ приняла, честно говоря, максимально странное решение – не засчитать Беларуси техническое поражение от Казахстана (что вывело бы наверх восточную страну), а просто снять с команды два очка за победу и все. «В последней игре против Казахстана нас устраивала ничья, потом многие говорили, что победный гол уже был не нужен. Но он в итоге оказался определяющим – когда с нас сняли два очка, но Казахстану ничего не добавили. Если бы мы сыграли вничью, то не прошли бы [в Д2]. В общем, без победной шайбы мы были бы в жопе. А так все сложилось удачно», – резюмировал тогда спортивный директор ФХБ Владимир Бережков.
А летом 1995-го счастливо для сборной разрешившаяся ситуация заставила Салея резко изменить планы на дальнейшую карьеру – ИИХФ дисквалифицировала защитника на полгода, и российские предложения карьеры резко отпали. Нельзя было в это время играть и в «Динамо» – а доступными оставались только североамериканские лиги, которые не подчинялись решениям международной федерации. Предложений из-за океана у Салея не было, но игроку в России нашли агента – и Олег Поляков обеспечил Руслану (вместе с Владимиром Цыплаковым) контракт в «Лас-Вегас Тандер» из малоизвестной Интернациональной хоккейной лиги. А дальше оказалось, что скауты НХЛ просто не следили за «Тивали» и низшими дивизионами ЧМ – после 91 матча за «Тандер» с 40 (10+30) очками и превосходным показателем полезности «+46» заокеанская пресса прогнозировала Салею, называемому «появившимся из ниоткуда», выбор в первом раунде драфта НХЛ – хотя драфтовали обычно 18-летних, а Руслану было почти 22. Но «Анахайм» забрал Салея под топовым девятым номером – дальше была славная карьера в сильнейшей лиге мира.
«Та ситуация [с допингом], бесспорно, одна из ключевых в моей жизни. Она коренным образом повлияла на мой выбор и направила меня в нужное русло», – однажды сказал Салей. Без микстуры с эфедрином Руслан, скорее всего, уехал бы в Москву – и его карьера могла пойти совсем по-другому. Как и если бы он не вернулся в Россию в 2011-м...
